ЦИКЛ СТИХОТВОРЕНИЙ В ПРОЗЕ В СВЕТЕ ПРОБЛЕМЫ ГРАНИЦЫ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ И НЕХУДОЖЕСТВЕННОЙ СЛОВЕСНОСТИ
художественный словесность проза миниатюра
Д.Д. Кузнецова
Целостность цикла стихотворений в прозе возникает в результате взаимодействия форм художественной и нехудожественной словесности: циклической структуры произведения и отдельной миниатюры, восходящей к дневниковой записи.
Особое значение для формирования нового художественного высказывания имеют авторские предисловия.
Движение, развитие литературы связано с одной стороны, с постоянным взаимодействием литературного ряда с нехудожественной словесностью и, с другой стороны, с использованием уже существующих в культуре художественных дискурсов. Так, например, в XIX веке Ф.И. Тютчев обратился к оде, соединив ее с жанром фрагмента, в XX веке И. Бродский инновационно использовал силлабическое стихосложение, тогда же «наивное письмо» стало предметом художественного осмысления примитивистов. Существенную роль в становлении русской художественной прозы XIX века сыграли «первичные», относительно простые, нехудожественные жанры письменной речи [1] (письма, мемуары, дневники, записки) [2].
Когда жанры нехудожественной, фактуальной прозы активно входят в литературу (как это произошло, например, в эпоху сентиментализма), происходит сближение художественной и нехудожественной сфер. С одной стороны, художественное высказывание становится более аутентичным, в нем преодолеваются устоявшиеся способы изображения человека, осуществляется как бы «прорыв» к знакомому, повседневному человеку. Но вместе с тем граница между художественной и нехудожественной сферами становится неопределенной, подвижной (проблема различения художественной и нехудожественной словесности до сих пор не получила окончательного решения. В данной работе мы ограничиваемся понятием художественного (фикционального) текста как текста, изображающего вымышленную реальность, не имеющую прямого отношения к реальности внелитературной, и обладающего эстетической функцией [3, с. 22—38]).
Художественное высказывание, которое использует нефикциональные формы, привносит из нехудожественной сферы неотстраненное, непосредственное отношение к описываемому, фактическое совпадение с действительностью. Оно сосредотачивается не только на своем внутреннем смысле, но и свидетельствует о действительности, указывает на «определенные внетекстовые реальные референты» [3, с. 31]. Читатель может интерпретировать «Исповедь» Ж.-Ж. Руссо как художественное произведение, как конструирование художником своего «я» и как описание собы-тий жизни писателя или читать «Письма русского путешественника» как описание настоящего путешествия М.Н. Карамзина.
Реферат культура речи и художественная словесность
... и речи. Многие вопросы культуры речи ставит и практическая стилистика. 2. Культура речи как культура речевой деятельности Логическим продолжением и развитием понимания феномена культуры речи является рассмотрение культуры речи как культуры речевой деятельности в рамках общей культуры. Рассмотрим речь ... его оригинально осмыслил и развил на материале общественной словесности М.В. Ломоносов. «Риторика» ...
Но одновременно с сигналом о нефикциональной форме читатель получает и сигнал о художественной природе высказывания, о том, что оно представляет собой ценностную и единую реакцию автора (М.М. Бахтин), осуществляемую с позиции вненаходимости, этического и познавательного неучастия автора в описываемом. Факт публикации исповеди, мыслей, писем (текстуальный сигнал), наличие заглавия, подзаголовков, эпиграфов, предисловий, посвящения (паратекстуальный сигнал по Ж. Женетту) свидетельствуют о том, что данное высказывание является «конструкцией возможной действительности» [3, с. 24]. Соседство сигналов из художественной и нехудожественной сфер рождает ситуацию новой интерпретации: использование документальных форм в художественном произведении побуждает читателя искать собственно эстетические моменты, которые отделяют данное высказывание от действительности. Нефикциональные формы, таким образом, наделяются новым смыслом: исповедь не только религиозное событие, но и форма воплощения авторской субъективности в художественном произведении, дневник не только личные записи, но и радикальное погружение во внутренний мир человека.
Использование в художественном произведении нефикциональных форм акцентирует границу между художественной и нехудожественной сферами, делает это художественное высказывание двойственным, пограничным. Текст сохраняет связь со своим источником, указывает на свойственное ему функциональное значение в действительности и одновременно содержит в себе формы эстетического осмысления повседневного опыта использования этих жанров. Подобное использование обнажает принцип эстетической деятельности и всегда несет определенную цель. Когда сентименталисты вводят в литературный обиход жанр дневника, бытового письма, они утверждают не только новый принцип изображения человека, но и новую модель литературы.
Нехудожественные формы повлияли на становление такого жанра, как цикл стихотворений в прозе, архитектоника которого строится на взаимодействии художественных и нехудожественных форм (циклы И.С. Тургенева, М.М. Пришвина, В.А. Солоухина, В.П. Астафьева, Ю.В. Бондарева, Я. Брыля, О.К. Кожуховой).
Поэтика стихотворения в прозе предстает как движение от повествования к размышлению, от рассказа о событии частной жизни к «медитативу» (В.И. Тюпа) [4], в котором открываются законы окружающего мира, смысл, определяющий жизнь человека. Ненастная погода, одиночество и взгляд собаки рождают обостренное переживание жизни и смерти (миниатюра И.С. Тургенева «Собака»), стихотворение Пушкина становится ключом для осмысления деятельности художника (миниатюра И.С. Тургенева «Услышишь суд глупца…»).
«Мой самый близкий человек. Жизнь-подвиг»
... моя мама, и будут песни, и расцветут тюльпаны … на его могиле, и придут, как всегда, родные и близкие люди, чтоб поклониться деду за великую Победу! Поклониться великим тем ... уже нет самого дорогого, любимого, близкого человека, но мы не будем нарушать ... дедушки, отдавая болью воспоминаний всю жизнь, отзываясь каждым стоном, вздохом. В ... Просто, это ж дедушка сказал! Самый радостный праздник в нашей ...
Однако проблема жанровой специфики стихотворений в прозе решается не только таким путем: ценные наблюдения В.И. Тюпы наталкивают на сопоставление цикла стихотворений в прозе и с такими жанрами нехудожественной словесности, как записная книжка и дневник.
Они имеют то же строение, что и стихотворение в прозе (если они не фиксируют исключительно произошедшие события):
Запись из дневника И.Е. Забелина 1847 года:
Лето в окрестностях Москвы.
27 апреля. Воскресение, Кунцево. Пошли через Дорогомилов мост. Самого моста впрочем не было, а был паром да лодки. <…> На лодках пьяный мастеровой очень сильно шумел, ругал какого-то барина, который побил его за матерные слова. В чертах лица его было видно самое тяжкое оскорбление, которое, однако ж, высказалосьЦикл стихотворений в прозе в свете проблемы границы
художественной и нехудожественной словесности 187
не при барине, а вдали от него. — Только частного нет, говорил оскорбленный. — Только частного нет, а то б я доказал ему. Вот будь частный… Да мой господин здесь. Я отведу его к господам. Сукин сын, драться вздумал. Я ему покажу…Мои господа здесь.
Эти подобные слова, из которых каждое обиженный скреплял еще другими словами, всегда и везде занимают приличное место в нашем благозвучном языке. В них выразилось все отсутствие воли, отсутствие личности в русском человеке. Он не говорил, например, о том, что как сметь бить, хотя били и за дело честного ремесленника. Он напирал на то, что он такой же человек, разница только в ступенях общественной лестницы [5, с. 30—31] .
Так же, как и стихотворение в прозе, запись состоит из двух частей: описание встречи с пьяным мастеровым и размышление, на которое натолкнула эта встреча. Как и в стихотворении в прозе, особое значение для главного события — обретения нового опыта — имеет конкретное событие. Вне этого контекста мысль оказывается «общим местом», всем известной мыслью. И только в непосредственности события (Дорогомилов мост у Кунцева, пьяный мастеровой, то, что он говорит) общеизвестная мысль обновляется, становится событийным сдвигом. Она также становится непосредственной, личной, субъективной, отражающей конкретный жизненный опыт. Записи такого типа можно обнаружить не только у И.Е. Забелина, но и в дневниках и записках К.Н. Батюшкова, Л.Н.Толстого, «записных книжках» Ф.М. Достоевского, П.И. Чайковского, CA. Толстой, В.О. Ключевского.
Несмотря на то что принцип стихотворения в прозе сходен с дневниковыми записями, говорить об их полном тождестве нельзя, в противном случае стихотворения в прозе не были бы художественным произведением. Стихотворения в прозе восходят к дневниковой записи, но при этом изменяют ее.
В стихотворении в прозе происходят отрешение, изоляция определенных моментов реальности, которые фиксирует дневник, из контекста непосредственно жизненных событий и принадлежащей действительности точки зрения субъекта высказывания. И это существенно меняет их статус. В стихотворении они обретают автономность, самоценность, они перестают быть функциональной частью повседневной жизни. Автономность высказывания, свобода от связей событийного ряда, линейного, однонаправленного движения времени рождает целостность и завершенность, характерные для художественного произведения. Стихотворения, включенные в цикл, связаны между собой не временной последовательностью, а сложными смысловыми соотношениями. Время в цикле перестает быть необратимым, это, скорее, пространство смысловых отношений, подвижное пространство внутренней жизни человека, в котором значимы все ее явления, и следующее по времени не «затемняет» предыдущего, а вступает с ним в равные отношения. В цикле смысловой сдвиг, изменение строя личности, обретая независимость от линейного времени, автономность от незавершенной действительности, получают онтологическую завершенность, собственную значимость.
«Стихотворения в прозе И.С.Тургенева»
... Интернет. Черновики стихотворений в прозе И.С. Тургенева Первые черновые записи стихотворений 1877–1879 годов находятся в одной из тетрадей автографов Тургенева. В ней они еще не сформированы в единый цикл и ... же автором — был закончен 5 (17) мая 1876 г. Это стихотворение, написанное вслед за стихотворениями «Дрозд. I. II», сначала, видимо, не имело и заглавия, так как надпись ...
Таким образом, в цикле совершаются сначала изоляция дневниковой записи, освобождение от ее функциональной связи (М.М. Бахтин) и обретение своего собственного значения, а затем формирование нового смыслового целого в результате взаимного соотнесения этих записей. Так ослабляется фактическая связь текста с действительностью и происходит формирование собственно художественного смысла; циклическая форма становится, таким образом, сигналом художественной природы этого высказывания.
В итоге архитектоника цикла стихотворений в прозе становится пограничной, двойственной: отдельное стихотворение в прозе отсылает к форме дневниковой записи, а в цикле формируется художественное высказывание. Возникает постоянное балансирование между художественным и нехудожественным, стихотворение в прозе — это жанр, в котором граница между искусством и жизнью так или иначе актуализуется, теми или иными способами маркирующий свою «пограничность». Название жанра «стихотворение в прозе» отсылает поэтому не только к границе стиха и прозы, но, может быть, в гораздо большей степени — к границе между искусством и жизнью.
Поэтому важно, что лирическое «я» стихотворений в прозе — писатель, то есть тот, кто принадлежит и миру действительности, и миру искусства одновременно. Об этом свидетельствуют и имеют большое значение в контексте последующей традиции стихотворений в прозе предисловия к циклам стихотворений в прозе, именно в них реализуется сложное взаимоотношение художественных и нехудожественных форм: субъект сознания в цикле выступает просто как человек, который говорит о своем личном опыте, и вместе с тем он художник. Предисловия к циклам М.М. Пришвина, В.А. Солоухина, В.П. Астафьева, Ю.В. Бондарева своей структурой отсылают читателя к нехудожественной сфере, это прямой авторский комментарий к художественному произведению, пояснение его специфики, — того, чем оно отличается от остальных.
Астафьев, например, отмечает, что потребность беседы, «жажда исповеди, в особенности у пожилых писателей, острее чувствующих одиночество», воплощается в циклах лирических миниатюр [6, с. 132]. М.М. Пришвин говорит о желании «бросить все лишнее <…> свести концы с концами, то есть написать книгу о себе со своими всем дневниками» [7, с. 84]. При этом он акцентирует внимание на том, что «я» в книге понимается как «я» «производственное»: «не менее разнящееся от моего индивидуального “я”, чем если бы я сказал “мы”». «Я» в цикле стихотворений в прозе должно стать художественным, то есть завершенным, осмысленным (см. «свести концы с концами»), должно «глядеться в зеркало вечности, выступать всегда победителем текущего времени» [7, с. 84]. В.А. Солоухин прямо указывает на то, что стихотворения возникли из заметок о литературе и смежных искусствах, которые записывались им в течение многих лет. О.К. Кожухова всем циклам стихотворений в прозе дает подзаголовок «Из дневника писателя», а Я. Брыль — «К творческой биографии».
По истории русской литературы : «Проза И.А. Бунина эмигрантского периода»
... дипломной работы «Проза эмигрантского периода И.А.Бунина». Цель работы:, Задачи исследования: 1 . Установить основные события и периоды литературной деятельности И.А. Бунина ... писателем во Франции, страна не стала для него родной, но он нашел в себе силы для работы. Бунин ... годы эмиграции Бунин - неистовый борец против всего, что связано с Советской Россией. СССР для него становится «царством ...
Размышления В.П. Астафьева о потребности писателя в исповеди, В.А. Солоухина о том, как возникает цикл стихотворений в прозе (первый, второй, третий тур отбора записей, что-то читатель может встретить в его статьях или романах), свидетельство Пришвина о том, что его цикл возник из дневниковых записей — это подчеркнутая автором связь с нехудожественной действительностью. Но эти замечания, размышления, помещенные в предисловие, ставятся не комментарием автора к уже завершенному художественному тексту, а являются его частью и обнаруживают специфику самого высказывания — «я» в цикле это «я» писателя, но не бытовое, а «производственное», в цикле стихотворений в прозе воплощаются «внутренняя биография» художника, итог его духовных поисков. Именно эти предисловия и образуют особую целостность циклов стихотворений в прозе, с их помощью запись в дневнике или заметка в записной книжке получает свое завершение, обретает свой собственный смысл, становится свидетельством человеческого опыта писателя.
Таким образом, специфическое жанровое содержание стихотворений в прозе находит свое выражение в циклической форме, целостность которой возникает в результате взаимодействия художественных и нехудожественных форм. Строение отдельной миниатюры отсылает к форме дневниковой записи, но художественное значение она приобретает только в составе цикла, когда становится свидетельством «внутренней биографии» автора. Жанровое содержание цикла стихотворений в проще — подведение итогов, стремление передать внутренний опыт писателя — по-разному воплощается в различных циклах. В тургеневском цикле это жанровое содержание — на разных уровнях циклической структуры (заголовочный комплекс, рама стихотворения, последовательность миниатюр), в произведениях В.П. Астафьева, В.А Солоухина, М.М. Пришвина — в основном за счет предисловия, которое своей двойственностью, пограничным характером дополнительно обосновывает специфику высказывания в цикле стихотворений в прозе.
Библиографический список
[Электронный ресурс]//URL: https://liarte.ru/referat/hudojestvennyie-i-nehudojestvennyie-tekstyi/
1. Бахтин М.М. Проблема речевых жанров // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.
2. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л.: Советский писатель. Ленингр. от- ние, 1971.
3. Шмид В. Нарратология . М.: Славянские языки, 2003.
4. Тюпа В.И. Стихотворение в прозе в русской литературе. Становление жанрового инварианта // Поэтика русской литературы: сборник статей (г 80-летию проф. Ю.В. Манна).
М.: РГГУ, 2009. С. 50-70.
5. Забелин И.Е. Дневники. Записные книжки. М: Изд-во им. Сабашниковых, 2001.
6. Астафьев В.П. Записи // Астафьев В.П. Падение листа: роман, очерки, рассказы. М.: Советский писатель, 1988.
7. Пришвин М.М. Глаза земли // Пришвин М.М. Собрание сочинений: в 8 т. / подгот. текста и коммент. В. Круглеевской и А. Макарова. М.: Художественная литература, Т. 7. 1984.
