Исследованию творчества Пушкина посвящено огромное количество монографий и научных работ. Среди них можно отметить труды таких авторов, как Бонди С.М., Викторович В.А., Вышеславцев Б.П., Лотман Ю.М., Россош Г., Федотов Г.П. и другие. Все они в той или иной мере рассуждают о теме свободы в творчестве Пушкина.
В книге С.М.Бонди «О Пушкине» содержатся различные статьи, написанные в разные годы. Особо стоит отметить статью под названием «Рождение реализма в творчестве Пушкина», а также целый раздел, посвященный стихотворению Пушкина «Памятник». Материал этой статьи был использован при анализе темы лирики в творчестве поэта.
В.А. Викторович определяет свободу как философскую проблему, обсуждаемую автором, его героями, и как эстетическое качество художественного мира Пушкина. Также автор анализирует некоторые стихотворения Пушкина (например, «Я памятник себе воздвиг нерукотворный») и оду «Вольность». (3, с.41)
Б.П.Вышеславцев также обращается к проблеме свободы и рабства, свободы и тирании, которая, по словам автора, «является сейчас центральной мировой проблемой, она же всегда была центральной темой русской философии и русской литературы». (6, с.66) Вышеславцев анализирует лирику Пушкина, основываясь на некоторых его стихотворениях.
Ю.М.Лотман в своей книге, посвященной А.С.Пушкину, описывает биографию писателя и приводит ряд статей и исследований. Для данной работы был использован материал статей «Пушкин. Очерк творчества» и «Из размышлений над творческой эволюцией Пушкина».
Литературный критик Г.Россош рассуждает о судьбе писателя. Автор считает, что для Пушкина «свобода — корень его натуры, источник и лейтмотив вдохновения. Все, на что падал взгляд Пушкина, о чем ни задумывался он и чего бы ни коснулся кончиком пера, так или иначе соотносилось с духом свободы. Ничто в мире не было для него нейтральным к свободе. Его свобода не самоцель или фанатическая догма, не праздность или нравственный хаос, а единственно возможный способ дыхания. Не «буква», дух свободы вот что давало поэту стимул для самопроявления и самоограничений». (8, с.172)
Г.П.Федотов рассуждает о многообразии свободы в творчестве Пушкина. Он называет его «певцом империи и свободы». Федотов анализирует лирику Пушкина, обращаясь к некоторым стихотворениям и таким поэмам, как «Кавказский пленник», «Цыганы».
Пушкин в творчестве Цветаевой, Ахматовой, Блока
... творчества А.С. Пушкина на творчество М. Цветаевой, А. Ахматовой, А. Блока. 1. Пушкин в творчестве М. Цветаевой Осмысление судьбы русской поэзии и своего места в ней закономерно приводит Цветаеву к теме А.С. Пушкина. ... мучительных сомнений, слишком поздних прозрений. Очерки Цветаевой замечательны глубоким проникновением в самую суть Пушкинского творчества, в «тайны» его художественного мышления. Так ...
В процессе написания данной работы было изучено достаточное количество научной и критической литературы, что послужило теоретической основой к работе.
Глава 2. Тема свободы в лирике Пушкина
2.1 Певец свободы
Пушкин есть, прежде всего, певец свободы. Поэзия Пушкина есть поэзия свободы от начала до конца.
О чем поет? Поет она свободу, Не изменилась до конца.
Полнота жизни, полнота личности есть полнота творческой свободы. Кто ее не переживал, тот не может философствовать о свободе. И Пушкин изображает это переживание на всех его степенях: от простого самодвижения и спонтанности жизни, от безусловного рефлекса освобождения, свойственного всему живому, от бессознательного инстинкта вольности — вплоть до высшего сознания творческой свободы как служения Божеству, как ответа на Божественный зов. Пушкин дает пережить всю многоликость, неисчерпаемость и противоречивость свободы. Все, что он отрицает и ненавидит, связано с неволей, насилием, принуждением, тиранией, самовластием. Все, что он любит, ценит, чем восхищается, что привлекает его внимание, соединено со свободой, есть ее воплощение, ее символ, или она сама:
Море — свободная стихия, Гроза — символ свободы, ветер, орел, птичка, сердце девы -, наконец, сам поэт — все это живет и дышит только свободой: Затем, что ветру и орлу и сердце девы нет закона. Старый цыган говорит на ревнивую тиранию Алеко: К чему? Вольнее птицы младость, кто в силах удержать любовь? Эта природная, стихийная, космическая свобода есть элемент его души. Его увлекает кочевая вольность цыган, и в ком из русских ее нет? Как вольность, весел их ночлег… ними он вольный житель мира. И грустно ему, когда уходят вдаль Телеги мирные цыганов, Смиренной вольности детей… се живое ищет свободы и страдает в оковах, как птица в клетке. Эту вольность он чувствовал в себе и сочувствовал ей всюду, где ее встречал:
В чужбине свято наблюдаю Родной обычай старины: На волю птичку выпускаю При светлом празднике весны…
Та же свобода влечет и его самого: свобода полета, свобода странствий, свобода увидить чуждые страны. Всю жизнь он мечтал увидеть Италию, которая свята для внуков Аполлона: ночей Италии златой я негой наслажусь на воле…Море манит его горизонтом свободы:
- По вольному распутью моря, Когда ж начну я вольный бег? Придет ли час моей свободы? Пора, пора! Взываю к ней;
- Брожу над морем, жду погоды, Маню ветрила кораблей… (6, с.66-67)
2.2 «Кавказский пленник»
Первая романтическая поэма Пушкина «Кавказский пленник», законченная в феврале 1821 года, принесла ему успех, наибольший в его литературной деятельности. Успех был вызван тем, что читатели находили в ней образ современного романтического героя, отсутствовавший в допушкинской литературе.
Легко убедиться в том, что основные психологические черты заглавного героя поэмы были в высшей степени современными. В «Пленнике» живёт яркое и смелое вольнолюбие. Он попадает на Кавказ именно потому, что ищет свободы, которой нет в не удовлетворяющем его свете — в цивилизованном обществе:
Мотив свободы романтической лирики А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова
... утверждать, что Лермонтов был последователем Пушкина и в своем творчестве также развивал тему свободы. 2. Тема свободы в творчестве А.С. Пушкина В романтической лирике Пушкина 1820-1824 годов тема свободы занимала центральное место. О чем бы ни писал поэт-романтик: ...
Отступник света , друг природы , Покинул он родной предел И в край далёкий полетел С весёлым призраком свободы. Свобода! он одной тебя Ещё искал в пустынном мире. Сам сюжет поэмы организует тема свободы: герой, лишённый духовной свободы и стремящийся обрести её, попав в плен, лишается свободы физической. Таким образом, опять оказывается бессильным найти счастье. В поэме сказано о закованном в цепи Пленнике:
Затмилась перед ним природа. Прости , священная свобода ! Он раб.
2.3 «Свободы сеятель пустынный» и кризис Пушкина
В 1823 году появляется стихотворение «Свободы сеятель пустынный», поражающее безысходностью и отчаянием лирического героя: мир грез растаял, а реальный мир бездуховен. Герой осужден, так как в этом мире он не нужен, ему нет места и некуда бежать. Господь послал пророка на землю, к людям, сеять семена добра и истины. Стихотворение является как бы ответом пророка пославшему его: «…потерял я только время, благие мысли и труды…». Своим главным назначением поэт считал дело освобождения. Но люди не приемлют его даров, свобода им не нужна. Пророк обращается к ним:
Паситесь, мирные народы.
Слово «мирные» имеет презрительную окраску, то есть неспособные восстать против собственного рабства. Это спокойствие стада, а «к чему стадам дары свободы» и поэты, провозглашающие эту свободу.
Год написания этого стихотворения — 1823 — был кризисным для поэта, оттого так трагично настроение стихотворения «Свободы сеятель пустынный». Пушкин считает себя свободным поэтом, готовым творить для людей. Однако им не нужно его творчество.
Если романтизм утверждал, что поэт — это человек, ничем не похожий на других людей, то Пушкин приходит к убеждению, что поэт — это просто человек. Понятие поэтического отождествляется теперь с обыденным, каждодневным, а исключительное начинает казаться лишенным истины и поэзии.
Совсем иное настроение звучит в стихотворении «Арион». Пушкин, наряду с подведением итога духовных исканий декабристов, определил и свою роль: задача певца — петь пловцам, рассказать о них всем и передать этот рассказ потомкам. Поэтому кажется закономерным спасение пловца: спасен тот, кому дано свободное слово. Дело этих людей живо, пока певец е не изменил себе:
Я гимны прежние пою…
Пушкин осмысливает себя человеком свободным, оттого и творчество его свободно. Он остался верен идеалам юности, не предал их, и это находит свое отражение в его творчестве. Свободный поэт не боится осуждения толпы. Ее презрения или гнева власти.
2.4 «Я памятник себе воздвиг нерукотворный»
В итоговом для поэта стихотворении «Я памятник себе воздвиг нерукотворный» (1836) прямое отношение к нашей теме имеет предпоследнее четверостишие:
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.
Известен черновой вариант строфы, где третья строка читается:
Что вслед Радищеву восславил я свободу (III, 432)
В недавнем прошлом отечественная пушкинистика была готова предпочесть черновой вариант, объясняя его отвергнутое положение цензурными условиями, автоцензурой.
Мое любимое стихотворение А. С. Пушкина. «Не дай мне бог сойти ...
... особенно подчеркивают противоречивые эмоции и отрицание своего желания «сойти с ума». А в строках …И я б заслушивался волн, И я глядел бы, счастья полн, В пустые небеса… повторы ... властей, и можно предположить, что в этот момент его творчество выражало безысходность и бессилие в борьбе с царизмом. Вольность слова А. С. Пушкин в этом стихотворении сравнивает со свободой ...
При нынешнем педалировании христианских начал самое это обращение позднего Пушкина к имени Радищева, признание преемственности с ним кажется столь же странным, как раньше — его вариантный статус.
Стихотворение о памятнике написано 21 августа 1836 г. Через пять дней цензура запретит статью «Александр Радищев», где четко обозначено расхождение в мировоззренческих вопросах, в стратегии жизненной и литературной; напомню хотя бы концовку: «нет убедительности в поношениях, и нет истины, где нет любви» (1, с.246).
Не соглашаясь с автором «Путешествия из Петербурга в Москву» в принципе, Пушкин все же находит возможным сказать о себе: «вослед Радищеву». Наиболее очевидное объяснение: поэт имел в виду свою оду «Вольность» (1817), одноименную с радищевской. Однако странным может показаться и это напоминание о юношеском опусе, от которого автор ушел, кажется, далеко и безвозвратно.
Предположенные странности и недоумения, на наш взгляд, происходят от довлеющего понимания творческой эволюции Пушкина. Вне зависимости от того, делается ли акцент на социально-исторические или духовно-религиозные факторы этой эволюции, чаще всего фокусируется внимание на различиях раннего и позднего Пушкина. Так, в ранней лирике находят свободу внешнюю, политическую (или в иной системе координат, «романтическую»), а в поздней — внутреннюю, духовную (или «реалистическую»), точку перелома чаще всего ищут в стихотворении «К морю» как «Прощании» с прежним образом жизни и мышления. При таком взгляде на второй план уходит преемственность раннего и позднего Пушкина.
Своеобразную преемственность заметил А. Блок, готовя свою пушкинскую речь; в его дневнике начала февраля 1921 года есть запись, соединяющая между собой два пушкинских стихотворения — «К Н.Я. Плюсковой» (1818) и «Из Пиндемонти» (1836): «Пушкину в молодости, когда он еще был «веселым юношей» <…>
Любовь и тайная свобода
Внушали сердцу гимн простой.
<…> Прошло 17 лет, Пушкин «истомлен неравною борьбой» и т.д. Он опять говорит о какой-то «иной свободе» и определяет ее:
никому
Отчета не давать, и т.д.
Эта свобода и есть «счастье».
2.5 Тайная свобода
«Тайная свобода» (это пушкинское выражение войдет затем в стихотворение Блока «Пушкинскому Дому») из XX века увиделась универсальной формулой: «тайная свобода» раннего Пушкина принципиально неотличима от «иной свободы» позднего. Отличия, и весьма существенные, разумеется, есть. К примеру, в раннем послании «К Н.Я. Плюсковой» декларация «Я не рожден царей забавить» естественно переходит в горделивое «И неподкупный голос мой / Был эхо русского народа» (I, 302).
В позднейшем «Из Пиндемонти» оппозиция «царя» и «народа» стерта: «Зависеть от царя, зависеть от народа — Не все ли нам равно?» (III, 336).
Видение Блока тем не менее не аберрация, поздний Пушкин действительно продолжает и уточняет себя раннего: любая форма зависимости ему претит, он теперь не желает быть ничьим эхом (за единственным исключением, о коем чуть ниже).
Пушкин а. с. — Вклад пушкина в русскую и мировую культуру
... В глазах поэта любовь не противоречит свободе, а является как бы ее синонимом. Свобода включает счастье и расцвет, а не самоограничение личности. Поэтому для Пушкина ... всей жизни была античная культура. Фольклор самых различных народов привлекал его внимание. Пушкин был продолжателем дела, начатого ... с энергического "но". Но в нас горит еще желанье, Под гнетом власти роковой Нетерпеливою душой Отчизны ...
Сфера «тайной свободы» тем самым неизмеримо вырастает, универсализуется, не отрываясь от своего истока.
Постепенное расширение семантики лексем «свобода» и «вольность» становится очевидным при последовательном рассмотрении трех известных стихотворных посланий Пушкина к Чаадаеву 1818, 1821 и 1824 г.г. — своеобразной трилогии о свободе.
Мы ждем с томленьем упованья
Минуты вольности святой… (I, 307)
В первом послании понятие вольности связано с политическим ожиданием: «на обломках самовластья». Не следует, конечно, отождествлять самовластье с самодержавием: самовластен Павел I и Наполеон («самовластительный злодей», «тебя пленяло самовластье» — I, 284; II, 58), Александр I («И самовластие лишь север укрывал» — II, 158), но самовластна и взбунтовавшаяся чернь («Вольность», «Андрей Шенье»).
С другой стороны, самодержавье может и не быть самовластьем, к чему, собственно, Пушкин и призывает в «Вольности», «Деревне» и т.д.
Во втором послании Чаадаеву представлена, словно по контрасту, картина иной, неполитической, внутренней свободы творческой личности:
- Владею днем моим;
- с порядком дружен ум;
- Учусь удерживать вниманье долгих дум;
Ищу вознаградить в объятиях свободы
Мятежной младостью утраченные годы… (II, 47)
Это новое ощущение свободы (начатки которого, впрочем, обозначены еще в «Деревне») рождается в ссылке, т.е. внешней неволе. Далее говорится о «независимых досугах» — тема получит свое продолжение в 55 строфе первой главы «Евгения Онегина». Вместо мятежной, бурной свободы — тишина и сосредоточенность, вместо моря — лесное «озеро пустынное». Самая свобода переходит в иное качество, но этот переход, что важно заметить, не отказ, а продолжение, развитие темы. В том же послании Чаадаеву строка «Вольнолюбивые надежды оживим» (II, 49) как бы отсылает к первому посланию. При журнальной публикации стихотворения эта строка была вычеркнута цензором, и автор особенно сожалел о потере слова «вольнолюбивые». (3, с.43-44)
2.6 Власть и свобода
Вольный гений России, вольный гений Пушкина, который никому и никогда не покорялся: ни Александру, ни Николаю, ни Пугачеву, ни декабристам, ни якобинцам, ни общественному мнению, ни социальному заказу, ни общей полезности. Лишь одному зову он покорен: божественному глаголу, лишь только он до слуха чуткого коснется. Но Пушкин изображает не только трагедию власти, но и трагедию свободы. Обе тесно связаны между собой. Свобода может переходить в произвол, в своеволие страстей, в разбойничью вольницу, в народный бунт, бессмысленный и беспощадный, и, наконец в тиранию. Тиран отнимает всю свободу у всех и приписывает ее исключительно себе. Но такая свобода есть преступный произвол, уничтожающий подлинную свободу. Ты для себя лишь хочешь воли, — говорит старый цыган тираническому Алеко. Тирания ревности делает его убийцей, и вот что говорит ему истинная вольность:
- Мы дики, нет у нас законов, Мы не терзаем, не казним, Не нужно крови нам и стонов;
- Но жить с убийцей не хотим
В истории народов и царей дело не решалось с такой мудрой простотой. Трагедия власти состоит в том, что она пробуждает протест революционной свободы; трагедия революционной свободы состоит в том, что она пробуждает врожденный инстинкт власти в самих освободителях. Свержение власти превращается в присвоение власти, и притом наихудшей. (6, с.68)
Сочинения пушкина на сцене русских театров
... на театр как на трибуну в дальнейшем разовьют Гоголь, Островский, Салтыков-Щедрин и многие другие русские писатели и драматурги. Пушкин ... вообще имеет более благородства на, сцене, более уважения к публике, ... Народность театрального искусства Пушкин не ограничивает лишь общедоступностью зрелищ: он ... свободы художника, изображающего «судьбу человеческую, судьбу народную»; считал, что «нашему театру ...
Начало трагедии дано в оде Вольность 1817 г. Она изображает легальную тиранию и ее свержение. Дальнейшее развитие трагедии дано в Андрее Шенье 1825 г., где появляется другая тирания, свергающая первую, тирания революционная. Но вечный протест вольности против неволи выражен здесь в таких словах, которые применимы ко всякой тирании, ибо выражают самое ее существо:
Увы! куда ни брошу взор — Везде бичи, везде железы, Законов гибельный позор, Неволи немощные слезы: Везде неправедная Власть
* * * Воссела — Рабства грозный Гений И Славы роковая страсть.
Ко всякому тирану на земле, к бывшему и будущему одинаково, могут быть отнесены пушкинские слова пророческого гнева:
Читают на твоем челе Печать проклятия народы, Ты ужас мира, стыд природы, Упрек ты Богу на земле.
Пушкин так же, как Толстой и Достоевский, понимал, что злая власть, тирания есть предел зла на земле, царство Великого Инквизитора. Первое трагическое столкновение власти и революционной свободы, первое восстание в истории, совершается против патриархальной, легальной тирании. Поразительное описание того, как возникает пред ним жуткая картина убийства императора Павла в этом жутком и призрачном городе:
Когда на мрачную Неву Звезда полуночи сверкает * * * Глядит задумчивый певец На грозно спящий средь тумана Пустынный памятник тирана, Забвенью брошенный дворец — И слышит Клии страшный глас За сими страшными стенами, Калигулы последний час Он видит живо пред очами.
2.7 Парадокс свободы
Пушкин видел в свободе начало всех начал, но в то же время он сполна постиг тупиковость этой доминанты: парадокс свободы, бумеранг свободы вот что открылось ему еще в самом начале пути, легло в основание его трагизма. Свобода по природе своей призвана «освобождать» в том числе от истины, смысла да и от свободы тоже. В своем юношеском потрясающе зрелом стихотворении «Безверие» Пушкин изобразил вполне свободного человека, не зависимого ни от людей, ни от Бога. И что же? Чем чревата эта свобода? Он «видит с ужасом, что в свете он один», и «бродит он с увядшею душой, своей ужасною томимый пустотой». Ему некого винить в своей беде он сам «безумно погасил отрадный сердцу свет», подарил себе «безверия мученье». Он не устает изыскивать себе опору надежную, вечную, хотя бы ценой своей независимости. Но дух свободы неискореним.
Ум ищет божества, а сердце не находит…
Он Бога тайного нигде, нигде не зрит,
С померкшею душой святыне предстоит,
Холодный ко всему и чуждый к умиленью…
Было бы, конечно, ошибкой ставить знак равенства между героем «Безверия» и самим Пушкиным. Но еще опрометчивей свести роль поэта к позиции наблюдателя. «Ум ищет божества, а сердце не находит» этой коллизией пронизан весь путь Пушкина. «Собою страждет он» тоже сказано не о третьем лице: о себе. Не надо считать, что его погубили враги, долги, цари, бенкендорфы. Низко и глупо упрекать в чем-либо жену. Не стоит порицать и друзей дескать, недопоняли, убили равнодушием, отчужденьем. «Собою страждет он…»
Лирика Пушкина как отражение многогранности личности поэта
... гения. А жанровое многообразие поэта до сих пор подтверждает людям высшее назначение Пушкина. Гоголь утверждал, что лирика Пушкина – «явление чрезвычайное». Определяя многогранность творчества поэта, он с восхищением писал: ... драматическая формула его поэтической судьбы: «В мой жестокий век восславил я свободу». Декабристов Пушкин называл своими «друзьями, братьями, товарищами». И хотя он, по его ...
Юный Пушкин сумел раскрыть безверие не в философском или чисто житейском плане; оно выступает у него в предельно обобщенном значении как гнетущая, опустошающая изнанка свободы. Герой стихотворения, пораженный этим недугом, не в силах усмирить свои «бунтующие страсти», забыть о разуме «и немощном и строгом», чтобы «с одной лишь верою повергнуться пред Богом». Бог у Пушкина противостоит безверию как живой и бессмертный идеал, как абсолютная свобода и «отрадный сердцу свет», без которого нет и не может быть жизни. (8, с.172)
Но вот спустя годы и годы новый духовный скиталец забредает, выбиваясь из сил, в пустыню мрачную, и тут к нему нисходит шестикрылый серафим, дает ему новое зрение, новый слух, вместо языка «жало мудрыя змеи», вместо сердца трепетного «угль, пылающий огнем»; и голос свыше, именуя скитальца «пророком», призывает его исполниться волей Божьей. В «Пророке» он лишь на время устранил свою иронию, чтобы войти в образ боговдохновения, взглянуть на все «моря и земли» сквозь призму чрезвычайных возможностей и «полномочий». Но это прежде всего проба проба духа, опыт воплощения мечты. Ведь основные акценты «Пророка» звучали у Пушкина и раньше, причем не раз. Задолго до того, как «Бога глас» призвал его исполниться всевышней волей и глаголом жечь сердца людей, Пушкин воскликнул (в своей «Деревне»): «О, если б голос мой умел сердца тревожить!», а в «Песни о вещем Олеге» сказал о волхвах (они тоже в своем роде поэты-пророки): «Правдив и свободен их вещий язык и с волей небесною дружен». Так что «Бога глас» это голос самого поэта, отраженный и возвеличенный небесной раковиной. Пушкин не нуждался в том, чтобы кто-то «воззвал» и подвигнул его на великую миссию, дал ему санкцию на пророчество.
На первый взгляд как будто свершилось: божество найдено, верней оно само нашло поэта, упорно влачившегося «в пустыне мрачной»; можно бы уже не томиться ни духовной, ни иной жаждой. Но не таков гений Пушкина. Именно теперь, на этом пике духодерзновения, он ясней ясного сознает: сан Божьего миссионера не то, к чему он действительно призван. И не в скромности дело, не в недооценке себя. Наоборот: ему эта миссия не может не представиться слишком ограниченной, а в чем-то, быть может, и фальшивой. Посвятить себя тому, чтобы жечь сердца (хотя бы и глаголом)? Нет, «угль пылающий» нужен и оправдан лишь в избранные мгновения. Обычной жизни нужны обыденные глаголы. Вся эта мрачна мистерия, жуткая гипнохирургия на перепутье не кредо Пушкина. Звездный час его, но не въяве. Фата-моргана, вроде творческого сна, ярчайшего и пронзительного, близкого к священнодействию; однако возомнить и утвердить себя пророком Пушкин легче смирится с камер-юнкерством, чем с этим «чином». «Пророк» не утолил и не мог утолить жажды гения, не увенчал его поиск, не внес в его «самостоянье» кардинальный переворот. Как бы мы ни трактовали смысл стихотворения, какой бы отклик ни приписали поэту сон есть сон: следом идет пробуждение. Что мы находим у Пушкина после создания «Пророка»? Знакомый мотив: «Когда б не смутное влеченье / Чего-то жаждущей души». Опять духовная жажда, тревога, с новой силой, с новыми приступами (хотя, как всегда, он и весел, счастлив, деятелен, остроумен, предан солнцу и любви разумеется, без малейшего наигрыша и натуги).
Пушкин А.С. — Тема поэта и поэзии в лирике Пушкина
... поэта стать глашатаем правды, заканчивается стихотворение, посвященное высокому общественному и гражданскому назначению поэта и поэзии. Стихотворение "Арион", написанное в 1827 году, воссоздает в ... тем, что своей лирой он пробуждал "чувства добрые''. Пушкин дает точную и лаконичную оценку идейного смысла своего творчества, подчеркивает, что вся его поэзия была проникнута духом свободы. ... себе лишь ...
Вновь скитания, поиск…
пушкин писатель свобода безверие
Однажды странствуя среди долины дикой,
Незапно был объят я скорбию великой
И тяжким бременем подавлен и согбен,
Как тот, кто на суде в убийстве уличен…
Необъяснимость многих важнейших событий, переживаний Пушкин не единожды подчеркивал в опорных точках своих фабул. Вот, к примеру, как предстал поэту тот же Демон: «Часы надежд и наслаждений / Тоской внезапной осеня». Или Моцарт: «Я весел… Вдруг: виденье гробовое, / Незапный мрак иль что-нибудь такое». А вот Пророк: «В пустыне мрачной я влачился, / И шестикрылый серафим / На перепутьи мне явился» союз «и» выступает здесь тоже в значении «вдруг». Во внезапном сопряжении излучин судьбы одна из основ настоящего трагизма. Причем трагедийны и те излучины, что сходятся удавкой на шее, и те, что свиваются на «челе» священным нимбом, пророческим ореолом. Еще одна составляющая трагизма несмирение человека с волей провидения, нежелание быть ни тузом, ни шестеркой в таинственно тасуемой колоде карт, любая из которых может обернуться пиковой дамой.
В мае 1834 года в дневнике поэта появились знаменательные слова: «…я могу быть подданным, даже рабом, но холопом и шутом не буду и у царя небесного». Пушкин по-прежнему верен себе ищет и пробивает путь к совершенству, идеалу и абсолюту. Весь свой век он в этом дерзании. Очевидно, что не зря в «Пророке», поэт лишь назван пророком: красноречивым молчанием встречает он вдохновенные Божьи слова.
Заключение
Свобода принадлежит к основным стихиям пушкинского творчества и, конечно, его духовного существа. Без свободы немыслим Пушкин, и значение ее выходит далеко за пределы политических настроений поэта. (9, с.363)
Пушкин осмысливает себя человеком свободным, оттого и творчество его свободно. Он остался верен идеалам юности, не предал их, и это находит свое отражение в его творчестве. Свободный поэт не боится осуждения толпы. Ее презрения или гнева власти.
Таким образом, Пушкин всегда считал себя человеком свободным, оттого свободным было его творчество. Свободный поэт не боится осуждения толпы, ее презрения или гнева власти. Тема свободы творчества, несколько варьируясь, сохранялась на протяжении всей жизни Пушкина и рассматривается им как духовная и творческая свобода настоящего писателя-гуманиста.
Список литературы
[Электронный ресурс]//URL: https://liarte.ru/referat/na-temu-svoboda-v-lirike-pushkina/
1.Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 10 т. / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. дом).
Проблема свободы и творчества в философии Н. Бердяева
... им как творчество из свободы, а не из природы. Природа самого творческого акта интерпретируется в экзистенциальном смысле как изменение структуры иррациональной и темной свободы и поэтому объективированного ... человека в ответ на творческий акт Бога, ибо подлинное творчество, как и подлинная этика творчества, богочеловечно. Свобода человека, по мнению Н. А. Бердяева, должна быть направлена ...
— 4-е изд. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1977-1979. — Т. 1-10.
2.Бонди С.М. О Пушкине: Статьи и исследования. — М.: Худож. лит., 1978.
- Викторович В.А. О парадоксе свободы у Пушкина // Литературный текст: проблемы и методы исследования. — М., Тверь, 2000. — №6.
- Волков Генрих.
Мир Пушкина. М., Молодая Гвардия, 1989.
- Вышеславцев Б.П. Вольность Пушкина (Индивидуальная свобода) // О России и русской философской культуре. — М., 1990.
- Вышеславцев Б.П.
Многообразие свободы в творчестве Пушкина // Родник. — Рига, 1989. — №7.
- Лотман Ю.М. А.С.Пушкин: Биография писателя;
- Статьи и заметки, 1960-1990;
- «Евгений Онегин»: Комментарий СПб.: Искусство-СПБ, 1995.
- Россош Г. Пушкин и свобода: превратности и откровения // Октябрь. — М., 1996. — №2.
- Федотов Г.П.
Певец империи и свободы // Пушкин в русской философской критике: Конец XIX — первая половина XX в. — М.: Книга, 1990.
- Фридман Н.В. Романтизм в творчестве Пушкина. М. Просвещение, 1980.
