Сочинение быт и бытие героев шукшина

Эта литература не была такой убийственной, как литература 90-х годов. Шестидесятники верили в изначальное искреннее, чистое, нравственное начало, поэтому в их произведения были положительные герои. В произведения 90-х годов положительных героев нет. Они считают, что человек по своей природе нравственно грязен, а система только усугубляет. Человек в себе несет зло.( « Любящие нас» ).

Быт и бытие в произведениях литературы 60-х – 90-х г.г. Человек рождается не просто для того, чтобы есть и пить. Для этого бы гораздо удобнее было родиться дождевым червем. Так писал Владимир Дуденцев в романе “ Не хлебом едины”. Поиски смысла жизни – это удел каждого мыслящего и совестливого человека. Поэтому-то лучшие наши писатели напряженно искали художественное решение этого вечного вопроса. И наша советская литература 60-х, 90-х г.г. не обошла его. А сегодня, когда старые идеалы потускнели, а новые только завоевывают свое место, эти проблемы стали едва ли не самыми важными. Литература 60, 90 гг., пытаясь найти новый выход из жизненного тупика, обращается к простому человеку с его маленькими, обыденными, повседневными проблемами. В литературе 60 есть свой выход из обыденной, страшной жизни, нежели у писателей 90 г.г. Шестидесятниками принято называть тех, кто во время “ оттепелей” входил в литературу. Входили они дерзко и шумно, своими страницами свидетельствуя, что поэзия, проза, критика и драматургия высвобождаются из литорического состояния, в каком находились в годы сталинского режима. Это можно хорошо и внимательно проследить в рассказах В. М. Шукшина и в повести Юрия Трифонова “ Обмен”.

В настоящее время, в век, когда машины выполняют сотни операций и заменяют десятки людей, встает как первоочередная проблема душевной теплоты. Это, конечно, очень странно звучит. Вдруг рядом со словом “ проблема” ставятся слова “нравственность”, “добро”, “теплота”. Но. К сожалению, особенно сейчас стало необходимо чаще задумываться над этим, ибо надо быть добрее к друг к другу, слушать, чувствовать души других, не проходить мимо людей, зовущих на помощь. Плохо, когда люди, стремясь к собственному благополучию, забывают о том, что существуют, живут они в этом мире не одни, что кругом тоже люди, о которых нужно думать, с которыми необходимо считаться. Авторы 60 призывают нас быть добрее, душевнее друг с другом, вспоминая историю, уроки прошедшей войны. Одним из таких авторов был В.М. Шукшин. Та сердечность, которой проникнуты каждое слово, каждая строчка его произведения, показывает, как дороги писателю простые люди. В. М. Шукшин своей любовь, теплотой, душевность, простой и высокой нравственностью сумел охватить все. Лучшие его герои- такие же, как и он сам. Герои В. М. Шукшина самые обыкновенные люди; они работают, устают, судачат о разных разностях, пьют и бывают даже скованными, но все-таки это люди особые. В. М. Шукшин обратился один из первых к теме духовных исканий личности. В его произведениях с большой худож силой показан этот трудный процесс. Значительно худ открытие Шукшина в том, что он уловил диалектику духовного процесса, он заметил не только светлые, но и тревожные тенденции и предупреждал о них.

Быт и бытие в произведениях литературы 60-х – 90-х г.г. Человек рождается не просто для того, чтобы есть и пить. Для этого бы гораздо удобнее было родиться дождевым червем. Так писал Владимир Дуденцев в романе “ Не хлебом едины”. Поиски смысла жизни – это удел каждого мыслящего и совестливого человека. Поэтому-то лучшие наши писатели напряженно искали художественное решение этого вечного вопроса. И наша советская литература 60-х, 90-х г.г. не обошла его. А сегодня, когда старые идеалы потускнели, а новые только завоевывают свое место, эти проблемы стали едва ли не самыми важными. Литература 60, 90 гг., пытаясь найти новый выход из жизненного тупика, обращается к простому человеку с его маленькими, обыденными, повседневными проблемами. В литературе 60 есть свой выход из обыденной, страшной жизни, нежели у писателей 90 г.г. Шестидесятниками принято называть тех, кто во время “ оттепелей” входил в литературу. Входили они дерзко и шумно, своими страницами свидетельствуя, что поэзия, проза, критика и драматургия высвобождаются из литорического состояния, в каком находились в годы сталинского режима. Это можно хорошо и внимательно проследить в рассказах В. М. Шукшина и в повести Юрия Трифонова “ Обмен”.

В настоящее время, в век, когда машины выполняют сотни операций и заменяют десятки людей, встает как первоочередная проблема душевной теплоты. Это, конечно, очень странно звучит. Вдруг рядом со словом “ проблема” ставятся слова “нравственность”, “добро”, “теплота”. Но. К сожалению, особенно сейчас стало необходимо чаще задумываться над этим, ибо надо быть добрее к друг к другу, слушать, чувствовать души других, не проходить мимо людей, зовущих на помощь. Плохо, когда люди, стремясь к собственному благополучию, забывают о том, что существуют, живут они в этом мире не одни, что кругом тоже люди, о которых нужно думать, с которыми необходимо считаться. Авторы 60 призывают нас быть добрее, душевнее друг с другом, вспоминая историю, уроки прошедшей войны. Одним из таких авторов был В.М. Шукшин. Та сердечность, которой проникнуты каждое слово, каждая строчка его произведения, показывает, как дороги писателю простые люди. В. М. Шукшин своей любовь, теплотой, душевность, простой и высокой нравственностью сумел охватить все. Лучшие его герои- такие же, как и он сам. Герои В. М. Шукшина самые обыкновенные люди; они работают, устают, судачат о разных разностях, пьют и бывают даже скованными, но все-таки это люди особые. В. М. Шукшин обратился один из первых к теме духовных исканий личности. В его произведениях с большой худож силой показан этот трудный процесс. Значительно худ открытие Шукшина в том, что он уловил диалектику духовного процесса, он заметил не только светлые, но и тревожные тенденции и предупреждал о них. Писатель увидел, что рядом с мятущимися героями формируются люди другого типа. Рассмотрим этот трудный процесс очеловеченья на примере нескольких рассказов Шукшина. В рассказах “ Чудик”, “Микроскоп” мы видим, что герои Шукшина искренние и действительные натуры, что их действия устремлены к добру. Таких героев Ш называет ласково “чудик”.

Критическая Масса, 2006, № 1

Дрогобычский еврей Бруно Шульц маленький европеец, погибший на территории уже Советского Союза, писатель грандиозный по выделке, как маленький голландец, гуманный, как любимые книжки двадцатидвухлетнего Автора, который пока сидит над этими книжками, переодетыми в другие обложки для конспирации, в азербайджанской чайной вместо европейской кофейни, с работягами, и они вскоре перестают над ним смеяться; итак, Шульц, опоздавший на пир признания. Один из тех писателей, клятву верности которым Гольдштейн принес в книге «Аспекты духовного брака»: он обещал любить невеликую литературу, полузабытых писателей, его гордыня в этом была немалой, как и самообязательства. Ведь легче, на самом деле гороздо легче и приятнее, с пониманием и обеспеченным интересом публики, делать своими героями Кундеру и Кастанеду или Маяковского и Блока, Лимонова и Тину Модотти, как в «Расставании с Нарциссом». Но и там, в этой книге, первой книге, которая сделала Гольдштейна известным, которая как раз очень даже имеет в виду литературу Больших Идей, расставание ведь невозможно без предъявления деклараций о намерениях там есть мои любимые сказки о воскрешении Поплавского, о Белинкове, о придуманном, возможно, Сергее Мельникове (я так думаю, что это альтер эго А. Г.), об авторах совсем не первого ряда, то есть не имеющих претензии быть таковыми, а на самом делеP кто знает? Кто у Христа за пазухой? В «Расставании» была прописана еще одна основополагающая для всей русской, а может, и не только русской литературы двадцатого века мысль: что настоящая литература должна быть только «литературой существования», только экзистенциально оправданной, практически синонимом биологии, точнее сказать, антропологии

Характер героя и средства его создания в одном из произведений русской литературы XX века

Из ренановского «Антихриста» пришел в роман Булгакова Афраний. Кроме того роман Мастера напоминает ренановскую «жизнь Иисуса» и концептуально. Булгаков воспринял «воспринял «мысль о влиянии евангельской притчи на европейскую культуру последних двух тысячелетий»1. По Ренану, Иисус — лучшее в истории «моральное учение, догматированное церковью, ему враждебной»2. Идея культа, основанная на нравственности и чистоте сердца и братстве людей, превратилась в «несколько сенсаций, собранных по памяти его слушателями в особенности . апостолами» 3. Для создания многих деталей и образов исторической части романа первичными импульсами послужили некоторые художественные произведения. Так Иешуа наделен некоторыми качествами сервантовского Дон Кихота4. На вопрос Пилата, действительно ли Иешуа считает добрыми всех людей, в том числе и избившего его кентуриона Марка Крысобоя, Га-Ноцри отвечает утвердительно и добавляет, что Марк, «правда, несчастливый человек. Если бы с ним поговорить, вдруг мечтательно сказал арестант, — я уверен, что он резко изменился бы» (27).

В романе Сервантеса: Дон Кихот подвергается в замке герцог оскорблению со стороны священника.

Религия

Нам страшно в этом признаться; но, может быть, в этом страшном, есть и радостное; может быть, русская литература, как ни велика она, все-таки меньше, чем русская жизнь; может быть, конец русской литературы, то есть великого русского созерцания, есть начало великого русского действия. Только теперь, когда русская литература кончается или, по крайней мере, совершенно определенный, неповторяемый круг ее развития замыкается, только теперь мы начинаем понимать, что собственно произошло в России от 30-х до 80-х годов XIX века, от «Евгения Онегина» до «Анны Карениной» и «Братьев Карамазовых». Для того чтобы во всемирной культуре найти нечто равное по внезапному раскрытию или, вернее, взрыву духовных сил, следовало бы вернуться к расцвету греческой трагедии в несколько десятков лет от Эсхилова Прометея до еврипидовой Алькестис или живописи Итальянского Возрождения от 70-х годов XV до 20-х XVI века, от «Весны» Боттичелли до «Преображения» Рафаэля. Восемь веков с начала России до Петра мы спали; столетие от Петра до Пушкина просыпались, в полвека от Пушкина до Л

Анекдотическое в русской литературе XX века

[Электронный ресурс]//URL: https://liarte.ru/referat/na-temu-byit-i-byitie-geroev-shukshina/

Анекдотическое в русской литературе XX века. Голубков С.А. Анекдот, как правило, располагается в смысловом поле очевидной злободневности. В лапидарном анекдоте кристаллизуется оценка сегодняшняя. Этим он и ценен. Его семантическая константа — подчеркнутая ориентация на оперативное опознание нелепого (в человеке, социуме, мире) именно в данный момент. Если анекдот уцелел, продолжает смешить и далеких потомков, то дело не только в большем или меньшем остроумии, но и в другом — в данном анекдоте, видимо, оказался значительным крен в сторону общечеловеческих проблем, понятных в любое время. Есть, как говорится, анекдоты на все времена. О поэтике анекдота уже немало написано. Скажем только, что в анекдоте чаще, чем где-либо, обнаруживается перспектива двойного смеха — это одновременно смех и над объектом, и над читательскими ожиданиями (версиями-стереотипами).

Кроме того, анекдот всегда включает значимый внетекстовый план, ведь отдельные слова анекдота служат лишь намеками, отсылающими читателя к культурному контексту, в котором-то и актуализуется анекдотический текст полностью, то есть выявляются все уровни инфляции начального смысла.

О специфике развития русской литературы XI – первой трети XVIII века: Стадии и формации

Для того чтобы держать под единой властью всю эту огромную расширяющуюся разноплеменную страну, необходимы были не только «крутая власть» и крепкий бюрократический аппарат, но в еще большей мере крепкое идейное обоснование государственного единства. В условиях средневековья оно в России продолжалось до середины XVII века таким идейным обоснованием и самоутверждением могло быть только церковно-государственное авторитарное миросозерцание с соответствующими догматическими положениями, которые связывали бы религиозную мифологию в ее абстрактности с конкретными требованиями государственной власти. Вот почему русская литература «средних веков» и была по преимуществу авторитарной. Вот почему такая литература имела господствующее значение столь долгое время» (с. 169).

Из этой характеристики первой стадии развития русской литературы можно заключить, что древнерусская литература была только служанкой государственной власти и ни на что более не была способна (ибо не отмечено даже ее конфессиональное использование!), к тому же она еще и не развивалась! «Единственным дошедшим до нас собственно художественным произведением было в ней «Слово о полку Игореве»» констатирует Г. Н. Поспелов (с. 170)

Смысл названия одного из произведений русской литературы XX века

Смысл названия одного из произведений русской литературы XX века. Всё хорошо Всё спокойно Миф о полном умиротворении разрушается, как только мои глаза невольно останавливаются на второй полке бабушкиного стеллажа. Несомненно, мне мешает заснуть красная книга, недавно очутившаяся среди старых, зачитанных “многотомников” Пушкина, Лермонтова, Толстого Странно то, что мне вовсе не интересует, откуда она взялась. Напротив, тревожит моё усталое сознание совсем другой вопрос: “ Почему В. Распутин обрёк её на название “ живи и помни? ” Это заглавие не может оставить себя без моего внимания. “ Живи и помни “ – здесь таится какой – то сокровенный, жизненно важный смысл. Кому и зачем были предназначены эти слова? Не знаю. Потому и сажусь я возле окна, беру в руки “ Живи и помни “ Распутина и забываюсь на долгие часы в страницах этой повести Её главный герой, Андрей Гуськов, до войны был славным, работящим парнем, послушным сыном, надёжным мужем. На фронт он отправлен в сорок первом году. “ Поперёк других не лез, но и за чужие спины не прятался “, — говорит о нём автор. Не из числа робких был Андрей – воевал три года исправно. Правда, умирать ему не хотелось.

Образ города в одном из произведений русской литературы XX века

Но самое главное — он не понимает, почему все в Москве говорят о разрухе, а при этом лишь поют революционные песни да смотрят, как бы сделать плохо тому, кто живет плохо тому, кто живет лучше. Ему не нравятся бескультурье, грязь, разруха, агрессивное хамство, самодовольство новых хозяев жизни. «Это — мираж, дым, фикция» — так оценивает профессор новую Москву. В связи с профессором в повести начинает звучать одна из ведущих, сквозных тем творчества Булгакова — тема Дома как средоточия человеческой жизни. большевики изничтожили Дом как основу семьи, как основу общества, повсюду идёт яростная борьба за жилплощадь, за квадратные метры. Может быть, поэтому в булгаковских повестях и пьесах устойчивая сатирическая фигура — председатель домкома? Он, преддомкома, — истинный центр малого мира, средоточие власти и прошлого, хищного быта. Таким уверенным в своей вседозволенности администратором является в повести «Собачье сердце» Швондер, человек в кожаной тужурке, чёрный человек. Он в сопровождении «товарищей» является к профессору Преображенскому, чтобы изъять у того лишнюю площадь, отобрать две комнаты. Конфликт с непрошеными гостями становится острым: «Вы ненавистник пролетариата!» — гордо сказала женщина. «Да, я не люблю пролетариата», — печально согласился Филипп Филиппович».

Реальное и фантастическое в одном из произведений русской литературы XX века

Реальное и фантастическое в одном из произведений русской литературы XX века Во многих произведениях русской литературы присутствует реальность и фантастика. Я хочу рассказать как в одном из рассказов Виктора Астафьева «Царь-рыба» совмещается реальное и фантастическое, что человек никогда не веривший ни в бога ,ни в приметы ,уже через несколько минут начал во всём каяться и винить себя за то что никогда не верил ни в бога ,ни в чёрта. Как человек живёт своей жизнью, тихо спокойно, вроде бы ни кому не причиняя зла, а случается что-нибудь и человек меняется на глазах, у него вдруг появляются грехи, за которые он так и не расплатился. Так вот и в этом рассказе тема такова. То, что всегда было реальным, вдруг становится фантастическим. В одном посёлке жил мужик Игнатьич, и ко всем относился с долей снисходительности и превосходства. Он всегда был самым чистым, помогал людям и не жадничал при дележе добычи. Еще он был очень хороший рыбак, люди даже думали, что он знает такое слово, которым можно приворожить рыбу.

Мастерство реалистического изображения жизни в одном из произведений русской литературы XX века

Мастерство реалистического изображения жизни в одном из произведений русской литературы XX века Вы, русские, крепко любите Шолохова, но все же полностью не можете представить, кем он является для всего человечества. Жан Катала Когда мне было восемь лет, я побывала в станице Вешенской, родине нашего великого писателя-реалиста Михаила Шолохова. До сих пор не могу забыть красоту донской степи, которую так ярко описал он в своих произведениях, величавое течение реки, особый говор жителей Верхнего Дона. Позднее, когда я читала “Тихий Дон”, “Донские рассказы”, мне казалось, что все это я уже знала и видела, так реалистически правдивы книги нашего великого земляка. О реализме “Тихого Дона”, “Судьбы человека” говорили много, мне же хочется в своем сочинении остановиться на незаконченном произведении М. Шолохова “Они сражались за Родину”, в котором писатель остался верен своему главному творческому принципу — “говорить с читателем честно, говорить людям правду.”. По времени книга охватывает небольшой период — всего несколько недель лета 1942 года, но, я думаю, по глубине описания фронтовых будней она занимает одно из главных мест в военной прозе сороковых годов.

Типология образа слуги в русской литературе XIX века на материале произведений А.С.Пушкина, Н.В. Гоголя, И.А. Гончарова

МИНИСТЕРСТВО ВЫСШЕГО И СРЕДНЕГО СПЕЦИАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ Узбекский Государственный Университет мировых языков ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА Типология образа слугИ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ xix ВЕКА НА МАТЕРИАЛЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ а.с.пУШКИНА, н.В. ГОГОЛЯ, И.А. ГОНЧАРОВА.Научный руководитель: Исполнитель: доцент кафедры истории русской литературы студентка ГР РФ-42 Татьяна Андреевна Варфоломеева Алеся Александровна Хоменко Ташкент-2002г Факультет славянской (русской) филологии УзГУМЯ Кафедра русской и зарубежной литературы ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА Специальность – Б-020300 славянская (русская) филология Типология образа слугИ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ xix ВЕКА НА МАТЕРИАЛЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ а.с.пУШКИНА, н.В. ГОГОЛЯ, И.А. ГОНЧАРОВА.Научный руководитель: Исполнитель: доцент кафедры истории русской литературы студентка ГР РФ-42 Татьяна Андреевна Варфоломеева Алеся Александровна Хоменко Ташкент-2002г Оглавление Введение . 4 Глава I «Образ слуги в творчестве Александра Сергеевича 13 Пушкина по произведениям «Капитанская дочка» и «Дубровский .

Новый герой русской литературы XIX века

[Электронный ресурс]//URL: https://liarte.ru/referat/na-temu-byit-i-byitie-geroev-shukshina/

Аркадий Кирсанов прямо утверждает в разговоре с отцом Базарова, что сын его прославится, но не на медицинском поприще. В Базарове, без сомнения, угадывается общественный деятель, революционер. Тургенев первый среди русских писателей поразительным художественным чутьем угадал, а затем отобразил это невиданное явление русской жизни — нигилизм Итак, впервые появился революционер перед русской публикой Именно революционер, хотя в романе «Отцы и дети» он как будто далек еще от какой бы то ни было революционной борьбы. Но автор настойчиво подчеркивал: «.если он называете, нигилистом, то надо читать: революционером». Само отрицание беспощадное отрицание Базаровым многих сторон действительности революционно по своей сути. Слово «нигилист» происходит от латинского ihil — HE что. Ничто не принимать на веру — вот знамя нигилизма. Тургенев не сам придумал это слово, но «создал» его, ибо после выхода «Отцов и детей» это слово вошло в общее употребление и приобрело именно то значение, какое придал ему писатель. Достоевский записал у себя: «Нигилисты появились нас потому, что мы все нигилисты». Все революционеры? известном смысле — да. Россия находилась на крутом переломе своей истории; и сам момент был революционным — в широком смысле слова.

Грани вымысла и действительности в русской литературе ХХ века

Как правило, логика их включения вообще не оговаривается. Следовательно, можно сделать вывод, что теоретические и историко-литературные принципы использования художественных произведений в учебных курсах 11-го класса часто оказываются слабо отрефлексированными, а основные способы их распределения невыявленными. Во-вторых, авторы традиционных программ, как правило, совершенно не ориентируются на уровень читательской подготовки старшеклассников, а также на реалии школьной жизни. Поэтому многие программные списки перегружены объемными произведениями, к восприятию которых школьники оказываются по разным причинам неподготовленными. К тому же полноценно освоить «толстые» тексты часто не позволяет ограниченность учебного времени. А ведь произведения необходимо не только прочесть, но еще и осмыслить, проанализировать, сформулировать (письменно и устно) свое читательское понимание авторской концепции. В-третьих, чтобы компенсировать читательскую неполноценность своих учеников и недостаток учебных часов, словесник вынужден, двигаясь в рамках программного материала, прибегать не к самому лучшему способу его подачи, формально позаимствованному у вузовского преподавателя, — культурно-информационному.