Александр Генис:, Борис Парамонов:, Александр Генис:, Борис Парамонов:
В «Портрете» видны уже зачатки некоторых приемов «Улисса». Есть уже в нем страницы, на которых проступает склонность Джойса к некоей сюрреалистической игре. Например, в одном месте Стивен бросает взгляд на стену аудитории, где повесили свои рясы священники — преподаватели иезуитского колледжа, в котором он учится. И вот за рясами Стивену видятся сами преподаватели, и они вступают в какую-то инфернальную игру, бесовскую пляску. Я цитирую:
«Все они мчались, семеня ногами, спотыкаясь, кувыркаясь, выделывая антраша, подбирая рясы для чехарды, удерживая друг друга, трясясь от низкого, деланного хохота, шлепая друг друга по задницам, хихикая над своими грубыми проказами, называя друг друга фамильярными прозвищами, иногда вдруг обижаясь на какую-нибудь слишком уж грубую выходку, о чем-то шепчась и прикрывая рот ладонями».
Как хотите, Александр Александрович, а мне здесь видится зерно сюрреалистической главы «Улисса» — «Цирцея».
Александр Генис:, Борис Парамонов:
Это одна из двух главных тем “Портрета” — становление художника Джойс видит как некий великий отказ, даже два отказа: от религии, разрыв с католической церковью, столь сильной в Ирландии и второе — от самой Ирландии. Художник, таким образом, у Джойса начинается с того, что разрывает самые важные связи. Но он не остается одиноким: это одиночество в присутствии языка. Это очень важная, всячески педалируемая тема “Портрета”.
В “Портрете” пять больших глав, и две последние об этом: о разрыве с церковью в четвертой и с самой Ирландией в пятой главе. Роман и кончается тем, что Стивен Дедалус собирается уезжать из Ирландии, как поступил сам Джойс.
Студенты-однокурсники Стивена упрекают его в том, что он не учит гэльского языка. Он отвечает:
«Мои предки перестали говорить на своем языке и переняли другой. Они дали кучке иноземцев поработить себя. Что ж, прикажешь мне расплачиваться моей жизнью, мной самим, за долги, в которые они влезли? … Не было еще ни одного честного и искреннего человека, отдавшего вам свою жизнь, свою молодость, свою любовь — со времен Тона и Парнелла — которого вы бы не предали, не бросили бы в час нужды, не облили бы помоями, которому вы бы не изменили. И ты мне предлагаешь стать одним из вас? Да идите вы к дьяволу!… Когда человеческая душа рождается в этой стране, на нее набрасывают сети, чтобы помешать ей взлететь. Не говори мне о народности, об языке, о религии. Я попытаюсь увильнуть от этих сетей».
Прочитайте окончание рассказа мой некрасивый друг. рассуждение-размышление ...
... активные истребители насекомых, причем в основном насекомых, вредящих человеку. Мой некрасивый друг Первый раз мы встретились в лесу. Она сидела ... только ловит пролетающих насекомых, но и хватает ползающих по земле. Поэтому тело ее как бы прижато, а ... рассказов и легенд, которые окружают это животное. Однажды кто-то объяснил мне, что всякие небылицы о жабах рассказывают потому, что они очень некрасивы, ...
И вот еще очень важное место: Стивен разговаривает со священником-англичанином, который принял католичество и перебрался из Англии в Ирландию.
«Язык, на котором мы говорим, был его языком, был его языком, прежде чем стал моим. Как по-разному звучат слова родина, Христос, пиво, учитель на его устах и на моих! Я не могу произносить или писать этих слов без внутренней тревоги. Его язык, столь мне близкий и столь чужой, останется для меня всегда языком благоприобретенным. Я не сотворил и не принял слов этого языка. И никогда они не станут вполне моими. Моя душа трепещет в тени этого языка».
Так может говорить только поэт, художник, у которого с языком особые, интимные отношения.
Александр Генис:, Борис Парамонов:
Вам, Александр Александрович, это ничего не напоминает из истории российской, русской словесности?
Александр Генис:, Борис Парамонов:, Александр Генис:, Борис Парамонов:
Но как Бродскому никакими усилиями не приписать русофобии — так и Джойса не обвинить в отсутствии ирландского патриотизма. В «Портрете» есть одно изумительное место. Сокурсник Стивена Мэт Дэвин рассказывает ему приключившуюся с ним историю. Он шел один по глухой сельской местности, путь был далекий, он устал и, увидев свет в повстречавшейся избушке, постучал и попросил воды напиться. Молодая женщина, открывшая дверь, дала ему молока, а потом сказала, что она сейчас одна и не хочет ли он провести с ней ночь. Дэвин застеснялся и отказался. И Стивен видит символический смысл этой истории — видит в ней Ирландию.
«Она казалась ему символом ее и ее народа, душой подобной летучей мыши, пробуждающейся лишь в темноте, в скрытности, в одиночестве, душой, глазами, голосом и жестом бесхитростной женщины приглашающей странника разделить с ней ложе».
Александр Генис:, Борис Парамонов:
«Ты слышала, что я сказал? У меня нету денег. Поняла?
- Ну что ж, со временем, даст Бог, вы разбогатеете,- сказала девушка.
- Возможно,- сказал Стивен, — но мало вероятно».
Пойнт темы: Стивен Ирландии ничего не должен.
Александр Генис:, Борис Парамонов:
Англичанина от американца отличить очень легко по произношению специфически британскому — и еще по одной черте: они до сих пор — мужчин имею в виду — делают старинные стрижки и причесываются по старинке — точь-в-точь тридцатые годы.
