«Сказка М. Пришвина»

метки: Сказка, Пришвин, Русская, Природа, Знаток, Писатель, Произведение, Жизнь

Сегодня одним из основных направлений педагогической ценности является межкультурная компетенция, суть которой — позитивное отношение к разнообразию культур в мире.

В мировом сообществе возникают новые этнические и духовные ценности, уходящие корнями в традиционные национальные ценности.

В школьном обучении сложилась уникальная среда, когда практика предшествует теории. Цели и задачи обучения еще не переосмыслены, новые концепции и подходы обсуждаются, но новые формы и методы уже прочно вторгаются в практику, создается опыт, который срочно требует обобщения и научного понимания.

Наиболее практичным в настоящее время был интенсивный метод. Отличительной чертой его является преимущественная установка на непроизвольное запоминание (которое обеспечивается созданием на занятиях атмосферы эмоционального подъема), сопровождение речевой коммуникации паралингвистическими средствами, максимальным использованием ритмических и музыкальных особенностей реплик и высказываний. При применении вышеперечисленных приемов в организации непрерывного неформального общения в классе реализуется принцип двух уровней: доминирующей деятельностью учащихся является общение, а для учителя каждое занятие направлено на достижение конкретных учебных целей. Другими словами, студенты не осознают, что они учатся, потому что создается сильная иллюзия истинного общения.

Об обучающих возможностях сказки в педагогике известно давно. Многие выдающиеся педагоги справедливо обратили внимание на эффективность использования сказок в процессе обучения. И это понятно. В сказке способности человека, в частности ребенка, проявляются особенно полно, а иногда и неожиданно. Особенно важно использование сказок на начальном этапе обучения.

Михаил Пришвин – один из своеобразных писателей, который подарил

Писатель, впитавший с детства красоту русской при­

Объектом нашего исследования является личность автора и его творчество. творчество Пришвина принято характеризовать как философское или лирико-философское. Но чаще, опираясь на известное высказывание А.Блока о том, что в произведениях Пришвина присутствует поэзия и «еще что-то» (Пахомова 1993: 90), говорят о слиянии в его творчестве поэзии и науки. Если иметь в виду эстетику как науку о прекрасном, о природе и своеобразии эстетических ценностей, то у Пришвина ее нет. Если понимать эстетику шире — как философию искусства, то она, несомненно, есть у Пришвина. Михаил Пришвин не только уникальный певец русской природы, поэт-философ, но также и тонкий своеобразный стилист.

Методы и приемы обучения сочинению рассказов и сказок консультация

Когда происходит процесс обучения детей сочинению сказок, часто используется такой прием, как придумывание продолжения истории. В этом приеме воспитатели часто используют в качестве основного сюжета различные ... начать действия, это может быть тайна (найти спрятанное, установить истину), общение (договориться, объяснить, разрешить спор), помощь (помочь, спасти, освободить, защитить, вылечить) ...

Предметом нашего исследования являются следующие тексты писателя: первое крупное произведение «За волшебным колобком», сказка-быль «Кладовая солнца» и другие сказки-рассказы.

Целью работы – выявить такие особенности сказок Пришвина, как «диалог» метафор, интертекстуальные связи, синтез реальности и волшебства, антропоморфизм.

Метафора (от древнегреч. metaphora – перенос) – «иносказательное слово, основанное на отождествлении явлений жизни по сходству признаков, качеств, свойств. Это могут быть цвет, форма, характер движения, любые индивидуальные свойства предмета» (Стилистический энциклопедический словарь 2003: 62).

художественного образа

Метафоры художественных образов у Пришвина неразрывно связаны с интертекстами и аллюзиями (греч . намек – риторическая фигура, заключающаяся в ссылке на историческое событие или литературное произведение, которые предполагаются общеизвестными ) на классические тексты русской и мировой культуры. Наша задача будет заключаться в том, чтобы выделить эти фигуры и интерпретировать их в соответствии с их стилистической ролью в тексте.

методы исследования:

Курсовая работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

ГЛАВА 1. Сказка как отражение самобытности культуры и общечеловеческих ценностей

1. 1. Сказка – коллективная репрезентация

национальной картины мира

Отсылка к культурному наследию прошлого обеспечивает нерушимость традиций. «Те элементы культурного наследия, которые передаются из поколения в поколение и сохраняются в течение длительного времени, обеспечивают самобытность культуры» (Жилкина 2000: 25).

Позитивное сосуществование людей может быть достигнуто только через диалог между культурами. Таким связующим звеном между культурами для школьника может стать сказка.

Устное народное творчество — важная область национальной культуры народа. Фольклор — классический носитель национальных традиций художественной культуры народа. Неслучайно слово «фольклор» означает «народная мудрость», «народное знание».

Народным сказкам посвящены многие исследовательские работы. Представители мифологической школы (В.Я. Пропп, В. Бахтин) изучали сказки как осколки древнего мифа: «Замечательно не только широкое распространение сказок, но и то, что сказки народов мира связаны между собой. До некоторой степени сказка – символ единства мира» (Пропп 2000: 271).

Секреты долголетия из мира культуры

... Владимир Зельдин довольно просто формулировал секрет собственного долголетия: «Чем больше человек работает, тем он дольше живет» . Актер ... Швейцарии и Германии. Первая книга юной писательницы — философское сочинение «Королевские размышления» — вышла в 1915 году. В ... кинотеатр «Художественный»: Анненков был влюблен в загадочный мир кинематографа. Позже он работал делопроизводителем, агентом уездного ...

Компаративисты в первую очередь интересовались совпадением отдельных сюжетных узоров или мотивов в сказках разных народов и стремились создать тексты и способы распространения инвариантных сказок. Сторонники антропологической школы создали теорию единой повседневной и психологической основы стихийного зарождения сказок. На современном этапе развития лингвистики язык рассматривается не только как средство формирования и выражения мыслей, но и как средство хранения культурного опыта в сознании человека. Исходя из вышесказанного, сказки можно рассматривать как собирательные представления национального образа мира. «Межкультурная коммуникация есть совокупность специфических процессов взаимодействия людей, принадлежащих к разным культурам и языкам. Она происходит между партнерами по взаимодействию, которые не только принадлежат к разным культурам, но при этом и осознают тот факт, что каждый из них является другим и каждый воспринимает чужеродность партнера» (Якиманская 1996: 19).

Использование сказок Пришвина обеспечивает значительный рост мотивации к изучению нашего языка, повышает эмоциональность в овладении языком, развивает коммуникативные навыки и способствует воспитанию личности учащихся.

Во все жанры устного народного творчества народов помещаются общечеловеческие ценности. «Это – неиссякаемый источник понимания и определения современных норм этики, межличностных отношений» (Соловова 2006: 71). Г.Н. Волков в одном из ранних трудов по этнопедагогике писал: «Характер народа, его думы и чаяния, нравственные идеалы особенно ярко проявляются в созданных им сказках, легендах, песнях, поговорках и пословицах» (Цит. по: Луков 2004: 63).

Сказка — эпический жанр достаточно лаконичной формы, важный для обучения иностранному языку в школьном возрасте. Обращаясь к сказкам Пришвина, русская языковая картина мира может быть более наглядной и многогранной за счет параллелей между сюжетами и образами. В сказках народов мира много общего, что объясняется схожими культурно-историческими условиями их жизни. Вместе с тем сказки обладают национальными особенностями, отражают уклад жизни того или иного народа, его труд и быт, природные условия (страноведческий компонент).

Сказка – «один из основных жанров устного народно-поэтического творчества, эпическое, преимущественно прозаическое художественное произведение волшебного, авантюрного или бытового характера с установкой на вымысел» (Литературная энциклопедия 2001: Т.2: 75), что особенно близко детям. Сказка — это не только фантастика, но и игра: ребенок может превратиться в одушевленный или неодушевленный образ. Это не лишает сказки связи с действительностью.

Сказки, написанные Пришвином, дают представление о национальных мифах, легендах, балладах, а также знакомят с некоторыми элементами духовной и материальной культуры страны.

Конкурсное «Читая Пушкина, можно превосходным образом воспитать ...

... читать Ваши стихи. Я уверена, они помогут стать лучше, чище, разобраться в себе и людях, по-новому взглянуть на ... Пушкин, Пушкин! Кто Вас учил пленять в стихах чудесных? Каждый, кто соприкасался с Вашим великим творением, находит чувства, созвучные своим. В детстве – замирая над сказкой, в ... чувство, где переплетаются и восторг, и страдание. Разве можно не восхищаться таким шедевром мировой поэзии, как ...

Пришвин обладал незаурядной фантазией, его рассказы — кладезь любви и доброты. Для большинства современных писателей уровень рассказов и рассказов Пришвина остается недосягаемым, потому что этот писатель практически не имеет себе равных в написании детских рассказов.

Внешне своеобразие жанра придвинских сказок очень напоминает разновидности народных сказок. Обычно выделяют сказки: о животных, волшебные, авантюрные, бытовые, докучные (Пропп 1969: 19).

Одна из главных художественных особенностей сказок о животных — персонификация, когда то или иное животное наделено определенными человеческими качествами: лиса хитра, медведь жаден, заяц труслив.

Волшебные сказки отличает наличие определенных магических возможностей у предметов (скатерть-самобранка, сапоги-скороходы) или людей (танцы Василисы премудрой, после которых образуются озера и лебеди из остатков вина и еды), а так же самих необычных существ: Бабы Яги, Кощея Бессмертного, Царевны-Лягушки.

Авантюрные сказки – о ловких похождениях героев. Главное событие здесь – препятствие и его преодоление.

Бытовые сказки рассказывают об историях из жизни людей.

Докучные сказки часто бывают полные забавного абсурда и вызывают смех.

В бытовых и волшебных английский народных сказках

Б ытовые сказки Пришвина особенно добр и незатейливы.

Что касается композиции, то в сказках Пшвина практически нет традиционных начала и конца, лишь иногда можно встретить такое предложение.

В придвинских сказках часто можно встретить народные пословицы, поговорки, песни, заклинания, позволяющие прочувствовать атмосферу сказочной России и в то же время лучше понять свою национальную культуру.

Сказки характеризуются наличием достаточно прочной конструктивной схемы, наличием большого количества постоянных эпитетов, что позволяет постоянно использовать определенные слова. Помимо характерных поворотов, для структурирования рассказа используются стандартные схемы: например, используется техника тройного повторения — большинство событий происходит последовательно в трех вариантах, и акцент постепенно увеличивается.

Построение сказки настолько хорошо организовано и легко запоминается. Стандартные языковые схемы помогают ребенку в будущем воссоздать собственную историю.

Содержание сказочных текстов Пришвина помогает расширить активный словарный запас учащихся. Инсценировка сказок способствует созданию психологического комфорта на уроке. «Они помогают разгрузить сознание учащихся, снять негативные эмоции, создать благоприятную атмосферу на уроке» (Пассов 2002: 31).

Развитие творческого потенциала младших школьников на х литературы ...

... учащиеся составляют тот или иной вид связного текста, будь то изложение или рассказ, пересказ или сочинение, письмо или отзыв о ... сочинениях различают Суть описания состоит в указании признаков предметов или явлений. Цель описания – дать наиболее полные, точные сведения о предмете. ... новое, необычное, сочинять тексты, стихи, сказки закладывается в детстве, ... писать по плану. Сочинения, как устные, так и ...

Фольклор сказок также является одним из важных средств нравственного воспитания личности.

1.2. Особенности сказки как приема обучения

Термин «прием» имеет несколько значений: 1) единый (инвариантный) подход к решению той или иной конкретной (как правило, узкой) задачи; 2) привычный для конкретного специалиста образ действия, манера, привычка; 3) характерный способ и стиль действия для представителя определенной художественной, архитектурной, технической, педагогической сферы и т.п.; 4) описанная в виде рекомендаций (Коджаспирова 2005: 117).

Для нас, как для учителей, актуально первое значение, потому что основными задачами учителя являются: дидактические, развивающие и воспитательные.

Известно, что младший школьный возраст (6 – 10 лет) является наиболее благоприятным для усвоения иностранного языка. Пластичность природного механизма усвоения языка детьми раннего возраста, имитационные способности, природная любознательность и потребность в познании нового, отсутствие застывшей системы ценностей и установок, а также так называемого языкового барьера способствуют эффективному решению задач, стоящих как перед учебным предметом «Иностранный язык», так и перед начальным образованием в целом.

Изучение сказок в классе имеет большое образовательное, воспитательное и развивающее значение. Эта работа не только углубляет и расширяет знания иностранного языка, но и способствует также расширению культурологического кругозора школьников, развитию их творческой активности, эстетического вкуса и, как следствие, повышает мотивацию к изучению языка и культуры другой страны.

В создании системы важно учесть преемственность различных возрастных этапов и этапов овладения иноязычной коммуникативной деятельностью. Уровень лингвистической подготовки студентов и их психофизиологические характеристики определяют выбор содержания, формы рассказа.

Работа со сказками эффективна, если каждая сказка органично вписывается в учебный процесс класса и школы.

Использование сказок как приема обучения заключается в органическом единстве основных направлений: 1) прагматическом (формирование у учащихся коммуникативных умений и навыков, некоторых доступных умений и навыков художественной деятельности); 2) аксиологическом (развитие у учащихся ценностных ориентации и мотивов деятельности).

Взаимодействие этих сфер гарантирует гармоничное развитие личности в системе внешкольной деятельности.

Сказку рассматривают как «ситуативно-вариативное упражнение» (Соловова 2006: 23), где создается возможность для многократного повторения речевого образца в условиях, максимально приближенных к реальному речевому общению с присущими ему признаками эмоциональностью, спонтанностью, целенаправленностью речевого воздействия.

Сказки способствуют выполнению важных методических задач:

• созданию психологической готовности детей к речевому общению;

  2 стр., 962 слов

  «Чему учат сказки?» — примеры текстов

  ... растопить даже «ледяное» сердце — это описывается в сюжете произведение «Снежная королева» Г. Х. Андерсена, похожий смысл заложен и ... предками нам в наследство Герои русских сказок — это образы собирательные, которые делятся на положительных (Иван Царевич, Илья Муромец, Елена ... «Федорино горе» К. И. Чуковского разъясняют детишкам важную тему личной гигиены и чистоты. Истинная любовь и дружба, душевная ...

• обеспечению естественной необходимости многократного повторения ими языкового материала;

• тренировке учащихся в выборе нужного речевого варианта, что является подготовкой к ситуативной спонтанности речи вообще.

Сказки помогают детям стать творческими личностями, учат творчеству в любом деле. Быть креативным в бизнесе — значит поднимать его на более высокий уровень с высоким качеством. Креативность — это постоянное совершенствование и прогресс в любом деле. Сказки приносят детям и взрослым радость творчества. Без радости творчества наша жизнь превращается в скуку и рутину. Творческий человек всегда чем-то увлечен. От творческих возможностей человека зависит его жизненный уровень.

Глава 2. Особенности сказок Михаила Пришвина

2.1.Роль «диалога» метафор в сказках Пришвина, Я ведь, друзья мои, пишу о природе,

сам же только о людях и думаю (Мотяшов 1985: 116).

М. М. Пришвин

Диалог — одно из основных явлений, привлекающих внимание лингвистов, занимающихся проблемами понимания и интерпретации текста. Проблема интертекстуальности получила свою разработку в исследованиях И.В. Арнольд, Н.А. Кузьминой, Н.А. Фатеевой, В.Е. Чернявской, И.И. Чумак-Жунь. К.Ю. Игнатова и др. Предлагаются следующие определения этого культурологиче­ского и лингвистического феномена: «Под интертекстуальностью понимается включение в текст либо целых иных текстов с иным субъектом речи, либо фрагментов в виде маркированных или немаркированных, преобразованных или неизменных цитат, аллюзий и реминисценций» (Кузьмина 2007: 346); «Интертекстуаль­ность – текстовая категория, отражающая соотнесенность одного текста с дру­гими, диалогическое взаимодействие текстов в процессе их функционирования, обеспечивающее приращение смысла произведения» (№25: 104).

Интертекстуальность есть практически в любом художественном тексте. Полный лингвистический анализ литературного произведения невозможен без восстановления всех связей анализируемого текста с предшествующими ему текстами. Интертекстуальность выступает как одно из направле­ний носящей универсальный характер «диалогичности культуры и познания» (Фатеева 2008: 120).

Взаимовлияние художественных текстов, проявляющееся в прямом и косвен­ном цитировании, аллюзиях и реминисценциях, стилизации, заимствовании и переосмыслении тропов и фигур, приводит к тому, что на первый план в вос­приятии и интерпретации выходит скрытый смысл произведения, его подтек­стовая структура.

Одним из наиболее интересных проявлений «диалога» текстов, «диалога» текста и читателя (по Кузьминой, «Интертекстуальность — это глубина текста, обнаруживающаяся в процессе его взаимодействия с субъектом» (Фатеева 2008: 123) является «диалог» метафор. Родство природы метафоры и интертекста, на наш взгляд, несомненно. Обязательная для образования и функционирования окказиональной метафорики «расщепленность семантики художественного слова» (Фатеева 2008: 122) становится ключевой интертекстуальной фигурой. Причем часто менее актуальные для полного раскрытия смысла текста межтекстовые параллели более эксплицированы (явно выраженные, развернутые), чем те, с которыми данный текст носит глубинные связи, и именно имплицитный (подразумеваемый, скрыто содержащийся) текст становится местом множественного структуриро­вания смысла.

Роль писателя в жизни человека. По Ю. Казакову

... (21 )Но литературная правда всегда идёт от правды жизни, и к собственно писательскому мужеству писатель должен прибавить ещё мужество тех людей, кто в поте лица ... он выразил в своем отрывке, так как считаю, что писатели, создавая свои произведения описывают проблемы бытия, общественной жизни человечества. Читая книгу русского или зарубежного классика, мы ...

Понимание функционирования метафоры в поле интертекста имеет двоя­кий характер: говорят о постоянно воспроизводящихся метафорических архе­типах, создающих в процессе развития культуры парадигму образов, и об инди­видуальных авторских тропах, разрабатывающихся в последующих текстах ли­тературы. Под интертекстуальной метафорой мы подразумеваем функционирование метафорического образа как в рамках идиостиля одного автора, так и в более длительных лингвокультурных контекстах.

В творчестве Пришвина интертекстовая метафора становится одним из средств создании «мифологической глубины авторского образа мира, его куль­турологического объема и философской диалогичности» (Тагильцева 1997: 17).

Пришвин переосмыс­ливает знаковые для культуры библеизмы. Например, в рассказе о ремеслен­никах, делающих обувь, писатель для иронической характеристики нового класса нэпманов, мелких торговцев, скупающих товар, использует лексему жених: Приезжает гость из Астрахани в бобровой шапке, совсем новой, и все протягивают ему костлявые руки, как веточки с болтающимися туфлями. И какие лица у них при этом, — будто не коммивояжер из Астра­хани… За женихом астраханским идут же­нихи мариупольские, крымские, кавказские, даже сибирские (Пришвин 1983: Т.2: 474). Метафоризации слова предшествует цитата из евангельской притчи о десяти девах, в которой под женихом понимается Христос Спаситель человечества. Пришвин намеренно сокращает этот образ: «спаситель» для человека новой эпохи, эпохи потребления — купец. Ирония усиливается бла­годаря использованию метафоры в форме множественного числа: Жених «библейский» сменяется множеством «маленьких» женихов, ничего не имеющих общего с духовностью и религией, но воспринимающихся массой в качестве носителей современных сакральных ценностей.

Рассказывая в своем первом крупном произведении «За волшебным ко-лобком» (1908) о путешествии на Крайний Север России, Пришвин метафоризирует прецедентные имена собственные, имплицитно уподобляя себя великому Дан­те (безусловно, мы чувствуем определенную долю самоиронии в этом сравне­нии): Комары теперь не поют, как обычно, предательски и жалко: они воют, как легионы нечистой силы. Мой маленький Вергилии (проводник) … не идет, а скачет. У него вся шея в крови. Мы бежим, преследуемые диаволами Дантова «Ада» (комарами) (Пришвин 1983: Т.1: 280).

Анализ рассказа кладовая солнца пришвина

... Они поняли, что самое главное в жизни — любовь и забота о своих близких. «Кладовая солнца» М.М. Пришвина — удивительная сказка-быль, которая дает нам новые знанияо жизни, открывает прекрасные ... произведения Пришвин — сказка-быль. Понятие «сказка» станет центральным в творчестве Пришвина в 20-50-е гг. Для писателя это понятие было той формой художественного повествования, в которой он мог свободно ...

В течение всей жизни М. Пришвин, изучая классическую литературу, анализируя собственный опыт, наблюдая за современным литературным про­цессом, «создавал авторскую философию творчества» (Арзамасцева 2001: 305).

Основой размышлений о сущности и истоках вдохновения, о роли литератора в жизни общества, о при­роде литературного творчества стала для писателя метафора, в том числе интертекстовая, одним из источников образования которой становятся аллюзии ( ссылка на историческое событие или литературное произведение, которые предполагаются общеизвестными) на классические тексты русской литературы XIX века.

В основе интертекстуального образа может лежать сравнение, носящее аллюзивный характер и получающее авторскую метафорическую развертку: Писателям была предоставлена ​​широчайшая возможность путешествовать, и многие дошли до этого, так как привыкли есть незнакомцев так много, что они совершенно заблудились и стали «мудрыми». Между тем настоящий писатель — имел возмож­ность ездить так по свету, как скупой рыцарь : и, до­рожа своим подвалом возможностей, писатель сел на место стаи… Есть ли такой писатель? Есть, но еще в утробе матери-жизни. Ему скоро надо будет пуповину отрезать, и он полетит, и его писания будут для всего света, это будет универсальная литература (Пришвин 1983: Т.2: 124)

Метафорический намек Пришвина может быть чрезвычайно экспериментальным. Например, Пришвин определяет свою жизнь — как повседневную, литературную, так и внутреннюю, например склад Плюшкина. Переосмысление традиционных литературных образов базируется на взаиморазвитии различных экспрессивно окрашенных оттенков смысла; через коннотации, связанные с героем гоголевской поэмы, здесь – авторская художническая рефлексия: Если я занимаюсь дома в часы отдыха каким-нибудь любительством: собака там есть у меня, любимая, или птица, или — еще что-нибудь есть… в том числе, конечно, разные мечтанья, желанья, поч­ти беспредметные — так вот, если люблю все это, ценю, невольно придаю ка­кое-то всему этому живому личному особенное значение… и, мало того, стыдно станет за все, когда это личное, бесполезное вдруг предстанет перед глазами общества. И пусть перед этим объективным глазом все мое личное явится, как никому не нужный хлам плюшкинской кладово й , — не в этом дело…

Сколько раз, прочитав злобную заметку о своих книгах, проникался я этим самоуничтажающим чувством к своей плюшкинской литературной кладовой

14 стр., 6721 слов

Роль сказки в жизни ребёнка

... звучит так «Роль сказки в детском чтении». Объект изучения - детская сказка. Предмет изучения - сказка и её роль в досуговой деятельности ребенка. Цель - изучить роль сказки в досуговой деятельности. Задачи: ... жизни. Изо всего этого возникает сходство сказок в идеях, в вымысле. Специалисты, изучавшие сказки во всемирном масштабе, сначала держались убеждения: сказки похожи потому, что были придуманы в ...

[Электронный ресурс]//URL: https://liarte.ru/kursovaya/skazki-prirodyipo-planu-m-m-prishvin-znatok-russkoy-prirodyi/

и сколько раз восстанавливался во всем том своем хозяйстве, когда друзья подавали свой голос за мой хлам (Пришвин 1983: Т.3: 115-116).

Пришвин предлагает два взгляда на собственную жизнь: извне – и тогда в метафоре актуализируются семы и коннотации, традиционные для восприятия данной реминисценции; изнутри – при таком ракурсе данный образ характеризует собственное пришвинское творчество, вырастающее из «хлама».

Диалог метафорического образа мира в прозе Пришвина немыслим без учета всех возможных интертекстуальных элементов, имеющих субтекстовый характер. Благодаря интертекстуальности, метафорический образ мира Пришвина, с одной стороны, вводится в широкий культурно-литературный контекст, с другой стороны, открывает читателю экзистенциаль­ные глубины внутреннего мира великого писателя.

2.2. Синтез реальности и сказки посредством метафоры в «Кладовой солнца»

На протяжении всей своей литературной деятельности Пришвин ориен­ тировался на словесное творчество народа. В устной народной поэзии он увидел образец искусства — поражающий своей красотой, мыслью, поэтическим единством формы и содержания. Произведение на современном материале, по­добное народной сказке, было тем поэтическим идеалом, созданию которого писатель посвятил всю свою жизнь, В 1934 году Пришвин об этом писал: «Я загадываю написать такой рассказ, таким русским простым языком, чтобы он был понятен всему народу, независимо от образования того или другого чита­теля» (Пахомова 1993: 92) . Другими словами, писатель хотел создать произведение нового жанра, представляющее собой «сказку, заключенную в категории пространства и вре­мени» (Агеносов 1998: 192) с современными героями, обыкновенными людьми.

Оптимизм, вера в человеческие возможности, в добрые начала. Все это способствовало тому, чтобы начать писать для детей. Часто те его произведения, которые не предназначались для юных читателей, становились детскими чтениями. Пришвин считал, что не должно быть непреодолимых препятствий для отделения детской литературы от литературы для взрослых. «Испытанием таланту писателя для взрос­лых может служить маленькая вещица, годная в детскую хрестоматию, — заме­чал он. — Напротив, это плохой детский писатель, кто может писать только для детей» (№3: 238).

Писатель нашел особую интонацию, способ общения с детьми разного возраста. «Нигде так не нужна простота языка, — писал он, — как в рассказах для ребенка младшего возраста, но никакой мастер и мудрец от стилистики не напишет такого рассказа, если он в то же время не способен погладить ребенка словом, как погладил бы его просто рукою по голове любящей детей человек» (Аникин 1985: 245).

Для Пришвина сказка — это органичная форма поиска истины, она важна именно для ее обобщения, возможности идеализации действительности и раскрытия ее универсальных свойств. Важным было для писателя и приобщение через нее к поэтическому и историческому опыту народа, в «мифологической форме осмысливающему явления природы, связь ее сюжетов с этнографиче­ским корнями» (Арнольд 2002: 167), а значит, более глубокое художественное постижение реально­сти. В жанре сказки Пришвин видел неограниченные возможности для сближения мечты и действительности, «невиданное творчество», как единственно допустимое средство реализации идеи религиозного преобразования мира в условиях того времени. Но это сближение всегда происходило на основе метафоры, которая была ключевым средством особой поэтики и стиля писателя.

«Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам — урок»

Сюжет этой сказки не сложен и достаточно прост для восприятия. «В одном селе, возле Блудова болота, в районе города Переяславль-Залесского, осиротели двое детей» (Пришвин 1984: Т.5: 23) . Так начинается замечательное произведение. Это начало напоминает сказку, в которой читатель попадает в чудесный мир, где все живые существа взаимосвязаны. На этом фоне появляются два образа — Нас­тя и Митраша, которые на протяжении всего произведения являются главными, вокруг которых происходят различные необычные события, выявляющие индивидуальные особенности каждого из них.

Как и всякая сказка, сказка-быль М. М, Пришвина имеет счастливый ко­нец. Митраша из-за своего упрямства оказался на Блудовом болоте. И в борьбе з a жизнь ему помогла собака Травка. А что же Настя? Она, увлеченная сбором ягод, на никоторое время забыли о брате, «еле передвигает за собой корзину, вся мокрая и грязная, прежняя золотая курочка на высоких ножках» (Пришвин 1984: Т.5: 24) .

Под вечер голодный Митраша и уставшая Настя встретились. Им суждено было снова встретиться в лесу и продолжить свой путь вместе, как ель и сосна «жили» на Блудовом болоте двести лет. Здесь наблюдаем сравнительную метафору (ели и сосна).

«за спою звезду, за корень своею существа»

Существует двоякое понимание мира Пришвина, имеющее в своей основе две его сферы, «вступающие в конфликт между собой в сознании персонажей подлинную и мнимую, высокую и низкую, бытовую и научную, нравственную и безнравственную, обыденную и желаемую, реальную и фантастическую, ко­торые автор решительно хочет примирить» (Выходцев 2006: 17).

Противоречивость этих половин в значительной степени определяются желанием автора «свершить недостижи­мое» (Выходцев 2006: 17).

Писатель говорит о том, как важно любить и уметь трудиться. Главные герои повести — брат и сестра — остались одни. Их трудолюбие и бережливость помогут им справиться со всем крестьянским хозяйством, оставшимся после смерти родителей, а Митраша даже делала деревянную посуду для своих соседей. В своей сказке-метафоре М. Пришвин говорит также о важности умения договорить­ся, найти взаимопонимание в сложных ситуациях. Так что, если дети не ссорились и не ссорились друг с другом на перекрестке в лесу, Митраша не застревал в болоте, они быстро собирали чернику и уходили домой. Но ребята осознали свои ошибки, не растерялись, проявили не только силу характера, но и смекалку — и благополучно выбрались из беды. А это – еще один урок не только для них, но и для нас, читателей замечательной поучи­тельной сказки-были М. М. Пришвина «Кладовая солнца».

Сказочное в произведении предстает в реальной форме, а настоящее — в сказочном. Изображая реальных персонажей, автор делает их фантастическими, метафорическими, наделяет их чертами, не присущими детям их возраста. Метафорическая основа и реальность соотносятся друг с другом, создавая единую карту происходящих действий, основное содержание которой — вымысел и правда.

Люди, по мысли автора, вкладывали себя в природу и тем самым утверждали человечность. Лирический герой в произведениях Пришвина всегда умнее, наблюдательнее своих читателей. Он делится своим опытом, передавая свою мудрость, которая «проникнута не житейской мелкой моралью, а ощуще­нием сопричастности к большому миру, открывающемуся проницательному взгляду читателей» (Выходцев 2006: 17).

В этом мире царит культ Человека творца и преобразователя жизни. Поэтому, прежде всею, в славных героях произведения «Кладовая солнца» за­ложена человечность, спасающая и выручающая их из трудных ситуаций.

Раскрывая особенности «сказки-были», Пришвин писал: «Сказка тем сказка, что она подчинена ритму, не как рассказ, механическому, а песенному. Я это понял по «Кладовой солнца». Я буду говорить о значении сказки при мо­их попытках творчества, но я должен предупредить, что сказку я понимаю в широком смысле слова как явление ритма, потому что сюжет сказки с этой точ­ки зрения есть не что иное, как трансформация ритма». «Из этого следует сверхзадача анализа моего творчества — она может рассматриваться как ответ на фундаментальный философский вопрос о месте человека в мире, поскольку только творческий субъект ставит и решает данный вопрос в своих произведе­ниях» (Выходцев 2006: 17).

2.3. Голубой цвет как метафора в сказках Пришвина

Эмоциональная функция цвета, его эстетика и метафоричность особенно заметны в таких произведениях Михаила Пришвина, как «Весна света», «Голубая стрекоза», «Повести нашего времени». Цвет у Пришвина – это та предметная конкретность, которая создается посредством метафоры и приобретает значение символа. Магия цвета – в его гармоническом единстве с общим эмоциональным строем произведения, с общей идейной нагрузкой повествования. Ключом к пониманию особой метафоры цвета могут служить слова В.Д. Пришвиной: «Писатель скал способа выбраться из-под груза собственных жизненных впечатлений, он создавал обобщающие мысли-образы, отражающие жизнь, личность, время…» (Николина 2007: 50) .

весна света, голубой сон, голубая стрекоза, голубое поле льна.

На божественном языке голубой означает воздух, «лазурь как цвет неба, Святой дух и вечную истину; Бог-Творец всегда голубого цвета» (№31: 302).

На священном языке он становится «символом бессмертия, а значит, человеческой. Физической смерти, цветом печали и траура. Лазурь представляет духовное возрождение» (Шейнина 2003: 304).

В мирском языке голубой означает верность. Также этот цвет ассоциируется с доблестью и благородством, преданность (голубая кровь — аристократ).

В русской метафоризации голубой является ключевым символом-цветом (многие писатели и поэты обращались к этому цвету, например, Сергей Есенин). Голубой – это цвет весны, цвет надежды, цвет жизни. Пришвинская цветопись преследует цепь метафор, которые показывают любовь художника к прекрасному на земле. В его прозе невозможно опустить ни одного слова, нельзя поменять местами ни одной фразы. Лаконизм, афористичность, метафоричность и нередко символическая цветовая гамма отличают лучшие художественные образцы писателя. Это, вне всяких сомнений, свойство подлинной поэзии.

«Мучился всю жизнь над тем, чтобы вместить в поэзию прозу» (Ершов 1996: 54)

Многие дневниковые миниатюры Пришвина воспринимаются нами как стихотворения в прозе. Например, повесть «Жизнь дерева», глава «Сентябрь», лирическая зарисовка «Колокольчики»:

«Вот сейчас сижу на пне, и я вижу: лист потек и ветер понес, навалило чуть ли не по колено, и все-таки не могло засыпать листвой высокого голубого колокольчика, и он остался голубым цвести в конце сентября под желтой листвой» (Пришвин 1983: Т.1: 67).

Исследователь Курбатов предлагает записать эти строки верлибром (Курбатов 2006: 89).

Тогда наиболее полно можно почувствовать лиричность текста Пришвина.

В поэтическом шедевре использован прием контраста (голубой – весна, жизнь; желтое – осень, увядание), и эстетическое поле обогащается новой смысловой емкостью, создается оригинальная семантическая сфера, открывается неповторимость символа.

Потенциал цветовых характеристик Пришвина обнаружился уже в его «Охотничьих рассказах» («Белая радуга», «Лиловое небо», «Синий лапоть»).

Обращаясь к ассоциативному художественному резерву читателя, автор пишет в одном из них:

«Я люблю белую радугу; она мне, как молодая мать с полной грудью молока. Белая радуга в это утро одним концом своим легла в лесистую пойму, перекинулась через наш холм и другим концом своим спустилась в ту болотистую долину, где я сегодня буду…» (Пришвин 1984: Т.4: 74) .

И реалии. И метафора. И символ. Радуга могла быть и не белой. Но после того, как писатель прикоснулся силой своего таланта, своего миропонимания к определенному жизненному явлению, мы же не можем представить радугу, напоминавшую писателю молодую мать, в другом цвете.

Каждая повесть, каждый рассказ, каждая лирическая миниатюра писателя заключают в себе широчайшие возможности для сопереживания то своими контрастными цветовыми метафорами, то символами-цветами.

Эстетический потенциал таких лексем (эпитетов), как светлый (светлы капли), ослепительный (ослепительные березы), белый (белое утро), золотой (золотые лучи), черный (черные силуэты), красный (красный звон), приобретая нередко фразеологическое звучание, передавал и живописную неповторимость окружающего мира, и то сокровенное, что составляло основу писательского отношения к природе.

Вот каково, например, цветовое описание апрельского дня в лирическом этюде Пришвина «Апрельский свет»: «Апрельский свет – это темно-желтый, из золотых лучей, коры и черной, насыщенной влагой земли. В этом свете мы теперь ходим» (Пришвин 1983: Т.2: 142) . Здесь удивительно точно передано ощущение тепла весеннего дня, проснувшейся земли.

В рассказе «Голубая стрекоза» Пришвин

Взволнованно рисует трагедию на берегу лесного ручья, где умирал от ран мальчик. «Я не буду, — говорит он, — описывать, как мы спасли этого раненого, — по-видимому, его спасли доктора. Но я крепко верю: им, докторам, помогли песнь ручья и мои решительные и взволнованные слова о том, что голубая стрекоза и в темноте летала над заводью» (Пришвин 1983: Т.2: 380) .

Голубая стрекоза

Ни колдовское многоцветье «Золотого луга», ни половодье голубых красок «Повестей нашего времени», ни обилие света и цвета в поэтических дневниковых этюдах не могли оставить читателя равнодушным. А яркая и запоминающаяся метафорическая цветопись, безусловно, сообщает всему повествованию поэтическую живописность и глубину обобщения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Работа со сказками основана на мотивации, инициативе и творчестве детей и их родителей. За эту работу учитель не ставит отрицательных оценок, что создает благоприятный психологический климат и активизирует деятельность учащихся. Есть нечто большее – самосознание ученика, его гордость за себя, уважение к себе. Ведь он понял, научился, запомнил. А с чем сравнить благодарность зрителей, когда они аплодируют маленьким артистам? Это звёздный час всех участников сказки. Они выступают на школьных праздниках, на концертах, когда приезжают ученики и учителя. Но вершиной всего является концерт для родителей начальных классов. Красивый школьный зал заполнен мамами, папами, бабушками, родственниками. Родители радуются, когда видят представление, а юные артисты очень стараются. Р.П. Мильруд констатирует, что «сказка дает философские ответы на вопросы жизни» (Мильруд 1999: 33).

Главная сила сказок – моральная чистота, искренность, простодушие и целостность духа. С помощью сказки строится процесс формирования духовной личности.

Чувство равенства, атмосфера увлеченности и радости, ощущение посильности заданий – все это дает возможность ребятам преодолеть стеснительность, мешающую свободно употреблять в речи слова чужого языка, и благотворно сказывается на результатах обучения. Незаметно усваивается языковой материал, а вместе с этим возникает чувство удовлетворения. «Сказка создает определенные предпосылки для воспитания личности ребенка. Она располагает неограниченными возможностями для расширения кругозора ребенка, для развития его мышления, речи, творческой фантазии, художественного вкуса» (Филиппова 2001: 47).

Таким образом, работа со сказками занимает важное место в преподавании языка. Сказка решает две главные задачи: во-первых, развитие интереса, углубление знаний, совершенствование навыков и знаний по данному предмету; во-вторых, организация свободного времени учащихся с целью их общего развития, трудового, нравственного, эстетического воспитания.

Сказка способствует развитию и углублению интереса учащихся к литературе.

Работа по формированию мотивов учения у младших школьников должна быть ориентирована на положительные эмоции, что и позволяет форма сказки. Формирование конструктивной мотивации с помощью внедрения сказок в обучающий процесс обусловлено тем, что:

— дети ощущают рост языковых умений и навыков, являясь активными участниками сказки;

— чередование творческих заданий разного вида;

— сказка дает возможность ученикам с самыми разными способностями и склонностями найти возможность самореализации;

— творческие задания дают возможность непосредственного участия школьников в деятельности, что стимулирует их к учению;

— выполнение заданий разного уровня сложности приводит к преобразованию познавательных мотивов учения от простых форм (любопытство, любознательность) к более сложным (интерес, интеллектуальные мотивы).

ВЫВОДЫ:

1. Анализ специальной литературы показывает, что одним из непременных условий продуктивного обучения иностранным языкам является учет родного языка и этнической культуры как своего народа, так и народа изучаемого языка.

2. Сказка является средством непосредственного общения, сказка способствует полноценному личностному развитию и активному вовлечению учащихся в диалог культур.

3. Сказка является особой формой выражения социальных особенностей этноса, которая способствует формированию мировоззрения и духовности личности.

Нас не могло не восхищать тот факт, что М.М. Пришвин – это не знающий покоя географ-краевед, и живущий тревогами исследователя этнограф, и неутомимый, отличающийся всесторонней образованностью агроном, и захваченный страстью поиска естествоиспытатель, и глубокий увлеченности филолог, и тот мудрый и многоопытный охотник, для которого целиться в красоту – преступление.

Но прежде всего М.М. Пришвин – неповторимый и самобытный художник слова, лирик и философ, не знающий компромиссов гуманист и открывающий тайну прозы поэт. Все его творчество – это непередаваемая праздничная поэма о человеке и его любви к земле. Видимо, мы вправе вместе с В. Солоухиным, «говорить о стране Михаила Пришвина с ее лесов, охотничьими тропами, ручьями, проталинками и голосами птиц».

Философскому лиризму писателя свойственно народно-поэтическое осмысление явлений природы, многоплановость и философский подтекст любого повествования.

ясный, синий, желтый и голубой

Определенно проза Пришвина самобытна, интересна и народна. Об этом не раз говорил и сам писатель: «В моей борьбе вынесла меня народность моя, язык мой материнский, чувство родины. Я расту из земли, как трава, цвету, как трава, меня косят, меня едят лошади, а я опять с весной зеленею и летом к Петрову дню цвету. Ничего с этим не сделаешь, и меня уничтожат, если русский народ кончится, но он не кончается, а, может быть, только что начинается» (Касимов 2003: 52).

ЛИТЕРАТУРА

[Электронный ресурс]//URL: https://liarte.ru/kursovaya/skazki-prirodyipo-planu-m-m-prishvin-znatok-russkoy-prirodyi/

1. Агеносов В.В. Творчество М. Пришвина и философский роман. — М., 1989. – 356 с.

2. Алефиренко Н.Ф. Современные проблемы науки о языке / Н.Ф. Алефиренко. – М.: Флинта: Наука, 2005. – 416 с.

3. Аникин В. П., Агеносов В.В. Детская литература: Учебное по­добие. — М.: Просвещение, 1985. — 399 с.

4. Арзамасцева И. Н., Николаева С.А. Детская литература. Учебник для студ. высш. и сред. пед. учеб, заведений. — 2-е изд. — М.. Издательский цент p «академия»; Высшая школа, 2001. – 472 с.

5. Арнольд И.О. Стилистика М.М. Пришвина — М.: Флинта, паука, 2002. — 384 с.

6. Бибко Н.С. Сказка приходит на урок // Начальная школа. – № 9. –1996. – С.29-33.

7. Борисова А.В. М. Пришвин «За волшебным колобком» / А.В. Борисов // Русский язык в школе. – №1. – 2002. – С. 65-69.

8. Варламов А.Г. Жизнь замечательных людей. М. Пришвин / А.Г. Варламов // Молодая гвардия. – №2. – 2003. – С. 24-28.

9. Выходцев П.С. Народно-поэтические основы философской прозы М.М. Пришвина / П.С. Выходцев // Литература в школе. – №1. – 1980. – С. 60-72.

10. Выходцев П.С. Секрет Михаила Пришвина / А.П. Выходцев // Русский язык. – №3. – 2006. – С. 10-18.

11. Дворпова И. Борьба за любовь в дневниках Михаила Пришвина / И. Дворпова // Вопросы литературы. – №6. – 2001. – С. 60-72.

12. Денисова Л.Г., Мезенин С.М. К проблеме интенсивного курса в условиях средней школы. // ИЯШ. – 2001. – №3. – С. 28-32.

13. Ершов Г. Михаил Пришвин. Жизнь и творчество. М., 1973. – 412 с.

14. Ершов Г. Поэтика Михаила Пришвина. М., 1996. – 376 с.

15. Жилкина Д.И. Решение коммуникативных задач в процессе обучения иностранному языку. // ИЯШ. – 2000. – №6. – С.23-28.

16. Зимняя И.А. Психология обучения иностранным языкам в школе. – М.: Просвещение, 1991. – 192 с.

17. Иванова Н.В. Роль сказки в развитие коммуникативности младших школьников в процессе обучения иностранному языку.// Вестник РУДН. Серия: «Русский и иностранные языки и методика их преподавания». – №11. – 2006. – С. 53-59.

18. Касимов П.Л. Цветопись у М.М. Пришвина / П.Л. Касимов // Русский язык в школе. – №5. – 2003. – С. 50-54.

19. Коджаспирова Г.М., Коджаспиров А.Ю. Словарь по педагогике. – М.: МарТ, 2005 – С. 117.

20. Кожинов В. Книга Михаила Пришвина / В. Кожинов // Литература в школе. – 1996. – № 3. – С. 34 — 43.

21. Кузьмина Н.А. Интертекст и его роль в процессах эволюции мировоззрения. М., 2007. – 272 с.

22. Курбатов В.Л. Михаил Пришвин. — М., 2006. – С.87-90.

23. Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов: В 2-х т. / Под редакцией Н. Бродского, А. Лаврецкого, Э. Лунина, В. Львова-Рогачевского, М. Розанова, В. Чешихина-Ветринского. – М.: Слово, 2001. – 591 с.

24. Мотяшов И. Михаил Пришвин. Критико-биографич. очерк. М., 1985. – С. 115-134.

25. Николина Н.А. Поэтика повестей М.М Пришвина. / Н.А. Николина // Русская речь. – №2. – 2007. – С. 46-50.

26. Пахомова М.Ф. М.М. Пришвин. — СПб, 1993 – С. 89-95.

27. Пименова Г.А. Жанр романа-сказки у М.М. Пришвина. М.: Флинта, 1999. – С. 120-145.

28. Пришвин М.М. Собрание сочинений в 8 т-х. — М., 1983-1984.

29. Пропп, В.Я. Исторические корни волшебной сказки / В.Я. Пропп. – М.: Наука, 1976. – 185 с.

30. Пропп, В.Я. Морфология сказки / В.Я. Пропп. – М.: Наука 2000. – 168 с.

31. Рогова Г.В., Верещагина И.Н. Методика обучения английскому языку на начальном этапе в средней школе: Пособие для учителя. – М.: Просвещение, 1988. – 214 с.

32. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь лингвистических терминов. М., 2003 – 623с.

33. Роптанова Л. Ф., Семикина В. В., Сегал О. В. Система взаимодействия ДОУ и школы по раннему обучению иностранному языку //Языковое образование в национально-культурном наследии России: исторические традиции, современность, взгляд в будущее. – М.:АПК и ПРО, 2001. – 108 с.

34. Соловова Е.Н., Апальков В.Г. Развитие и контроль коммуникативных умений: традиции и перспективы. – М.: Пед. Университет «Первое сентября», 2006. – 214 с.

35. Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред. М.К Кожиной.- М.: Флинта: Наука, 2003. – С.56-74.

36. Тагильцева Л. М. Пришвин / Л. Тагильцева //Очерки русской литературы XX века. Кн.2, ч.2. Литература 40-90-х годов. — М.: МПУ, 1995. — С.5-22.

37. Трефилова Г. П., М. М. Пришвин в кн.: История русской советской литературы в четырёх томах, Т. 3, М., 1968. – С. 34-54.

38. Фатеев В.А. Пришвин // Русские писатели, XX век. Биобиблиографический словарь: в 2 ч., Ч.2, М — Я. — М.: Просвещение, 1998. — С. 224 — 230.

39. Фатеева, Н.А. Интертекст в мире текстов. М., 2008. — 280 с.

40. Федотова Л.С. Чудо лирического преображения / Л.С. Федотова // Русский язык в школе. – №6. – 2004. – С. 16-21.

41. Хайлов А. Михаил Пришвин. Творческий путь, М. — Л., 1987. – 297 с.

42. Хмельницкая Т., Творчество Михаила Пришвина. М., 1991. – 305 с.

43. Хроленко А.Т. Поэтическая фразеология русской народной поэтической песни. Воронеж, 1981. – с.161.

44. Шейнина Е.Я. Энциклопедия символов. – М., 2003. – 591с.

45. Эльконин Д.Б. Психология игры. – М.: Педагогика, 1988. – 182 с.

46. Этнопоэтика и традиция. К 70-летию чл.-корр. РАН В.М. Гацака / под общ. ред. Вл. А. Лукова. – М.: Наука, 2004. – 432 с.

47. Якиманская И.С. Личностно-ориентированно обучение в современной школе. – М.: Слово, 1996. – 312 с.