- «Оживление угнетённой души»
«На жизни Ивана Сергеевича Шмелёва, как и многих общественных и культурных деятелей России ещё дореволюционного, а потом и послереволюционного времени, мы можем видеть это неотвратимый поворот мировоззрения от освобожденческой идеологии 1900-х – 10-х годов — к опоминанию, к умеренности, у кого к поправлению, а у кого – как у Шмелёва – углублённый возврат к русским традициям и православию.(…)
Шмелёву, прошедшему и заразительное поветрие «освобожденчества», потом исстрадавшемуся в большевицком послеврангелевском Крыму, — дано было пройти оживление угнетённой, омертвелой души – катарсис. Ему дано было увидеть промытыми глазами ту невозвратимую Россию, которую сыны её столькие силились развалить, а косвенно приложился и сам он. И увидеть ту неповторимую, ещё столь самобытную яркую Москву, упорно не опетербурженную. Под свои 60-65 лет взяться воссоздать, описать, чего не приладилась, на что и не смотрела наша перекособоченная тогда литература.(…)
«Писатель сильного темперамента, страстный, бурный, очень одарённый и подземно, навсегда связанный с Россией, в частности с Москвой, а в Москве – с Замоскворечьем, — писал о Шмелёве Борис Зайцев. – Он замоскворецким человеком остался и в Париже, ни с какого конца Запада принять не мог» ( 4: с. 90)
1.2. Трагичность судьбы И. Шмелёва.
Судьба Ивана Шмелева была трагической. Единственный сын, которого он любил до забвения себя, был расстрелян в Крыму во время массового избиения белых в 1920 году. Быть может, именно эта жизненная драма, на фоне всеобщего голода, страха и даже одичания людей, преобразила миросозерцание Шмелёва, придав ему новые черты.
На родине Шмелёва, горячо и беззаветно им любимой, долгие годы не могли выполнить последнюю просьбу писателя-подвижника – успокоиться в московской земле.
Очень мучительная натура, сверхнервная, а тут ещё трагическая эпоха – всё это сделало из него отчасти фигуру из Достоевского. От «разгребания грязи», обличения социальных уродств через яростную беллетристику 20-х годов Шмелёв пришёл к нравственному и религиозному очищению.
1.3. Историки, литературоведы и философы о Шмелёве
Историк русской церкви богослов Антон Карташёв писал: «Так претендент на светского «учителя жизни» превратился в учителя церковного. У людей на ночном столике, наряду с молитвословом и Евангелием, лежат томики «Лета Господня», как прежде лежали «Жития святых» Дмитрия Ростовского. Это уже не литература. Это утомление голода духовного» (там же: с. 91).
Пример итогового сочинения : Может ли классическая литература ...
... сочинения: Направление 2016-2017 года Направление "Разум и чувства" Тема сочинения: Пример итогового сочинения на тему: Может ли классическая литература дать ответы на вопросы, волнующие современного подростка? Пример итогового сочинения ... гордость без смирения - тщеславие; смирение без гордости - униженность. Пример итогового сочинения на тему: "Почему, по вашему мнению, важно не терять надежду?"
Философ Иван Александрович Ильин, близкий Шмелёву человек, говорил, что «мир Шмелёва раскрывается как торжество духовности и высшего разума» (2: с. 137).
Много натерпелся Шмелёв от критики советских учёных (Б,В.Михайловского, Д.А.Горбова и других), а также от критики русского зарубежья, — в стиле , например, Георгия Адамовича, писавшего о его патриотизме, что это «Мёртвое», «соляночка на сковородочке», «струна, на которой играть легко» (там же: с. 151)
Первое монографическое научное исследование, посвящённое глубинам религиозного духа Шмелёва, создано немецким литературоведом Вольфгангом Шриком. Автор анализирует романы и повести Шмелёва «Богомолье», «Лето Господне», «Неупиваемая чаша», Няня из Москвы» с привлечением социальной богословской литературы, на фоне духовно-религиозных традиций русской классики.
Уже в ранних вещах Ивана Шмелёва зазвучал христианский мотив прихода через муку и скорбь к «сиянию» жизни. Знаменателен воспроизведённый главным героем «Человека из ресторана» Скороходовым разговор со старичком –торговцем, укрывавшим от полиции Скороходова-младшего. Старик «сказал глубокое слово:
— Без Господа не проживёшь.
А я ему и говорю:
— Да и без добрых людей трудно.
— Добрые-то люди имеют внутри себя силу от господа!..» (6: с 258)
Шмелёв воспринял первую мировую войну как осуществление пророчеств Апокалипсиса, возмездие за содеянное (рассказ «Лик скрытый») и начало всеобщей расплаты.
« Идея…, которая составляла духовный предмет его творчества, — путь, ведущий человека из тьмы – через муку и скорбь к просветлению», — писал друг писателя И.А.Ильин (2: с. 141)
2. Главная книга Ивана Шмелёва
2.1. «Лето Господне» — творение мифологическое, простонародно-православное.
«Лето Господне» — главная книга Ивана Шмелёва. На мой взгляд, нет ничего равного «Лету Господню». Это творение мифологическое, простонародно-православное. Такого не было создано не только в литературе эмиграции, но и во всей изящной словесности русского XX века.
Это рассказ о том, как русский, христиански озарённый простец строил свои будни, покоряясь солнцу планетному и молитвенно осмысливая свою жизнь солнцем Православия. Как год его жизни делался православным годом и в то же время трудовым – хозяйственным годом, протекавшим перед лицом Божьим. Это рассказ о том, в каких праздниках озарённых, буднях русский народ прожил тысячу лет и построил свою Россию; рассказ, написанный в форме лирической поэмы, эпически спокойной и религиозно-созерцательной, тоном поющего описания и любовной наивной непосредственности.
По роману И. Шмелёва «Лето Господне»
... Шмелева удивительным образом переплетаются два мира, два восприятия: материальное и духовно-религиозное, при этом они настолько срастаются и сплетаются, что одно немыслимо без другого. Книга «Лето Господне» ... жизни самого писателя. Судьба Ивана Сергеевича Шмелева была нелегкой. Он ... на рубеже 21 века. Наверное, Шмелеву дано было свыше ... и рака захватил!» Шмелев удивительно по-доброму, поэтично с какой ...
2.2. Солженицын о «живой России» Ивана Шмелёва .
«По сути, «Лето Господне» — это эпопея о русской христианской душе. Название книги взято из Библии: в Евангелии от Луки рассказывается, что Христос видит свою цель в том, чтобы «проповедовать лето Господне благоприятное» (5: с. 184).
При этом под «летом» имеется в виду время спасения человечества. А.И.Солженицын в «Дневнике писателя» обращается к творчеству Шмелёва: «И ведь ничего не придумывает: открывшимся зрением – видит, помнит, и до каких подробностей! Как сочно, как тепло написано, и Россия встаёт – живая! Правда, несколько перебрано умиления – но поскольку ведётся из уст ребёнка, то вполне соразмерно» (там же: с. 198).
Некоторые упрекают Шмелёва в идеализации тогдашнего быта, но, на мой взгляд, в детском восприятии многие тени бывают и не видны.
2.3. Неторопливый поток образов в повести «Лето Господне».
В книге 3 части: Праздники (это годовой круг) – Радости (тут дополняется пропущенное по первому кругу) – и Скорби. Много подробностей в повести: Дух Поста; постный благовест; обычаи Чистого Понедельника» как «масленицу выкуривают»; говение; образы подвижников (прабабушка Устинья); крестят корову свечой, донесённой от Двенадцати Евангелий; на Великую Пятницу кресты на дверях ставят свечкой; пунцовые лампадки на Пасху; красные яички катают по зелёной траве; Радуница: покрошим птичкам – «и они помянут за упокой»; описание разных церковных служб; Крестный ход из Кремля в Донской монастырь («само небо движется»); голубая рождественская скатерть и ковёр голубой; купание в крещенской проруби; святочные обычаи и многое другое.
«Все эти подробности, весь неторопливый поток образов – соединяются единым тёплым, задушевным, праведным тоном, так естественно давшимся потому, что это всё льётся через глаза и душу мальчика, доверчиво отдающегося в тёплую руку Господню. Тон – для русской литературы XX века уникальный: он соединяет опустошённую русскую душу этого века – с нашим тысячелетним духовным устоянием» (3: с. 138)
Своим кругом плывут перед нами картины старой Москвы: ледоколье, пастуший рожок с Егорьева дня, птичий рынок, замоскворецкий быт, мебель, убранство, «широкие столы» на масленицу, изобилие Постного рынка.
В последней части «Скорби» : ушиб и болезнь отца. Благословление детей перед смертью. Соборование. Когда кто помирает, печей не топят, первые три дня душа очень скорбит от разлуки с телом и скитается как бесприютная птица. Поминальный звон. Поминовенный обед.
Три первых главы третьей части («Святая радость», «Живая вода», «Москва») подводят итог двум предшествующим частям: прекрасная земная жизнь, в которой высшую ценность составляют взаимная любовь и чувство родины. Пожалуй, нет в литературе XX века столь проникновенного описания первопристольной, как в главе «Москва». Не случайно автор вводит в неё стихи Ф. Глинки и А. Пушкина. События трёх названных глав, повествующих о временном выздоровлении Сергея Ивановича, служат живым подтверждением слов Горкина о том, что «бывает Божье милосердие от смерти к жизни» (6: с. 311).
Анализ повести Шмелева «Лето Господне»
... жизнь наполняется глубоким смыслом. Из своего эмигрантского далека московское детство видится Шмелёву утраченным раем. Его роман «Лето Господне» ... Шмелёва не то, что было в прошлом, а то, что «есть и пребудет». Очень хочется с ним согласиться. Понравилось сочинение? ... Композиция романа построена по принципу кольцевания, то есть человеческая жизнь описывается по временным циклам, соответствующим ...
Но тут же мудрый старик говорит, что ещё бывает милосердие к праведной кончине. И слова эти, как и вся глава, «Серебряный сундучок», где они произнесены, подготавливает переход к драматической части повествования . Характерно, что в авторской речи ни разу не употребляется слово «умирать». Сергей Иванович «готовится уходить», «отходит», «благословляет остающихся» (глава «Благословление детей»).
Настойчиво подчёркивает писатель мысль о единстве отошедших и живых. Сергей Иванович «ушёл» к не раз упоминаемой в книге и сохраняемой в памяти многих бабушке Устинье, к своему отцу. Сыну Ивану он передал фамильную икону Пресвятой Троицы. «Радостный образ-те, — говорит о ней Горкин, — три лика под деревом, и весёлые перед ними яблочки. А в какой день-то твоё благословение выдалось… на самый на День Ангела, касатик! Так Папашенька поднадал, а ты вникай» ( 6: с. 323).
Передача образа сыну подразумевает и заповедь той праведной по-христиански радостной жизни, которую вёл сам отец.
Я считаю, что вся книга Шмелёва – доказательство единства прошлого, настоящего и будущего. Будущего – потому, что нет уже давно Ивана Сергеевича Шмелёва и описываемой им Руси, но живёт она в сердцах читателей.
2.4. Предметный мир шмелёвского героя. Национальный тип русского человека-христианина.
В «Богомолье» и особенно «Лете Господнем» в полную меру проявился талант Шмелёва – художника слова. В замечательных описаниях – перечнях лавок, еды, явлений природы, людей – неповторимый колорит начала XX века.
«За ухою и расстегаями – опять и опять блины. Блины с припеком. За ними заливные, опять блины, уже с двойным припеком. За ними осетрина паровая, блины с подпеком. Лещ необыкновенной величины, с грибками, с кашей…, наважка семивершковая, с белозерским снежком в сухариках, политая грибной сметанкой…, блины молочные, лёгкие, блинцы с яичками…, ещё разварная рыба с икрой судачьей, с поджарочкой…, желе апельсиновое, пломбир миндальный – ванилевый…» (6: с. 214)
Шмелёвский герой, открывая мир предметов, в обычной свёкле видит «»кроваво-красный арбуз», в солёных огурцах – золото. Даже битые скорлупки от яиц необычны: «розовые, красные, синие, жёлтые, зелёные…в луже святятся». Да и сама лужа – чудо: «…в полдвора…Вся голубая лужа, и солнце в ней, и мы с Горкиным, маленькие , как куколки, и белые штабеля досок , и зеленеющие берёзы сада, и круглые снеговые облачка»( там же: с. 236).
Столь же наглядно, осязаемо реально воспринимается капель («за окном, как плачет»), снег (как толчёные орехи или халва), лёд – «сахар», «золотое и голубое утро». Чудо, что «запел-зажурчал» чижик зимой. Чудо, что старая кобыла Кривая сама останавливается там, где много лет назад останавливалась умершая бабушка. Чудо – воробьи («хочется покачаться сними»).
Как на масляной неделе в потолок блины летели
... блинами. Блин сопровождал человека всю жизнь от рождения (роженицу кормили блином) и до самой смерти (обязательное блюдо во время поминальных обрядов). Никто не знает, когда блины впервые появились на ... для этого украденные. Иногда сжигали в костре колесо, символ солнца, связываемый с приближающейся весной; ... пшеничную муку, а между тем истинно русские блины из гречишной. Пшеничные блины не имеют той ...
Даже тараканы –прусаки вызывают интерес ребёнка. «С пузика они буренькие и в складочках, а сверху чёрные, как сапог, и с блеском. На кончиках у них что-то белое, будто сальце, и сами они ужасно жирные. Пахнут, как будто ваксой или сухим горошком» ( 6: с. 238).
Юный герой ощущает своё родство с миром , единство людей, зверей, природы. По Шмелёву, именно в чувстве такого всеединства важнейшая особенность русского национального характера.
Церковные праздники воспринимаются героем (и самим писателем) не как исторические воспоминания об ушедшем прошлом, а как сегодняшняя жизнь. «Пойдёт завтра Господь, во Святой Троице, по всей земле. И к нам зайдёт», — внушает мальчику старик Горкин. «Кажется мне, — подхватывает рассказчик, — что и на нашем дворе Христос. И в коровнике, и в конюшнях, и на погребице, и везде. В чёрном крестике от моей свечки – пришёл Христос. И всё для него, что делаем… Мне теперь ничего не страшно, потому что везде Христос» (6: с. 240).
Отец мальчика Сергей Иванович, приказчик Василий Васильевич Косой, праведник старик Горкин при всей разнице их индивидуальностей и социального положения, в совокупности – единый национальный тип русского человека-христианина. Эта типичность подчёркнута введением в книгу десятков персонажей из народа (как и главные герои), наделённых широкой душой и щедрым сердцем.
Писатель показывает, как участие в церковных праздниках преображает людей, даёт им подлинное счастье. «Духотрясение», «нищелюбивый», «залюбованье», «радование», «чвокать зубом» — эти слова говорят о состоянии души человеческой.
2.5. История рождения книги.
«Иван Сергеевич Шмелёв догадался спастись от одиночества и изгнания возвращением в плоть детства. Всякие объяснения, что «Лето Господне» родилось в ответ на просьбу племянника рассказать, как это было тогда, поверхностны и напрасны, ибо ничего не объясняют. Книга родилась как реакция на ускользание жизни, на европейскую бесплотность, на обступающую отвлечённость качественно чуждого существования. Автор начал своё «Лето Господне» на пороге отчаяния, на выступающем сквозняке чужой жизни, и спасся сам, и спас многих из современников… Он нашёл свой праотеческий материк — свою православную душу. Выходя в дорогу прошлого, человек находит будущее» (16 с. 102).
17 лет писал Шмелёв «Лето Господне» (1927 – 1944).
За рубежом. Отдельными частями. Параллельно писалось «Богомолье». Автор не утаивает мрачных картин жизни (на пути богомольцев встречаются и «охальники», и корыстолюбивые нищие, и несчастные инвалиды), но всё тёмное находится на периферии повествования. В «Богомолье», как и в древнерусских житиях и повестях, преобладают золотые, розовые, ярко-синие цвета» обильно употребляются эпитеты. Авторский стиль носит подчёркнуто лирический характер, передающий настроение благодарения, умиления. В «Богомолье» и «Лете Господнем» наиболее полно выражено умение писателя сливать красочные сочные описания жизни с религиозной символикой. От мрачных картин жизни пореволюционной России художник возвращается к Руси христианской, к Москве своего детства, чтобы там найти опору для дальнейшего существования .
Краткое содержание Шмелев Как я стал писателем для читательского дневника
... краткий пересказ И. Шмелёва «Как я стал писателем». Это интересно! Анализ рассказа Шмелева «Как я стал писателем» 1. История создания произведения. Иван Сергеевич Шмелёв написал рассказ «Как я стал писателем» в 1895 году, в этом же ...
3. Филисофско-эстетическая позиция И.Шмелёва
Философско-эстетическая позиция Ивана Шмелёва выражена в проходящей лейтмотивом фразе праведника Михаила Панкратьевича Горкина: «Делов-то пуды, а она — туды» Она – это и смерть, и душа, и жизнь. По мнению Шмелёва, обыденная жизнь должна соединиться с идеальной, одухотвориться. Вот почему погружённый в коммерческие заботы отец мальчика-рассказчика Сергей Иванович, «плохой молельщик», как он сам себя называет, в разгар ведущихся под его началом строительных работ не только отпускает правую свою руку Горкина на богомолье, но и сам, бросив всё, на денёк приезжает в Троице-Сергиеву лавру. С другой стороны, знаток всех преданий и обрядов Горкин, принимаемый богомольцами за святого, почитает Бога не абстрактн, а в людях, их творениях, видит его в природе, в любом проявлении, как церковном, так и мирском.
4. Религиозная глубина в произведении «Солнце мёртвых»
В более раннем произведении писателя (1925 год) «Солнце мёртвых» ведётся широкое повествование о судьбе народа, страны, истории , космоса, — всего, что находится под солнцем в годину великих испытаний. Можно даже сказать, что с точки зрения писателя, — это апокалипсическое столкновение мира Божьего с дьяволом (оба образа присутствуют в тексте книги).
Источник жизни и радости – солнце – превратилось в «солнце смерти». «Солнце всё выжгло». Оно, а с ним и жизнь, совершает «круг адский», «круг смерти», «последний круг»
Рассказчик воспринимает свою жизнь и происходящее как наказание за грехи интеллигенции, не уважавшей сотворённой Богом жизни и самонадеянно взявшейся за её изменение. Вся книга – размышления о причинах случившегося, рассказ о крестном ходе на Голгофу (образ этот тоже введён в эпопею) и о воскресении.
«Солнце мёртвых» — с виду бытовое, крымское, историческое, таит в себе религиозную глубину: ибо указует на Господа, живого в небесах, посылающего людям и жизнь, и смерть» (2: с. 190)
В первой главе герой-повествователь сдал властям вместе с другими книгами и «маленькое Евангелие» и потому чувствует себя так, «словно и Его я предал». Бог на какое-то время ушёл из сознания рассказчика, с детства привыкшего «отыскивать Солнце Правды». «Где ты, Неведомое?! – взыскует повествователь. – Хочу Безмерного – дыхания Его чую. Лица Твоего не вижу, Господи! Чую безмерность страдания и тоски… ужасом постигаю зло, облекающееся плотью. Оно набирает силу. Слышу его зычный звериный рык» (6: с. 509).
Но к концу книги сознание героя меняется: «Коснулся души Господь – и убогие стены тесны. Я хочу быть под небом, — пусть не видно его за тучами. Ближе к нему хочу … Чуять в ветре Его дыхание, во тьме – Его свет увидеть» (там же: с. 642).
5. Заключение.
Образ чаши страданий характерен не только для Шмелёва, он присутствует в книгах А.Ремизова, М Пришвина и других писателей. Не надо уклоняться от своего пути к здоровой России, всегда и для каждого своего.
Вспоминаются строки Николая Рубцова:
Художественный мир поэмы НВ Гоголя Мертвые души
... художественного мира, и только на таком фундаменте можно было "воздвигнуть" воплощенную в "Мертвых душах" "всю громадно несущуюся жизнь". Связь искусства и реальности у Гоголя усложнена. Он ни в ... столкновении внешнего и внутреннего миров, на их взаимопроникновении и взаимовлиянии строится художественный метод Гоголя. Приступая к работе над поэмой, обдумывая ее план, Гоголь в 1835 году писал ...
Я уплыву на пароходе,
Потом поеду на подводе,
Потом ещё на чём-то вроде,
Потом верхом, потом пешком,
Пройду по волоку с мешком –
И буду жить в своём народе!
С 1922 года Иван Сергеевич Шмелёв покинул Родину, всё ещё не зная о судьбе сына, в 1936 году потерял жену. Пережив её на 14 лет, умер от сердечного приступа по дороге в монастырь Покрова Божьей Матери, что под Парижем.
Но как он любил свою Родину, как мечтал о жизни в своём народе! О, если бы все так умели постигать Родину, умели любить…
Список использованной литературы
[Электронный ресурс]//URL: https://liarte.ru/referat/pervyie-russkie-hristianskie-pisateli/
- Есаулов И. Праздники. Радости. Скорби: Литература русского зарубежья как завершение традиции// Новый мир. – 1992. — №10
- Ильин И. О тьме и просветлении. Книга художественной критики: Бунин. Ремизов. Шмелёв. – М., 1991
- Курбатов В. Заноза: Заметки о повести И.Шмелёва «Лето Господне»// Москва. – 1996. — №3
- Михайлов С. Пророк в своём отечестве: И.Шмелёв// Роман-газета XXI. – 1999. — №1
- Солженицын А.И. Иван Шмелёв и его «Солнце мёртвых»: Из «Литературной коллекции»// Новый мир. – 1998. — № 7
- Шмелёв И.С. Сочинения: в 2 т. – М., 1989
