«Благородное чувство любви к отечеству»
I
«Анна Андреевна. Так, верно, и «Юрий Милославский» ваше сочинение?
Хлестаков. Да, это мое сочинение.
Анна Андреевна Я сейчас догадалась.
Марья Антоновна. Ах, маменька, там написано, что это господина Загоскина сочинение.
Анна Андреевна. Ну вот: я и знала, что даже здесь ты будешь спорить.
Хлестаков. Ах да, это правда: это точно Загоскина; а есть другой «Юрий Милославский», так тот уж мой.
Анна Андреевна Ну, это, верно, я ваш читала. Как хорошо написано!»
Эта сцена бессмертной гоголевской комедии, изучаемой в школе, для нашего юного читателя-современника обычно бывает первым услышанным им эхом той громкой, всеобщей известности и славы, которой пользовался в России 1830 — 1840-х годов роман Михаила Николаевича Загоскина «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году».
Впервые роман Заюскина был шдин в конце 1829 года. Автор послал его Л. С. Пушкину и через несколько дней получил от пето такое письмо
«Милостивый государь Михаиле Николаевич,
Прерываю увлекательное чтение Вашего романа, чтоб сердечно поблагодарить Вас за присылку «Юрия Милославского», лестный знак Вашего ко мне благорасположения. Поздравляю Вас с успехом полным и заслуженным, а публику с одним из лучших романов нынешней эпохи. Все читают его. Жуковский провел за ним целую ночь.
Дамы от него в восхищении. В «Литературной газете» будет о нем статья Погорельского. Если в ней не все будет высказано, то постараюсь досказать. Простите. Дай бог Вам многие лета — то есть дай бог нам многие романы.
С искренним уважением и преданностию, честь имею быть
Вашим покорнейшим слугою Л. Пушкин. 11 января 1830. СПб.»
А. Погорельский (писатель-романтик, в частности автор хорошо известной до сих пор сказки «Черная курица, или Подземные жители») по каким-то причинам не написал статьи, и в «Литературной газете» была напечатана рецензия Пушкина, в которой он дает высокую оценку роману Загоскина. В заключение рецензии он отмечает «блистательный», «вполне заслуженный» успех «Юрия Милославского».
Роман Загоскина действительно получил самое блистательное признание, как у крупнейших литераторов того времени, так и в самых широких кругах читателей. Об этом сохранились свидетельства многих современников. В. А. Жуковский признавался Загоскину: «Вот что со мной случилось: получив вашу книгу, я раскрыл ее с некоторою к ней недоверчивостью, с тем только, чтобы заглянуть в некоторые страницы, получить какое-нибудь понятие о слоге вообще; но с первой страницы перешел я на вторую, вторая заманила меня на третью, и вышло, наконец, что я все три томика прочитал за один присест, не покидая книги до поздней ночи. Это для меня решительное доказательство достоинства вашего романа». О том, как был встречен в Петербурге роман, рассказывает в письме Загоскину его друг драматург А. А. Шаховской: «Я уже совсем оделся, чтобы ехать на свидание с нашими первоклассными писателями, как вдруг принесли мне твой роман; я ему обрадовался и повез с собой мою радость к гр. Толстому. Но там меня ею уже встретили. Первое действующее лицо авторского обеда, явившееся на сцену, был Пушкин, и тотчас заговорил о тебе; Пушкин восхищался отрывками твоего романа, которые он читал в журнале; входит Крылов из дворца: расспросы о тебе и улыбательные одобрения твоему роману; входит Гнедич: в восхищении от прекрасного твоего романа; наконец, является Жуковский и, сказав два слова, объявляет, что не спал вчера всю ночь — отчего же? Все-таки от твоего романа..»
Биография Анны Андреевны Ахматовой
... и своеобразной поэтической формы Ахматовой - в «психологическом символизме» Ин. Анненского, в русской психологической прозе ХIХ века - Анне Карениной Л.Толстого, Дворянском гнезде И.Тургенева, романах Ф.Достоевского. В мае 1914, ... Здесь Ахматова застала «краешек эпохи, в которой жил Пушкин»: видела царскосельские водопады, воспетые «смуглым отроком», «зеленое, сырое великолепие парков». Помнила она ...
С. Т. Аксаков напечатал статью о «Юрии Милославском», в которой говорилось: «Радуясь прекрасному явлению в литературе нашей, как общему добру, мы с большим удовольствием извещаем читателей, что, наконец, словесность наша обогатилась первым историческим романом, первым творением в этом роде, которое имеет народную физиономию: характеры, обычаи, нравы, костюм, язык.
Не один раз прочитав его со вниманием и всегда с наслаждением, мы считаем за долг сказать свое мнение откровенно и беспристрастно, подкрепляя по возможности доказательствами похвалы свои и осуждения, разумеется кроме тех случаев, где и то и другое будет основано на чувстве чисто эстетическом — вкусе: он у всякого свой.
Если б романы Вальтер-Скотта были написаны на русском языке, и тогда бы «Юрий Милославский» сохранил свое неотъемлемое достоинство». Кстати сказать, Вальтер Скотт, познакомившийся с романом Загоскина в английском переводе, прислал ему письмо, в котором также высказывал свое восхищение «Юрием Милославским».
Известный журналист Н. И. Греч в своих воспоминаниях писал о «Юрии Милославском»: «Его читали везде, и в гостиных, и в мастерских, в кругах простолюдинов, и при высочайшем дворе».
С. Т. Аксаков рассказывал, что знающие грамоту крестьяне не только сами читали роман, но и пересказывали его неграмотным, что «огромное число табакерок и набивных платков с изображением разных сцен из «Юрия Милославского», развозимых по всем углам необъятной России, поддерживают известность имени его сочинителя». Товарищ Загоскина по военной службе мелкопоместный помещик Воронежской губернии В. М. Бакунин в длинном письме описал, как был принят роман в Воронеже. «Их здесь получили четыре экземпляра, — пишет он, — но они были не достаточны, потому что все генерально желали его поскорей прочесть, а что касается до моего, то вот он уже два месяца переходит из рук в руки, и все еще множество находится кандидатов. Я уже, кроме того, что, получив оный, прочитал в одну ночь, не переставая, успел уже два раза прочитать его громко дамам, каждый раз с большим удовольствием, и не только прелестные глаза слушательниц часто наполнялись слезами, а лица их попеременно изображали то страх, то радость, но должен признаться, к стыду почти старого драгуна, что несколько раз крупные слезы падали на бесконечные усы его… Одним словом, у нас здесь почти все, не взирая ни на пол, ни на лета, в восхищении от твоего «Юрия».
Литературный жанр исторического романа
... слегка окрашенными юмором. Глава 2. Исторический роман 2.1 Исторический роман: основоположник, черты Исторический роман - это художественное произведение, темой которого является историческое прошлое (некоторые исследователи обозначают хронологические ... числе и не столь отдаленному, как исторический роман. Как отмечал ещё Д. Благой: «Зачатки исторического романа можно усмотреть уже в Александрийскую ...
Многие его выписывают, потому что не достаточно, говорят, прочитать его один раз и что такая книга служит украшением библиотеки». Между прочим, в бумагах Загоскина сохранилось письмо знаменитого французского писателя Проспера Мериме, в котором он выражал желание постоянно иметь в своей библиотеке этот роман Загоскина. В. М. Бакунин приводит в своем письме еще целый ряд красноречивых фактов: рассказывает о том, что все внимание читателей отдано «Юрию Милославскому», а о бульварном романе Ф. Булгарина «Иван Выжигин», который прежде «здесь играл довольно значительную ролю… более почти не говорят», и о том, что «один почтенный и пожилой человек чуть не побранился с одним молодым человеком за то, что сей последний сказал, что «Юрий» ему не нравится». Далее Бакунин пишет: «Многие дамы мне сказывали, что читали «Юрия» до половины ночи и даже после балов, не взирая на вред, который мог произойти для цвета лица; после этого нужно ли других доказательств, как ин!ересен твой «Юрий». А некоторые из наших усачей даже забывали волокитство и опаздывали на балы».
Подобных ярких, красноречивых, часто очень трогательных свидетельств, читательской популярности романа М. Н. Загоскина «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году» можно привести еще очень много. Но приведем еще только одно — свидетельство одиннадцатилетнего мальчика: «Юрий Милославский» был первым сильным литературным впечатлением моей жизни. Я находился в пансионе некоего г. Вайденгаммера, когда появился знаменитый роман; учитель русского языка… рассказал в часы рекреаций моим товарищам и мне его содержание… «Юрий Милославский» казался мне чудом совершенства». Этим мальчиком был будущий великий писатель И. С. Тургенев…
Всеобщий успех романа Загоскина, изображавшего события более чем двухсотлетней давности, то есть романа исторического, — явление нечастое в истории литературы. Обычно таким вниманием пользуются произведения, описывающие современность, затрагивающие злобу дня. Но при отсутствии внешней злободневности роман Загоскина отвечал глубинным, заветным, не сиюминутным, а постоянным, завещаемым от поколения к поколению народным чувствам и размышлениям. К тому же высокие художественные достоинства и занимательность рассказа усиливали степень воздействия романа на читателя. В. Г. Белинский при анализе отдельного литературного произведения или всего творчества писателя всегда уделял большое внимание раскрытию наряду с художественными достоинствами и его общественной роли, общественного значения, С этой точки зрения он подошел и к Загоскину. Он писал, что романы Загоскина «были фактами эстетического и нравственного образования русского общества», «мы… уважаем этот роман, — говорил он о «Юрии Милославском», — за благородное чувство любви к отечеству».
Юрий Милославский, или Русские в 1612 году
... сочинением Загоскина - и когда, как не в День народного единства, восполнить этот литературно-патриотический пробел. Ниже вы найдете фрагмент, в котором главный герой, Юрий Милославский, ... ним относится заглавный Юрий Милославский), так и реальные исторические персонажи: на страницах среди ... "Юрия Милославского", опубликованного в 1829 году, принято считать первым русским историческим романом - по ...
Вот это «благородное чувство любви к отечеству», заключенное в романе и проповедуемое им, волновало современников Загоскина — людей XIX века в повествовании о XVII веке. Оно же обусловило и долгую будущую жизнь романа, которую предсказал ему также Белинский. В 1847 году молодой тогда критик В. Майков выступил со статьей, в которой подверг «Юрия Милославского» уничтожающей критике. В. Майкову ответил Белинский. «Нас неприятно поразил какой-то враждебный и презрительный тон, с каким критик разбирает «Юрия Милославского»… — пишет Белинский. — «Юрий Милославский» имеет значение у нас в России, и — не во гнев будь сказано г. критику — имеет значение почетное». Указывая на историческое значение романа Загоскина, Белинский сравнивает его с почтенным пожилым человеком, «который не даром жил на свете, который сделал свое дело», и заключает выводом, что роман принадлежит не только прошлому: «Знаете ли, что «Юрий Милославский» не только сделал уже свое дело, но еще и продолжает его делать? Это доказывается его седьмым изданием. Нельзя же думать, что его покупают всё одни и те же читатели: нет, он с каждым годом находит себе новых, которые теперь им довольны так же, как вы были довольны им назад тому семнадцать лет. Вот почему мы от всей души желаем поскорее дождаться его семидесятого издания и увидеть, что он продается не дороже 25 копеек серебром».
В конце 1850-х годов С. Т. Аксаков отмечал, что «читает до сих пор «Юрия Милославского» вся грамотная Русь». В его словах явно ощущалось удивление таким долгим сроком читательской любви. Но у романа Загоскина еще было впереди много изданий.
В 1879 году Ф. М. Достоевский взял на службу мальчиком в книжный склад пятнадцатилетнего крестьянского подростка Петра Кузнецова. Много лет спустя, вспоминая годы работы у великого писателя, его сердечное внимание к людям, Кузнецов рассказывал, что вскоре после поступления на службу на квартиру, где он снимал угол, пришел Достоевский. «Я очень удивился и растерялся, — пишет Кузнецов. — Я дал ему табуретку, он сел и спрашивает хозяйку, как я живу и когда прихожу вечером домой и чем дома занимаюсь. Хозяйка сказала, что в карты играем, в «дурачки» и в «свои козыри». Федор Михайлович на второй день при завтраке мне говорит: «Ты больше в карты не играй, а читай книги». Первую книгу дал мне Загоскина «Юрий Милославский». Безусловно, Достоевский рекомендовал этот роман потому, что ожидал от него положительного нравственного воздействия на подростка.
2
«Юрий Милославский, или Русские в 1612 году» — главное и лучшее произведение Михаила Николаевича Загоскина. Этот роман написан им в середине творческого пути: весь его предшествующий жизненный опыт, вся литературная работа были подготовкой к созданию «Юрия Милославского», все последующие произведения — использованием и разработкой тех творческих принципов и достижений, которые были найдены в «Юрии Милославском». Биография Загоскина тоже четко делится на две части — до «Юрия Милославского» — это поиски своего места в жизни и литературе и после «Юрия Милославского» — двадцать три года, небогатых внешними событиями, но наполненных большим постоянным упорным литературным трудом. Михаил Николаевич Загоскин родился 14 июля 1789 года в имении отца — небогатого пензенского помещика. Детство Загоскин провел в деревне и получил обычное для провинциального дворянского недоросля тех времен домашнее образование, то есть кое-как научился читать. Но, выучившись грамоте, он пристрастился к чтению, и родители, опасаясь, как бы он не испортил глаз, отнимали у него книги.
Юрий Гагарин первый космонавт
... Сочинение на тему Гагарин Юрий Биографию всемирно известного советского летчика Юрия Гагарина знает каждый ребенок со школьной скамьи. Именно этот человек первым покорил космические ... Юрины сестра и брат. Родное Клушино удалось освободить от войск Германии только в 1943 году. Гагарины переезжают ... на века. В настоящее время, полёты в космос стали обыденным делом, космонавты длительное время проводят на ...
Под влиянием прочитанного Загоскин еще в детстве начал сочинять. В одиннадцать лет он написал трагедию «Леон и Зыдея» и повесть «Пустынник». Детские произведения Загоскина пропали, содержание их неизвестно, осталось только семейное предание о том, что соседи, которым отец давал их читать, хвалили и даже не хотели верить, что «это было написано Мишей».
В конце XVIII века в России существовал обычай записывать дворянских детей чуть ли не со дня рождения в военную службу, чтобы к тому времени, когда он подрастет, ему «по выслуге лет» следовал офицерский чин. Законом подобная хитрость запрещалась, но при помощи знакомств, влиятельных покровителей этот закон обходили. Отец Загоскина не имел ни знакомств, ни покровителей, ни средств на подкуп чиновников, поэтому, когда Мише исполнилось тринадцать лет, отец решил, что пора ему начинать службу, и отправил его в Петербург. Мальчика определили служить самым мелким, «не имеющим чина» чиновником-канцеляристом в государственное казначейство. С этого времени Загоскин должен был сам содержать себя, отец не присылал ему ни копейки. Михаил Николаевич нуждался, порой голодал, но, как вспоминает современник, всегда отличался веселостью нрава. Через два года он получил первый, самый низший чин сенатского секретаря, через десять лет службы — чин губернского секретаря и жалованье сто рублей в год, которому он очень радовался, потому что оно позволяло ему со слугой обедать каждый день. Это произошло в начале 1812 года.
Но в июне 1812 года началась Отечественная война. Едва было объявлено об организации ополчения, Загоскин оставил службу и вступил в ополчение ратником. Формулярный список Загоскина сообщает, что он «был в походах против французов 1812, 1813 и 1814 г.; в действительных сражениях под городом Полоцком 1812 г. октября 6-го, под Смоленском 2-го ноября того же года, под крепостью г. Данцига 1813 г. 17, 18, 19, 20 чисел августа, а 22 числа при взятии предместья Оры, 5-го сентября неприятельских шанцев», а рапорты начальства дополняют: …»вел себя как храброму и благородному офицеру прилично. Под Полоцком 6-го октября находился в сражении; будучи послан в стрелки, вытеснил неприятеля из шанцев, при чем был ранен пулею в ногу», «во всех вышеозначенных делах отличал себя в мужестве и храбрости, всегда был мною посылаем с приказаниями к стрелкам и, несмотря на жестокую неприятельскую пушечную и ружейную стрельбу, все поручения исполнял с отличною неустрашимостию, расторопностию, исправностию и успехом».
В романе «Рославлев, или Русские в 1812 году», написанном двадцать лет спустя и бывшем до появления «Войны и мира» Л. Н. Толстого самым популярным литературным произведением об Отечественной войне 1812 года, во многих эпизодах Загоскин описал случаи, участником или свидетелем которых он был сам.
Русская историческая живопись первой половины XIX века
... русские художники достигли того уровня мастерства, который поставил их произведения в один ряд с лучшими образцами европейского искусства. В русской живописи XIX века ... художников. Сюжет картины - гибель античного города Помпеи в результате извержения вулкана Везувия в 79 году нашей эры. Работая над осуществлением своего замысла, живописец тщательно изучил исторический ... теми работами юного художника, в ...
После падения Данцига ополчение было распущено. Загоскин вернулся в Петербург и вновь поступил на статскую службу.
Все большее и большее место в его жизни начинает занимать литература. Если раньше он удовлетворялся тем, что свои произведения давал читать приятелям, то теперь новую комедию «Проказник» послал одному из самых известных тогдашних драматургов князю А. А. Шаховскому. Отзыв был самый положительный, комедию поставили в театре.
Окрыленный успехом, Загоскин пишет еще несколько комедий, сотрудничает в журнале «Русский пустынник, или Наблюдатель отечественных нравов», в котором помещает множество прозаических произведений разных жанров: статей, сатирических очерков, рассказов, отрывков из начатых романов. Он пробует заниматься журналистикой, вместе с П. А. Корсаковым — братом лицейского товарища Пушкина в 1817 году издает журнал «Северный наблюдатель», в котором печатает стихи Пушкина. Из департамента горных и соляных дел Загоскин переходит на службу в Дирекцию императорских театров помощником члена репертуарной части.
В 1820 году Загоскин из Петербурга переехал в Москву, где и прожил почти безвыездно всю остальную часть жизни, более тридцати лет. Сначала он служил чиновником Дирекции московских театров, затем директором московских театров, а с 1842 года — директором московской Оружейной палаты.
В Москве в полной мере развернулся литературный талант Загоскина, чему способствовало и то, что он легко и органично вошел в круг московских литераторов, в своеобразный московский быт.
К этому времени он уже знаком со многими литераторами: В. Ф. Одоевским, Д. В. Давыдовым, П. А. Вяземским, И. И. Дмитриевым, Н. В. Гоголем, М. П. Погодиным и другими, он посещает заседания Общества любителей российской словесности, бывает в знаменитом литературно-музыкальном салоне княгини 3. А. Волконской.
Н. В. Гоголь писал, обращаясь к Заюскину: «Адресую мое письмо к вам как члену того просвещенного и высшего круга, который составляет честь и гордость Москвы».
Комедии Загоскина в 1820 — 1830-е годы с большим успехом шли на сцене Московского театра. Уменье подметить характерные черты жизни, занимательная интрига, живая разговорная речь, веселость (Гоголь особенно хвалил комедии Загоскина «за веселость»), мягкий юмор, «благородство, — как говорили тогда, — чувствований» сделали их примечательным явлением в русской драматургии.
Загоскин как драматург приобрел к концу двадцатых годов широкую известность и прочный авторитет. Необходимость содержать увеличивающуюся с годами семью заставляла его, окончив одну пьесу, тотчас приниматься за другую, потому что они приносили верный заработок. Но писать только в драматическом жанре тяготило Загоскина; как он сам говорил, ему надоело «таскать кандалы условных, противоестественных законов, которые носит сочинитель, пишущий комедию». В еще большей степени, чем драматургом, он был прозаиком и мечтал о романе, который он называл «открытым полем, где могло свободно разгуляться воображение писателя».
Наконец, в 1828 году после шумного успеха комедии «Благородный театр» он решается приняться за роман.
Литература 70 90 годов 20 века
... 8 . Линия «Зла» в произведениях русской литературы 90-х годов ХХ века . ( на основе критических статей ... любые средства на пути к историческому прогрессу , любые жестокости , ... 70-х годов оказался Виктор Ас –тафьев , опубликовавший в 1987 году ... русской литературы, написанных в "практическую" эпоху 20-х - 30-х годов Характер героя и средства его создания в одном из произведений русской литературы XX века ...
Еще в детстве и отрочестве любимое чтение Загоскина составляли книги-на исторические темы. История продолжала его интересовать и позже. Поэтому он решил писать исторический роман из эпохи борьбы русского народа против польской и шведской интервенции начала XVII века.
Выбор темы для романа был не случаен.
Отечественная война 1812 года, которая завершилась изгнанием французских интервентов, лишь благодаря тому, что стала войной народной, выдвинула на первый план проблемы национального и народного. Эти проблемы вторглись во все сферы общественной жизни и прежде всего в социальные отношения, в область культуры.
Логическим развитием возникшего в период Отечественной войны 1812 года общественно-политического движения был декабризм.
Декабрист М. И. Муравьев-Апостол сказал о себе и своих товарищах по тайному обществу: «Мы были дети 12-го года». С таким же правом то же самое могло сказать о себе все передовое русское общество 1820 — 1830-х годов. Поэтому интерес к проблемам и темам, возникшим в связи с Отечественной войной 1812 года, прочно держался в обществе.
В 1812 году эпоха польско-шведской интервенции начала XVII века представлялась как бы исторической параллелью к современным событиям. «Да найдет он (неприятель, вторгшийся в пределы России. — Вл. М.) на каждом шаге верных сынов России, — говорилось в первом официальном манифесте народу, в котором сообщалось о начале войны. — Да встретит он в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном Палицына, в каждом гражданине Минина!» Эта историческая параллель получила всенародное признание, вызвала всеобщий интерес к времени, жизни и деятельности Минина и Пожарского и стала вообще символом борьбы русского народа против иноземных захватчиков. В ознаменование победы над Наполеоном в Москве на Красной площади был воздвигнут памятник «гражданину Минину и князю Пожарскому». Загоскин был в полной мере сыном своего времени: в ранней юности стал свидетелем либеральных надежд начала века — «дней Александровых прекрасного начала», говоря словами Пушкина, испытал в полной мере силу и радость действенного патриотизма Отечественной войны 1812 года, не будучи членом тайного общества, знал некоторых его деятелей и испытывал влияние декабристских идей — все это нашло отражение в его произведениях, в выборе темы дли исторического романа и в самом романе, к работе над которым он приступил.
Событиям русской истории конца XVI — начала XVII века было посвящено немало произведений русской литературы первой четверти XIX века разных жанров, но большинство из них не отличались ни глубиной содержания, ни исторической достоверностью, ни художественными достоинствами. Исключение составляли лишь думы К. Ф. Рылеева «Димитрий Самозванец» и «Иван Сусанин» и трагедия А. С. Пушкина «Борис Годунов», в то время, когда Загоскин писал «Юрия Милославского», еще не опубликованная. Поэтому, несмотря на столь широкое обращение русских поэтов и прозаиков к Смутному времени (такое название получил в истории этот период), оно не получило в тогдашней русской художественной литературе настоящего воплощения, и перед Загоскиным в первую очередь вставала задача художественного освоения темы. В то же время перед Загоскиным стояла необычайно сложная и принципиально важная для русской литературы проблема создания русского исторического романа как жанра, которого она еще не имела. В 1800 — 1820-е годы в русской литературе главенствовала поэзия. Развивался поэтический язык, поэтические жанры и стили, и за четверть века русская поэзия, пройдя в своем развитии сентиментализм, все стили романтизма, решительно и успешно освоив основы реализма, достигла блистательного совершенства. В эти десятилетия развернулись таланты В. А. Жуковского, К. Н. Батюшкова, Д. В. Давыдова, поэтов-декабристов, А. С. Пушкина и группы первоклассных поэтов, называемых «поэтами пушкинской поры»: А. А. Дельвига, Е. А. Баратынского, П. А. Вяземского и других.
Белинский В. Г.: «Юрий Милославский, или русские в 1612 ...
... одного общего источника жизни и представляющих собою единство в бесконечном разнообразии, -- французы или впадают в произвольность понятий и риторику, или начинают восставать против общего и единого, как против ... из себя другую, последующую идею, которая есть ее же продолжение, или другое последующее звено. В этом движении, в этом развитии единой вечной идеи состоит жизнь мира, потому ...
Проза же все это время оставалась как бы на втором плане, остановившись в своем развитии на уровне последнего десятилетия XVIII века. Знаменательны в этом отношении слова Пушкина (1822 г.): «Вопрос, чья проза лучшая в нашей литературе? — Ответ: Карамзина». Конечно, в русской прозе шел подспудный процесс, направленный, как и в поэзии, к развитию в ней элементов реализма и национальных черт, однако все эти черты и элеуюлты существовали в пределах и границах уже пройденного поэзией литературного направления — сентиментализма или в лучшем случае — раннего романтизма. «Юрий Милославский» оказался первым после исторических повестей Карамзина произведением русской художественной прозы, принципиально отличным от них и обладающим теми качествами, которые отвечали и внутренней логике развития литературы, и требованиям самых широких слоев русских читателей.
В практике русской художественной литературы первой четверти XIX века на исторические темы, даже в лучших произведениях, например, в думах К. Ф. Рылеева, герои носили имена исторических лиц, но их характеры, мысли и по большей части поступки были авторским вымыслом. Загоскин поставил перед собой задачу изобразить эпоху и своих героев исторически достоверно, в этом заключался совершенно новый подход к созданию художественного произведения на историческом материале. Но одновременно Загоскин четко сформулировал различие между историческим исследованием и историческим романом: «Исторический роман — не история, а выдумка, основанная на истинном происшествии». Поэтому главным героем романа он сделал персонаж, созданный авторским воображением, — молодого боярина Юрия Милославского. Писатель рассказывает о его участии в подлинных исторических событиях, о его приключениях, драматической любви, о его друзьях и врагах, среди которых есть персонажи, как и он, вымышленные автором, а также и исторические лица — Минин, Пожарский и другие.
Критикуя исторические романы, авторы которых не особенно утруждали себя изучением описываемого ими времени, Пушкин пишет: «В наше время под словом роман разумеем историческую эпоху, развитую в вымышленном повествовании. Вальтер Скотт увлек за собою целую толпу подражателей. Но как они все далеки от шотландского чародея! подобно ученику Агриппы, они, вызвав демона старины, не умели им управлять и сделались жертвами своей дерзости. В век, в который хотят они перенести читателя, перебираются они сами с тяжелым запасом домашних привычек, предрассудков и дневных впечатлений. Под беретом, осененным перьями, узнаете вы голову, причесанную вашим парикмахером; сквозь кружевную фрезу a la Henri IV проглядывает накрахмаленный галстух нынешнего dandy. Готические героини воспитаны у Madam Compan, а государственные люди XVI-ro столетия читают «Times» и «Journal dBS debats». Сколько несообразностей, ненужных мелочей, важных упущений! сколько изысканности! а сверх всего, как мало жизни! Однако ж сии бледные произведения читаются в Европе».
Москва в русской литературе
... Именно поэтому темой для своего реферата я выбрал тему Москвы в русской литературе. Москва М. Ю. Лермонтова Тема Москвы развивается Лермонтовым в романе "Княгиня ... произведения происходит в Москве. Каким читатель представляет себе город? Поищем ответ в первых строках «Песни…»: Москва в этом фрагменте ... "Воспоминания в Царском Селе": Края Москвы, края родные, Где на зоре цветущих лет Часы беспечности ...
Загоскин же поставил своей задачей изобразить историческую эпоху, а не представить в своем романе современников, переодетых в очень приблизительные исторические костюмы.
Его работа над романом началась с основательного изучения исторических материалов. Загоскиным были изучены «История государства Российского» Н. М. Карамзина, уже послужившая источником Пушкину для «Бориса Годунова» и Рылееву для многих его дум, летописи, сочинения русских авторов XVII века, и среди них знаменитое «Сказание» келаря Троице-Сергиевой лавры Авраамия Палицына об обороне лавры во время осады ее поляками, а также описания России и русского быта, сделанные иностранцами.
С. Т. Аксаков вспоминает, что Загоскин был совершенно захвачен своим романом, «его всегдашняя рассеянность, к которой давно привыкли и которую уже не замечали, до того усилилась, что все ее заметили, и все спрашивали друг друга, что сделалось с Загоскиным? Он не видит, с кем говорит, и не знает, что говорит. Встречаясь на улицах с короткими приятелями, он не узнавал никого, не отвечал на поклоны и не слыхал приветствий: он читал в это время исторические документы и жил в 1612 году».
Хорошее знание исторических фактов и быта эпохи позволило Загоскину как бы переселиться в описываемое время и свободно в нем ориентироваться. Для изображения в романе он взял не весь период Смутного времени, а только заключительный его этап с конца 1611 по конец 1612 года, когда было собрано народное ополчение под руководством Минина и Пожарского и польские интервенты были изгнаны из Москвы.
Но при этом события одного года не вырваны механически из того исторического периода, часть которого они составляют: Загоскин дает почувствовать всю панораму времени. Он ссылается на предшествующие факты, называет имена исторических деятелей, не участвующих в развитии романной интриги, его рассказ рассчитан на то, что читатель уже знаком с эпохой Смутного времени в фактическом и собственно историческом плане из исторических трудов.
Расчет Загоскина на исторические познания современных читателей был оправдан. Использованные им исторические источники входили и в их круг чтения: в 1810 — 1820-е годы после выхода «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина научная и популярная историческая литература по степени читательского интереса успешно конкурировала с беллетристикой, тогдашние журналы и альманахи отводили ей значительную часть своих страниц, издавались и специальные исторические альманахи, как, например, «Русская старина», альманах, вышедший в 1824 году, составленный историком-декабристом А. Корниловичем, или «Московский альманах для прекрасного пола», который в 1826 — 1829 годах издавал С. Н. Глинка. Среди материалов помещались статьи и документы о событиях и деятелях Смутного времени.
А. С. Пушкин, изучавший ту же эпоху и по тем же, что и Загоскин, источникам для «Бориса Годунова», безусловно основываясь и на собственном восприятии эпохи, писал в рецензии на «Юрия Милославского»: «Г-н Загоскин точно переносит нас в 1612 год Добрый наш народ, бояре, козаки, монахи, буйные шиши — все это угадано, все это действует, чувствует, как должно было действовать, чувствовать в смутные времена Минина и Авраамия Палицына. Как живы, как занимательны сцены старинной русской жизни! сколько истины и добродушной веселости в изображении характеров Кирши, Алексея Бурнаша, Федьки Хомяка, пана Копычинского, батьки Еремея! Романическое происшествие без насилия входит в раму обширнейшую происшествия исторического».
Смутное время получило свое название от старинного русского слова «смута», которое, по объяснению В. И. Даля, означает:»возмущенье, восстанье, мятеж, крамола, общее неповиновение, раздор меж народом и властью». Все это мы наблюдаем в исторических событиях, разыгравшихся в России в конце XVI — начале XVII века.
В настоящее время историки предпочитают называть этот период «польской и шведской интервенцией начала XVII века», так как термин «Смутное время» не отражает главного исторического результата всей сложной, калейдоскопически пестрой картины борьбы различных, действовавших на исторической арене сил. Этот период заключался в том, что в этой борьбе главной действующей силой стали не различные политические группировки, а народ, поднявшийся в патриотическом порыве и организовавший народное ополчение, который победил и изгнал интервентов. Однако и у названия «Смутное время» есть свои преимущества: его яркая художественная выразительность и давняя, более чем вековая традиция его употребления. Так называли эту эпоху во времена Загоскина и Пушкина.
Итак, представим в главных чертах исторический фон романа Загоскина, «раму обширнейшую происшествия исторического», как называет его Пушкин. В 1584 году умер Иван IV Грозный, кончилось одно из самых ужасных, самых кровавых царствований в истории России. После его царствования страна оказалась разоренной экономически, неустойчивой политически, с армией, совершенно ослабленной казнями военачальников и поражениями в Ливонской войне. «Брошенные деревни, пустующие уезды, наполовину запустевшие города, нищета, голод…» — так описывается состояние тогдашней России в «Краткой истории СССР» (М., Наука, 1972).
В писцовых книгах этих лет главным термином был «пустой двор». Поля не обрабатываются, заросли кустарником и лесом. Населения почти нет. Одни вымерли, другие бежали на юг, третьи — особенно женщины и дети — скитаются меж дворов и просят подаяния. Не хватает хлеба, скота; широкие слои населения, особенно крестьяне и холопы, голодают. «Одновременно идет закрепощение крестьян; и по прежним законам крестьяне обязаны были работать на помещиков, которым принадлежала земля, но осенью, после завершения сельскохозяйственных работ, в церковный праздник, посвященный святому Георгию, или, как его называли, Юрию, в Юрьев день крестьяне имели право в поисках лучших условий перейти от одного помещика к другому. В 1581 году правительство отменило это право крестьян, сделав их крепостными помещиков. Тогда-то и родилась горько-ироническая пословица: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день».
На русском престоле Ивана Грозного сменил его сын Федор — слабовольный, неспособный к правлению государством. Всю власть при нем забирает в свои руки брат его жены — Борис Годунов, хитрый царедворец, стремившийся сам занять царский престол.
У Ивана Грозного был еще один сын — девятилетний царевич Дмитрий, живший с матерью в Угличе. В 1591 году он погиб, как утверждает официальная версия правительства Бориса Годунова, наткнувшись на нож, которым играл. Тогда же распространился слух, что царевич был убит по приказу Годунова, расчищавшего себе путь к царскому престолу. Не отвергают этой версии и советские историки.
В 1598 году умер царь Федор, умер бездетным, с ним прекратилась царская династия Рюриковичей.
Борис Годунов путем хитрых интриг добился того, что Земский собор — высшее правительственное учреждение — избрал его царем. Но положение Бориса Годунова на царском престоле с самого начала оказалось довольно шатким- многие родовитые бояре считали, что имеют больше прав на престол, чем сн. Самым значительным противником Годунова стал князь Василий Шуйский — потомок Александра Невского. В 1601 — 1603 годах Россию, особенно центральные губернии, постигло стихийное бедствие — неурожаи, среди голодающих крестьян началось брожение. В то же время польский король Сигизмунд III и шведский король Карл IX строили планы завоевательной войны против России.
В 1601 году в Польше появился человек, выдававший себя за сына Ивана Грозного — царевича Дмитрия, будто бы чудом спасшегося от подосланных Годуновым убийц. Правительство Бориса Годунова объявило, что за царевича Дмитрия выдает себя беглый монах одного московского монастыря Григорий Отрепьев. Однако действительное происхождение самозванца, получившего в русской истории имя Лжедмитрия I, до сих пор неясно. Самозванец обратился к польскому королю с просьбой помочь ему занять якобы принадлежавший ему по праву русский престол, король разрешил польским шляхтичам вступать в армию Лжедмитрия I. Осенью 1604 года Лжедмитрий I с отрядами поляков перешел границу России и двинулся к Москве. Крестьяне, надеясь, что «законный царь» Дмитрий облегчит их положение, присоединялись к нему. В апреле 1605 года скоропостижно умер Борис Годунов, престол наследовал его сын — шестнадцатилетний Федор. Бояре — скрытые враги Бориса — перешли на сторону Лжедмитрия I. Федор Годунов и его мать были убиты, Лжедмитрий I вступил в Москву.
Но очень скоро и бояре и народ увидели, что их надежды на Лжедмитрия не оправдались: он должен был выполнять взятые на себя перед польским королем обязательства, поляки вели себя в Москве как в завоеванном городе — грабили население, бесчинствовали.
17 мая 1606 года москвичи восстали, Лжедмитрий I был убит, польские войска вынуждены были уйти из Москвы.
Теперь занять русский престол удалось князю Василию Шуйскому. В благодарность за то, чго бояре-крепостники поддерживали его, Шуйский стал проводить политику еще большего закрепощения крестьян. Против правительства Шуйского поднялись крестьяне на Украине, во главе восстания стал холоп Иван Болотников, повстанцы подошли к Москве, и только тут правительственным войскам удалось разгромить их.
Однако польско-шведские интервенты не отказывались от своих намерений: в 1607 году в Польше объявился новый самозванец — Лжедмитрий II, он утверждал, что дважды спасся от убийц — и в Угличе, и в Москве. В июне 1608 года с отрядами поляков он подошел к Москве, но взять город не сумел и встал лагерем возле села Тушина, отчего получил прозвище «Тушинский вор». В сентябре 1609 года войска короля Сигизмунда III, разочаровавшегося в возможностях Тушинского вора, начали открытую интервенцию и осадили Смоленск. Оборону города возглавил воевода Михаил Борисович Шеин. Два года город выдерживал осаду.
Лжедмитрий II, лишенный поддержки со стороны поляков, бежал из Тушинского лагеря и был убит своими же сторонниками.
Между тем большое польское войско под командованием гетмана Жолкевского подошло к Москве. Русская рать, выступившая против него, была разбита. Московские бояре, недовольные Шуйским, составили заговор, свергли его и, впустив войско Жолкевского в Москву, заключили с гетманом договор, по которому русский престол должен был занять сын Сигизмунда III — королевич Владислав, пока же, до прибытия в Москву Владислава, Россией стало править правительство из семи бояр-предателей.
Тогда как бояре заключали соглашение с интервентами, по всей России усиливалась борьба против иноземного нашествия: все еще героически оборонялся Смоленск, выдерживал осаду Троице-Сергиев монастырь под Москвой, в Рязани собиралось русское ополчение из дворян, казаков и крестьян, В марте 1611 года Первое народное ополчение подошло к Москве и начало военные действия против занимавших столицу поляков. Но в самом ополчении началась борьба между его дворянской частью и казацко-крестьянскими отрядами, ополчение распалось.
В мартовских боях на улицах Москвы участвовал воевода князь Дмитрий Пожарский, был тяжело ранен, его увезли в родовую вотчину в Суздаль. Летом 1611 года пал Смоленск, и главные силы Сигизмунда III теперь могли двигаться в глубь России. Тогда же шведские войска захватили Новгород. Так развивались исторические события до того времени, с которого начинается повествование в романе Загоскина, до «начала апреля 1612 года». Как раз в эти дни Второе ополчение, которое с сентября 1611 года формировалось в Нижнем Новгороде под руководством земского старосты Кузьмы Минина и встретило самую широкую поддержку в народе, готовилось выступить в поход за освобождение Москвы.
Командовать Вторым ополчением пригласили героя мартовских боев в Москве князя Дмитрия Пожарского.
Весной 1612 года Второе ополчение выступило из Нижнего Новгорода и двинулось вверх по Волге к Ярославлю, по пути к нему присоединялись все новые и новые отряды.
Сигизмунд III, узнав об ополчении и предполагая, что гарнизон интервентов, находящийся в Москве, не сможет противостоять ему, послал к Москве свежее войско во главе с гетманом Хоткевичем. Второе ополчение спешно выступило из Ярославля к Москве, чтобы опередить Хоткевича и не дать его войску соединиться с гарнизоном. В августе 1612 года отряды Второго ополчения заняли подступы к Москве. Они пришли сюда прежде Хоткевича. Хоткевич попытался пробиться в город, но после двухдневного ожесточенного сражения его войско было разбито. Отряды Второго ополчения и присоединившиеся к ним москвичи вели бои на улицах, продвигаясь к центру. Наконец, в руках поляков остался только Кремль. Их положение было безнадежно, и 27 октября 1612 года интервенты сложили оружие.
Москва была освобождена. Хотя многие районы России, в том числе Смоленск и Новгород, пока еще находились в руках захватчиков, но освобождение Москвы, как это понимали русские люди и сами враги, стало залогом близкого и неминуемого изгнания интервентов с территории всей России. Второе общенародное ополчение представляло собой могучую военную и политическую силу. В феврале 1613 года в Москве собрался Земский собор для избрания главы государства — царя. Такова канва событий того исторического фона, на котором развивается действие романа Загоскина «Юрий Милославский».
Исторический роман отражает в себе две эпохи, во-первых, ту, которая в нем описывается, и, во-вторых, ту, в которую он написан.
Не говоря уж о псевдоисторических романах, над которыми издевался Пушкин, даже настоящий исторический роман несет на себе черты времени своего создания. Они проявляются не в том, что действительные исторические события намеренно искажаются автором, а в том, на какие события и проблемы той более или менее отдаленной эпохи обращает внимание автор, какие герои вызывают его симпатию, какие ненависть.
В этом отношении «Юрий Милославский» не исключение. В нем совершенно определенно проявляются идеалы пушкинского, декабристского времени. Написанный после разгрома декабристов, роман является свидетельством, что расправа самодержавия над декабристами не смогла истребить в обществе их идей.
В 1827 году, то есть за полтора-два года до издания «Юрия Милославского», П. А. Вяземский пустил в ход насмешливо-ироническое выражение «квасной патриотизм», которое быстро распространилось сначала по Москве (впервые оно было употреблено в статье, напечатанной в журнале «Московский телеграф»), затем стало всеобщим. Белинский ценил выразительность и емкость этого термина и назвал его «счастливым выражением». Говоря о благородном чувстве любви к отечеству, Белинский тем самым противопоставлял роман Загоскина «ура-патриотическим», казенным — «квасным» сочинениям, и современный читатель это понимал. Действительно, патриотизм Загоскина в «Юрии Милославском» лишен шовинистического, «квасного» оттенка, более того — он последовательно, вызывающе отрицает его. Юрий Милославский — главный положительный герой, через высказывания которого автор проводит собственные взгляды, беззаветно, до самопожертвования любя отечество, отнюдь не считает, что все русское — хорошо, а что нерусское — то плохо, в нем отсутствует национальная ограниченность. «Я уважаю храбрых и благородных поляков», — говорит Юрий Милославский. И более того — в разгар войны он думает и говорит о мире и в сегодняшнем неприятеле отказывается видеть вечного врага. «Придет время, вспомнят и они, — говорит он о поляках, — что в их жилах течет кровь наших предков славян; быть может, внуки наши обнимут поляков, как родных братьев».
- .. Нередко
Он говорил о временах грядущих,
Когда народы, распри позабыв,
В великую семью соединятся, —
вспоминал Пушкин высказывания Адама Мицкевича. Мицкевич говорил это в 1829 году, в том же году, когда писался «Юрий Милославский».
И еще один отзыв современности прекрасно слышали первые читатели (не все, конечно, но довольно значительная их часть) «Юрия Милославского». В романе Загоскина главный герой, присягнувший королевичу Владиславу, мучительно разрешает моральную проблему: может ли он изменить данной присяге, если присяга дана властителю, враждебному народу. Юрий Милославский в конце концов решает, что при таких условиях он не обязан сохранять верность присяге.
Такая же моральная проблема стояла перед декабристами, и так же она была ими разрешена.
Уже в 1829 году «Юрия Милославского» начали сопоставлять с популярными в то время историческими романами Вальтера Скотта, иногда его называли даже «подражателем» английского романиста. Но против этого утверждения горячо выступали Пушкин, Аксаков и Белинский. «К чему было проводить параллель между Вальтером Скоттом и г. Загоскиным?» — упрекает, например, Белинский Майкова, опубликовавшего общую рецензию на издание романов В. Скотта и Загоскина. Вопрос о сходстве и различии Вальтера Скотта и Загоскина сводится к сходству и различию одних и тех же тенденций, развивающихся при разных условиях. Правда, необходимо оговориться, что Загоскин имел возможность использовать художественный опыт английского романиста применительно к русским условиям.
Но наряду с достоинствами уже современная критика находила в «Юрии Милославском» и недостатки. Она отметила, что образ главного положительною героя романа Юрия Милославского получился бледным, его роль в сюжете романа чисто служебная. Пушкин в перечне удавшихся автору характеров не называет Юрия Милославского. Правда, он и не говорит о нем, как о неудаче, видимо, принимая во внимание, ч го именно этот персонаж соединяет собой разнородные эпизоды в единый роман.
Недостатки «Юрия Милославского», включая сюда и некоторые анахронизмы, языковые и стилистические ошибки, Пушкин называл «мелкими погрешностями». И действительно, они мелки по сравнению с принципиальными художественными открытиями Загоскина в жанре исторического романа, которые оказали решающее влияние на дальнейшее развитие этого жанра в русской литературе. Использование законов жанра, впервые введенных в практику русской литературы Загоскиным, легко обнаруживается у его современников и в произведениях, написанных столетием позже. Но, чтобы представить степень заслуги Загоскина, можно ограничиться одним примером: художественная историческая проза Пушкина, и прежде всего «Капитанская дочка», является прямым освоением и развитием художественных принципов Загоскина, воплощенных им в «Юрии Милославском».
3
После «Юрия Милославского» Загоскин написал еще целый ряд исторических романов из различных эпох истории России. Но последующие романы оказались слабее первого. Их герои как бы варьировали типы «Юрия Милославского», повторялись сюжетные ходы, что позволило Белинскому сказать об очередном новом романе Загоскина, что он — «подражение г. Загоскина своему первому роману — «Юрию Милославскому». Из их числа выделяются два романа, которые можно поставить не ниже «Юрия Милославского»: первый — «Рославлев, или Русские в 1812 году» — роман об Отечественной войне 1812 года, который собственно историческим можно назвать лишь условно, так как хотя он написан почти двадцать лет спустя после изображенных событий, но их непосредственным участником; второй роман — «Аскольдова могила» — из времен Киевской Руси, на его сюжет была написана А. Н. Верстовским опера. Роман «Аскольдова могила» Пушкин назвал «прекрасным».
Наряду с романами Загоскин писал повести, рассказы, вернувшись к драматургии, написал несколько комедий.
В 1842 — 1850 годах Загоскин издал четыре тома очерков «Москва и москвичи», в которых он описывал быт современной ему Москвы. «Читать их, — писал об этих очерках Загоскина Белинский, — невыразимое наслаждение». В основном очерки посвящены изображению простонародной жизни, народных гуляний в Сокольниках, Марьиной роще, Нескучном саду и народных типов — ремесленников, крестьян, слуг.
Загоскин представлял собой колоритную фигуру, его имя довольно часто встречается на страницах воспоминаний современников, он был знаком со многими людьми, в основном имевшими какоелибо отношение к литературе и театру. Мемуаристы единодушно отмечают замечательную доброжелательность Загоскина, веселость, острословие (Н. В. Гоголь записывал его меткие изречения), непосредственность, гостеприимство, доверчивость. Один из ближайших друзей Загоскина С. Т. Аксаков писал о нем: «Загоскин был самый добродушный, простодушный, неизменно веселый, до излишества откровенный и прямо честный человек. Узнать его было нетрудно: с первых слов он являлся весь, как на ладонке, с первого свидания в нем никто уже не сомневался и не ошибался. Соединяя с такими качествами крайнюю доверчивость, даже легковерие и убеждение, что все люди — прекрасные люди, он, можно сказать, приглашал всякого недоброго человека обмануть Загоскина, и, конечно, приглашение принималось часто охотно, и едва ли какойнибудь смертный бывал так надуваем во всю свою жизнь, как Загоскин. Он имел прямой, здравый русский ум и толк… но в светском обществе самые ограниченные светские люди считали Загоскина простяком; мошенники, вероятно, выражались о нем еще бесцеремоннее».
И. С. Тургенев, знавший Загоскина с детства (Загоскин был приятелем его отца), вспоминает его добродушие, простоту и пишет: «Нельзя было не любить Михаила Николаевича за его золотое сердце, за ту безыскусственную откровенность нрава, которая поражает в его сочинениях». Но Загоскин бывал непримирим, когда затрагивались его заветные симпатии и убеждения. «Ничем нельзя так раздразнить Загоскина, как унижением русского народа», — писал С. Т. Аксаков, рассказывая, как был возмущен Загоскин, когда один собеседник сказал, «что вся русская литература, в сравнении с английской, гроша не стоит и что такому отсталому народишку, как русский, надобно еще долго жить и много учиться, чтобы понимать и ценить Шекспира». Умер М. Н. Загоскин в 1852 году.
За свою жизнь Загоскин стал свидетелем важнейших событий и глубоких перемен в истории России. Он родился в царствование Екатерины II — во время наивысшего могущества российского абсолютизма, умер в преддверии его краха, перед самой Крымской войной, его литературная деятельность начиналась, когда над умами властвовали сентиментализм Карамзина и романтизм Жуковского, расцвет творческих сил пришелся на пору Пушкина и декабристов, завершал свой писательский путь в царствование Николая I, заклейменного прозвищем Палкина, и в то время, когда «Герцен развернул революционнуюагитацию» (В. И. Ленин).
Не удивительно, что в последние годы жизни Загоскин порой ощущал себя человеком, пережившим свою эпоху (блистательную эпоху Пушкина и декабристов) и оказавшимся во времени, где он уже никому не нужен.
Тургенев посетил Загоскина незадолго до его смерти. Он оставил описание этого своего посещения. «Я заговорил с ним об его литературной деятельности, — пишет Тургенев, — о том, что в петербургских кружках снова стали ценить его заслуги, отдавать ему справедливость; упомянул о значении «Юрия Милославского» как народной книги… Лицо Михаила Николаевича оживилось. «Ну, спасибо, спасибо, — сказал он мне, — а я уже думал, что я забыт, что нынешняя молодежь в грязь меня втоптала и бревном меня накрыла». (Со мной Михаил Николаевич не говорил по-французски, а в русском разговоре он любил употреблять выражения энергические.) «Спасибо», — повторил он, не без волнения и с чувством пожав мне руку, точно я был причиною того, что его не забыли. Помнится, довольно горькис мысли о гак называемой литературной известности пришли мне в голову тогда. Внугрешю я почти упрекнул Загоскина в малодушии. Чему, думал я, радуется человек? Но отчего же было ему не радоваться? Он услыхал от меня, что не совсем умер… а ведь горше смерти для человека пет ничего. Иная литературная известность может, пожалуй, дожить до того, что и этой ничтожной радости не узнает. За периодом легкомысленных восхвалений последует период столь же мало осмысленной брани, а там — безмолвное забвение… Да и кто из нас имеет право не быть забытым — право отягощать своим именем память потомков, у которых свои нужды, свои заботы, свои стремления? А все-таки я рад, что я, совершенно случайно, доставил доброму Михаилу Николаевичу, перед концом его жизни, хотя мгновенное удовольствие».
Эти воспоминания Тургенев написал в конце шестидесятых годов XIX века. На его памяти уже столько литературных знаменитостей, пережив краткую шумную славу, были преданы прочному забвению, что и мысли его «о так называемой литературной известности» окрашивались в мрачные тона, и вопрос, обращенный к будущему, звучал почти безнадежно: «Да и кто из нас имеет право не быть забытым?..»
Тургенев не мог знать ответа тех, к кому обращен вопрос, — ответа времени и потомков, ответа истории. А ведь только они решают, кто имеет право не быть забытым. Писатель, как человек, остается в пределах своей эпохи, но его творчество становится час тицей духовной культуры народа, общей культуры многих поколений. И если писатель в своих произведениях затронул глубинные, главные процессы поступательного исторического развития народа и формирования народного характера, а не ограничился изображением поверхностных, скоропреходящих, порожденных модой и тщеславием нужд и забот, то к таким произведениям благодарная память потомков обращается через годы, через столетия, находя в них отзвук собственным чувствам и размышлениям. Именно к такому роду литературных произведений принадлежит роман М. Н. Загоскина «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году».
ВЛ. МУРАВЬЕВ
