Введение
Понятие волшебной сказки в русском устном народном творчестве.
Волшебная сказка, пожалуй, наиболее прекрасный вид устной народной художественной прозы. Она пронизана стремлением к возвышенному и идеальному. Что же мы можем назвать именно волшебной сказкой, если существуют и бытовые сказки, и сказки о животных? Даже при поверхностном анализе волшебные сказки можно отличить по характерным чертам — сюжеты, мотивы, персонажи и композиция.
Первое, что приходит в голову, когда мы говорим о волшебной сказке, — это её сюжеты. Действительно, такие сказки, как сказка о трех царствах — медном, серебряном и золотом, о Финисте ясном соколе, о царевне-лягушке, о семи Симеонах, обладающих каждый каким-нибудь волшебным искусством и добывающих царевну, о жар-птице, о змееборцах и многие другие, несомненно, представляют собой волшебные сказки. В двух словах об основной части сюжетов волшебной сказки можно сказать так: герой из мира людей (явь) обретает некую задачу или проблему и отправляется в другой мир (навь, мир чудесный, сказочный, находящийся «за гранью»).
И там с помощью героев данного мира решает свои проблемы и выполняет задачи. Чёткое разделение двух миров выделил ещё В.Я. Пропп в своём труде «Морфология волшебной сказки».
В таком же смысле можно говорить о мотивах волшебной сказки. Совершенно очевидно, что такие мотивы, как постройка за одну ночь волшебного дворца, мотив невидимого помощника героя, мотив перелета героя в иное царство на орле или ковре-самолете и многие другие — типичные для волшебной сказки мотивы.
Персонажи в волшебных сказках — всегда персонажи двух миров: явь и навь, причём в обоих мирах присутствуют и мужские и женские образы. Герои обычно чётко делятся на положительных и отрицательных, в мире яви — имеют человеческие черты (искреннее благородство, патриотизм, или даже небольшой ум, но любовь и близость к природе (вроде Ивана-дурачка), или диаметрально противоположно — жадность, недалёкость, алчность), а герои нави — такие же магические силы соответственно. Я думаю, исходя из этого, можно в какой-то степени говорить о чудесной природе всех персонажей в волшебных сказках. Устойчивость характеров персонажей является одной из особенностей русских народных волшебных сказок.
И, наконец, о композиции. По В.Я Проппу, волшебная сказка имеет в своей основе сложную композицию, которая имеет экспозицию, завязку, развитие сюжета, кульминацию и развязку.
Влияние русских народных сказок на развитие связной речи детей ...
... если: планомерно, целенаправленно использовать разнообразные виды русских народных сказок в воспитательно-образовательном процессе ДОУ; учитывать специфику влияния русских народных сказок на развитие связной речи дошкольников; определить ... обеспечивается одним говорящим [1, с. 248]. Эти две формы речи отличаются и мотивами. Монологическая речь стимулируется внутренними мотивами, и ее содержание и ...
В основе сюжета волшебной сказки находится повествование о преодолении потери или недостачи, при помощи чудесных средств или волшебных помощников.
В экспозиции сказки рассказывается о всех причинах, которые породили завязку: запрещение и нарушение запрета на какие-то действия. Завязка сказки состоит в том, что главный герой или героиня обнаруживают потерю или недостачу.
Развитие сюжета — это поиск потерянного или недостающего.
Кульминация волшебной сказки состоит в том, что главный герой, или героиня сражаются с противоборствующей силой и всегда побеждают её (эквивалент сражения — разгадывание трудных задач, которые всегда разгадываются).
Развязка — это преодоление потери, или недостачи. Обычно герой (героиня) в конце «воцаряется» — то есть приобретает более высокий социальный статус, чем у него был в начале.
1. Классификация женских образов в русских волшебных сказках
Женские образы занимают важное место в типологии персонажей волшебной сказки. Сначала рассмотрим положительных героев: этот типологический класс включает в себя три категории: «богатырши-воительницы», «мудрые девы», «сироты» или «падчерицы». Каждый из трех типов персонажей обладает некими постоянными характеристиками, которые не зависят от изменений сюжета. Такой постоянной характеристикой может служить имя, индивидуальный, семейный, социальный и пространственный статус.
Имя. Имя очень важно и часто определяется действиями персонажа, часто содержит оценочные характеристики. В зависимости от того, кем является та или иная героиня, меняется и форма ее имени. (Елена Прекрасная, если речь о красавице-царевне, Аленушка, если крестьянская девочка; Марья-Моревна, если смелая дева-воин, Марья-царевна, если царская дочь, Марьюшка, или просто Машенька, если крестьянская девочка; Василиса, если мудрая дева, Василисушка, если девочка — сиротка).
Этимология большинства сказочных женских имен восходит к древности, к времени, когда прозвища соответствовали каким-нибудь особенностям характера, внешнего облика или рода занятий, позволяющим выделить некие отличительные черты, например: Богатырка Синеглазка, Настасья — золотая коса, Василиса Премудрая, Елена Прекрасная, Крошечка-Хаврошечка.
Также в имени фиксируется семейное положение персонажа (Солнцева сестра, Падчерица) его сословный статус (Марья-Царевна,), его духовные (Василиса Премудрая) и внешние качества (Красота Ненаглядная, Елена Прекрасная, Замарашка).
Некоторые могут принимать внешне безобразный вид, превратившись в животное, окаменев, почернев, став жертвой козней сказочного злодея, (например, «Царевна-лягушка»).
Но неприглядный внешний облик — контрастирующая оболочка необычайной внутренней красоты, душевной силы, благородства, что обнаруживается при испытаниях героини в дальнейшем.
Индивидуальный статус. Категория живой/мертвый. Часто временная смерть эквивалентна сну (спящая царевна), а сон дан как временная смерть : «как долго я спала». Смерть или сон наступает в результате действий отрицательного героя и/или артефактов: (сонного зелья, булавки, иглы, отравы, заговоренного яблока, и т.д.) Напротив, здоровье воплощается в таких предметах, как (молодильные яблоки, чудесные ягоды или груши, пыль с чудесной мельницы; волчье, медвежье и львиное молоко).
Падчерица в сказке маршака двенадцать месяцев (образ, описание, характеристика)
... подснежниками падчерицу. двенадцать братьев месяцев Но эгоистичная королева приказала утопить непослушную падчерицу. двенадцать братьев месяцев двенадцать месяцев Но в сказки есть еще один удивительный персонаж это – молодая королева. Она сначала была очень злой и эгоистичной, ...
Категория истинный/преображенный связана с многочисленными формами изменения облика, к которому либо прибегает сам персонаж, либо изменения происходят в результате действия вредителя. «Красны девицы принесли волшебный ковер: разостлали по полу, ударились о тот ковер и сделались голубками, встрепенулись и улетели в окошко.» Форм преображения очень много. Например, часто герою приходится распознать нужный ему объект среди множества таких же. Объяснить этот мотив можно основываясь на древних представлениях о том, что в ином царстве искомый не имеет своего индивидуального облика. Существует и иное объяснение, которое мы находим у В.Я. Проппа: «Задача узнать искомого среди равных встречается не только в шаманской практике, она встречается еще как свадебный обряд и Категория мудрый/глупый. В рамках этой оппозиции можно говорить о таком мотиве русских сказок, как, например, «трудные задачи», стоящие в связи со сватовством, с целью испытать претендента. Признаки сильный/слабый параллельны в некотором отношении мудрости/глупости, определяя свойства не духовной, а физической силы. Эти признаки воплощаются в таких женских персонажах, как богатырка, Царь-девица. Такие образы встречаются в сказках не часто. Образы воинственных дев сходны с образами других волшебных женщин, поскольку Царь-девица является не только могучей поляницей, обладательницей огромной физической силы, но и обладательницей силы сверхъестественной.
В основном, эти категории диктуют правила поведения персонажей, их включенность в сказочное действие, влияние, которое они оказывают на сюжет. сюжетный сказочный волшебный женский
Семейный статус. Четко фиксируется в традиционных формулах типа: «Коли стар человек — будь мне батюшкой, а старушка — будь мне матушкой; коли млад человек — будь сердечный друг, а красная девица — будь родная сестра». Мать, сестра, дочь, невеста, жена — это и есть основные женские персонажи волшебной сказки. С точки зрения задач описания персонажей важно выяснить, какими признаками, влияющими на сюжет обладают: дочь, падчерица, сирота, жена, невеста, чтобы понять, почему тот или иной персонаж способен выступать в той или иной роли. Нередко именно родственные отношения определяют основные повороты волшебной сказки. Даже являясь сверхъестественным существом, персонаж может наделяться признаками семейного статуса.
Брачные отношения между сверхъестественными существами и человеком оказываются «правильными», когда соискателем является человек. Такой брак предстает как желанный, нормальный, хотя часто герой подвергается трудным испытаниям со стороны демонической невесты и ее родственников (в первую очередь отца), стремящихся уничтожить претендента. Когда же демоническое существо насильственно похищает женщину, вступает с ней в брак по взаимному согласию или с помощью обмана, такая ситуация рассматривается сказкой как конфликтная.
Социальный статус. К этой характеристике отнесены признаки сословной принадлежности. В большинстве сказок волшебные женщины выступают в роли богатых и именитых невест — царевен или королевен. Одни из них носят собственные имена, другие имен не имеют и просто называются «царевна», «королевна», «царская дочь», «сиротка».Категория богатый/бедный служит вариантом высокого или низкого статуса. Существенной роли это не играет, но если героиней является бедная сиротка из крестьянской семьи, то в сказке не идет речи о магических заданиях, героиню, прошедшую испытания ждет награда в виде материальных ценностей. Часто счастливый конец сказок о падчерице (например, «Морозко»)заключается в том, что она получает «богатое приданое» или выходит замуж за «богатого».
Сказки волшебные – Волшебные сказки собственного сочинения – ...
... и пуговицами, где она жила долго и счастливо. Короткая волшебная сказка собственного сочинения 5 класс (зимняя). Была зима. Медленно падал снег. ... было. Детские мини сказки для 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7 класса Сказки собственного сочинения Сейчас читают: Сочинение на тему Любовь ... класс Академик живописи Иван Константинович Айвазовский, почти всю жизнь прожил на берегах Черного моря, в любимой им Феодосии. ...
Пространственный статус. Для сюжетной схемы волшебной сказки очень важно, к какому миру принадлежит персонаж. «В некотором царстве» — фраза вступления, характерная для русских волшебных сказок, указывает на пространственную неопределенность, она как бы подчеркивает, что действие совершается вне реального времени и пространства. «Тридесятое царство» выступает в волшебной сказке как закрытое пространство, обязательно сделан упор на его локальность. Оно отделено от отцовского дома непроходимым лесом, морем, огненной рекой. В зависимости от того, к какому сказочному пространству принадлежит женский персонаж, развитие сюжета будет происходить в соответствующем направлении. Если вещая жена или невеста, локализованная в «тридевятом царстве», то сказочное повествование будет определяться ее поиском. Если же героиня локализована в реальном мире, то она, как правило, и будет являться основным действующим лицом.
Отдельная категория женских образов — отрицательный персонаж, некая ведьма. Её характеристики — мудрость, волшебная сила, иногда справедливость злобность, жестокость, коварство, уродливость. Образ, олицетворяет темные силы, некое абсолютное зло. Но в некоторых случаях этот образ является положительным и выступает в качестве союзника главного героя, помогающего мудрыми советами. Обычно такой советчицей является Баба Яга. Она же — самая могущественная из ведьм.
2. Педагогическое значение женских сказочных образов для современных детей
Сказки можно смело назвать одним из наиболее эффективных средств воспитания детей. Если родители желают развить или сгладить в ребёнке определённые черты характера, привить чувство добра и зла, объяснить ему какие-то истины, поддержать малыша, лучше способа, чем читать сказки, не найти. Почему? Потому что дети мыслят образами. Сказка есть не что иное как обилие образов, условно обозначающих явления нашей жизни.
Кроме того, роль сказки можно рассматривать и в более широком аспекте — с их помощью возможно преодолеть или смягчить (у подростков) негативные стороны личности, которая только начинает формироваться.
При этом стоит вспомнить, что в сказках содержится мудрость, накопленная многими поколениями. Разумеется, жизнь обязательно внесет свои коррективы, но подсознание будет бережно хранить первые уроки, которые человек, будучи ещё маленьким ребенком, вынес из любимых сказок.
Например, в тех же женских сказочных образах ребёнок будет различать положительные черты характеров, с которых стоит брать пример, или, наоборот, отрицательные, увидев которые, поймёт как избежать тех или иных ситуаций в реальной жизни.
Женские образы в романе А.С.Пушкина «Евгений Онегин»
... легкостью можно написать сочинение «Евгений Онегин. Женские образы», отразить в нем характерные черты ... «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях» запоминается на всю жизнь. В ... красотой». Александр Сергеевич пишет, что она бы не привлекла столько внимания внешним видом, сколько привлекала Ольга. В романе женские образы ... зачитывался молодой человек. Популярные сегодня темы Басня «Лебедь, щука и рак» ...
Ведь отрицательными чертами характера обладают абсолютно все герои волшебных сказок, в том числе положительные персонажи, как мужские, так и женские, причём все три категории. Положительные и отрицательные черты обязательно переплетаются в характере (всё как в реальной жизни).
Например, падчерицы и бедные крестьянские девочки (девушки) слишком покорны и не могут ни на что повлиять, вот им и приходится выкручиваться не волшебством или физической силой, а собственным умом. Это учит детей полагаться в трудных ситуациях только на себя и быть независимыми. Царевны и премудрые девы, а также богатырки порой заносчивы и слишком горды — это мешает им самим и другим увидеть, насколько они на самом деле мудры и красивы. Это учит смотреть на себя со стороны и преодолевать в себе плохие черты характера и развивают умение общаться вежливо и дружелюбно. Ведьмы, несмотря на злобность и отчуждённость от мира, порой дают умные советы и оказывают реальную помощь герою, даже представляют собой «высшую» справедливость. Замечательный пример, чтобы научить ребёнка смотреть не только на внешние манеры человека, но и замечать то, что скрыто внутри, и таким образом обращать это в свою пользу или помогать самому человеку.
Таким образом, дети будут видеть условный идеал поведения для реальной жизни взрослой жизни. Девочки будут видеть черты характера, которые нужно в себе воспитывать, чтобы обрести семью, ценность которой так культивируется именно в волшебных сказках. Мальчики, соответственно, так или иначе подсознательно усвоят, что так называемая «приличная женщина» — это не только (и не обязательно) красота внешняя, но прежде всего внутренняя. И сами будут с детства учиться защищать, лелеять и искренне любить такую женщину, кем бы она не была — матерью, сестрой, женой, дочерью, или просто коллегой или подругой.
Заключение
Рассмотрев литературу по тематике волшебных сказок и прочитав многие из них, мне удалось составить примерную классификацию женских образов, выявить их характерные особенности и действия в сюжетах волшебных сказок. Также удалось в процессе работы ещё раз осознать и подчеркнуть педагогическое значение женских образов для современных детей, причём как девочек, так и мальчиков.
Сказки всегда были, и, надеюсь, никогда не перестанут быть примером для поведения в реальной жизни, и навсегда останутся актуальными те ценности семьи, любви и благородства, которые несут нам волшебные сказки.
Список литературы
[Электронный ресурс]//URL: https://liarte.ru/referat/jenskie-obrazyi-v-russkih-narodnyih-skazkah/
1. Новиков Н.В. Образы восточнославянской волшебной сказки. — Л.: Наука, 1974. — 255 с.
2. Народные русские сказки А.Н. Афанасьева: В 3-х тт. Серия: Лит. памятники. — М.: Наука, 1984-1985
3. Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. — М.: Лабиринт, 1998. — 345 с.
