Дороги, которые мы выбираем (СИ)
Джихан сидел в корчме уже лишние полчаса, и это его сильно злило. Обычно он уходил сразу же, как только заканчивалось назначенное для встречи время, а заказчик не появлялся — либо опаздывал, либо передумал. Все, кто с ним, так или иначе, соприкасался, поручая ему выполнить определенную работу, знали об этом. Он никогда не брал заказы от случайных людей, не предъявивших рекомендаций от тех, с кем уже имел дело. Потому его репутация в Городе и прилегающих окрестностях, как человека весьма надежного и честного, всегда была на очень высоком уровне. Да и брался он не за всякую работу – лишь за ту, которую считал интересной. Деньги тоже занимали не последнее место, и чем больше заказчик обещал вознаграждение, тем внимательней он относился к порученному делу.
Наблюдая, как в окно корчмы вползали серые, с багровым отливом, сумерки, Джихан невольно вернулся мыслями во вчерашний день. Обычно после обеда, если не было срочных дел, он дремал в кресле-качалке на заднем дворике своего небольшого домика, вспоминая родные места: Южный халифат, откуда в свое время был вынужден бежать из-за любовной связи с наложницей наместника; она успела его предупредить, перед тем как её схватили и бросили в пруд к крокодилам.
А тут, только задремал, как кто-то начал стучать в ворота. С неохотой поднявшись и ругаясь в полголоса, пошел открывать. Это был посыльный, который принес от бургомистра письмо, запечатанное сургучом с личной печатью самого. После его ухода Джихан понял, что подремать уже не получится и, распечатав письмо, углубился в чтение.
В результате, теперь он сидит в этом месте, куда никогда бы не зашел, не будь просьбы бургомистра помочь одному человеку. Просьба была очень убедительна – посыльный выложил на стол небольшой мешочек с золотыми монетами. Услышав знакомый звон, Джихан дал согласие, ни минуты не колеблясь.
О чём в скором времени пожалел.
К столу подошёл человек в чёрном балахоне с накинутым на голову капюшоном и уселся напротив. Джихан удивлено посмотрел – он ждал кого угодно, но только не монаха. Когда же тот откинул капюшон, Джихан понял, что ошибся. На него смотрел старик, лицо которого, словно паутиной, было изборождено глубокими морщинами и лишь глаза цвета бирюзы выделялись резким контрастом. Контраст был настолько велик – ни одной морщинки, ни набухших век, ни вековой усталости, только молодой задорный блеск, — что Джихан не сразу поверил, хотя описание полностью совпадало с тем, какое было указано в письме.
Практическое занятие № 8. Контрольная работа
... не нуждается в возрождении. Муки речи на "кресте действительности" никогда не приводят к окончательной смерти. Речь всегда попирает смерть ... а не смертию. Риторика как предмет школьного обучения тоже никогда не умирала, поскольку в самом примитивном человеческом обществе неизбежен ... и упало. Подыми и съешь. Никого не удивляло это никогда. А Ньютон удивился: "Почему это оно упало?" Удивился, задумался ...
- Хочу поручить вам одно непростое и опасное дело, — начал без предисловий старик. – Если боитесь за свою жизнь, я смогу понять, и сделка не состоится.
Он на миг замолчал, выжидающе сощурив глаза. Джихан задумался. И дело тут было не в мешочке с монетами – их он мог вернуть без особого сожаления, хотя и со скрипом душевным, — доброжелательное отношение бургомистра – вот основная причина. Если сейчас отказаться, то рано или поздно придется искать другое место жительства, а Джихан привык уже к своему домику, соседям, да и к самому Городу, где многие его знали. Ему не хотелось начинать всё заново.
- Я должен знать, насколько это опасно, — сказал он после нескольких минут раздумий. – Но если дело интересное, то, возможно, возьмусь…
— Думаю, что понравится, — усмехнулся старик. – Прежде, чем обратиться к вам, я сначала навёл справки. Были и другие кандидатуры, но бургомистр уверил меня, что вы лучший не только в Городе, но и во всём королевстве. – Он слегка улыбнулся, так… одним краешком рта. – Этот человек многим мне обязан, тем более, что место бургомистра просто так никому не дается. Ну, а если о деле, то в двух словах – нужно достать некий артефакт, который охраняет Прозрачник. Слыхали о таком?
Молча кивнул головой, Джихан внутренне содрогнулся.
***
…Однажды, будучи ещё в Южном халифате, в составе группы из четырёх человек, в которой находилось два довольно сильных мага, он, по заданию наместника, попал в старый заброшенный и наполовину занесенный песком город…
Из всей группы вернулся только один человек, приведя с собой ещё три лошади без седоков.
Когда они вчетвером, работая три вечера подряд – днём жара не давала, заставляя прятаться в развалинах, — откапали вход в какое-то полуподвальное помещение, Джихан думал, что на этом всё и закончиться. Откроют дверь, зайдут, возьмут то, ради чего проделали такой долгий путь и спокойно уйдут. От самого дома остались лишь боковые стены и частично задняя, через которую можно было перешагнуть не напрягаясь. Вот там-то и находился вход, занесенный песком.
Но, маги, ничего не объясняя, повели себя как-то странно: они встали рядом друг с другом напротив каменной двери, испещрённой древними письменами, и нараспев стали читать заклинания. Причем, один начинал, другой заканчивал…
Джихан тоже был магом. Боевым магом, но всего лишь начинающим, прошедшим только первую ступень обучения. Его наставники говорили, что он очень способный и со временем может стать очень сильным боевым магом. Может, поэтому и был включён в группу.
Сильнейший порыв ветра со всего размаха ударил воздушным кулаком по двери. Та даже не пошелохнулась, лишь каменная крошка полетела в разные стороны. Маги обескуражено покачали головами и снова начали произносить заклинания. Но уже другие. Внезапно замолчав, они вытянули руки перед собой. С пальцев сорвались четыре зелёные молнии и, оставляя за собой инверсный след, впились многоголовой змеёй прямо в середину двери. Она задрожала, застонала голосом больного человека, удушливый белесый пар пополз из всех щелей и ринулся в сторону магов. Один из них упал в обморок. Другой, спешно закрыв лицо платком, приподнял лежавшего без сознания и попытался оттащить в сторону.
Николай Семёнович Голованов: милосердия двери из сюиты «Всех ...
... уже упомянуто выше, к композиторам, чьи духовные сочинения могут быть отнесены к "новому направлению" относится и Николай Семёнович Голованов. " Синодальное училище дало мне вс ... 36,37,38,39 постепенно изменяют жанровые очертания в сторону концертности языковых и профессионально-исполнительских трудностей. Внутренняя структура сочинений, ориентированных на богослужебное пение, заметно видоизменялась ...
Подбежавшие Джихан и его напарник, тут же подхватили пострадавшего и отнесли в тень ближайшего строения. Второй маг присоединился к ним, поминутно кашляя и осыпая проклятьями дверь, упорно отказывающейся их впускать. Через несколько минут ожидания пар рассеялся, оставив горьковатый запах миндаля.
Джихан, сидя возле уже начинавшего приходить в себя мага, в упор разглядывал злополучную дверь и о чём-то думал. И, похоже, на что-то решился. Встал и, не обращая внимания на изумленные взгляды, направился к двери, на ходу читая в полголоса молитву.
Когда до неё осталось сделать всего три шага, чтобы подойти вплотную, под его ногой что-то хрустнуло. Земля в этом месте, словно живая, заходила ходуном, вспучилась, выплевывая вверх фонтанчики песка. Он испуганно отскочил в сторону, думая, что там, внутри, сидит песчаный лев и ждёт момента, чтобы ухватить жертву своими мощными клешнями.
Но ничего не произошло, земля успокоилась, улеглась. Зато письмена на двери – по ним словно пламя пробежало – налились красным цветом, стали выпуклее, объёмнее. Спустя мгновенье, дверь медленно и почти бесшумно стала открываться. Джихан завороженно смотрел, понимая, что только чудом остался цел – ловушка не сработала, видимо, за давностью лет механизм пришёл в негодность. Или молитва помогла…
Мимо него с радостными воплями пробежали оба мага – похоже, обморок закончился благополучно — и скрылись в тёмном проёме открытой двери.
Неслышно подошел напарник, встал рядом. Джихан почувствовал его нетерпение и жгучее желание попасть внутрь. Не сговариваясь, они бросились к двери. Напарник влетел первым, а он отстал, замешкался перед входом, сделав это намеренно. Сигнал опасности глухим набатом прозвучал в голове. Пересилив себя и задавив в корне поднимающуюся панику, стремление убежать как можно быстрее и как можно дальше, Джихан переступил порог.
Войдя в большое полутёмное помещение, он застал, можно сказать, конец битвы. Вернее, побоища. Оба мага, прикрываясь силовыми щитами и метая файерболы, из последних сил сдерживали натиск двух чудовищных по размеру гусениц, верх которых украшал торс человека. Свирепые лица, мускулистые руки с зажатыми в них огромными секирами – всё это ничуть не смутило Джихана, повидавшего в своей жизни и не таких монстров. Его внимание привлекло другое: за светящимся кругом, в котором гусеницы сражались с магами, чуть приподнявшись над полом, парило НЕЧТО, плотно укутанное в чёрный плащ. От фигуры исходило еле заметное желтоватое сияние.
Читать онлайн «Дороги, которые мы выбираем» автора О. Генри Уильям — RuLit — Страница 1
О’Генри
Дороги, которые мы выбираем
О’ГЕНРИ
ДОРОГИ, КОТОРЫЕ МЫ ВЫБИРАЕМ
(из сборника «Коловращение» 1910 г.)
В двадцати милях к западу от Таксона «Вечерний экспресс» остановился у водокачки набрать воды. Кроме воды, паровоз этого знаменитого экспресса захватил и еще кое-что, не столь для него ролезное.
В то время как кочегар отцеплял шланг, Боб Тидбол, «Акула» Додсон и индеец-метис из племени криков, по прозвищу Джон Большая Собака, влезли на паровоз и показали машинисту три круглых отверстия своих карманных артиллерийских орудий. Это произвело на машиниста такое сильное впечатление, что он мгновенно вскинул обе руки вверх, как это делают при восклицании: «Да что вы! Быть не может!» По короткой команде Акулы Додсона, который был начальником атакующего отряда, машинист сошел на рельсы и отцепил паровоз и тендер. После этого Джон Большая Собака, забравшись на кучу угля, шутки ради направил на машиниста и кочегара два револьвера и предложил им отвести паровоз на пятьдесят ярдов от состава и ожидать дальнейших распоряжений.
По произведению хемингуэя старик и море
... убивать солнце, луну, звезды…» Повесть «Старик и море» не только вызывает гордость за Человека, которого нельзя победить. Она заставляет задуматься о принципах его существования, об отношении ... акулами “Я и не рассчитывал, что могу их убить… теперь, в мои годы”. (No Ratings Yet) Загрузка… Человека невозможно победить на примере повести Хемингуэя “Старик и море” Другие сочинения по теме: Старик ...
Акула Додсон и Боб Тидбол не стали пропускать сквозь грохот такую бедную золотом породу, как пасссажиры, а направились прямиком к богатым россыпям почтового вагона. Проводника они застали врасплох — он был в полной уверенности, что «Вечерний экспресс» не набирает ничего вреднее и опаснее чистой воды. Пока Боб Тидбол выбивал это пагубное заблуждение из его головы ручкой шестизарядного кольта, Акула Додсон, не теряя времени, закладывал динамитный патрон под сейф почтового вагона.
Сейф взорвался, дав тридцать тысяч долларов чистой прибыли золотом и кредитками. Пассажиры то там, то здесь высовывались из окон поглядеть, где это гремит гром. Старший кондуктор дернул за веревку от звонка, но она, безжизненно повиснув, не оказала никакого сопротивления. Акула Додсон и Боб Тидбол, побросав добычу в крепкий брезентовый мешок, спрыгнули наземь и, спотыкаясь на высоких каблуках, побежали к паровозу.
Машинист, угрюмо, но благоразумно повинуясь их команде, погнал паровоз прочь от неподвижного состава. Но еще до этого проводник почтового вагона, очнувшись от гипноза, выскочил на насыпь с винчестером в руках и принял активное участие в игре. Джон Большая Собака, сидевший на тендере с углем, сделал неверный ход, подставив себя под выстрел, и проводник прихлопнул его козырным тузом. Рыцарь большой дороги скатился наземь с пулей между лопаток, и таким образом доля добычи каждого из его партнеров увеличилась на одну шестую.
В двух милях от водокачки машинисту было приказано остановиться. Бандиты вызывающе помахали ему на прощанье ручкой и, скатившись вниз по крутому откосу, исчезли в густых зарослях, окаймлявших путь. Через пять минут, с треском проломившись сквозь кусты чаппараля, они очутились на поляне, где к нижним ветвям деревьев были привязаны три лошади. Одна из них дожидалась Джона Большой Собака, которому уже не суждено было ездить на ней ни днем, ни ночью. Сняв с этой лошади седло и уздечку, бандиты отпустили ее на волю. На остальных двух они сели сами, взвалив мешок на луку седла, и поскакали быстро, но озираясь по сторонам, сначала через лес, затем по дикому, пустынному ущелью. Здесь лошадь Боба Тидбола поскользнулась на мшистом валуне и сломала переднюю ногу. Бандиты тут же пристрелили ее и уселись держать совет. Проделав такой длинный и извилистый путь, они пока были в безопасности — время еще терпело. Много миль и часов отделяло из от самой быстрой погони. Лошадь Акулы Додсона, волоча уздечку по земле и поводя боками, благодарно щипала траву на берегу ручья. Боб Тидбол развязал мешок и, смеясь, как ребенок, выгреб из него аккуратно заклеенные пачки новеньких кредиток и единственный мешочек с золотом.
Станюковича К. М. «Рождественская ночь». ответить на ...
... да пришлыми китайцами, ютилась почти у самого моря, кишащего акулами и кайманами, в нездоровой, сырой и болотистой местности. ... береговой вязкий песок. Только по временам эта торжественная, полная какой-то таинственности, тишина тропической ночи нарушается вдруг шумными всплесками, ... шепотом, словно бы боясь нарушить тишину этой волшебной ночи и точно несколько пугаясь ее жуткой таинственности. Дымок ...
- Послушай-ка, старый разбойник, — весело обратился он к Додсону, — а ведь ты оказался прав, дело-то выгорело. Ну и голова у тебя, прямо министр финансов. Кому угодно в Аризоне можешь дать сто очков вперед.
- Как же нам быть с лошадью, Боб? Засиживаться здесь нельзя. Они еще до рассвета пустятся за нами в погоню.
— Ну, твой Боливар выдержит пока что и двоих, — ответил жизнерадостный Боб. — Заберем первую же лошадь, какая нам подвернется. Черт возьми, хорош улов, а? Тут тридцать тысяч, если верить тому, что на бумажках напечатано, — по пятнадцати тысяч на брата.
- Я думал будет больше, — сказал Акула Додсон, слегка подталкивая пачки с деньгами носком сапога. И он окинул задумчивым взглядом мокрые бока своего заморенного коня.
- Старик Боливар почти выдохся, — сказал он с расстановкой. — Жалко, что твоя гнедая сломала ногу.
— Еще бы не жалко, — простодушно ответил Боб, — да ведь с этим ничего не поделаешь. Боливар у тебя двужильный — он нас довезет, куда надо, а там мы сменим лошадей. А ведь, прах побери, смешно, что ты с Востока, чужак здесь, а мы на Западе, у себя дома, и все-таки в подметки тебе не годимся. Из какого ты штата?
— Из штата Нью-Йорк, — ответил Акула Додсон, садясь на валун и пожевывая веточку. — Я родился на ферме в округе Олстер. Семнадцати лет я убежал из дому. И на Запад-то я попал случайно. Шел я по дороге с узелком в руках, хотел попасть в Нью-Йорк. Думал, попаду туда и начну деньги загребать. Мне всегда казалось, что я для этого и родился. Дошел я до перекрестка и не знаю, куда мне идти. С полчаса я раздумывал, как мне быть, потом повернул налево. К вечеру я нагнал циркачей-ковбоев и с ними двинулся на Запад. Я часто думаю, что было бы со мной, если бы я выбрал другую дорогу.
- По-моему, было бы то жк самое, — философски ответил Боб Тидбол. Дело не в дороге, которую мы выбираем;
- то, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу.
Акула Додсон встал и прислонился к дереву.
- Очень мне жалко, что твоя гнедая сломала ногу, Боб, — повторил он с чувством.
- И мне тоже, — согласился Боб, — хорошая была лошадка.
Ну, да Боливар нас вывезет. Пожалуй, нам пора и двигаться, Акула. Сейчас я все это уложу обратно, и в путь; рыба ищет где глубже, а человек где лучше.
Боб Тидбол уложил добычу в мешок и крепко завязал его веревкой. Подняв глаза, он увидел дуло сорокапятикалиберного кольта, из которого целился в него бестрепетной рукой Акула Додсон.
- Брось ты эти шуточки, — ухмыляясь, сказал Боб. — Пора двигаться.
- Сиди, как сидишь! — сказал Акула.
— Ты отсюда не двинешься Боб. Мне очень неприятно это говорить, но место есть только для одного. Боливар выдохся, и двоих ему не снести.
— Мы с тобой были товарищами целых три года, Акула Додсон, — спокойно ответил Боб. — Не один раз мы вместе с тобой рисковали жизнью. Я всегда был с тобою честен, думал, что ты человек. Слышал я о тебе кое-что неладное, будто бы ты убил двоих ни за что ни про что, да не поверил. Если ты пошутил, Акула, убери кольт и бежим скорее. А если хочешь стрелять стреляй, черная душа, стреляй, тарантул!
Проблема смысла жизни. По тексту Воробьёва. Я не думаю, что можно ...
... Ответить на все эти вопросы поможет системно-векторная психология. Сочинения по русскому языку и литературе Сочинение в публицистическом стиле на тему: Что ... критически, можно заметить, что изначально человеку для полного удовлетворения чего-то не хватает, нужно что-то найти. Наиболее вероятно, что ... врачом? Как по мне, следуя даже лучшие примеры, надо идти своим путем, делать то, что тебе по душе. ...
Лицо Акулы Додсона выразило глубокую печаль.
- Ты не поверишь, Боб, — вздохнул он, — как мне жаль, что твоя гнедая сломала ногу.
И его лицо мгновенно изменилось — теперь оно выражало холодную жестокость и неумолимую алчность. Душа этого человека проглянула на минуту, как выглядывает иногда лицо злодея из окна почтенного буржуазного дома.
В самом деле, Бобу не суждено было двинуться с места. Раздался выстрел вероломного друга, и негодующим эхим ответили ем у каменные стены ущелья. А невольный сообщник злодея — Боливар — быстро унес прочь последнего из шайки, ограбившей «Вечерний экспресс», — коню не пришлось нести двойной груз.
Но когда Акула Додсон скакал по лесу, деревья перед ним словно застлало туманом, револьвер в правой руке стал изогнутой ручкой дубового кресла, обивка седла была какая-то странная, и, открыв глаза, он увидел, что ноги его упираются не в стремена, а в письменный стол мореного дуба.
Так вот я и говорю, что Додсон, глава маклерской конторы Додсон и Деккер, Уолл-стрит, открыл глаза. Рядом с креслом стоял доверенный клерк Пибоди, не решаясь заговорить. Под окном глухо грохотали колеса, усыпительно жужжал электрический вентилятор.
- Кхм! Пибоди, — моргая, сказал Додсон. — Я, кажется, уснул. Видел любопытнейший сон. В чем дело, Пибоди?
- Мистер Уильямс от «Треси и Уильямс» ждет вас, сэр.
Он пришел рассчитаться за Икс, Игрек, Зет. Он попался с ними, сэр, если припомните.
