Художественное своеобразие лирики В.В. Набокова
Свою литературную деятельность Владимир Набоков (Сирин) начинал не с прозы, а со стихотворений и лирика прошла с ним через всю жизнь. В 1916 г., еще будучи учеником Тенишевского училища, на собственные деньги юный поэт издает книгу стихотворений, которую «по заслугам немедленно растерзали те немногие рецензенты, заметившие ее» [1, с. 218].
Подобный критический прием не отбил у Владимира Набокова охоту к литературным занятиям. В начале двадцатых годов, уже находясь в эмиграции, он печатает свои стихи в различных изданиях — прежде всего в берлинской газете «Руль». Именно в прессе русского зарубежья появляются первые отзывы о творчестве «молодого поэта», о его «большой, почти на глазах крепнущей лирической силы, поэта с художественным самоограничением и мерой» [1, с. 225].
В начале 20-х годов печати было подготовлены и вышли в свет сразу два поэтических сборника: «Гроздь» (реально вышедший уже в декабре 1922 г.) и «Горний путь» (увидевший свет в январе 1923 г.).
Представители культурной элиты русской эмиграции благосклонно восприняли поэтические опыты бывшего соотечественника. Прежде всего потому, что в своих лирических произведениях В. Набоков трепетно воспроизводил картины дореволюционной жизни в России. Поскольку для Набокова родина прочно связывалась в воспоминаниях со счастливой безмятежной порой детства и юности, именно эти темы и стали ведущими в лирике.
Как известно, в Россию Набоков при жизни так и не вернулся. «Детские и юношеские впечатления сделались нитью, связывавшей его с утраченной родиной», — отмечал Толстой [2, с. 7]. В поэме «Детство» Набоков признавался, что вся его жизнь — это сон, сон ребенка. Подобный мотив экзистенциального восприятия жизни через детской воображение мы можем заметить в стихотворении «Снег», выбранном нами для имманентного анализа. Тема Дома, как ведущего образа, с которым прочно ассоциируется детство, становится у Набокова очень значительной, если не основной. Дома осталось всё самое ценное и важно, осталось счастье — «…вот оно:/ сырой дороги блеск лиловый; / посторонам то куст ольховый, /то ива; бледное пятно усадьбы дальней…». Счастье видится в снах («Сны», «Расстрел»), конечно же, в снах о России. Вероятно, поэтому В. Набоков за всю жизнь так и не обзавелся собственным домом, живя в разных странах в съемных квартирах и отелях. Истинный Дом для него остался в России.
Образ России в произведениях Набокова
... родины, и образ поэта, выросшего на чужбине. 1. Блоковская образность и выразительность в стихотворении Набокова "Россия" Мне бы хотелось начать со стихотворения "Россия". Оно является первым произведением, адресованным России ... и нищенка, и сама жизнь. Блок искусно совмещает образ женщины с образом России: А ты все та ... Тень за тенью бежит - не догонит, Вдоль по стенке… Лежи, не ворчи. Стонет ветер? И ...
Стихи Набокова о юношестве говорят о первой встрече ребенка с миром, а именно об элементах этого мира, выхваченных из ускользающего потока времени. Обозначенные несколькими ритмическими фразами, они фиксируются, становятся зримыми, слышимыми читателю. Здесь следует упомянуть и автобиографические моменты — пробуждение маленького Владимира в петербургском доме, и зимние прогулки по «серебряному раю» — Юсуповскому саду, и рисование, с легкостью перевоплощающееся в сказку благодаря воображению: «Фарфоровые соты синий,/ зеленый, красный мед хранят». В этих стихах присутствуют и болезни: «…и в детской сумрачно горит/ рождественская скарлатина / или пасхальный дифтерит…», и визит к зубному врачу, и весенняя охота за бабочками, интерес к которым растянется на всю жизнь, превратив Набокова в крупного энтомолога — специалиста по чешуекрылым; его именем будет названа одна из их прелестных представительниц этого отряда насекомых.
Наряду со стремлением к возвращению домой, с годами становящемуся все более несбыточным, у Набокова появляется возможность создать идеальный образ Дома, который в его стихах, рассказах и романах живет собственной жизнью. Устами героя одного из своих романов Набоков признается, что «увез с собой от нее (России) ключи» [2, с. 12]. При этом как в его прозе, так и в стихах проявляется и крепнет способность тайного узнавания черт любимого образа. В морском прибое слышится ему «шум тихой родины моей» («Тихий шум»), а ночной европейский полустанок обрастает милыми сердцу подробностями железнодорожной станции под Петербургом — «…чернеющий навес, и мокрая скамья,/и станционная икона…» («В поезде») [2, с. 14].
В произведениях Набокова выделяется мотив антидетства, который рассматривается и изучается исследователями. «Антидетство означает прекращение детства во время детства, которое, однако, не компенсируется преждевременной зрелостью: детство отменяется, и во времени образуется пустота, ребенок перестает быть ребенком, но при этом не становится взрослым и не уходит в небытие» [3, с. 29]. А после долгих «потерь» и исканий, образы детства воссоздаются в памяти, и, зачастую, воплощаются во снах. Невольно взрослый начинает жить в мире ребенка, чувствуя всё и осознавая в ином аспекте сознания [4, с. 531].
Для подтверждения приведенных тезисов проведем имманентный анализ стихотворения В. Набокова «Снег».
В процессе работы нами была использована методику имманентного анализа текста М.Л. Гаспарова.
Стихотворение «Снег» написано Владимиром Набоковым в период нахождения в Германии. Основная тема — детство. Знакомясь с произведением, читатель невольно вырисовывает образы беспечного детства: описывается зимний солнечный день, который наполнен игрой, озорством и радостью. Ребенок наслаждается скрипом снега под ногами, замечает льдины, грозно свисающие вниз, мчится с горы на санках. Картина наполнена счастьем и спокойствием. Финальные строки более точно подчеркивают эмоции лирического героя, стремящиеся от движения к спокойствию (от игры ко сну).
Именно это наталкивает читателя на мысль, что структура стихотворения словно делится на две части: описание действий, событий — прошлое, и настоящее — подготовка ко сну, переход от рефлексии к царству Морфея, легкое ощущение ностальгии.
«Любопытно, что сложная субъектная организация этого произведения потребовала специального комментария автора, который в предуведомлении к публичному чтению этого стихотворения в 1949 году дал такое пояснение: «Следующее стихотворение, состоящее из нескольких легко-сцепленных частей, обращено сначала как бы к двойнику поэту, рвущемуся на родину, в какую-то несуществующую Россию, вон из той гнусной Германии, где я тогда прозябал. Окончание относится уже прямо к родине» [3, с. 33].
Строки в стихотворении отрывистые, будто стремятся «убежать», соскользнуть с языка. Восклицания присутствуют неоднократно, подчеркивая эмоциональность. Каждая строчка раскрывает идею произведения, подводя к итогу — сну (точка, где суета бытия останавливается).
На втором уровне анализа мы рассмотрели имена существительные, прилагательные и глаголы.
|
Имена существительные |
Имена прилагательные |
Глаголы |
|
|
Звук, снег, скрип, валенки, лед, крыши, салазки, пятки, веревочка, сон, детство. |
Толстый, крученый, скрипуч, блестящ, крупный, ровный, всякий, одетое, неуклюжее. |
Идет, повис, не тащатся, бегут, бьют, сяду, съеду, держусь, думаю, удосужится посетить. |
|
стихотворение художественный лирика набоков
Благодаря именам существительным вырисовывается картина яркого детства, наполненного зимними развлечениями, беззаботностью: салазки, веревочка, лед, скрип, валенки, снег.
Прилагательные дополняют и передают полноту, насыщенность: толстый, крученый, крупный. При этом присутствуют ноты озорства, присущие именно реальности ребенка: скрипуч, блестящ, всякий.
Глаголы задают безостановочное движение в стихотворении: идет, бегут, бьют, сьеду. Энергия, живость, молниеносный переход от одного действия к другому. Подобная активность свойственна именно детям, что более полно подчеркивает и дополняет тему стихотворения.
«О, этот звук!».
С точки зрения рифмометрической организации стихотворение написано в форме верлибра. Отсутствие рифмы наталкивает на мысль, что это произведение создано в форме рассказа-повествования о былом, близкого прозе. Воспоминание детства невозможно вписать в рамки определенного стандарта. Также о нем трудно говорить всеобъемлюще — остаются лишь обрывки воспоминаний, которые переданы строфикой. Наполненность строф разнообразна. Первая — три строки, вторая — четыре, третья — две, четвертая — четыре, а заключительная строфа длинною в шесть строк. Автор намеренно применяет подобную несорозмерность. Первая строфа вводит читателя в атмосферу детства, последующие три раскрывают тему стихотворения (описан скрипучий под ногами снег, езда на санях).
Последняя строфа (самая длинная) подытоживает монолог лирического героя, являясь при этом неким выходом из виртуального мира детства. Важно отметить, что самая короткая строфа (две строки) приходится на описание салазок: «Не тащатся», «бегут» — движение и скорость переданы автором именно двухстрочной строфой.
В ходе имманентного анализа нами было обращено внимание на часто повторяемый звук [С]. Автор использует его 23 раза и делает это намеренно. Именно этот звук передает тот самый звуковой образ, «скрип», на который делается особый акцент в стихотворении.
Детство само по себе не просто принадлежит исключительно воспоминаниям, оно является некоторой временной константой, к которой постоянно можно вернуться. Окунуться в тот былой мир можно, находясь в любом моменте настоящего. Тем самым вы словно оказываетесь в начале пути и согреваете душу теплыми воспоминаниями.
Таким образом, в ходе проведенного анализа было выявлено стремление автора к автореминисцентности, созданию представления о детстве в соответствии с принципом нравственно-эстетической инверсии.
Библиографический список
[Электронный ресурс]//URL: https://liarte.ru/referat/lirika-nabokova/
1. Мельникова Н.Г. Классик без ретуши: Лит. мир о творчестве Владимира Набокова / Сост. предисл. и коммент. / Гроздь. Горний путь. — М.: Новое лит. обозрение, 2000 — 278 с.
2. Толстой Н.И. Стихотворения. Рассказы. Вступ. Статья А.Д. Толстого;
— Л.: Дет. лит., 1991 — 210 с.
3. Каргашин И.А. Поэтика стихотворений В.В. Набокова о России. М.: КГУ им. К.Э, 2014 — 35 с.
4. Набоков В.В.: pro et contra / Сост.Б. Аверина, М. Маликовой, А. Долинина; комментарии Е. Белодубровского, Г. Левинтона, М. Маликовой, В. Новикова; библиогр. М. Маликовой. — СПб.: РГХИ, 1997 — 974 с.
5. Гаспаров М.Л. Избранные труды. Т. II. О стихах. — М., 1997. С. 9-20.
