Пред нами тайны обнажатся,
Возблещут дальние миры…
А. Блок
ВСЕЛЕННАЯ — извечная загадка бытия, манящая тайна. Ибо нет конца у познания. Есть лишь непрерывное преодоление границ неведомого. Но как только сделан этот шаг – открываются новые горизонты. А за ними – новые тайны. Так было, и так будет всегда. Особенно в познании Космоса. Слово «космос» происходит от греческого “kosmos”, синонима астрономического определения Вселенной.
Мы живем в космическую эпоху. То, о чем мечтали тысячи, сотни десятки лет назад становится реальностью. Полеты в космос, Луна, Марс. Еще полвека назад это воспринималось как фантастика.
Но не только ученые обращали свой взор в небо, в наивной мечте познать Вселенную, Издавна тема космоса привлекала писателей, музыкантов, художников. Мы в своей работе попытались выявить, как воспринимался космос в различные периоды времени, в мифологии, литературе, живописи. Для этого использовались следующие методы исследований:
- Сбор информации — работа с литературными и научными материалами;
- Наблюдение поездка в составе делегации Саратовской области на Байконур, знакомство с музеем Юрия Гагарина, посещение космодрома;
- Анкетирование студентов и обучающихся нашего техникума, с целью сбора информации о знаниях в интересующей нас области;
- Анализ и исследование собранного материала.
Актуальность данной тематики обусловлена тем, что в 2011 году наша страна и общественность всего мира отмечает великий прорыв в науке — первый полет человека в космос. В связи с этим усилился интерес к космической теме.
^
Мечты человека подняться за облака и улететь на другие небесные тела насчитывают не одно тысячелетие.
К числу загадок древности, которые до сих пор не разрешила наука, относится очень древний сюжет о путешествии человека на небо. Среди сказаний и мифов народов Двуречья мы встречаем необычайно реалистичную легенду о путешествии на небо Этаны. Эта легенда широко отражена в истории ассиро-вавилонской литературы и мифологии.
Во время полета Этана наблюдал изменения картины раскинувшейся под ним Земли. Сначала «Земля выглядела точно гора, море уподобилось речному потоку»; затем «Земля выглядела, как рощица», потом «море стало арыком садовника». После многих часов полета Этана увидел, что наша планета «выглядит, как лунный диск», затем «точно лепешка», наконец, она «совсем исчезла». Табличка, на которой записана эта легенда, к сожалению, дошла до нас не целиком: она разбилась и конец легенды не сохранился.
Гимназический конкурс сочинений «Космос без границ» ...
... небо, на звезды, человечество и начало задумываться о космосе, о будущем. Что касается полетов в Космос, есть много версий начала космической эры, начиная от запусков ракет до полета человека в Космос. ...
В легенде поражает то, что ее герой, поднявшись над Землей, видит ее вовсе не такой, какой она рисовалась когда-то в воображении невежественных людей. Этана увидел не нечто «на трех китах», или «двенадцати цепях», или «на слонах», а круглое тело, диск Земли. Уже из этой легенды можно сделать вывод, что в древние времена человечество имело представление о сферичности планеты и о возможности полета на небо.
Отражение аналогичного сюжета мы видим в истории путешествия на небо Еноха, изложенной в «Славянской книге Еноха», являющейся апокрифическим произведением I века нашей эры. Это произведение представляет копию более древнего оригинала, восходящего в свою очередь к утерянной греческой редакции дохристианской эпохи.
Кроме сюжета о путешествии людей на небо, мы находим многочисленные упоминания о пришествии людей с неба на Землю. Так, в древних китайских сказаниях есть сведения о том, что первый богдыхан (сын неба) сошел на Землю с небес. Подобные же сюжеты мы встречаем в перуанских легендах… Основатель первой династии правителей Перу Манго Гуэлла в его жена были «пришельцы с неба». Жители древней Мексики считали, что в далекие времена боги сходили к людям с неба по паутине. В японской легенде бог Сузано жил на Луне, а потом сошел на Землю. У Диогена Лаэртского приводится легенда Лукиана, в которой повествуется о спуске лунного жителя на нашу планету.
Первым дошедшим до нас авторским фантастическим произведением о посещении человеком близлежащих небесных тел стало «Истинное повествование» величайшего греческого философа-софиста Лукиана Самосатского (около 120 — после 180 н. э.).
Его герои для путешествия на Луну использовали и крылья, подобные сконструированным Дедалом, и фантастический корабль, который был поднят на высоту 3 тыс. стадий (около 500 км) небывалой силы смерчем. Попав на Луну, они обнаружили, что она населена такими же людьми, ведущими подобный землянам образ жизни.
Но не только крылья использовались для полётов в мифах и сказках. В качестве «носителей» героев повествований широко распространены кони — «реальные» и заведомо фантастические.
Сюжеты о них можно найти в Библии. Так, Илья-пророк возносится на небесный свод в колеснице, запряжённой огненными конями. В Коране (630 г. н. э.) приводится рассказ о полёте пророка Мухаммада (около 570-632) к богу на крылатом существе Бораке.
В арабских сказках, сложенных за тысячелетия до новой эры, повествуется о полётах персидского царевича к Солнцу на волшебном коне, а вот царь Нимврод сражался с Богом, поднявшись на небо на грифах.
В русских сказках «Марк — богатый», «Василий бесчестный», «Жар-птица» и «Василиса-царевна» обыгрывается один и тот же сюжет. Царь посылает доброго молодца к Солнцу, с тем чтобы узнать, почему оно трое суток не восходит. Тот отправляется в дорогу на коне, узнает всё, что требовалось, и возвращается обратно. Распространённость космических путешествий в русских сказках объясняет и наличие сходного сюжета в сказке «Конёк-Горбунок», написанной Петром Павловичем Ершовым (1815-1869) на их основе. Её герой Иванушка на своём коньке посетил Луну — мать Царь-девицы:
История освоения космоса
... небесных тел и межпланетного пространства с помощью ракетно-космической техники. В освоении космоса человечеству предстоит изучит различные области космического пространства: Луну, другие планеты и межпланетное пространство. Современный уровень ... г. он дал описание корабля с реактивным двигателем. Уже в 1903 году Циолковский впервые в мире дал возможность конструировать схему жидкостной ракеты. Идеи ...
Говорит ему царица:
«Месяц — мать мне, Солнце — брат».
Вот Иван и отправился туда по приказу Царя:
- ..конёк туда вбежал.
Где (я слышал стороною)
Небо сходится с землёю,
Где крестьянки лён прядут,
Прялки на небо кладут.
Тут Иван с Землёй простился
И на небе очутился,
И поехал, будто князь…
Столетиями пересказывались и переписывались сказки, легенды и мифы. Обыгрывались одни и те же сюжеты, использовались одни и те же технические средства («летучие» корабли и колесницы) и живые существа, чтобы добраться до небесных сфер.
Однако даже самые выдающиеся умы прошлого еще не могли ответить на вопрос: как на деле осуществить космические странствия. Только на рубеже 19 и 20 вв. несколько ученых – первопроходце всерьез подошли к решению этой проблемы.
Яркую страницу в историю науки вписал ученик русской революционной организации «Народная воля» Н.И. Кибальчич, немецкий изобретатель Герман Гансвиндт, американский инженер Роберт Годдард.
Выдающееся место среди пионеров космонавтики принадлежит Русскому ученому и философу К. Э. Циолковскому.
К. Э. Циолковский.
« Ракета для меня только способ, только метод проникновения в глубину космоса , но отнюдь не самоцель… Будет иной способ передвижения в космосе,- приму и его… Вся суть в переселении с Земли и в заселении космоса.» Из этого высказывания К.Э. Циолковского следует важный вывод- будущее человечества связано с покорением просторов Вселенной. «Вселенная принадлежит человеку!»
Сейчас, когда полеты на Луну стали реальностью, формула Циолковского и число Циолковского лежат в основе расчетов движения ракет, заслуги К.Э. Циолковского в области космонавтики признаны в мире.
Вселенная настолько огромна, что астрономы до сих пор не смогли установить, насколько она велика! Однако благодаря последним достижениям науки и техники мы узнали много нового о космосе и нашем месте в нем. В последние 50 лет люди получили возможность покидать Землю и изучать звезды и планеты, не только наблюдая их в телескопы, но и получая информацию прямо из космоса.
^
Самые выдающиеся умы прошлого еще не могли ответить на вопрос: как на деле осуществить космические странствия. Только на рубеже 19 и 20 вв. несколько ученых – первопроходце всерьез подошли к решению этой проблемы.
Яркую страницу в историю науки вписал ученик русской революционной организации «Народная воля» Н.И. Кибальчич, немецкий изобретатель Герман Гансвиндт, американский инженер Роберт Годдард.
Выдающееся место среди пионеров космонавтики принадлежит Русскому ученому и философу К. Э. Циолковскому.
К. Э. Циолковский.
« Ракета для меня только способ, только метод проникновения в глубину космоса , но отнюдь не самоцель… Будет иной способ передвижения в космосе,- приму и его… Вся суть в переселении с Земли и в заселении космоса.» Из этого высказывания К.Э. Циолковского следует важный вывод- будущее человечества связано с покорением просторов Вселенной. «Вселенная принадлежит человеку!»
Сейчас, когда полеты на Луну стали реальностью, формула Циолковского и число Циолковского лежат в основе расчетов движения ракет, заслуги К.Э. Циолковского в области космонавтики признаны в мире.
Гимназический конкурс сочинений «Космос без границ» посвященный Дню космонавтики
... как Александр Федорович Можайский и братья Райт. Кроме краткого рассказа о Юрии Гагарине, в сочинение на тему «Космос и человек» будет ... Вселенной и имеем представление о законах мироздания. Мне и самому очень хотелось бы полететь в космос. Это был бы незабываемый опыт. Я ... его затронули работы Циолковского, и Гагарин загорелся идеей покорения космоса. Армейскую службу Юрий проходил в училище военной ...
Вселенная настолько огромна, что астрономы до сих пор не смогли установить, насколько она велика! Однако благодаря последним достижениям науки и техники мы узнали много нового о космосе и нашем месте в нем. В последние 50 лет люди получили возможность покидать Землю и изучать звезды и планеты, не только наблюдая их в телескопы, но и получая информацию прямо из космоса.
Между учеными и писателями никогда не возникал спор о том, какая картина космоса правильнее — художественная или научная, — потому что до сих пор эти две системы существовали как бы порознь. Считается, что язык науки непереводим на язык художественной речи, а язык искусства не находит адекватного отражения в научной терминологии. И все-таки эти две модели мира находятся в незримом взаимодействии.
Космос Гёте и космос Ньютона формально не соприкасались друг с другом, хотя совершенно очевидно, что «Фауст» написан человеком, принявшим в целом ньютоновский образ мира. Гомеровский космос, отчеканенный на щите Ахилла, имеет мало общего с ньютоновскими и эйнштейновскими концепциями, но «Илиада» не устаревает.
Ужас Тютчева перед всепожирающей бездной космоса был мотивирован ньютоновской пустой Вселенной, где времени и пространства бесконечно много. Теория относительности Эйнштейна открыла космос, где есть понятие о нулевом времени, но Тютчев не устаревает. Человек интересует художника не только в настоящем времени, он входит в искусство со своим прошлым и будущим, со всеми опровергнутыми или подтвержденными мифами.
Космический миф в русской литературе ранее не был предметом специального исследования, хотя «космос Достоевского», «космос Тютчева», «космос Лермонтова» стали, привычными словосочетаниями в контексте сегодняшней литературной критики. Переходя к непосредственному рассмотрению космологической мифологии в литературе, важно прежде всего увидеть единый источник всей космической мифологии — звездное небо над головой.
Огненная небесная книга пылала перед глазами Александра Блока уже в XX столетии:
Тогда — остановись на миг
Послушать тишину ночную:
Постигнешь слухом жизнь иную,
Которой днем ты не постиг;
По-новому окинешь взглядом
Даль снежных улиц, дым костра,
Ночь, тихо ждущую утра
Над белым запушённым садом,
И небо — книгу между книг…
(«Возмездие»)
Глубинными корнями уходит этот образ в безмерное прошлое.
До нас дошло русское сказание о «Голубиной книге», спрятанной на «огненном древе» Млечного Пути. В прошлом оно опиралось на общие индоевропейские фольклорные корни, а в будущем ее огненные тексты отразились в зеркале византийской мифологии.
И в космогоническом гимне «Упанишад», и в русской «Голубиной книге» космос творится из человеческого тела и подобен ему. Космос — это как бы расширенное в перспективе зрения человеческое тело: солнце — глаз, ветер — дыханье, земля — туловище, небо — голова.
Это чрезвычайно примечательный древний образ, когда человек, как бы выворачиваясь наизнанку, вмещает в себя и небо, и звезды, и всю Вселенную. Он становится не узником, заключенным внутри вселенской бездны, а ее наиполнейшим вместилищем.
Беликов в рассказе Человек в футляре (Образ и характеристика) 9 класс
... жить полной жизнью — вспомнить человека в футляре и, посмеявшись над ним и над собой, сломать и выбросить свой «футляр» навсегда. 9 класс ` Беликов в рассказе Человек в футляре Популярные сочинения Василий Вожеватов — один из ... не живет ли в футляре он сам. Ведь все то, что Чехов собрал в утрированном образе Беликова, по отдельности можно обнаружить в каждом из нас. Главное, увидев в себе малейшие ...
Если «царь небесный» предстоял наг, то царь земной, наоборот, облачался в звездные ризы — «одеялся светом». Он надевал на себя корону, усыпанную драгоценными камнями, символизировавшую звездный купол, усыпанный звездами, и он держал в своих руках державу и скипетр — луну и солнце.
Ярчайший образ такой человекоподобной Вселенной и такого вселенского тела запечатлен в архитектуре древнерусского храма. Здесь купол символизировал невидимое небо, а нижняя часть — землю; вся служба в песнопениях и действии повторяла космогоническую историю сотворения мира и человека.
Светлое здание невидимой внутренней Вселенной, казалось, содрогнулось и рухнуло, когда Петр I привез из Европы готторпский глобус и установил его на бесплатное обозрение. Грозный самодержец призывал этим шагом отвратить свой взор от символической иллюзорной Вселенной храма и обратить его в реальную звездную бесконечность. Внутренний купол готторпского глобуса — первого русского планетария — должен был заменить собой внутренний купол храма. Смотрите, вот она, звездная бездна, окружающая человека:
- «Открылась бездна, звезд полна;
- Звездам числа нет, бездне дна…» —
восторженно писал Ломоносов об этой Вселенной. Что было делать в этой бесконечности человеку? Она рождала и восторг, и смятение:
«Так я, в сей бездне погружен,
Теряюсь, мысльми утомлен!»
Каково место человека в этой бесконечной звездной бездне?
У Державина это слепящий восторг человека, находящегося в центре звездной бесконечности и управляющего ею:
«Я связь миров повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества…
Но постепенно взгляд поэта по другому оценивает окружающий нас космос.
Все та же пылающая бездна «звезд полна», но теперь она рождает другие образы. Пушкинская «равнодушная природа» — природа-мать, но мать, равнодушная к своим детям. Это не богородица — матерь мира, о которой пелось, что чрево ее пространнее небес. Это не заступница, спускающаяся в ад, чтобы облегчить муки грешников в «хождении по мукам». Это равнодушная, чуждая человеку космическая природа.
Вселенная-планетарий, Вселенная-обсерватория лишь на первых порах вызывала восторг поэтов. Но все чаще восторг сменялся разочарованием и ужасом на краю звездной бездны.
«Скользим мы бездны на краю,
В которую стремглав свалимся;
Приемлем с жизнью смерть свою,
На то, чтоб умереть, родимся,
Без жалости все смерть разит:
И звезды ею сокрушатся,
И солнцы ею потушатся,
И всем мирам она грозит».
(Державин)
У Достоевского Иван Карамазов в воображаемой беседе с чертом припоминает забавнейший анекдот, сочиненный им еще в гимназии. Некий человек после смерти за свои сомнения обречён шествовать по Вселенной, по той самой пустой Вселенной, в которую он глубоко верит.
Откуда у Ивана Карамазова образ такой ледяной мертвящей Вселенной?
Человек и природа в лирике Тютчева
... возможность проникновения в тайны бытия. Поэт мыслит и чувствует значительно объемнее, глубже, мир природы и человека в лирике Тютчева – часть мироздания, Космоса, вечность которого несомненна. Именно поэтому в стихотворениях ... железная дохнула – И не осталось и следов. С другой стороны, стать свидетелем исторических коллизий значит для человека ищущего, знающего о вечности Вселенной приобщение к ...
От Ломоносова до Достоевского длинный путь. Пожалуй, тот самый космический учительный квадриллион километров, тот самый биллион лет, символизирующий скачок от одного образа мироздания к другому. «Всепоглощающая бездна» Ломоносова, Державина, Тютчева и Достоевского берет свое начало в «Началах» Ньютона.
Поначалу этот человек восторженно любовался сияющими звездными глубинами, как Ломоносов и позднее Державин, но мысль, что «и солнцы ею потушатся», уже подтачивала сознание. Даже этот великолепный сияющий мир погаснет, даже Земля остынет.
Илья Ильич Обломов незадолго перед смертью просит почитать, о чем пишут газеты. «Да пишут, что земной шар все охлаждается: когда-нибудь замерзнет весь». Что значат человеческие законы добра и зла перед лицом угасающей, остывающей черной бездны, окружающей человека!
Можно понять трагическую иронию Печорина при мысли, что «были некогда люди премудрые, думавшие, что светила небесные принимают участие в наших ничтожных спорах за клочок земли или за какие-нибудь вымышленные права!..» Эти люди давно умерли, а звезды продолжают сиять. Небо равнодушно к человеку.
Казалось, наивная вера в космогонический смысл существования человека давно разбита. Восторженно когда-то смотрел на Вселенную Ломоносов. Теперь демоническая красота космоса пленяет взор, но ничего не говорит о человеке.
На воздушном океане,
Без руля и без ветрил,
Тихо плавают в тумане
Хоры стройные светил…
Вот он, равнодушный космос и «равнодушная природа».
В 1836 году Тютчев создал изумительный образ слияния космоса с человеком:
Час тоски невыразимой!..
Все во мне, и я во всем!..
Но это был одновременно час смерти и горечи:
Чувства — мглой самозабвенья
Переполни через край!..
Дай вкусить уничтоженья,
С миром дремлющим смешай!
(1836)
Еще сияла перед глазами таинственная звездная книга, еще с негодованием обращался он к тем, кто не стремился ее прочесть:
Лучи к ним в душу не сходили,
Весна в груди их не цвела,
При них леса не говорили
И ночь в звездах нема была!
(1836)
Но спустя 33 года эти же уста говорят о невозможности прочесть звездную книгу Вселенной:
Природа — сфинкс. И тем она верней
Своим искусом губит человека,
Что, может статься, никакой от века
Загадки нет и не было у ней.
(1869)
Спустя шесть лет после смерти Тютчева, в 1879 году, Фет пишет два стихотворения, посвященные той же теме. В одном из них («Никогда») говорится о вечной смерти Вселенной и человека, в другом — о космическом бессмертии человеческой природы.
В стихотворении «Никогда» воскресший из гроба оказывается среди мертвой земли:
Куда идти, где некого обнять,
Там, где в пространстве затерялось время?
Вернись же, смерть, поторопись принять
Последней жизни роковое бремя.
А ты, застывший труп земли, лети,
Неся мой труп по вечному пути!
Вот так, от бездны к бездне мечется поэтическая мысль XIX века, то утверждая бессмертие, то отрицая его, то вмещая Вселенную в человека, то погребая его в звездной глубине мироздания.
XX век. Новые образы, представления. Космос вошел в поэзию Хлебникова так же органично, как мифология древних греков в «Илиаду» и «Одиссею». Это была новая Вселенная Лобачевского, Эйнштейна и Циолковского, хотя не было еще космических полетов:
Ты прикрепишь к созвездью парус,
Чтобы сильнее и мятежнее
Земля неслась в надмирный ярус,
А птица звезд осталась прежнею.
Так Хлебников представлял себе полет в космосе не ракеты, а всей нашей галактики в целом. Это не полет в пространстве, а полет во времени.
Интересен космический образ мира в поэзии Хлебникова. Мы хотим увидеть отличие этого поэтического космоса от образа космической бездны у Державина, Ломоносова, Тютчева.
Разница эта велика. У Тютчева «мы плывем, пылающею бездной со всех сторон окружены», а у Хлебникова: «Ты прикрепишь к созвездью парус, чтобы сильнее и мятежнее земля неслась в надмирный ярус…» И там, и здесь мы плывем в космосе. Правда, ритм времени изменился. У Тютчева — плывем, а у Хлебникова — несемся. Но главное различие даже не в этом. У Тютчева мы плывем в бездне, в пространстве, а у Хлебникова — со всей звездной бездной летим во времени.
Он придумал поэтическое «Государство времени», которое борется не за клочок территории, а отвоевывает у вечности время. Это ощущение полета Вселенной не в пространстве, а во времени, передалось Маяковскому, когда он писал:
Прямо
перед мордой
пролетает вечность —
бесконечночасый распустила хвост.
Вспомним снова предсмертное стихотворение Державина, в котором он писал о «жерле вечности», пожирающем все и все топящем в пропасти забвенья.
Впречь бы это
время
в приводной бы ремень,—
спустят
с холостого —
и чеши и сыпь!
Чтобы
не часы показывали время,
а чтоб время
честно
двигало часы.
Никакого почтения к вечности и ко времени. Что касается пространства, то оно давно превратилось из пылающей бездны в окна и стены города будущего, который на протяжении всей своей жизни возводил Хлебников.
Сметя с лица земли работорговлю
И замки торга бросив ниц,
Из звездных глыб построишь кровлю —
Стеклянный колокол столиц.
Космос Хлебникова пленяет наше воображение вовсе не потому, что в нем пророчески предсказано освоение космоса, он пленяет нас новой безмерной перспективой времени, позволяющей преодолевать любые пространства. Звездная бездна, на дне которой обитал человек постпетровскую эпоху, теперь снова как бы опрокинулась в человека. У Хлебникова она снова, как в космогонических мифах, стала человекоподобной. Звездный космос он представлял как огромный вселенский мозг:
Товарищи!
Вы видите умный череп вселенной
И темные косы Млечного Пути.
Батыевой дорогой зовут их иногда.
Поставим лестницы
К замку звезд,
Прибьем, как воины свои щиты, пробьем
Стены умного черепа вселенной,
Ворвемся бурею, как муравьи в гнилой пень,
с песней смерти к рычагам мозга,
И ее, божественную куклу, с сияющими по ночам глазами,
Заставим двигать руками
И подымать глаза
Мы сделаем из неба
Говорящую куклу.
Какая головокружительная метафора! Космос — это мозг, небо — звездный череп. Мы проникнем в космический мозг, изучим его звездную механику, и космос станет говорящей разумной куклой в наших руках.
Действительно, какой громадный путь прошло человечество в своих поэтических мечтах о космосе. От преданий «о белокуром скоте», о звездных овнах, козерогах, тельцах до звездного человека пуруши, чьи глаза — звезды, а дыхание — пространство. От звездного человека до хлебниковского космоса-мозга, в чем-то подобного человеческому мозгу, который Хлебников любил сравнивать с неводом, закинутым в бесконечность и улавливающим звездный космос.
Звездная книга давно опустилась на землю. Она отпечаталась огненными красками в творениях древнерусских художников и писателей. Она сияет скрытым утренним светом со страниц космических образов Ломоносова, Державина, Лермонтова, Тютчева, Хлебникова.
Подобно древнеегипетским иероглифам, ее образ не имеет однозначного смысла. Каждый художник и каждая эпоха их читают по-своему, но сегодня, как никогда, актуальна мысль академика Вернадского: «Художественное творчество есть космос, преломленный в художественном сознании». «…Считаю нужным отметить, что, по-видимому, мы имеем дело внутри организма с пространством, не отвечающим пространству Евклида». («Мы сейчас имеем право допустить в пространстве, в котором мы живем, проявление геометрических свойств, отвечающих всем трем формам геометрии-Евклида, Лобачевского и Римана»; «Пространство жизни иное, чем пространство косной материи»).
В спорах о национальной самобытности и своеобразии нашей литературы было бы неплохо вспомнить, что «национальное» не значит «архаичное», и порой в самых современных космологических моделях мира мы узнаем Вселенную Рублева и Пикассо, Достоевского и Хлебникова.
^
Обращение к теме космоса в живописи открыло мне имя талантливого человека опередившего свое время. Это литовский композитор и художник Микало́юс Константи́нас Чюрлёнис родоначальник профессиональной литовской музыки, далеко раздвинувший своим творчеством границы национальной и мировой культуры. Имя Чюрлёниса стало национальным достоянием в Литве, гордостью народа литовского.
Мечта о единении искусств (идея «синтеза искусств») нашла в Чюрленисе, едва ли не лучшее по сей день воплощение. Во всей мировой живописи произведения этого мастера занимают особое место. Лучшие его произведения волнуют именно своей «музыкальной живописью».
«Соната звезд» -одно из лучших художественных полотен художника.
На картине звезд практически нет. Они вот в одной узкой дорожке в верхней части картины. С левого края до правого края протянута маленькая коричневая дорожка — и на ней звезды. Звездный путь. По этой дорожке идет ангел. Если Вы верите в Бога, то поймете, почему идет именно ангел. И почему не простой ангел, а именно уставший ангел. Ангел, согласно религиозным правилам, — нематериальное существо. Ангел не может устать, не может износиться. Если ангел на середине звездной дороги устал… Для религиозного человека это то же, что для японца Фудзияма ниже волн. Для религиозного человека это символ безграничности – беспредельной протяженности и тяжести звездной дороги.
Космос стал излюбленной темой замечательного балаковского художника,
Геннадия Григорьевича Голобокова, для которого изображение космоса стало, своего рода, возможностью переломить судьбу, почувствовать себя свободным.
С детства увлекался Геннадий Голобоков астрономией, очень любил рисовать, играл на скрипке. Обычное детство. Но судьба уготовила ему страшное испытание: нырнув с крутого берега балаковской реки Линевки, он ударился головой о песок. Друзья вытащили его уже без сознания. Сложнейшая операция, страшный диагноз — полная неподвижность. Поначалу это вызывало беспредельное отчаяние, до яростного нежелания жить. Хотя жизнь в прямом смысле слова врачи гарантировали. А юноше всего 16 лет.
Он яростно тренировал и мускулы души. А поводов для отчаяния у него было больше, чем надо. При поступлении в Московский заочный университет искусств из приемной комиссии ему ответили: необходимо личное присутствие на вступительных экзаменах, для всех без исключения. Тогда Геннадий Голобоков посылает письмо и несколько своих рисунков вице-президенту Академии художеств СССР В. А. Серову, который ходатайствует о приеме в университет. Мучительным для него было постижение ремесла: грамм везения на Эльбрус труда. А работать приходилось так. Лежа на спине. Пальцы постоянно в полусогнутом состоянии. Он не мог пользоваться обыкновенным ластиком, а лишь карандашом с маленькой резинкой на конце. Карандаши покупали ему только мягкие, т. к. нажимать он не мог. Кисть Геннадий сначала брал ртом. Потом переплетал ее пальцами. Подрамник стоял на груди. Одной рукой приходилось держать его. Руки уставали быстро. Иногда после единственного мазка художник просил отставить картину. Геннадий едва дотягивался до середины холста. Чтобы он мог нарисовать верхнюю часть, ему ставили полотно «вверх ногами». Геннадий научился видеть написанное в любой позиции. И еще находил этому шутливое объяснение: «Космонавт в невесомости умеет работать хоть вниз головой». И космонавтов он любил писать не потому, что это модно. Он им был близок, как космонавт духа: «Я из тех, кто и в серой серости может к звездам найти разбег». 27 лет, прикованный к постели, Геннадий не знал ни дня отдыха.
В научно — фантастической тематике полностью раскрылись творческие возможности художника. Ограниченность в передвижении Голобоков — художник компенсировал динамизмом своих работ. Строгая графичность изображения, яркий локальный цвет, в который художник вкладывал символический смысл (зеленый цвет — символ жизни, голубой цвет неба и воды — нежность, красный — борьба) делают живопись Голобокова декоративной. Однако, за внешней декоративностью не теряется главное — человеческие устремления, выразительность композиции. В его работах нет фантастических пейзажей, инопланетян или сверхъестественных машин будущего. Голобоков первым среди художников — фантастов пытается представить и раскрыть психологический облик человека будущего.
Герои Голобокова — красивые, мужественные люди с ясной целью. Они черпают силы у Земли («Улетающая на столетия», «И снова к звездам», «Четвертое измерение», «Шквал неизвестности») Картина «По ту сторону двери» написала кистью мужественного художника и рассказывает о любви человека к жизни. Одинокий космонавт, попавший на безжизненную планету, собирает в себе все силы, чтобы выжить, победить и вновь вернуться на Землю, к тому, теперь для него миражу, что «по ту сторону двери». В этой работе не реализованное при жизни и подсознательно воплощенное преодоление ограничения в пространстве личности художника Голобокова.
Заключение
Обратившись к теме космоса в искусстве, мы решили провести анкетирование среди обучающихся I-II курса нашего техникума (было опрошено 50 человек), и людей старше 40 лет, чаще всего это родственники, родители, знакомые наших обучающихся (50 человек) с целью выявить знания анкетируемых о космической тематике в мифологии, литературе, живописи.
-
^
Этот вопрос не вызвал затруднения-
100% опрошенных назвали верную дату.
12 апреля 1961 год- полет Юрия Гагарина
-
Кто из мифических персонажей пытался создать летательный аппарат.
30% считают, что это Икар.
50% называли имя Дедала, отца Икара(верный ответ);
У 20% не ответили на вопрос
-
^
65% назвали 1-4 писателей, что говорит об интересе к фантастической литературе ( Жуль Верн, А. Толстой,
С. Лем, С. Лукьяненко)
35% опрошенных не ответили на этот вопрос
-
^
78% указали свое любимое произведение
14% не увлекаются фантастической литературой
8% не любят читать вообще
-
^
79% опрошенных затруднились с ответом
19% назвали художников (Н. Леонов, Г. Голобоков)
2% указали имена, чье творчество не связано с космосом
-
^
84% — «Лунная соната» Бетховена
7% песни современных композиторов («Нежность», «Земля в иллюминаторе»…)
-
9%- не ответили на этот вопрос
-
^
100% опрошенных признались, что хотя бы раз в жизни мечтали полететь в космос
Вывод: Интерес к космосу не ослабевает. Кто-то увлекается научными исследованиями, другие пытаются постигнуть космос через литературу, музыку или живопись.
В апреле этого года мне посчастливилось побывать на Байконуре в составе делегации Саратовской области и своими глазами увидеть Цитадель космических исследований нашей страны. Именно здесь, на родине космонавтики, начинаешь понимать, какой грандиозный путь пройден от мифов об Этане и Икаре до первой фразы, произнесенной из космоса. Хочется верить, что мечты поэтов, художников, музыкантов сбудутся и, как писал Евгений Долматовский:
Жить и верить — это замечательно.
Перед нами — небывалые пути:
Утверждают космонавты и мечтатели,
Что на Марсе будут яблони цвести.
Библиография
[Электронный ресурс]//URL: https://liarte.ru/referat/astronomiya-v-iskusstve/
В.Н.Топоров: Космос// Мифы народов мира: Энциклопедия. М., 1980.
С. Воложин .Чюрленис. Художественный смысл произведений живописи и литературы
Дуганов Р.В.: Краткое «искусство поэзии» Хлебникова 1997г.
Андрей Шишкин Велимир Хлебников на «Башне» Вяч. ИвановаНовое литературное обозрение, No 17(1996)
Б.А. Ворнцов-Вельяминов. «Очерки о вселенной». Издательство «Наука»,1975г.
Йосип Клечек, Петр Якши. «Вселенная и Земля». Издательство «Артия», 1985г.
И.А. Климишин. «Астрология наших дней». Издательство «Наука», 1976г.
П.В. Клушанцев. «Одиноки ли мы во Вселенной?» Издательство «Детская литература»,1981г.
Ю.И. Коптев, С.А. Никитин «Космос: Научно-популярная литература» 1987г.
9. С,П. Алексеев «Что такое? Кто такой?» Издательство «Педагогика», 1990г.
К.Ф. Огородников «Очерки по истории астрономии». Издательство «Детская литература»,1994г.
В.С. Зотов, А.В. Костин «Циолковский в воспоминаниях современников». Издательство «Тула», 1991г.
Л.А. Лебедев «Сыны голубой планеты». Издательство «Детская литература литература», 2001г.
«Соната звезд» Чюрленис
Геннадий Голобоков «Прощание»
«Труженики космоса»
Геннадий Голобоков
«Великое Кольцо Вселенной. Контакт»
|
