Характеристика творчества А.Платонова
Андрей Платонович Платонов — писатель с трудной судьбой. После яркого дебюта книги “Епифанские шлюзы” в 1927 году Платонов сразу же завоевал известность в литературных кругах. В 1928 году у него выходят уже две книги, он широко печатался в журналах, пока не вышли его сатирические рассказы “Государственный житель” и “Усомнившийся человек”, раскрывающие силу, подоплеку и перспективу бюрократизма в нашем обществе. После выхода рассказов Платонова подвергли резкой и несправедливой критике. Обвиняли писателя в тяжелых идейных грехах. Наклеивали ярлык “кулака” и “правоуклониста”. Отныне все произведения Платонова объявлялись вражескими, их печатание запрещалось. Единственное, что разрешалось печатать,— это критика. В 1937 году Платонов вынужден был покаяться. Он писал: “Мои литературные ошибки не соответствовали моим субъективным намерениям”. Лишь через семь лет после смерти писателя вышла небольшая книжка рассказов. Полностью наследие писателя увидело свет в девяностые годы, через сорок лет после их написания.
В данной ситуации Платонова угнетала не нищета, а безысходность, хождение по кругу, страшное искажение смысла жизни. Революция приносит надежду на скорое обретение смысла жизни. Человек освободится и станет подлинным творцом, кузнецом своего счастья. В это время для Платонова человек — борец и победитель. Его герой не борется с врагом, а созидает. Ему дорог не воин, а — строитель. Революция и искусство, считал Платонов, дают человеку смысл существования, открывают широкие перспективы.
Уже у раннего Платонова, свято верящего в маршрут “паровоза истории”, ощущается стремление проверить: а туда ли мчится паровоз, будут ли люди счастливы.
“Епифанские шлюзы” повествуют о событиях XVIII века, когда хотели соединить Волго-Донской бассейн шлюзами, но попытка сорвалась. Руководит проектом англичанин Бертран Перри. Он приехал заработать деньги на женитьбу. Никого не щадя, инженер гибнет сам в пыточной башне Кремля. Он од-шовременно жертва и палач. Историческая повесть “Епифанские шлюзы” вполне прозрачно намекала на современную ситуацию, когда не государство существует для людей, а они для государства.
В 1927—1929 годах писатель работает над повестью “Сокровенный человек” и романом “Чевенгур”. В них Платонов (описывает события недавней истории — революцию.
Чевенгур — небольшой город, в котором “группа товарищей” пытается построить коммунизм. Первая часть романа повествует о поисках счастья странниками. Они бродят по России, охваченной войной. Во второй части романа показано, что герои-странники пришли в некий город Чевенгур, где коммунизм уже построен. Однако город как бы изымается из потока истории. Чевенгурцы живут для товарищей, но предварительно они истребляют всех “недостойных коммунизма”. На поиски исчезнувшего из-под власти государства города отправляются регулярные части, которые истребляют чевенгурцев. Но удивительно — жители умирают с облегчением, освобождаясь от скуки “построенного рая”. Романом “Чевенгур” Платонов показал бесперспективность пути, по которому пошла Россия после революции. Герои романа — жертвы неправильно поставленной цели. В этом их беда, а не вина.
О Чехове как о человеке и писателе. Каким человеком представляется ...
... очень любил творчество Чехова и много раз перечитывал его произведения. Антон Павлович Чехов был образованным, трудолюбивым и честным человеком. К труду его приучили с детства. Чехов не только писатель и врач, в детстве ...
А что же повествует “Сокровенный человек”? Пухов не предатель, а сомневающийся. Что за тайну хранит он в душе? В душе Фома несет страсть к подлинному познанию, неуспокоенность. Не все так просто и однозначно в человеке, хотя сам он хочет дойти “до самой сути”, и, в первую очередь, до сути революции. Почему он Фома? Намек на апостола Фому, единственного постигшего смысл учения Христа, его сокровенную суть. Автор дает реальную картинку тех лет: “На всем пространстве двора лежали изувеченные неимоверной работой паровозы. Эшелоны царской войны, железные дороги гражданской войны — все видели паровозы, а теперь залегли в смертном обмороке, в деревенские травы, неуместные рядом с мариной”. Какая печальная музыка прощания с уходящим, общая беззащитность растений, паровозов, людей. Всеобщее космическое сиротство. Непривычный для читателя взгляд на гражданскую войну.
Страшной картиной начинается повесть: проголодавшийся Фома режет колбасу на гробе жены. Резко сдвинуты понятия жизни и смерти, повседневности и вечности. “Осиротевшему” Фоме нужно жить дальше. Зачем революция? Помогает она людям или осложняет их жизнь? Стали ли люди счастливее? “Зачем революция,— думает Фома,— если она не несет высшей справедливости. Только пиршество смерти, все новые и новые жертвы”. Пухов — вечный странник, он как пушинка, влекомая ветром, путешествует, толкаемый тайными запросами души. Фома — сторонний наблюдатель, созерцающий все то, что несет за собой революция: плохо и плохой краской замазан Георгий Победоносец, а вместо него — портрет Троцкого. На станцию, переполненную пассажирами, прибывает поезд, везущий одного командующего, разъясняющего, что “буржуазия целиком и полностью сволочь”. Удручает Пухова не сами “глупости революции”, а отсутствие в сознании ее участников нравственной перспективы. Влекомый по земле, не находит нигде себе места Фома, так как не находится места в революции его душе. Само движение приносит герою радость и душевное успокоение. Он хочет покоя и всеобщего примирения, а не вражды и борьбы. “Хорошее утро”,— говорит Пухов. “Да, вполне революционное”,— отвечает машинист.
И опять сомнение. Прочно ли счастье в послереволюционном мире? На этот вопрос ответит повесть “Котлован”. Она описывает события “великого перелома”. Повесть показывает гибель рабочих, посланных на борьбу с кулачеством и подавление кулака, как класса эксплуататоров. И работу на котловане, который роют, чтобы построить не просто дом, город, а будущее счастье. А котлован становится могилой для маленькой Насти. Здесь прослеживается параллель с Достоевским, который устами своего героя отвергал будущее всеобщее счастье, в основе которого заложена слезинка ребенка. Одна слезинка! А о каком же счастье можно мечтать, если оно зиждется на костях, в том числе и детей. Котлован — фундамент для общепролетарского дома — постепенно превращается в братскую могилу, в которой хоронят не только умерших рабочих, но и надежду на “светлое будущее”. Главный герой повести Вотщев. Его фамилию можно трактовать как любовь к вещественному миру, или вотще — напрасно, или, еще резче, попал как кур во щи… Платонов выступает здесь как мастер эпизода. Любая деталь много говорит без слов. Герои повести не хотят сомневаться, они перестают думать.
Сокровенный человек в творчестве А. Платонова
... «Портрет в художественном мире Андрея Платонова», в которой автор исследует способы и приемы изображения героев, их духовного мира посредством портретных характеристик. Большое количество работ, посвященных изучению проблемы «сокровенного человека» в творчества Андрея Платонова не ...
Необычный язык произведений Платонова помогает автору раскрыть читателям смысл задуманного. “Дождь порол землю”, то есть мучал, а не поил. Речь автора и его героев — это скрытая ирония. Платонов нарочно коверкает фразу, чтобы показать нелепость происходящего: “продолжать летать, умолкнувшим образом… будучи убитым…” Его язык подчинен стилю эпохи — стилю лозунгов и штампов. Оказалось, что русский язык потерян, остались одни словесные уроды. Постепенно мы приходим к пониманию символики автора.
Произведения Платонова находят все новых и новых поклонников.
Своеобразие внутреннего мира героев прозы А. Платонова
В эпоху тоталитаризма самобытная жизнь человека уходит под спуд, в глубину. С этой глубинной жизнью связаны надежды А. Платонова. Обращаясь в своих произведениях к нравственным, социальным и философским вопросам, писатель отстаивает дорогую ему идею сокровенного человека, которому без истины стыдно жить. Герои А. Платонова — механики, электрики, инженеры, деревенские правдоискатели, странники, бредущие по дорогам России, ищущие истину, которая поможет им найти «план общей жизни». Они живут в разоренной после революции стране, но
страстно стремятся приблизить прекрасное время, они — преобразователи мира. Но светлое будущее они не представляют себе без любви, без трепетного отношения к человеку. Всем героям А. Платонова свойственно творческое отношение к жизни. Поэтому они — изобретатели и философы. Например, главный герой рассказа «Маркун» бьется по ночам над устройством «вечного двигателя»: «…чтобы вскинуть землю до любой звезды, человечеству довольно одного моего мотора-станка». Но Маркун не только изобретатель, он — философ, который смог понять смысл человеческой жизни. Маркун разглядел истинное предназначение каждого. Его изобретение не имеет смысла, пока люди не станут жить друг для друга, любить ближнего, быть единым целым и в радости, и в горе. Но человек должен образовать гармоническое единство не только с другими людьми, но и со всем окружающим миром. Герой рассказа «В прекрасном и яростном мире» становится частью окружающего мира. Машинист Мальцев, ослепнув от разряда молнии, продолжает вести паровоз, поскольку видит мир в своем воображении. «С жадностью страстного размышления» наблюдают напряженную работу мотора герои рассказа «Родина электричества», захваченные поэзией мира машин, которые представляются им живыми существами.
Они создают оросительную систему и обеспечивают деревне подачу воды в жаркое, сухое лето. «Молодой, бедный и спокойный» герой рассказа дарит свой талант и силы простым крестьянам, чтобы облегчить их тяжелый труд и освободить душевные силы от борьбы с разрухой, чтобы был у них «свет, хлеб и чтение» и время для радости и спокойного созерцания мира. Герой повести «Сокровенный человек» Фома Пухов необычен. Он «не одарен чувствительностью» к близким людям, но его душа страдает от неопределенности судьбы всего пролетариата, за который он «и кровь лить согласен». У Пухова сложные отношения с революцией: «Для рабочих — смутный человек. Не враг, но какой-то ветер, дующий мимо паруса революции». Пухов покидает родной город. Он странствует по фронтовым дорогам в самый разгар Гражданской войны, участвует в морском десанте в тыл Врангеля. Среди военных бед и лишений Пухов вглядывается в лица «настоящих людей». Но механику-философу Пухову мучительно жаль всех людей, подверженных «порочной дурости.., невнимательности к такому единственному занятию, как жизнь и вся природная обстановка». А. Платонов раскрывает читателю сложность и глубину внутреннего мира своих героев, их сердечность, душевную чистоту. Любовь к людям, любовь до юродства воплощена в Юшке — герое одноименного рассказа. Безобидного Юшку били все: и взрослые, и дети, а он безропотно терпел. Однажды Юшка возмутился, и прохожий ударил его так, что он забился насмерть. «Однако без Юшки жить людям стало хуже. Теперь вся злоба и глумление оставались среди людей и тратились между ними, потому что не было Юшки, безответно терпевшего всякое чужое зло, ожесточение, насмешку и недоброжелательство», — пишет А. Платонов. О чем бы он ни писал, он говорит о своей вере в человека, страстно, мучительно пробивается к лучшему в нем, отстаивает способность мыслящего человека сознательно и ответственно творить пусть едва заметную, но свою тропинку в истории народа.
Художественный мир рассказов Андрея Платоновича Платонова
... А. Платонов) Как ни у какого другого писателя, пожалуй, раскрывается у Платонова тема труда трудящегося человека – она присутствует, пожалуй, во всех исследуемых нами рассказах. ... мир рассказов А. Платонова» Книги следует писать – каждую, как единственную, не оставляя надежды в читателе, что новую, будущую книгу автор напишет лучше! (А. Платонов) Андрей Платонов стремился материализовать в рассказах ...
Предисловие
С творчеством Андрея Платонова я познакомился в начале 1980-х годов и был потрясен его романом «Чевенгур». Тогда же я сделал доклад о романе в рамках проекта исследования утопии при Центре междисциплинарных исследований в Университете Билефельд (Германия).
В особенности меня ошеломили параллели с событиями, происходившими в 1534–1535 годах в соседнем вестфальском городе Мюнстер, когда тот находился во власти секты анабаптистов. В романе Платонова меня взволновало неожиданное скрещение двух исторических эпох — западных хилиастических направлений XII–XVI веков и сектантства в русском революционном движении XX века.
В первые годы моего знакомства с Платоновым вопросы утопии безусловно находились в центре внимания. Необычайные эксперименты Платонова по обе стороны от утопии производили на меня огромное впечатление; хотелось понять предпосылки и закономерности этого до сих пор еще небывалого жанра — утопии-антиутопии. На фоне бурного исторического перелома конца 1980-х годов, когда главные произведения Платонова возвращались в русскую литературу, эти проблемы представляли особенный интерес как для России, так и для Германии. Статья о «Чевенгуре» в сборнике «Утопия и утопическое мышление» (М., 1991) была моей первой публикацией о Платонове на русском языке. Впоследствии я был участником многочисленных московских и воронежских конференций о Платонове. Ряд статей, которые мне удалось опубликовать за эти годы, вошел в предлагаемую теперь вниманию читателя книгу . Я очень благодарен Наталье Корниенко за непрерывный диалог о Платонове, который длится между нами уже чуть ли не тридцать лет.
Вопросам утопии и памяти посвящена первая часть этой книги — о «Чевенгуре» и типологии утопического жанра, о Золотом веке на фоне соответствующих идей Достоевского, о повести «Котлован» в связи с мифом о Вавилонской башне, о платоновской рецепции философии Н. Федорова и о русской традиции платонизма. Платонов развертывает обе стороны федоровской мысли — тему утопии и тему сохранения памяти. Кризис утопической мысли и нарушение исторической преемственности в Советской России заставляют Платонова постепенно переместить акцент с утопии на память.
Утопия и антиутопия
... роман «Город солнца» (1623 Там поклоняются Солнцу и верховный правитель носит имя Солнца. Там во главе государства стоят Мощь, Мудрость и Любовь. У людей есть книга, написанная лаконично и ... города, потому что город - это бездна, которая уничтожает человечество. Однако смысл и достоинство книги не в этой утопической среде образования Эмиля. Ценность трактата Руссо определяется теми ...
Вторая часть книги посвящена «осуществляющейся» утопии. Рассматривается эволюция мотива жертвы в творчестве Платонова, судьба безотцовщины, идущей к «отцу народов», аллегорическая структура повести «Котлован», повесть «Ювенильное море» как пародия на жанр строительного романа и постутопические рассказы в связи с концепцией любви к дальнему и к ближнему. В последней главе этой части речь идет о перспективе «нищих духом», которая находит свое выражение в мотивах детскости, юродства и «глупости», противопоставленных официальному «госуму».
Разнообразные формы трактовки телесности рассматриваются в третьей части книги — семантическая оппозиция голода и сытости в романе «Чевенгур», сектантские воззрения чевенгурских «братьев и сестер» на вопросы тела и пола, взаимоотношения между человеком и животным у Платонова, проблема «увечных инвалидов» в произведениях «Мусорный ветер» и «Счастливая Москва» и образ героини романа «Счастливая Москва» на фоне советского архетипа матери.
В центре внимания последней части книги находится связь творчества Платонова с русской апокалиптической традицией. Особое внимание уделяется культурным истокам представления о революции как конце времен, апокалиптике как «движении вдаль» в романе «Чевенгур» и концепции времени-пространства у Платонова.
Контекстуальный подход к литературе, который преобладает в настоящей книге, не претендует на полную, «целостную» интерпретацию отдельных произведений. Контекст проливает свет лишь на ограниченную полосу текста, освещая ее с точки зрения определенной постановки вопроса. В конфронтации с новым контекстом текст, скорее всего, начинает выдавать о себе что-то новое, до сих пор не замеченное. Контексты бывают самые разные — литературные и внелитературные, близкие и далекие, исторические, современные, а также возникающие задним числом. Феномен контекстуальности напоминает о том, что текст не детерминирован своим генезисом, а обладает динамичной незавершенностью. После тридцати лет чтения Платонова меня до сих пор поражает удивительная открытость и многогранность его творчества.
Выражаю глубокую благодарность Илье Кукую за помощь в редактировании русского текста.
