Образ Петербурга в русской литературе

метки: Петербург, Писатель, Русская, Литература, Творчество, Литературный, Город, Человек

Петербург, пожалуй, самый знаменитый, необычный и противоречивый город в нашей поэтами и писателями он был отмечен в произведениях, причем как с хорошей, так и с плохой стороны. Одни воспевали его и называли «окном в Европу», другие со всей ненавистью и отчаянием говорили о Петербурге как о городе, на костях», о «проклятии России». Интерес к этому поистине великому городу не угасал практически с самого его возведения и до наших дней. Такая литературная слава Петербурга объясняется не только тем, что он является столицей на протяжении как Золотого (первая треть ХIХ столетия), так и Серебряного (начало ХХ столетия) века русской культуры. Сам город с его каналами, белыми ночами, великолепными памятниками архитектуры необыкновенно привлекателен для писателей, поэтов и художников. В произведениях всех живущих здесь писателей и поэтов Северная столица становилась не только местом действия, но и равноправным действующим лицом.

От Тредиаковского до Княжнина

Три века русской литературы подарили нам три разных Петербурга. В XVIII в. это был величавый «град Петров», воспетый в одах М.В.Ломоносова, А.П.Сумарокова, Г.Р.Державина. Все они жили в столице и участвовали в сотворении её литературного облика. Но сначала нужно было реформировать русский язык. Это сделали Василий Кириллович Тредиаковский в сочинении «Новый и краткий способ к сложению российских стихов…» и Михаил Васильевич Ломоносов в работе «Российская грамматика». Тредиаковский ввел в язык такие слова, как, например, «общество», «искусство», «благодарность», «дальновидность» и даже «гласность». В свою очередь, с именем Ломоносова связано появление в русском языке слов «чертеж», «практика», «температура» и т.д.

При Екатерине II Петербург превратился в признанный европейский центр эпохи Просвещения. Сама императрица переписывалась с французскими просветителями и анонимно редактировала журнал «Всякая всячина». Это было в стиле того времени – в журналах высказывались все новые философские и политические идеи, и верховная власть желала держать этот процесс под контролем.

Однако с разрешением частных типографий пресса быстро встала на нежелательный для правительства путь развития. Появились журналы, критиковавшие крепостной чиновников и даже самодержавие. Первым среди них был «Трутень» (1769-1770 гг.), издаваемый Николаем Ивановичем Новик?вым. Этот видный просветитель и организатор тайных масонских лож был не только журналистом, но и издателем первого собрания русских исторических памятников «Древней российской вивлиофики» (1773-1775).

Архитектура Санкт-Петербурга XVIII века

... зданий. За три столетия Санкт-Петербург сложился как один из красивейших городов мира. Заслуженной славой пользуются замечательные архитектурные ансамбли, многочисленные произведения зодчества, садово-паркового ... все искусство середины XVIII века. В Петербурге и Москве в эти же годы трудилась плеяда замечательных русских зодчих – крепостной архитектор Ф.С.Аргунов, С.И.Чеванский, А.В.Квасов и ...

Журналы Н.И.Новикова «Трутень», «Пустомеля», «Живописец», «Кошелек» были закрыты. Комедию Д.И.Фонвизина «Недоросль», поставленную в 1782 г., Екатерина II приняла благосклонно, но печатать не разрешила, резонно рассудив, что печатное слово опаснее устного. Более сурово обошлись с А.И.Радищевым, автором «Путешествия из Петербурга в Москву» (1790 г.), которое, по словам императрицы, пыталось «произвесть в народе негодование противу начальников и начальства» и содержало «неистовые изражения (выражения) противу сана и власти царской». Радищев был приговорен к смертной казни и лишь по милости Екатерины навечно сослан в Сибирь – в Илимский острог.

Для контроля за состоянием словесности в 1783 г. была основана Российская академия, получившая такое название в отличие от Академии наук и художеств, созданной в январе 1724 г. Одной из главных целей новой академии стало следить за чистотой русского языка и воспитывать у общества вкус образцовыми сочинениями. Академию возглавила одна из образованнейших русских женщин – Екатерина Романовна Д?шкова. Академиками стали крупнейшие столичные писатели Д.И.Фонвизин, М.М.Херасков, Г.Р.Державин, Я.Б.Княжнин; им доверялась роль цензоров выходивших новых сочинений. Однако литераторы не оправдали надежд. Так, в 1793 г. Княжнин напечатал трагедию «Вадим Новгородский», в которой императрица усмотрела критику монархии. Трагедия была сожжена, а допустившая её издание Дашкова смещена с поста президента Академии наук. Цензурные более усилились при Павле I, когда новые русские книги печатать стало практически невозможно.

Литературная жизнь в начале XIX века

Русская действительность постепенно менялась. Архаичный литературный язык и высокий стиль перестали соответствовать потребностям читающей публики. Из Европы вторгся романтизм с его культом свободы и естественности чувств. В русской литературе романтические веяния первым подхватил Н.М.Карамзин – своей повестью «Бедная Лиза» он нанес классицизму решающий удар. За Карамзиным последовал В.А.Жуковский, давший в переводных балладах целую галерею романтических персонажей. Однако консерваторы, приверженцы классицизма, не собирались сдаваться. Их оплотом стало общество «Беседа любителей русского слова», которое возглавил адмирал А.С.Шишков. Он всеми средствами оградить не только литературу, но и русский язык от иноземных влияний и поэтому писал нелепым искусственным языком. По-шишковски фраза «Франт идет по бульвару из театра» должна была звучать так: «Хорошилище грядет по гульбищу из ристалища». В идеях членов «Беседы…» содержалась здравая мысль: литература должна писаться народными корнями, фольклором. Однако в многонациональном Петербурге эта мысль не могла найти отклика.

В противовес «Беседе…» сторонники романтизма основали общество «Арзамас», где на дружеских вечеринках в шутливой форме обсуждали серьезные вопросы литературы. Членами общества стали В.А.Жуковский, К.Н.Батюшков, П.А.Вяземский, А.И.Тургенев, молодой А.С.Пушкин. Часть членов «Арзамаса» вошла в состав декабристских тайных обществ. Как часто бывало в России, революционная деятельность приобрела литературную форму.

Лирика Пушкина как отражение многогранности личности поэта

... высшее назначение Пушкина. Гоголь утверждал, что лирика Пушкина – «явление чрезвычайное». Определяя многогранность творчества поэта, он с восхищением писал: «Что же было предметом его поэзии? Всё стало её предметом, ... Воспоминание в Царском Селе» в присутствии Державина – тоже овеян «грозой двенадцатого года». «Война 1812 года сильно развила чувство народного сознания и любви к родине», «…это было ...

Пушкинский Петербург

Маленького Сашу Пушкина впервые привезли в Санкт-Петербург в возрасте двух лет. Снова он появился в столице в 1811 г., когда поступал в Лицей. Тогда он познакомился с городом уже осознанно. Он приехал вместе со стихотворцем Василием Львовичем Пушкиным (дядей поэта) и приятельницей В.Л.Пушкина Анной Николаевной Ворожейкиной. Жили они в считавшейся одной из лучших в Петербурге, гостинице Демута.

Столица ошеломила Александра. Она была так не похожа на его родную тихую Москву! (Много позже в письме к своей жене Н.Н.Гончаровой он напишет: “Не люблю я твоей Москвы!”) После пестрой Москвы Петербург поразил его своей величественной красотой, блеском вод и белыми ночами. Осенью 1811 года началась учеба в лицее, и на 5 лет Пушкин расстается с Петербургом. “Безбожно молодого человека держать взаперти…” – жаловался Пушкин в письме к Вяземскому за год до выпуска из лицея. Наконец, наступил долгожданный июнь 1817 года: именно тогда Пушкин окончательно поселился в столице и прожил здесь 15 лет, исключая годы ссылки. Здесь поэт начинает самостоятельную жизнь взрослого человека. От ощущения свободы и независимости у него кружится голова, он не знает, куда броситься, с чего начать; ему теперь доступно всё – и театры, которые он непрестанно посещает, и балы, и “Арзамас”. Заветное в начале XIX века слово “театр” рождает у Пушкина желание воспеть это славное детище русской культуры в романе “Евгений Онегин”, и ключом к “онегинскому” Петербургу является театр:

Волшебный край! Там в стары годы,, Сатиры смелый властелин,, Блистал Фонвизин, друг свободы,, И переимчивый Княжнин;, Там Озеров невольны дани, Народных слез, рукоплесканий, С младой Семеновой делил;, Там наш Катенин воскресил, Корнеля гений величавый;, Там вывел колкий Шаховской, Своих комедий шумный рой…

Образ северной столицы, созданный Пушкиным в первой главе романа, — это декабристский Петербург, Петербург высокой духовности, исполненный красоты и добра, город, помогающий новому, порожденному великой освободительной войной (1812 года) поколению самоотверженно искать пути к свободе России, к ее спасению от абсолютной монархии, пути к парламентаризму.

Но вскоре к власти пришел император Николай I, сделав Петербург твердыней самодержавия и оплотом своего правления. Пушкин за оду “Вольность” был выслан из Петербурга еще 6 мая 1820 года. Вернулся после ссылки ровно через семь лет – в мае 1827 года уже в Петербург императорский. Всё изменилось. Пушкин в 1829 году констатировал: в новом Петербурге духовность. Устами одного из героев повести, начатой в это время, Пушкин утверждал: в 1818 году “строгость правил и политическая экономия были в моде. Мы являлись на балы, не снимая шпаг, – нам было неприлично танцевать и некогда заниматься дамами… Теперь это все переменилось, — французская кадриль заменила Адама Смита…” .

Пушкин возвращается знаменитым поэтом и поселяется в гостинице Демута – это жилище стало прибежищем поэта в Петербурге, пока он не завел своего семейного очага. Вот тогда-то и появились

Город пышный, город бедный,, Дух неволи, стройный вид,, Свод небес зелено-бледный,, Скука, холод и гранит.

Противоречивое отношение к столице – притягивание и отталкивание – сопровождает поэта на всем его жизненном пути. “Петербург уже кажется скучным, и я хочу сократить насколько возможно мое пребывание в нем”, — пишет он Н.Н.Гончаровой, а через несколько месяцев Плетневу: “Москва мне слишком надоела”, и снова жене: “… меня тянет в Петербург. – Не люблю я твоей Москвы”.

Пушкин в Казахстане. . — Год Пушкина в Казахстане — ...

... около двух суток, он уже 20 сентября выехал в Уральск. Путь от Оренбурга до Уральска Пушкин преодолел довольно быстро и уже на другой день, то есть 21 сентября, ... На поездку в Оренбургский край и, в частности, в Уральск, Пушкин, по-видимому, возлагал особенно большие надежды. Здесь поэт прежде всего рассчитывал застать ...

Вскоре после свадьбы Пушкин решил переехать на постоянное местожительство из Москвы в Петербург. Лето и осень 1831 года он проводит под Петербургом в Царском Селе. Это было счастливое время для Пушкина и его жены. Он работал, гулял с женой около озера. Но в конце июня в Петербурге вспыхнула эпидемия холеры. Царское Село оказалось окружено карантинами, туда доходили лишь смутные слухи о народных холерных бунтах. Умирает Дельвиг. Болезнь скручивает его в 3 дня. В середине июля, спасаясь от эпидемии, в Царское Село прибыл Николай I со своей свитой; покой и тишина были нарушены. Это не могло не огорчать Пушкина. Красота Натальи Николаевны поразила императрицу, которая выразила желание постоянно видеть Пушкиных при дворе. Летом 1831 года завязался тот роковой узел, который смогла разрубить только трагическая гибель поэта.

Утешением для поэта было то, что вместе с двором в Царское Село приехал Жуковский. Жуковский, Гоголь, Пушкин собирались почти каждый вечер. Возникло даже нечто вроде соревнования в создании русских сказок между Жуковским и Пушкиным. Написана шутливая поэма “Домик в Коломне”, где описаны любимые Пушкиным с детства бедные окраины Петербурга.

В октябре 1833 г. Пушкин путешествует по Волге и Уралу, по окончании поездки, в конце ноября 1833 г., он поселяется в Болдино, где пишет повесть «Пиковая дама». Главный герой повести, Германн, расчетлив и одновременно безумен, как сам город, за внешней деловитостью и практичностью которого скрываются таинственность подчеркивается описанием пейзажа: «…ветер выл, мокрый снег падал хлопьями; фонари светились тускло; улицы были пусты». По мнению Ф.М.Достоевского, Германн – ключевой персонаж нового, «петербургского» этапа русской литературы.

Наконец, в «Медном всаднике» (1833 г.) тема Петербурга приходит к логическому завершению. Во введении к поэме – величественном гимне городу и его создателю Петру I – поэт порывает с традицией одического восхваления, характерной для XVIII столетия. Его «кумир на бронзовом коне» готов мстить «маленькому человеку» Евгению за бессильный бунт против несправедливости жизни. В гибели Евгения виновно не только наводнение, но и Медный всадник, сделавший «маленьких людей» заложниками своих величественных планов.

И все же А.С.Пушкин далек от того отрицания, с которым относится к Петербургу Ф.М.Достоевский. Вступление к поэме завершается

Красуйся, град Петров, и стой, Неколебимо, как Россия,, Да умирится же с тобой, И побежденная стихия…

«Маленькие люди» умирают, но великий город остается жить – вот главный итог поэмы, в котором Александр Сергеевич сформировал свое отношение к Петербургу.

«Сочиненный» город. Петербург Достоевского

Если пушкинский Петербург блестящ и мрачен одновременно, то Петербург, созданный творческим воображением Федора Михайловича Достоевского, только мрачен. Причину этого можно найти в обстоятельствах биографии писателя. Он приехал в столицу в 16 лет и поступил в Главное инженерное училище. После окончания учебы были литературные кружки и первые произведения, восторженно принятые критиками. Затем в 1849 г. последовали арест за участие в кружке М.В.Петрашевского, ожидание расстрела на Семеновском плацу после объявления смертного приговора и девять лет сибирской каторги. В конце 1859 г. Достоевский вернулся в Петербург и прожил здесь до своей смерти в 1881 г. Однако уже в первом произведении («Бедные люди»; 1846 г.) в его творчестве складываются «петербургские типы» — образы «маленьких людей», которые сопротивляются бездушному городу, но почти всегда оказываются побеждены «больным, странным и угрюмым Петербургом».

Маленький человек в повести Гоголя Шинель

... когда у него крадут шинель, но и в повседневной жизни, когда до существования обычного переписчика бумаг никому нет дела. Сочинение Образ маленького человека в повести Гоголя Шинель «Маленький человек» – один из архетипов русской ...

В более поздних произведениях писатель развивает образ Петербурга как «столицы где над людьми совершаются нравственные и физические насилия. Недаром он не описывает ни дворцов, ни прекрасных набережных. Место действия его романов – «чрево Петербурга», район Вознесенского проспекта и Сенной площади. Город у Достоевского прямо враждебен человеку: он то сырой и промозглый, то знойный и удушливый, полный отвратительных запахов. Это особенно заметно в романе «Преступление и наказание» (1866 г.), где Петербург – наваждение и кошмар, которые прямо подталкивают Раскольникова к убийству, где не с парадной стороной этого прекрасного города, а с черными лестницами, облитыми помоями, дворами­-колодцами, напоминающими душегубку. Петербург Достоевского — это город облупленных стен, невыносимой духоты и зловония. Это город, в котором невозможно быть здоровым, бодрым, полным сил. Он душит и давит. Он — соучастник преступлений, питательная среда бредовых идей и теорий. Он свидетель кошмарных снов, преступлений, человеческих трагедий.

Причина этого, согласно автору, заключена в оторванности города от почвы, его «сочиненности». Герой романа «Подросток» (1875 г.) так описывает его: «Город, который может провалиться в бездну, и останется от него только скачущий на коне император».

Если в юности писатель вслед за В.Г.Белинским видел в Петербурге будущее всей России, то к концу жизни он окончательно пришел к убеждению, что столица «духовно отделена» от России. Мифология Петербурга, созданная Достоевским под влиянием Пушкина и Гоголя, в свою очередь, глубоко повлияла на творчество писателей, обращавшихся к образу города.

Петербург в середине и конце XIX века

30-е годы XIXв. стали закатом золотого века русской литературы. В Петербурге это было время салонов. Писатели и поэты, больше не претендуя на роль трибунов, мечтали лишь о небольшом кружке внимательных слушателей. Такие кружки собирались у редакторов Н.И.Греча и А.А.Краевского, в салонах знатных дам Е.П.Растопчиной и А.О. Смирновой-Россет. Творческие люди встречались в Публичной библиотеке у А.Н.Оленина и И.А.Крылова, в книжных лавках В.А.Плавильщик?ва и А.Ф.Смирдин?. В столкновении мнений и творческих подходов решалась будущая судьба русской литературы, складывался образ Петербурга – у каждого свой. Но на всех Северной столице, лежал отпечаток пушкинского противопоставления: «Город пышный – город бедный». Никто из авторов XIX в. не мог пройти мимо этого противоречия имперского богатства и бедности «маленьких людей», составлявших население Петербурга. Были замечены и другие противоречия – европейская оболочка и российское содержание, тяжесть камня и зыбкость болот под ним, идеальный замысел города и обыденность его жизни.

Всё это глубоко отразилось в творчестве крупнейших русских писателей. Для Николая Васильевича Гоголя, автора повестей о Петербурге («Невский проспект», «Нос», «Шинель», «Записки сумасшедшего» и др.), столица – место страданий и гибели «маленьких людей». Эта гибель обусловлена не только общественными причинами, но и фактическим, враждебным человеку характером самого города. Философия Гоголя была превратно понята писателями так называемой «натуральной школы», знаменем которой стали идеи В.Г.Белинского. Да, Петербург жесток к «маленьким людям», признавали они, но эта жестокость имеет сугубо общественные причины, и её необходимо исправлять. Белинский видел в Петербурге «новый город в старой стране, следовательно, новую надежду, прекрасное будущее этой

Образ Петербурга в русской литературе

... Испании. Город вбирал в себя культуру, религии, быт, языки народов Европы, Азии, Ближнего и Дальнего Востока. Но при этом Санкт-Петербург остается крупнейшим архитектурным, научным, литературным центром ... как бы вследствие избрания места для новой столицы, где подверглось гибели столько людей, и мы сочувствуем герою, но вдруг, посмотрев на изваяние ПетраI, снова склоняемся ...

Н.А.Некрасов с этих позиций создал произведения, вошедшие в сборник «Физиология Петербурга» (1845г.).

Некрасов определял литературную жизнь Петербурга в середине века так же, как в 30-х гг. её определял Пушкин.

Другой литературный гений, граф Лев Николаевич Толстой, Петербург инстинктивно не любил, старался бывать в нем как можно реже и каждый раз жаловался, что заболевает, находясь там. Он тоже воспринимал Северную столицу как город «придуманный» и чуждый «началам» русской жизни.

Не любил Петербург и Антон Павлович Чехов, хотя был тесно связан со здешней литературной и театральной жизнью. В конце столетия глубоко пессимистичные стихи, предрекавшие Петербургу гибель, писали Константин Константинович Случевский и Иннокентий Федорович Анненский. Это было вызвано как особенностями города, так и общим ощущением кризиса привычных норм и ценностей, которое на рубеже веков охватило не только Россию, но и весь мир. В отличие от реалистов писатели нового, модернистского направления считали пороки человека и города следствием самой человеческой природы. Поэтому, по их мнению, следовало не переделывать мир, а принимать все его стороны и находить в них ту «вечную красоту», которая, по словам Достоевского, может спасти мир.

Образ Петербурга в произведениях Н. В. Гоголя

Значительную часть своей жизни Гоголь провел в Петербурге. Это не могло не отразиться на его произведениях. В очень многих из них присутствует образ Петербурга. Гоголь написал даже целый цикл петербургских повестей. И везде это таинственный волшебный город, полный всякой чертовщины. Здесь легко оживают дома и вещи, люди ходят и разговаривают сами с собой, а обыкновенный нос может запросто убежать от своего хозяина и разъезжать по городу в экипаже, словно чиновник. Владимир Набоков писал: “Главный город России был деспотом на болоте и на костях рабов, гниющих в этом болоте: тут-то и корень его — и его изначальный порок”.

Петербург у Гоголя — это нереальное, презренное царство чинов и вещей, царство роскоши и власти, где “маленькие люди” исчезают бесследно, не оставляя о себе никакой памяти. Одним из первых произведений Гоголя, в которых присутствует образ Петербурга, является повесть “Ночь перед Рождеством”, вошедшая в цикл “Вечера на хуторе близ Диканьки”. Здесь мы видим Петербург глазами Вакулы, словно в ад прилетевшего сюда на черте. Петербург представляется нам чем-то невероятным. Вакула просто ошеломлен его сиянием и громыханием. Гоголь показывает Петербург через звуки и свет: стук копыт, звук колес, дрожь мостов, свист снега, крики извозчиков, полет карет и саней — просто невероятное мелькание и суета. В этом сказочном мире Вакуле кажется, что оживают даже дома и смотрят на него со всех сторон. Возможно, похожие впечатления испытывал и сам Гоголь, когда впервые приехал в Петербург. О необычайно ярком свете, который исходил от фонарей, Вакула говорит: “Боже ты мой, какой свет! У нас днем не бывает так светло”. Дворец здесь просто сказочный. Все вещи в нем удивительные: и лестница, и картина; и даже замки. Люди во дворце тоже сказочные: все в атласных платьях или золотых мундирах. Вакула видит один блеск и больше ничего. В “Ночи перед Рождеством” Петербург яркий, ослепительный, оглушающий и невероятный во всем.

Жизнь и творчество Блока ( )

... (Париж и Бискайское побережье Атлантического океана). Заграничные впечатления отразились в творчестве Блока - и непосредственно (в стихах и поэме "Соловьиный сад"), и в ... и 1910 году и незаконченная: драма "Роза и Крест", написанная в 1912 году). Все это время Блок продолжал жить в Петербурге, ... старательно оберегала его от соприкосновения с "грубой жизнью". В 1897 году, очутившись с матерью за ...

Совсем другим выглядит Петербург в комедии “Ревизор”. Здесь он уже гораздо более реален. В нем нет той сказочности, которая присутствует в “Ночи перед Рождеством”, это уже практически настоящий город, в котором чины и деньги решают все. В “Ревизоре” два рассказа о Петербурге — Осипа и Хлестакова. В первом случае это рассказ о нормальном Петербурге, который видит слуга мелкого чиновника. Он не описывает какой-нибудь невероятной роскоши, но говорит о реальных развлечениях, доступных ему и его хозяину: театры, танцующие собаки и катание на извозчике. Ну а что ему нравится больше всего, так это то, что все люди разговаривают очень вежливо: “Галантерейное, черт возьми, обхождение!” Совсем другой Петербург рисует нам Хлестаков. Это уже не Петербург с купцами и танцующими собаками, а Петербург с чинопочитанием и невообразимой роскошью. Это Петербург мечты мелкого чиновника, который хочет стать генералом и пожить на широкую ногу. Петербург в мечтах Хлестакова — это город, где у него много денег и высокий чин, поэтому он живет в роскоши и все его боятся и почитают.

Несколько другим изображен Петербург в повести “Шинель”. Это город, в котором “маленькие люди” пропадают бесследно. В нем одновременно существуют улицы, где и ночью светло, как днем, с живущими на них генералами, и улицы, где помои выливают прямо из окон. Переход от одних улиц к другим Гоголь изобразил через их освещение и шинели чиновников: если на бедняцких улицах освещение “тощее” и воротник на шинели из куницы редкость, то чем ближе к богатым районам, тем ярче становится свет фонарей, и тем чаще попадаются бобровые воротники. В “Шинели” описывается свободное времяпрепровождение мелких чиновников и других бедных людей. Так, некоторые шли в театр или на улицу, другие на вечер, а третьи к какому-нибудь другому чиновнику поиграть в карты и попить чаю. Дворовые же и “всякие” люди сидели по вечерам в небольших лавочках, проводя время за болтовней и сплетнями. Обо всем этом Гоголь рассказывает в противопоставление Акакию Акакиевичу, у которого все развлечение заключалось в переписывании бумаг. Богатые люди тоже ездят в театр, гуляют по улицам, играют в карты, только билеты они покупают подороже, одеваются получше и, играя в карты, пьют не только чай, но и шампанское. Это словно два мира одного города. Они очень похожи, но в то же время различий между ними не меньше. Эти два мира в кабинете у значительного лица в качестве Акакия Акакиевича и самого значительного лица. И во время этой встречи значительное лицо одним своим видом и голосом чуть не убило несчастного Акакия Акакиевича. Так и богатая часть города при помощи своих денег полностью подчиняет себе бедную. Бедная часть Петербурга — это словно тень второй, богатой части. Они имеют схожие очертания, но тень сера и не красочна, тогда как сам богатый город переливается всеми цветами радуги.

Самый невероятный Петербург Гоголь изобразил в “Мертвых душах”. Это абсолютно нереальный дьявольский город. Здесь мосты, словно черти, висят в воздухе, не касаясь земли. Шторы и гардины кусаются. Это, как говорит почтмейстер, сказочная Шехерезада. Этот Петербург, словно центр земли: здесь как будто собрались мира. Ковры почтмейстер называет Персией, а не персидскими. В приемной Копейкин боится толкнуть локтем Америку или Индию: почтмейстер, правда, говорит, что это вазы, но ведь сроду ни в Америке, ни в Индии ваз фарфоровых не делали. Обедает же капитан в “Лондоне”. Люди здесь тоже разные: и русские, и французы, и англичане. Кругом все утопает в роскоши: зеркала, мрамор, вазы, серебряная посуда, арбуз за сто рублей. Кругом какое-то дьявольское нагромождение людей и вещей. Да и самого Копейкина почтмейстер сравнивает то с совой, то с пуделем, то с чертом. Даже швейцар здесь похож на моржа. От всего этого создается впечатление, что Петербург — это дьявольский город, в котором “начальник” — полноправный правитель, хотя и существует “высшее начальство”. У него в приемной сидят не только бедные люди, вроде Копейкина, но и “эполеты” и “аксельбанты”. Петербург “Мертвых душ” — это странный призрак настоящего города, это именно тот город на костях, про который написал Набоков. В нем вещи такие же живые, как и люди. Петербург необыкновенный город. С одной стороны, это холодный, мрачный каменный город, но с другой — это центр культуры. Петербург часто затопляла Нева, словно смывая с него накопившиеся пороки. Внутренний мир Петербурга может видеть не каждый, а только немногие, особенные люди. Одним из таких людей и был Гоголь. Он увидел в этом городе то, что веками не замечали живущие здесь люди. Набоков писал: “Петербург обнаружил всю свою причудливость, когда по его улицам стал гулять самый причудливый человек во всей России”.

Творческая биография А.А. Блока

... дни имперской власти". Блок в последние годы много и плодотворно работал, написал много, но не стихов, а статей, очерков, рецензий, заметок, а по вопросам истории, культуры, литературы и театра. ... вышла замуж - за гвардейского офицера. Девятилетний Блок поселился с матерью и отчимом в гренадерских бараках, расположенных на окраине Петербурга, на берегу Большой Невки. Здесь его окружал своего рода ...

Серебряный век

Петербург стал родиной русского модернизма и символизма. В начале ХХ в. символистские поэты и прозаики печатались в журналах «Мир искусства» и «Новый путь», участвовали в религиозно-философских собраниях, в салонах Д. С. Мережковского и Вяч. И. Иванова. У символистов были свои издательства – «Скорпион», «Гриф», «Мусагет», выпускавшие книги российских и зарубежных авторов этого направления.

В Петербурге жили и работали многие писатели и поэты, творчество которых связано с Серебряным веком русской литературы, — К. Д. Бальмонт, Вяч. И. Иванов, Л. Н. Андреев, Ф. Н. Сологуб. Здесь в 1904 г. вышла первая книга стихов А. А. Блока, вся жизнь которого была связана с Петербургом. Он описывал столицу как «всемирный город», трагичный и наполненный предчувствием неминуемой гибели. «Страшный мир» Петербурга Блок воссоздавал, обращаясь в своей поэзии не к центру, а к фабричным «закоулкам». Их столкновение с центром – оплотом власти и богатства – превращается у поэта в конфликт «скифов» с одряхлевшей европейской цивилизацией, из которого должен родиться новый мир. В поэме «Возмездие» Блок приписывает неминуемую гибель столицы року, тяготевшему над ней с Петровских времен.

Расцвет модернизма вызвал ответственную реакцию среди писателей реалистического направления, которое в конце XIX в. находилось в кризисе. Приехавший в Петербург Максим Горький выступил за соединение реалистического метода с романтическим сюжетом и героями. Таких же взглядов придерживались авторы издательства «Знание», которое в 1902-1912 гг. возглавлял Горький. В работе издательства участвовали писатели И. А. Бунин, Л.Н. Андреев, А. С. Серафимович, А. И. Куприн.

Пушкинские места города Санкт-Петербурга

... ”. Едва ли есть на земле другой город, который был бы столь же вдохновенно воспет, как Петербург Пушкиным. С красотою города слились стихи Пушкина: Люблю тебя, Петра творенье, Люблю ... отвести Пушкина к месту его последнего упокоения – в Святогорский монастырь. Конюшенная церковь осталась памятником всенародного прощания с “солнцем нашей поэзии”. А камни старого Петербурга по – прежнему ...

«Действенный Петербург» Александра Блока

В сознании и творчестве Александра Блока тема и образ Петербурга играли исключительно важную роль. Для Блока Петербург был поистине “действенным” городом, сильно и глубоко действовавшим на его художественное сознание. Блок — это наиболее “петербургский” из всех русских поэтов. Все его творчество проникнуто духом Петербурга, насыщено его атмосферой. Хотя Блок очень редко называет в своих стихах вещественные детали петербургского пейзажа, весь ландшафт его поэзии неотделим в нашем восприятии и представлении от этого пейзажа — от петербургских туманов, белых ночей, бледной зари, широкого течения Невы и свежего морского ветра. С громадной силой Блок сумел поэтически выразить свое чувство Петербурга.

Это было отмечено давно, когда Блок, в сущности, только начинал свой творческий путь. Литературные критики 90-х годов единодушно аттестовали Блока как “поэта города”, и не просто города, а именно Петербурга, и еще точнее, как “ гениального поэта” Невского проспекта.

Вот, к примеру, что писали о Блоке в 1908 году: «Александр Блок поистине может быть назван поэтом Невского проспекта… Блок — первый поэт этой бесплодной улицы. В нем — белые ночи Невского проспекта, и эта загадочность его женщин, и смуглость его видений, и прозрачность его обещаний. В России появились теперь поэмы города, но Блок — поэт одной только этой улицы, самой напевной, самой лирической изо всех мировых улиц. Идя по Невскому, переживаешь поэмы Блока — эти бескровные, и обманывающие, и томящие поэмы, которые читаешь и не можешь остановиться.

Пусть в стихах Блока мы сравнительно редко встречаем конкретно-вещественные детали петербургского пейзажа, но при всем этом эти стихи (и не только составляющие в собрании лирики Блока раздел “Город”) очень локальны. И в “Снежной маске”, и в “Страшном мире”, и в других лирических стихах Блока перед нами возникает цельный и сложный образ не безличного большого города, но именно Петербурга. И о чем бы ни писал Блок — “фешенебельном ресторане” или “о крышах дальних кабаков”, о “колодцах дворов” или о “ледяной ряби канала”, о “снежной вьюге” или о “желтой заре”, — это всегда петербургские рестораны и кабаки, петербургские дворы и каналы, петербургская вьюга и петербургская заря».

Говоря о петербургской лирике Блока, важно учесть, что тема Петербурга не изолирована от общей идейной и моральной проблематики творчества поэта. Данная тема входила в тесное органическое соотношение с самыми основными темами его философско-исторического, общественного и художественного мировоззрения. В “городских” стихах зрелого Блока представления его о мире и о человеке, об истории и о современности выражены с неменьшей ясностью и убедительностью, нежели в его патриотической гражданской лирике.

Петербург Блока — это “страшный мир”, полный противоречий социального быта; это капиталистический город со своими реально-историческими чертами облика. Это город, где “богатый зол и рад” и “унижен бедный”. И вместе с тем это город, полный революционной бунтарской энергии, город людей, “поднимающихся из тьмы погребов” на штурм старого мира. “Городские” стихи зрелого Блока проникнуты тем гуманистическим и демократическим чувством и тем тревожным ощущением близящихся революционных великих потрясений, которые с такой впечатляющей силой выражены в его творчестве.

Жизнь Блока была тесно связана с Петербургом. Он был петербуржцем в полном и точном смысле этого слова. В Петербурге он родился, прожил всю свою жизнь и умер. Здесь протекла вся его литературная деятельность.

В мистических стихах молодого Блока тема и образ Петербурга еще не присутствует. В них встречаются лишь случайные, разрозненные и импрессионистические беглые детали петербургского пейзажа, вкрапленные в ткань лирических сюжетов: шум и огни города, “вечерние тени” на “синих снегах”, туманы, равнины и болота, “сумрак дня”, “тусклых улиц очерк сонный”, ледоход по реке, “хмурое небо”, “уличный треск” и “фонарей убегающих ряд”, стена, сливающаяся с темнотой, колокольный звон и церковные купола, мерцание газового света, “слепые темные ворота” и “темные храмы”. Детали эти еще не содержат цельного образа города, — даже в тех случаях, когда уточнены топографически:

Ночь темная одела, Взошла луна. Весна вернулась., Печаль светла. Душа моя жива., И вечная холодная Нева, У ног сурово колыхнулась.

и Нева здесь только названы: целостного же образа Петербурга пока еще нет. Детали петербургского пейзажа, встречающиеся в юношеских стихах Блока, не имели самостоятельного значения, но играли роль чисто орнаментальную — в рамках основной темы духовных переживаний поэта.

При всем том в юношеских стихах Блока уже ощущается то лирическое чувство Петербурга, которое с такой силой выражено в его более поздних произведениях. Примером можно считать стихотворение “Помнишь ли город тревожный…», где находим столь типичный для всего ландшафта петербургской лирики и при всей импрессионистической беглости столь эмоционально выразительный образ, как “синяя города мгла”.

В своих городских стихах начала 20-ого века Блок еще очень далек от реалистического изображения действительности. Город предстает в них, по большей части, в фантастических и “эсхатологических” (часто заимствованных из Апокалипсиса) образах, как некая фантасмагория, призрачное и обманчивое видение. Это город “странных и ужасных” явлений, населенный “черными человечками”, “пьяными красными карликами”, “невидимками”. Даже строгие пластические образы петербургского пейзажа, вроде знаменитых конных групп Клодта на Аничковом мосту (“Статуя”), истолкованы в том же плане и ужасного”.

В стихах Блока о городе, написанных в 1904-1907 годах, возникает уже цельный и локальный образ Петербурга. Это — “гениальный город, полный дрожи”, полный противоречий и “магический мир”, где “ресторан открыт, как храм, а храм открыт, как ресторан”. За его серой, прозаической внешностью сквозит иной, романтический облик “непостижимого города”. В нем творится мистерия, и новая героиня блоковской поэзии — Снежная Дева — “ночная дочь иных времен” и иных, далеких этот прекрасный и “чарый” город, как свое царство:

И город мой железно-серый,

Где ветер, дождь, и зыбь, и мгла,

С какой-то непонятной верой, Она, как существо, приняла.

Здесь — вершина принятия Петербурга Блоком. В дальнейшем этот образ “непостижимого города” всегда сохранял свою могущественную власть над сознанием поэта.

Тема Петербурга, как ставилась и решалась она Блоком в стихах 1904-1907 годов, не исчерпывается изображением прекрасных видений жизни”. Уже есть и другая сторона, имевшая для Блока не менее важное значение, — социальная.

В стихах о городе ее тема звучит с особенным напряжением. Мощным потоком входят в эти стихи сцены горя и обездоленности простого человека-труженика, обреченного в жертву капиталистической эксплуатации. Городские стихи Блока рисуют яркую картину социального неравенства, разделительные контрасты человеческого существования в большом городе:

В кабаках, в переулках, в извивах,, В электрическом сне наяву, Я искал бесконечно красивых, И бессмертно влюбленных в молву.

В городских стихах Блока запечатлен также и другой облик Петербурга — облик рабочего Питера. Поэт разглядел в городской повседневности не только “магические” видения в “электрическом сне наяву”, но и “самые реальные” томления “рабьих трудов”, увидел, “как тяжело лежит работа на каждой согнутой спине”, и нашел достойные и сильные слова о несчастных людях, “убитых своим трудом”:

• ..я запомнил эти лица

И тишину пустых орбит,, И обреченных вереница, Передо мной везде стоит.

Петербург для Блока был неиссякаемым источником новых образов, тем, пейзажей. Город был как раз тем вдохновителем поэта, без которого он бы не просуществовал. Посвятив родному городу очень большую часть своего творчества, Блок показал тем самым, что Петербург занимал одно из первых мест в его жизни. Однажды, гуляя с В.Рождественским между старых лип у Инженерного замка, Блок сказал: “Люблю я это место. Вот, дичает город, скоро совсем зарастет травой, и от этого будет еще прекраснее… За этими руинами всегда новая жизнь. Старое должно зарасти травой. И будет на этом месте новый город. Как хотелось бы мне его увидеть!”

Первая половина ХХ века

1917 год стал переломным в развитии литературы. Столкнувшись с враждебным отношением со стороны новой власти и рабочих, многие петербургские писатели эмигрировали. Среди них были И. А. Бунин, Д. С. Мережковский, З. Н. Гиппиус, К. Д. Бальмонт, А. Т. Аверченко, Н. А. Тэффи, А. И. Куприн и многие другие. Оставшиеся пытались замкнуться в творчестве, отстаивая принцип независимости литературы от политики.

В апреле 1918 г. такую позицию высказало общее собрание Союза деятелей искусств в Академии художеств. В обстановке голода и разрухи создавались новые творческие объединения. Сплотить петроградских писателей в нелегких условиях большевистской диктатуры попыталась Вольфила – Вольная философская ассоциация, образованная в 1919 г. Её возглавил литературный критик и публицист Р. В. Иванов – Разумник. Он считал целью ассоциации «не дать угаснуть искре вечной духовной Революции». К ассоциации были близки А. А. Блок, А. Белый, Л. П. Карсавин. Члены Вольфилы собирались на заседания, читали доклады, пытались пропагандировать свои идеи в печати. В 1942 г. ассоциацию закрыли; одни её участники оказались в эмиграции, другие – в тюрьмах и лагерях. С некоторыми советская власть обошлась ещё более сурово. В августе 1921 г. по сомнительному обвинению в заговоре был поэт Н. С. Гумилев. Однако власть боролась с писательским разномыслием не только репрессиями. Куда эффективнее была монополия на печатное слово. К середине 20-х гг. все издательства, газеты и журналы стали государственными, а по сути – партийными.

В конце 1921 г. Петроград покинул, опасаясь ареста, даже бывший «беспартийный большевик» Максим Горький. До отъезда за границу он успел помочь петроградским деятелям культуры, основав для их поддержки издательство «Всемирная литература», а также «Дом искусств», где многие литераторы переждали самое голодное время. При Доме искусств, превращенном в писательскую коммуну, существовали студии и кружки литературного мастерства. Один из них превратился в известное объединение «Серапионовы братья», участниками которого были М. М. Зощенко, Л. Н. Лунц, В. А. Каверин, Н. С. Тихонов, К. А. Федин.

К середине 20-х гг. «несоветские» авторы эмигрировали или были отнесены на обочину литературной жизни. Выдвинулись «пролетарские писатели», создавшие множество организаций типа Пролеткультура (Пролетарская культура).

Созданный накануне Октябрьского переворота 1917 г., Пролеткульт объявил себя единственным и высшим носителем пролетарского начала, полностью независимым от официальных властей.

Пролеткультовцы требовали отказаться от художественных достижений прошлого и создать новую, пролетарскую культуру. Борясь за литературную гегемонию, пролеткультовцы доносили на несогласных, травили их и презрительно называли «попутчиками» советской власти.

Сама власть, нуждавшаяся в высокохудожественных литературных произведениях, была вынуждена осадить своих слишком ярых сторонников. В постановлении ЦК партии 1925 г. была осуждена деятельность Всероссийской ассоциации пролетарских писателей (ВАПП) и других подобных организаций. После этого были созданы литературные объединения «попутчиков». В самое крупное – Всероссийский союз писателей – входили А. Н. Толстой, В. Я. Шишков, О. Д. Форш и др. Членами Общества крестьянских писателей стали Н. А. Клюев, А. П. Чапыгин и живший в Москве С. А. Есенин. А в конце 20-х – начале 30-х гг. существовало Объединение реального искусства (ОБЭРИУ), членами которого – обэриутами – были такие поэты, как Д. И. Хармс, А. И. Введенский, Н. М, Олейников.

В 1934 г. по указанию партии все писательские организации объединились в Союз писателей. На его первом съезде в Москве главным творческим методом советской литературы объявили социалистический реализм. Суть его свелась к воспеванию реальных и мнимых достижений социализма. Кроме того, вернувшийся из эмиграции Горький поставил задачу воспитать писателей из народа. С этой целью в Ленинграде был открыт Рабочий литературный университет. Выходили литературные журналы, невиданно большими тиражами издавались произведения классиков и современных авторов. Правда, только тех, которые считались «прогрессивными». Книги же огромного числа объявленных «буржуазными» писателей ещё в 1927 г. изъяли из библиотек и сожгли.

В конце 30-х гг. репрессии не пощадили ленинградских писателей – как «попутчиков», так и «социально близких» членов партии. Из 900 членов писательского союза почти 150 были расстреляны, оказались в лагерях и ссылке. Лишь немногие — в их числе О. Ф. Берггольц, Н. А. Заболоцкий, В. Т. Шаламов – вернулись живыми и смогли творить. Вечным памятником погибшим звучит «Реквием» А. А, Ахматовой, сын которой Л. Н. Гумилев тоже был невинно осужден.

Санкт-Петербург А. А. Ахматовой

В ХХ век Санкт-Петербург входил, сопровождаемый тревожными и мрачными предсказаниями. Казалось, что прочно забыто пушкинское благословение:

Красуйся, град Петров, и стой, Неколебимо, как Россия

В литературе начала века господствовали иные настроения. Сердечной близостью с городом, чувством вечной связи с ним проникнуты “Стихи о Петербурге”(1913) Анны Ахматовой:

Сердце бьется ровно, мерно,, Что мне долгие года!, Ведь под аркой на Галерной, Наши тени навсегда.

Стихи лаконичны и напоминают петербургскую графику художников из объединения “Мир искусства”- А. Н. Бенуа, М. В. Добужинского, А. П. Остроумовой-Лебедевой.

В том же 1913 г. начал свой путь Владимир Маяковский – поэт иной манеры, чем Ахматова. У него стихи о Петербурге часто поражают контрастом черного с белым и красным. Петербургский туман у Маяковского несет примерно ту же стилистическую нагрузку, что и у Куприна:

В ушах обрывки теплого бала,, А с севера-снега седей-, Туман, с кровожадным лицом каннибала,, Жевал невкусных людей.

Еще Петербург.1914.

С каждым новым петербургским стихотворением Маяковский контраст: в глазах поэта город — средоточие бездушия, пошлости, торгашества. Здесь музыке не пробиться в души, даже если дирижер в отчаянии повесится на по поводу дирижера”,1915).

Во всей русской лирике начала века, в особенности той ее части, что связана с образом Петербурга, сгущается ощущение неизбежной и даже необходимой

Всё сколько-нибудь замечательное написанное о городе, о его духовном облике, – создано Ахматовой. Ахматовский Петербург прошёл беспощадные испытания в 20-е и 30-е гг., в годы Отечественной войны. Разумеется, её стихи не были тогда всенародно известны, как теперь; они издавались редко и малыми тиражами, не были в чести у официальной критики, не входили в школьный и вузовский курсы литературы; их чурались ещё потому, что первый муж Ахматовой Н.С. Гумилёв был в 1921 г., а их сын Л.Н. Гумилёв арестовывался в 1935, 1938, 1949 гг.

Но подлинная поэзия мгновенно узнавалась, не столько ясным разумом, сколько интуицией, в потоке громогласных стихов, как узнаётся живое рядом с муляжом. Ахматову читали украдкой старшеклассники, студенты, наиболее образованные молодые люди разных профессий. Словом, её знали те поколения, что росли в обстановке чудовищного идеологического давления, лжи и запугивания; те поколения, что полегли в блокаду Ленинграда.

Петербург ХХ в., со всем, что ему “на роду написано”, что с ним было, есть и будет, — город Ахматовой, столица ее поэзии. Он входит в ее стихи на правах вечного героя, даже если имя его не произносится.

В стихах о Петербурге 1913 – 1914 гг. город – участник любви двоих, им определяется ее нетленность: ”Ведь под аркой на Галерной наши тени навсегда….”. Любовный разрыв — порождение опасной петербургской весны, “с трудным кашлем, вечным жаром”. Какая доля досталась городу, такая и поэту:

А мы живем торжественно и трудно, И чтим обряды наших горьких, Когда с налету ветер безрассудный, Чуть начатую обрывает речь,-, Но ни на что не променяем пышный, Гранитный город славы и беды,, Широких рек сияющие льды,, Бессолнечные, мрачные сады, И голос Музы еле слышный.

Вместе с городом Ахматова и его роковые даты и не соглашается покинуть его даже ради “крылатой свободы”, даже ради спасения жизни и поэзии.

Город вместе с нею скорбит о Блоке и Гумилеве в стихах 1921 – 1922 гг. Город дарует чистоту и молитву, холод и боль, утешает воспоминанием о тихом недавнем счастье, о собрате по искусству.

Судьбы города и поэта становились все горше и все неразделимей. И если Ленинград в 30-е гг. кажется не столицею европейской, а пересыльным пунктом по дороге в ГУЛАГ, то это столько же биография города, сколько биография поэта (‘Немного географии”,1937).

Эти стихи писались и сжигались. Это был воистину голос “стомильонного народа”. Ахматова не винит город, она чувствует себя вровень с ним и отстаивает право на памятник городу, себе, ленинградцам, старухе, что выла, ‘как раненый зверь’.

И пусть с неподвижных и бронзовых век,, Как слезы, струится подтаявший снег,, И голубь тюремный пусть гулит вдали,, И тихо идут по Неве корабли.

Блокадные стихи Ахматовой общеизвестны. Но как много голосов говорят голосом поэта о ленинградской эпопее. Она имела право по-царски сказать: ”Я была тогда с моим народом”, потому что у нее далее следует: ”Там, где мой народ, к несчастью, был” (“Реквием”).

Всё послевоенное творчество Ахматовой, в первую очередь “Поэма без героя”(1940-1962), пронизано размышлениями об исторических судьбах страны, явленных в образах дорогих ей людей, её города: “ночь Петербурга” и Блок – “трагический тенор эпохи”, прощающийся с Пушкиным Домом; “железная и пустая” ночь истерзанного “где напрасно зови и кричи” и где у Мандельштама “ ключики от квартиры”, как пропуск в бессмертие; озарённый единственным светом “единственный” Летний сад, навевающий мысль о вечной красоте и вечном покое.

Вторая половина ХХ века

После войны многие надеялись на то, что жесткий контроль властей за творчеством ослабнет. Но удар по этим надеждам был нанесен уже в 1946 г. постановлением ЦК партии «О журналах “Звезда” и “Ленинград”» и позже – кампанией против космополитов. Под угрозой новых репрессий многие писатели старшего поколения почти перестали творить. Однако в литературу вошло новое поколение, прошедшее войну: Ф. А. Абрамов, Ю. П. Герман, В. Ф. Панова, поэт В. С. Шефнер, драматург А. М. Володин. Их называли «шестидесятниками», хотя они принадлежали к более старшему поколению.

Подлинные ленинградские «шестидесятники» были более далеки от политики, чем их московские сверстники. Главной задачей литературы они считали не вмешательство в действительность, а правдивое отражение её. На их творчество оказали влияние произведения зарубежных авторов, которых начали переводить в тот период, особенно боготворимого «шестидесятниками» американского писателя Эрнеста Хемингуэя. А выросшее в 60-х гг. поколение ленинградских писателей вскоре начало определять не только ленинградскую, но и советскую литературу. В отличие от шумных москвичей, вечно занятых политической и общественной жизнью, ленинградцы были погружены в исследования психологии человеческой личности на фоне сложных современных проблем. Они не переставали общаться друг с другом, но и не сбивались в группировки, существуя по отдельности, — каждый старался сохранить свою яркую индивидуальность.

Непохожесть всегда смущала советских литературных чиновников, поэтому с трудом пробивались к читателю произведения многих талантливых авторов. Самый яркий представитель поколения 60-х гг. – И. А. Бродский был отправлен в ссылку как тунеядец, а в 1972 г. эмигрировал. В 1987 г. Шведская академия присудила ему Нобелевскую премию по литературе.

Петербургская литература рубежа ХХ – XXI столетий одновременно является и зеркалом России, и зеркалом города, который по-прежнему сохраняет за собой звание культурной столицы.

Список используемой литературы

[Электронный ресурс]//URL: https://liarte.ru/referat/literaturnyiy-peterburg/

1. Жизнь и лира: Сборник статей о жизни А.С.Пушкина. – М.: Книга, 1970.

1. Макогоненко Г.П. Избранные работы: О Пушкине, его предшественниках и наследниках.- Л.: “Художественная литература”, 1987.

1. Зажурило В.К. и др. “Люблю тебя, Петра творенье…”: Пушкинские места Ленинграда.- Л.: Лениздат, 1989.- 272 с.

1. Лотман Ю.М. Пушкин А. – С-Петербург: “Искусство – СПб”, 1995.- 847 с.

1. Пушкинский Петербург. – Л.: “Ленинградское газетно-журнальное и книжное изд-во”, 1949.- 414 с.

1. Анциферов Н.П. Душа Петербурга. Петербург Достоевского. – Л., 1990

1. Викторович В. Безымянные герои Достоевского. // Литературная учеба. – 1982, №1 – С. – 230-234.

1. Александр Александрович Блок, “Город мой” Ленинград, 1957 год.

1. Энциклопедия для детей. Дополнительный том. Российские столицы. Москва и Санкт-Петербург/ Глав. ред. В. А. Володин. – М.: Аванта+, 2001.

1. “Литературные памятные места Ленинграда”. Лениздат, 1976.

1. Белые ночи/Сост. Л.Б. Добринская. – СПб., Лениздат, 1989.

1. Санкт-Петербург в русской литературе.: учеб. -хрестом. для 9-11 кл. гимназии, лицеев. Т-2 – СПб., Свет, 1996.