Есть такая знаменитая : «От двух до пяти». Корней Иванович Чуковский написал ее в стремлении разобраться, как же все-таки ребенок научается говорить. И вот вопрос: почему одни дети смеются, когда им читают Ехала деревня мимо мужика… или Свинки замяукали…, а другие нет? Чуковский выяснил, что смеются только те дети, которые точно знают, как правильно. Совсем маленькие не понимают, «что здесь смешного». Потому что они еще «не знают, что лед бывает только зимой, что холодной кашей невозможно обжечься, что кошка не боится мышей, что немые не способны кричать «караул» и т.д.».
Закон «чтобы понимать, надо знать» действует для всех возрастов и на всех уровнях. Однажды мы слышали, как шутили между собой физики: «Представляешь, он в эту формулу вместо дельты подставляет сигму! Ха-ха-ха!!!» Конечно, все остальные при этом только пожимали плечами…
Этот же закон работает и при восприятии художественных текстов. Например, в рассказе Чехова «Жалобная книга» есть такая смешная фраза: Подъезжая к сией станции и глядя на природу в окно. у меня слетела шляпа. Чтобы оценить ее юмор, нужно знать… правила употребления деепричастного оборота. Если человек смутно представляет себе эти нормы и сам начинает сочинение фразой Прочитав этот роман, у меня осталось большое впечатление, то фраза Чехова не покажется ему смешной. Если представить, что Людоедка Эллочка из «Двенадцати стульев» вдруг начнет читать чеховское «Письмо к ученому соседу», то она тоже не найдет в нем ничего смешного, потому что не имеет представления о норме, с которой играет Чехов.
Понимание текста проходит несколько этапов. Сначала читатель оценивает правильность употребления языка. Вез представления о норме ни самый смысл текстов художественных произведений, ни юмор, заключенный в них, непонятны. «Когда чувство нормы воспитано у человека, — писал академик Л.В. Щерба, — тогда-то он и начинает чувствовать всю прелесть обоснованных отступлений от нее». Потом читатель устанавливает «отступления от нормы», а после этого пробует объяснить, для чего или почему эти отступления сделаны.
Надо только помнить, что любое нарушение нормы, любое отступление от нее может быть сигналом как ошибки, так и принадлежности текста к художественной системе. Если в обычном тексте вы встретили опечатку, то и отнеслись к ней как к опечатке — с кем не бывает. Но если вы знаете, что перед вами текст художественный, то над той же самой опечаткой вы будете ломать голову: что бы это значило? Что автор этим хотел сказать? Представьте, что вы видите слово рассказ написанным так: «Раскас». Если это в школьной тетрадке — то это ошибка, и учитель обязательно ее исправит, а вот если это заглавие рассказа в книге Василия Шукшина… Во втором случае настоящий Читатель сразу поймет: очевидно, автор дал такое заглавие не случайно. Во-первых, он хотел привлечь наше внимание к необычно написанному слову, чтобы мы заинтересовались и прочитали рассказ, а во-вторых, героем будет, наверное, неграмотный человек, который написал рассказ. Или школьник, который сделал такую ошибку, и что-то произошло дальше (а иначе автор не стал бы выносить эту деталь в заглавие).
Статья о проблеме взаимодействия автора и читателя
... автора и на выявлении авторской позиции писателя как художника слова. Не всегда серьезная художественная литература изучается читателями на хорошем филологическом уровне: чаще всего читатели делают ... сложиться субъективное представление о творчестве автора, и если читатель не найдет в этом ... соучастия читателя позволяет ему по-новому взглянуть на авторскую позицию писателя, дать свободную волю своим ...
Интересно, а что там на самом деле?
-..Так начинается работа хорошего, думающего читателя, который увидел отличие художественного словоупотребления от «нормального», общепринятого, и поэтому ему уже стало интересно, что же «зашифровал» автор с помощью такого написания, как «Раскас». Запомните два главных условия, без которых невозможно чтение и понимание художественных текстов:
- знание нормы,
- особое отношение ко всем элементам текста — как к неслучайным, намеренным, для чего-то нужным, о чем-то говорящим.
В деле понимания есть один «столп», на котором все держится и который, по большому счету, не зависит от типа текста. Это знание слов и внимание к каждому отдельному слову. Умение видеть незнакомые слова, отдавать себе отчет в своем незнании, потребность выяснять значение неизвестных слов, умение работать со словарями нужны всегда.
Может быть, вам захочется возразить: «А как же, например, читать тех поэтов, которые специально употребляют «красивые и непонятные» слова, чтобы создать настроение, и вовсе не рассчитывают, что читатель будет докапываться до смысла каждого из этих слов?» А мы с вами и не спорим. Так тоже бывает, стихи — разные, и к каждому произведению нужен «свой подход».
Но все-таки, чтобы понять любой текст (любой, совершенно любой!), мы должны прежде всего знать, понимать слова, которые употребил автор, иметь с автором более-менее общий лексикон, общий словарь. Не зная отдельных слов, мы рискуем либо совсем не понять текст, либо понять недостаточно полно, либо исказить его смысл (например, принять авторскую иронию за чистую монету).
Иногда возникает иллюзия понимания — когда текст в целом ясен и смысл отдельных слов как бы вычитывается из контекста. Перед нами строки из стихотворения М.Ю. Лермонтова «Бородино»:
- Ну ж был денек!
- Сквозь дым летучий
- Французы двинулись, как тучи,
- И все на наш редут.
Слово редут однозначно понимается как военное укрепление, смысл слова вытекает из содержания фрагмента. Но вот другие строки из того же стихотворения:
Сочинение как красиво работает слово в художественном тексте
... слова. Цитата обычно приводится для подкрепления излагаемой мысли авторитетным высказыванием или для критики цитируемой мысли. Область употребления цитат обширна: цитаты используют в публицистическом стиле, в текстах научного стиля, в художественных текстах. В ... обойтись в письменной речи: оно помогает разделить предложение на части, расставить смысловые акценты. (источник сочинения с текстом) 9. ...
- Кто кивер чистил, весь избитый,
- Кто штык точил, ворча сердито,
- Кусая длинный ус.
«Что такое кивер?» — спросит себя читатель, если он уже привык задавать тексту вопросы. «Что-нибудь из военного снаряжения, может быть, близкое к штыку, а может быть, какой-нибудь другой вид оружия», — подскажет ему контекст. Так возникает иллюзия понимания, и мы продолжаем читать с чувством уверенности в правильном восприятии текста. Мы либо совсем не ощущаем потери, либо чувствуем некоторую неясность, но не знаем, важно это или нет. А между тем кивер — это высокий металлический головной убор (цилиндрической или конусообразной формы), предназначенный для защиты головы от ударов холодным оружием. Поэтому кивер весь избитый — это очень важная деталь, говорящая о тяжести и опасности повседневной ратной жизни, о том, что этот воин не раз бывал на волосок от смерти.
Слова нужно понимать в том значении, в каком употребляет их автор, не только когда читаем произведения авторов прошлого века. Ведь и современные могут за привычным значением слова скрыть некоторый иной смысл, подчас противоположный основному. «Часто пишется казнь, а читается правильно — песнь», — так сформулировал этот художественный закон О. Мандельштам.
«Раскопки» значения слова, тонкостей его смысла, особенностей его употребления в каждом конкретном предложении, в каждом произведении, у каждого автора — совершенно необходимы, если вы действительно хотите научиться понимать художественный текст.
