Вера в гражданские свободы и идеалы в конце 18 века, надежда на их осуществление в огне революции и крушение этих надежд, становление империи Наполеона – все это вызвало к жизни художественное направление, получившее название романтизма.
Мода очень тонка в своих нюансах, и если присмотреться, то все, что привнес романтизм в литературу, живопись и театр, получило отзвук в костюме. Каждый месяц журналы всех стран, и России в том числе, не только специально модные, но и литературные, публикуют модные картинки, советы, описания туалетов, рисунков на ткани, обычаи и все, что подвержено изменению ветреной моды.
Литература романтизма, обращенная к истории и восточной экзотике, давала моде повод для новых названий и изобретений экстравагантных форм костюмов. Восточные тюрбаны и повязки адресовали к Байрону, а береты, сдвинутые набок, напоминали о славе Рафаэля и Леонардо.
Следует заметить, что туалет – процесс одевания, причесывания, сбора на бал – был так сложен, что уже сам по себе представлял одну из характернейших черт своего времени.
Развивается и такое направление, как «денди». Слово «денди» (и производное от него — «дендизм») с трудом переводится на русский язык. Вернее, слово это не только передается несколькими, по смыслу противоположными, русскими словами, но и определяет, по крайней мере в русской традиции, весьма различные общественные явления.Зародившись в Англии, дендизм включал в себя национальное противопоставление французским модам, вызывавшим в конце XVIII века бурное возмущение английских патриотов. Н. Карамзин в «Письмах русского путешественника» описывал, как во время его (и его русских приятелей) прогулок по Лондону толпа мальчишек забросала грязью человека, одетого по французской моде. Таким образом, дендизм был окрашен в тона национальной специфики и в этом смысле, с одной стороны, смыкался с романтизмом, а с другой — примыкал к антифранцузским патриотическим настроениям, охватившим Европу в первые десятилетия XIX века.
Глава 1. Моды пушкинской поры
1.1. Женский костюм
В начале девятнадцатого века число женщин в России, предпочитающих традиционному старинному платью причуды моды, стало расти с нарастающей быстротой. Как и в восемнадцатом веке, в первую очередь это были модные горожанки. И хотя костюм россиянки в деревне, а нередко и в столице позволял догадаться о национальной и сословной принадлежности его обладательницы, размере ее достатка, возрасте, семейном положении, происхождении, все же знакомая символика костюма россиянок несколько стерлась или приняла иные формы.
Мир прекрасного, искусство моды
... со временим похожим на них орнаментом, узором или рисунком на одежде. И чем больше развивалась одежда, тем сильнее подчиняла она себе украшения. Порой создавались подлинные шедевры искусства, где национальный ... Получались различные виды костюма - экзомида, хитон, пеплос, хламида. Древний Рим. История древнеримского государства восходит к VIII веку до н.э. и завершается в V веке н.э. гибелью Рима, ...
В первые годы девятнадцатого века женская мода России не отличалась сложностью форм. Во всем искусстве господствовал неоклассицизм с его законченностью и естественностью, получивший в российской моде наименование «стиль империя» или «шемиз» (в переводе с французского – «рубашка»).
В России этот стиль господствовал с конца восемнадцатого века и не исчез до конца 10-х годов девятнадцатого века. «В нынешнем костюме, – писал журнал «Московский Меркурий» за 1803 год – главным почитается обрисование форм. Если у женщины не видно сложения ног от башмаков до туловища, то говорят, что она не умеет одеваться…» Тончайшие платья из муслина, батиста, кисеи, крепа, с завышенной линией талии, большим декольте и узким коротким рукавом, российские модницы носили «подчас на одном лишь трико телесного цвета», поскольку «самая тонкая юбка отнимала у такого платья всю прозрачность».
Мужчины – современники находили эту моду «недурной»: «…и право, на молодых женщинах и девицах все было так чисто, просто и свежо. Не страшась ужасов зимы, они были в полупрозрачных платьях, кои плотно обхватывали гибкий стан и верно обрисовывали прелестные формы». Пропагандисткой «стиля империя» в Петербурге стала французская портретистка Л.Е. Виже Лебрэн, некоторое время жившая в России. Она носила самые короткие по тем временам юбки и самые узкие, обтягивающие бедра, платья. Наряды ее дополняли легчайшие шали, окаймленные античным орнаментом, лебяжьим пухом или мехом.
Шали, шарфы и платки из разнообразных тканей, появившись в женском костюме еще во времена Московской Руси, прочно утвердились в повседневном и праздничном гардеробе буквально всех женщин России. И если дамы высшего света предпочитали воздушные накидки, соответствовавшие их «античным» нарядам, то в среднем сословии и в деревнях ценились яркие, цветастые шали из тонкой шерсти.
Шали и платки сохранились в костюме россиянок и при переходе от неоклассицизма к господствовавшему с 1810-х гг. стилю ампир. На смену изысканной простоте тонких античных «шемиз», пришли нарядно декорированные платья из тяжелых и плотных материй. Вернулся в моду и корсет, высоко поднимавший грудь и сильно перетягивающий талию. Облегающий лиф при покатой линии плеч, колоколообразная юбка – типичный силуэт российской горожанки «пушкинской поры». Женская фигура по форме стала напоминать перевернутый бокал.
В начале прошлого века изменился не только фасон платьев, но и их длина: они стали короче. Сначала открылись башмачки, а затем и щиколотки ног. Это было настолько непривычно, что нередко вызывало у мужчин сердечный трепет.
Верхняя часть платья должна была напоминать сердце, для чего в бальных платьях вырез лифа имел вид двух полукружий. Обычно талию опоясывали широкой лентой, которая сзади завязывалась бантом.
Рукава бального платья имели вид пышного короткого буфа, Длинные рукава каждодневного платья, напоминавшие средневековые жиго, были чрезвычайно широки и сужались лишь к кисти.
На каждом выходном платье женщины обязательно должны были присутствовать кружева в больших количествах
В эти годы большую роль в гардеробе женщины по-прежнему играют пелерины, шарфы, шали: «На кудри милой головы я шаль зеленую накинул»[. В женском гардеробе можно найти множество самых разнообразных шляпок. Одна из них – берет.
Изменения в культуре и быте в первой четверти XVIII века в России
... в области культуры и быта были органичной частью реформирования страны. Реформы культуры, с одной стороны удовлетворяли насущные требования других преобразований и с другой стороны нередко сами служили импульсом ускорения изменений. ... французским модам и этикету, увлечение французским языком, -- в последней четверти века начинается и англомания . Женский костюм. Г) Празднества и развлечения знати ...
В начале века женский костюм дополнялся множеством разнообразных украшений, словно компенсирующих его простоту и скромность: жемчужными нитями, браслетами, колье, диадемами, фероньерками, серьгами. Браслеты носили не только на руках, но и на ногах, а перстнями и кольцами украшали чуть ли не каждый палец руки.
Умение элегантно одеваться предполагало также тонкое соответствие между нарядом и прической или головным убором. Менялась мода на одежду, менялись и прически. В начале века женская прическа копировала античную. Предпочтительным считался каштановый цвет волос. В 30–40-е годы, эпоху романтизма, волосы укладывали буклями на висках. Художник Гау изобразил в 1844 году красавицу Наталью Николаевну Ланскую, бывшую жену Пушкина, именно с такой прической.
1.2. Женские хитрости. Рукав на платьях времен бидермейера
Во времена бидермейера (период 1820-40-е гг., в России получил название «пушкинских») женская фигура имела вид песочных часов: очень широкий верх платья, который создавался за счет огромных рукавов-пуфов, расклешённая юбка и узкая талия, перетянутая широким поясом.
Этот силуэт часто высмеивался в журналах, доставалось объёмным рукавам и укороченной длине платья, при которой – о, ужас! – были видны ступни и щиколотки женских ножек.
Тем не менее, женщины продолжали подчиняться моде. Ткани, из которых шили платья, не всегда были лёгкими и воздушными.
Поэтому, удерживал вес бархатного рукава-пуфа (или, как его ещё называли, жиго (gigot sleeve)), невидимый постороннему глазу слив-пуфф (sleeve puffs).
Gigot sleeve (gigot в пер. с французского – «окорок») – одно из названий этого широкого сверху и узкого книзу рукава, действительно похожего на окорок.
Иногда слив-пуфф пришивался прямо к корсету,
но часто он привязывался отдельно с помощью лент или тесёмок.
Эти рукавчики шили из хлопка или льна, набивали ватой (или чем-то похожим на вату), гусиным пером или пухом. Каждая портниха имела свой способ создания подобного рукава.
1.3. Мужской костюм
Поверх белоснежной рубашки со стоячим накрахмаленным воротником, жестким и тугим (в шутку его называли по-немецки «vatermorder» – «отцеубийца»), на шею повязывали галстук.
Слово «галстук» переводится с немецкого как «шейный платок», в то время он действительно представлял собой платок или шарф, который завязывали бантом или узлом, а концы заправляли под жилет.
Короткий жилет появился во Франции еще в XVII веке и получил название по имени комического театрального персонажа Жиля, носящего его. В начале XIX века в моде были самые разнообразные жилеты всевозможных расцветок: однобортные и двубортные, с воротниками и без них, с множеством карманов. Щеголи надевали несколько жилетов одновременно, порой сразу пять, причем нижний непременно должен был выглядывать из-под верхнего жилета.
Поверх жилета надевали фрак. Эта одежда, по сей день не вышедшая из моды, появилась в Англии в конце XVIII века и первоначально служила костюмом для верховой езды. Именно поэтому у фрака необычный вид – короткий перед и длинные фалды сзади, талия слегка завышена, рукав у плеча расширен, а внизу – воронкообразный манжет (но это, впрочем, необязательно).
Сочинение конец 19 века начало 20 века на пути к большой войне
... Французская буржуазная революция 18 века. Наполеоновские войны. Разрушение феодально-монархических устоев ... позволит реорганизовать общество на Дворянин, князь. коммунистических началах: взаимопомощь, свобода, справедливость. ... - демократы Исторические Самобытный путь В целом повторяет путь развития Западной судьбы России ... переход от производство) обмена к торговле. Зарождение районной специализации. 2. ...
Воротник обычно обтягивался бархатом иного цвета, чем ткань фрака. Фраки шили различных цветов, чаще из однотонной ткани, но они могли быть и из узорных материалов – в полоску, «в мушку» и т.д. Пуговицы к фраку были серебряными, фарфоровыми, иногда даже драгоценными.
В пушкинское время фраки туго обхватывали талию и имели пышный в плече рукав, что помогало мужчине соответствовать идеалу красоты той поры. Тонкая талия, широкие плечи, маленькие ноги и руки при высоком росте!
О костюме пушкинского времени можно судить по картине его современника художника Чернецова «Парад на Царицынском лугу в Санкт-Петербурге в 1831 году». На ней изображены знаменитые русские писатели – Крылов, Пушкин, Жуковский, Гнедич. Все они в длинных панталонах, с цилиндрами на головах, у всех, кроме Гнедича, бакенбарды. Но костюмы на писателях разные: Пушкин – во фраке, на Жуковском – сюртук, Крылов одет в бекешу, а Гнедич – в шинель с пелериной.
1.4. Мода пушкинского времени,ее отражение в романе Пушкина «Евгений Онегин»
Наиболее часто слова мода и модный употребляются в 1-й главе романа. Это не случайно. Мотив моды проходит через всю главу и является ее лейтмотивом. Свобода, открывшаяся Онегину, подчинена моде, в которой он видит почти закон жизни. Мода – это не только следование новейшим образцам в одежде, хотя Онегин, конечно же, как и полагается денди, одет (а не только острижен) «по последней моде». Это и соответственная манера поведения, имеющая определенное название – дендизм, это и образ мыслей, и даже определенный настрой чувств. Мода обрекает Онегина на поверхностное отношение ко всему. Следуя моде, нельзя быть самим собой; мода преходяща, поверхностна.
Начало XIX века характеризуется появлением в искусстве, а затем и в быту (одежде) стиля ампир. Так же, как классицизм XVIII века, стиль ампир вдохновлялся античными образцами, но отличался от него меньшей статичностью, пышностью, блеском и помпезностью.
Особенно глубоким было влияние стиля ампир в женской одежде. В начале XIX века дамы отбросили фижмы, пудреные парики и шлейфы. В нарядах отражалось равнение на античные добродетели и римские доблести. Жозефина, супруга первого консула Бонапарта, ввела в моду античные туники – открытые, легкие, стянутые под грудью полупрозрачные платья. Такой костюм был изящным, но не шел к климату России.
Изменился не только фасон платьев, но и их длина: они стали короче. Сначала открылись башмачки, а затем и щиколотки ног. Не случайно А.С. Пушкин посвятил в «Евгении Онегине» столько поэтических строк женским ножкам:
- Летают ножки милых дам;
По их пленительным следам
Летают пламенные взоры…
В дамский туалет входили длинные перчатки, которые снимались только за столом (а митенки – перчатки без пальцев – не снимали вовсе), веер, ридикюль (маленькая сумочка) и небольшой зонт, служивший защитой от дождя и солнца.
Веер в руках светской дамы превращался в тонкий инструмент интриги. Владеть им начинали учить маленьких девочек. Веер очень часто называли «полезный зефир». Он на самом деле оказывался полезным. Например, на внутренней стороне створок могли быть написаны модные цитаты из романов и трудов философов; дама подсматривала в эту «шпаргалку» и вставляла в свою речь умные фразы. Между створками веера прятали любовные записки.
Онегин — типичный образ молодого человека дворянского общества ...
... любовь, но теперь чувствам не суждено жить, ведь Татьяна отвергает Онегина, оставаясь верной своим моральным устоям. Роман кончается сценой свидания ... поиски себя в одиночестве, в отрыве от социума. И Пушкин осуждает этот путь героя, делая того попросту лишним в обществе, ... на балы, посещает театры, рестораны. На это он тратит восемь лет. Со временем герой понимает, что эти занятия не приносят ему ...
Игра веером с целью покорить или отвадить мужчину называлась «махи». Если «полезный зефир» дама держала на груди, это означало «сдержанность»; если одна створка открыта – «братская нежность»; если три – «высокие чувства» и т.п.
Во второй четверти XIX века силуэт женского платья вновь меняется. Возвращается корсет. Женская фигура по форме стала напоминать перевернутый бокал. Вот как об этом сказано у Пушкина в «Евгении Онегине»:
Корсет носила очень узкий
И русский Н, как N французский,
Произносить умела в нос…
(Гл. 2, XXXVIII)
Вместе с модой на одежду менялись и прически. В начале века женская прическа подражала строгой простоте античных форм. Предпочтительным считался каштановый цвет волос. В 30-е годы, эпоху романтизма, волосы укладываются буклями на висках.
МУЖСКОЙ КОСТЮМ
Мужской костюм пушкинского времени приобрел по сравнению с XVIII столетием большую строгость и мужественность. Мужскую моду на протяжении XIX века диктовала преимущественно Англия. До сих пор считается, что Лондон для мужской моды является тем же, что Париж для женской.
Любой светский мужчина того времени носил фрак. В начале XIX века фраки туго обхватывали талию и имели пышный в плече рукав, что помогало мужчине соответствовать идеалу красоты той поры: тонкая талия, широкие плечи, маленькие руки и ноги при высоком росте. Другой распространенной одеждой был сюртук (в переводе с французского – «поверх всего»).
В 20-е годы XIX столетия на смену коротким штанам и чулкам с башмаками пришли длинные и широкие панталоны – предшественники мужских брюк. Своим названием эта часть мужского костюма обязана персонажу итальянской комедии Панталоне, который неизменно появлялся на сцене в длинных широких штанах. Панталоны держались на вошедших в моду подтяжках, а внизу оканчивались штрипками, что позволяло избегать складок. Обычно панталоны и фрак были разного цвета.
Пушкин, приведя перечень модных деталей мужского туалета в «Евгении Онегине», отметил их иностранное происхождение:
Но панталоны, фрак, жилет,
Всех этих слов на русском нет…
(Гл. 1, XXVI)
Самым распространенным головным убором пушкинского времени был цилиндр. Он появился в XVIII веке и позже не раз менял цвет и форму. Во второй четверти XIX столетия в моду вошла широкополая шляпа – боливар, названная в честь героя освободительного движения Южной Америки Симона Боливара. Такая шляпа означала не просто головной убор, она указывала на либеральные общественные настроения ее владельца. Судя по портретам, сам Пушкин носил шляпу а la Bolivar.
Дополняли мужской костюм перчатки, трость и часы. Перчатки, правда, чаще носили в руках, чем на руках, чтобы не затруднять себя, снимая их. Ситуаций, когда это требовалось, было множество. В перчатках особенно ценились хороший покрой и качественный материал.
Самой модной вещью XVIII – начала XIX века была трость. Трости делали из гибкого дерева, что не давало возможности на них опираться. Их носили в руках или под мышкой исключительно для щегольства.
Сочинения пушкина на сцене русских театров
... на театр как на трибуну в дальнейшем разовьют Гоголь, Островский, Салтыков-Щедрин и многие другие русские писатели и драматурги. Пушкин ... может быть, благопристойнее, вообще имеет более благородства на, сцене, более уважения к публике, тверже знает свои ... направленностью. Раскрытие «судьбы народной» Пушкин считает главной заботой драматурга. Пушкин творил в век романтизма, когда в зарубежной ...
Часы носили на цепочке. Для них в жилете был даже предусмотрен специальный карман. Пушкинский герой носил часы знаменитого парижского механика Брегета (вернее, Бреге), отзванивавшие время без открывания крышки циферблата.
Распространены были и мужские украшения: помимо обручального кольца, многие носили перстни с камнями (вспомним пушкинский перстень с восьмигранным сердоликом).
Обязательной принадлежностью дворянина был и лорнет – своеобразные очки на ручке. Двойной складывающийся лорнет также носили на шнурке или цепочке на шее. Когда разглядывать было нечего, лорнет прятали в карман.
XIX век отличался особым разнообразием верхних мужских одежд. В первой трети XIX столетия мужчины надели каррики – пальто, имевшие множество (порой до 15) воротников. Они рядами спускались чуть ли не до пояса. Верхней одеждой также был двубортный редингот, или сюртук, который постепенно стал основным в деловой мужской одежде. В 30-е годы прошлого века в моду вошел макинтош – пальто из водонепроницаемой ткани, которую изобрел шотландский химик Чарлз Макинтош. Студеными зимами в России традиционно носили меховые шубы, веками не выходившие из моды.
Глава 2. Русский дендизм первой четверти 19 века
2.1. Зарождение дендизма
Он был ориентирован на экстравагантность поведения, оскорбляющего светское общество, и на романтический культ индивидуализма. Оскорбительная для света манера держаться, «неприличная» развязность жестов, демонстративный шокинг – все формы разрушения светских запретов воспринимались как поэтические. Такой стиль жизни был свойствен Байрону. На противоположном полюсе находилась та интерпретация дендизма, которую развивал самый прославленный денди эпохи – Джордж Бреммель. Здесь индивидуалистическое презрение к общественным нормам выливалось в иные формы. Байрон противопоставлял изнеженному свету энергию и героическую грубость романтика, Бреммель – грубому мещанству «светской толпы» изнеженную утонченность индивидуалиста2. Этот второй тип поведения Бульвер-Литтон позже приписал герою романа «Пелэм, или Приключения джентльмена» (1828), – произведения, вызвавшего восхищение Пушкина и повлиявшего на его некоторые литературные замыслы и даже, в какие-то мгновения, на его бытовое поведение.Джордж Бреммель
Искусство дендизма создает сложную систему собственной культуры, которая внешне проявляется в своеобразной «поэзии утонченного костюма». Костюм – внешний знак дендизма, однако совсем не его сущность. Герой Бульвера-Литтона с гордостью говорит про себя, что он в Англии «ввел накрахмаленные галстуки». Он же «силою своего примера» «приказывал обтирать отвороты своих ботфорт4 шампанским». Пушкинский Евгений Онегин «Три часа по крайней мере // Пред зеркалами проводил».
Однако покрой фрака и подобные этому атрибуты моды составляют лишь внешнее выражение дендизма. Они слишком легко имитируются профанами, которым недоступна его внутренняя аристократическая сущность.
2.2. Русский дендизм. Дендизм поведения Пушкина
Впрочем, история русского дендизма начинается много раньше и, как ни странно, с женского имени. Отказ от румян верной сподвижницы Екатерины II Екатерины Романовны Дашковой, по мнению французского писателя Барбэ д’Оревильи, был несомненным актом дендизма. Под дендизмом в этом случае понимался не выбор туалета, не способ его носить и даже не манера одеваться, а вся «манера жить». Дашкова осмеливалась появляться в обществе с практически чистым лицом, без румян и белил, в ту самую эпоху, когда дамы спешили нарумяниться, еще не встав с постели, а недостаточное количество краски на лице считалось попросту непристойным и расценивалось как вызов.
Анализ и сравнение писем Татьяны и Онегина (по роману А.С. Пушкина ...
... Татьяны Лариной В письме главной героини читателям нарисован идеальный образ юноши. Девушка наивно полагает, что Онегин умеет сопереживать и не будет преисполнен презрения к ... состоящей в браке, «столичный денди» заботится лишь о себе. Сейчас Татьяна слишком далеко от Евгения. ... как Татьяна, писать на «ты». Сравнительный анализ писем главных героев Послания представляют собой откровение. Письмо ...
«То, что создает из человека Денди, — независимость» — так формулировал основной постулат дендизма один из первых его историков и теоретиков д’Оревильи. В его известной книге «Дендизм и Джордж Брэммель», в 1912 году вышедшей на русском языке с вступительной статьей Михаила Кузмина, перед читателем проходила целая галерея великих денди, отличавшихся необыкновенной внутренней свободой, — лорд Спенсер, изобретатель своего рода короткополого мужского сюртука, названного впоследствии его именем, его соотечественники Честерфилд, Мальборо, Болингброк, король Георг IV, австрийский князь Кауниц и другие. Зародившись в Англии, дендизм как явление был осмыслен и обоснован именно во Франции, в произведениях А. де Мюссе, О. де Бальзака, П. Мериме, Ш. Бодлера. Из просто костюмной моды он превратился в культурное явление лишь после того, как пристальное внимание к нему проявили литераторы. До этого денди, причем не без иронии, называли просто щеголей и франтов. Но лишь в России дендизм пришел к своему логическому концу и показал свои трагические грани.
Источник, о котором пойдет речь, рассказывает о якобы имевшем место разговоре Пушкина с девицей Н. М. Еропкиной, кузиной П. Ю. Нащокина: «Пушкин стал с юмором описывать, как его волшебница-муза заражается общею (московскою. – Ю. Л.) ленью. Уж не порхает, а ходит с перевальцем, отрастила себе животик и «с высот Линдора перекочевала в келью кулинара». А рифмы — один ужас! (он засыпал меня примерами, всего не упомнишь).
- Пишу «Прометей», а она лепечет «сельдерей». Вдохновит меня «Паллада», а она угощает «чашкой шоколада». Появится мне грозная «Минерва», а она смеется «из-под консерва». На «Мессалину» она нашла «малину», «Марсу» подносит «квасу». «Божественный нектар» – «поставлен самовар» <… >
- Кричу в ужасе «Юпитер», а она – «кондитер».
Документ этот вводит нас в забавную ситуацию. Наивная слушательница предполагает, что Пушкин доверил ей быть свидетельницей рождения поэтических текстов, а на самом деле поэт иронически выдает ей нечто, достойное ее представлений о творчестве. Хотя текст донесен до нас мемуаристкой в позднейшем и явно искаженном виде, но именно эта двойственность ситуации заставляет полагать, что в основе ее лежит какой-то подлинный эпизод. Тем интереснее увидеть, что слова, приводимые Еропкиной, имеют явную литературную параллель.
Александр Пушкин, портрет работы О. А. КипренскогоВ рассматривавшемся выше романе Бульвера-Литтона есть исключительно близкое к «пушкинскому» тексту из воспоминаний Еропкиной место, где один из героев описывает свои попытки заняться стихотворством: «Начал я эффектно: О нимфа! Голос музы нежный мог… Но как я ни старался – мне приходила в голову одна лишь рифма – «сапог». Тогда я придумал другое начало: Тебя прославить надо так… но и тут я ничего не мог подобрать, кроме рифмы «башмак». Дальнейшие мои усилия были столь же успешны, «вешний цвет» рождал в моем воображении рифму «туалет», со словом «услада» почему-то сочеталась «помада», откликом на «жизнь уныла», завершавшую второй стих, была весьма неблагозвучная антитеза – «мыло».
Портреты Пушкина Кипренского и Тропинина
... портретах Пушкина работы О.А.Кипренского и В.А.Тропинина. Гипотеза: Предполагается, что работы О. А.Кипренского и В.А.Тропинина являются самыми удачными изображениями поэта. Пушкин в живописи Портрет отличается подчеркнутой сдержанностью и поэтичностью. Пушкин на портрете Кипренского ... образом. Все это сообщает портрету особую ликующую праздничность. Шедевр Тропинина был выставлен впервые для ...
Наконец убедившись, что поэтическое искусство не моя forte7, я удвоил попечение о своей внешности; я наряжался, украшался, умащался, завивался со всей тщательностью, которую, видимо, подсказывало само своеобразие рифм, рожденных моим вдохновением».
Смысл описанной Еропкиной сцены в свете этой параллели понимается так: в ответ на наивные домогательства девицы, ведущей «поэтическую беседу», Пушкин разыгрывает сцену по рецептам лондонского денди, заменяя лишь снобизм одежды гастрономическим.
Дендизм поведения Пушкина – не в мнимой приверженности к гастрономии, а в откровенной насмешке, почти наглости, с которой он осмеивает простодушие своей собеседницы. Именно наглость, прикрытая издевательской вежливостью, составляет основу поведения денди. Герой неоконченного пушкинского «Романа в письмах» точно описывает механизм дендистской наглости: «Мужчины отменно недовольны моею fatuite indolente, которая здесь еще новость. Они бесятся тем более, что я чрезвычайно учтив и благопристоен, и они никак не понимают, в чем именно состоит мое нахальство – хотя и чувствуют, что я нахал».Типично дендистское поведение было известно в кругу русских щеголей задолго до того, как имена Байрона и Бреммеля, равно как и само слово «денди», стали известны в России. Как уже говорилось, Карамзин в 1803 году описал этот любопытный феномен слияния бунта и цинизма, превращения эгоизма в своеобразную религию и насмешливое отношение ко всем принципам «пошлой» морали.
Заключение
У каждого народа в каждую историческую эпоху вырабатывались свои отличительные знаки. Они постоянно менялись. Влияли культурные контакты народа, техническое совершенствование ткачества, культурная традиция, расширение сырьевой базы и т.д. Неизменна оставалась суть – особый язык костюма.
В эпоху Пушкина мода в светской сфере отражала в основном общеевропейскую и, прежде всего, французскую моду, все, что было модно во Франции, чуть позднее светские модницы одевали на себя. Из произведений классиков того времени, и прежде всего Александра Сергеевича Пушкина, очень хорошо обрисовывается мода конца восемнадцатого – начала девятнадцатого веков – не только среди дворян, но и простого русского народа.
Список использованных источников
[Электронный ресурс]//URL: https://liarte.ru/referat/moda-pushkinskoy-epohi/
1. Электронный источник — http://projects.goldenforests.ru
2. журнал «Родина»
3. Электронный источник — http://ru.wikipedia.org
4. Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII-начало XIX века)
