Так назвала Цветаева одно из своих эссе. «Мой в данном случае не как притязание на единоличное владение и претензия на единственно верное толкование, а указательное местоимение: тот Пушкин, которого я знаю и люблю с ещё до-грамотного детства, с памятника на Тверском бульваре» . Она не отнимала Пушкина у других, просто ей хотелось, чтобы они прочли его её глазами, глазами и сердцем ребёнка, т.е. первое прочтение без помощи и вмешательства взрослых.
«Мой Пушкин» — это воспоминание автора о своём детстве, повесть о девочке, которую водили гулять по Страстному бульвару к памятнику Пушкина, а ещё на стене одной из комнат её родного дома в Трёхпрудном висела картина «Дуэль Пушкина». С детских лет она рассматривала эту картину, рано узнала, что Пушкин был убит на этой дуэли пулей в живот, и уже тогда поняла, что поэт не тот, кто рифмует строки, а живой человек, который может испытывать боль, страдание, как любой другой… Вот поэтому ей всю жизнь было тесно в рамках прохладной почтительности.
Цветаева:
«Первое, что я узнала о Пушкине, это – что его убили. Потом я узнала, что Пушкин – поэт, а Дантес – француз. Дантес возненавидел Пушкина, потому что сам не мог писать стихи, и вызвал его на дуэль, то есть выманил на снег и там убил его из пистолета в живот. Так я трёх лет твердо узнала, что у поэта есть живот, и, — вспоминаю всех поэтов, с которыми когда-либо встречалась, — об этом животе поэта, который так часто не — сыт и в который Пушкин был убит, пеклась не меньше, чем о его душе… Пушкин был мой первый поэт, и моего первого поэта — убили…
С тех пор, да, с тех пор, как Пушкина на моих глазах на картине Наумова – убили, ежедневно, ежечасно, непрерывно убивали всё моё младенчество, детство, юность, — я поделила мир на поэта – и всех и выбрала поэта, в подзащитные выбрала поэта: защищать – поэта – от всех, как бы эти ни одевались и ни назывались».
С самого детства помнятся прогулки к «Памятник Пушкину». Так говорила няня и для маленькой Марины эти два слова слились в одно. «Памятник – Пушкина был – обиход, как рояль или за окном городовой Игнатьев… памятник- Пушкина был одна из двух… ежедневных неизбежных прогулок – на Патриаршие Пруды – или к Памятник-Пушкину. И я предпочитала – к Памятник Пушкину. Потому что мне нравилось, что уходим мы или приходим, а он всегда стоит. Под снегом, под летящими листьями, в заре, в синеве, в мутном молоке зимы- всегда стоит».
Первый русский национальный поэт Пушкин
... "Денница" он обобщил отрывистые замечания И. Киреевского о своей поэзии словами: "Пушкин - поэт действительности". Таким образом, определение, которое впоследствии оказалось исходным для Белинского в цикле ... Людмиле" В поэме явственно прорывается стихия народного языка, освобождение от оков классицизма. Правда, метод еще достаточно противоречив. Когда Пушкин, в "Кавказском пленнике" (1821) стремился ...
В центре существования Цветаевой была поэзия и в ней непреходящая величина – Пушкин. Самое показательное для понимания Цветаевой – её свобода в отношении к Пушкину. Она острее других чувствовала непревзойдённость его гения и уникальность его личности. Восторг и восхищение его творчеством она выражала на равных, глаза в глаза, без намёка на подобострастие.
В юношеском стихотворении 1913 года «Встреча с Пушкиным», написанным в Крыму, она по девичьи, как с приятелем, беседует с Пушкиным:
…Мы рассмеялись бы и побежали
За руку вниз по горе…
Она взрослела и вместе с ней взрослело её отношение к Пушкину. Но чувство его дружеской, братской руки оставалось с ней, не исчезало, а лишь крепло с годами:
Вся его наука –
Мощь. Светло – гляжу:
Пушкинскую руку
Жму, а не лижу.
Свою «Пушкиниану» Цветаева начала с простейшего – с судьбы поэта, с его семейной драмы, как она её понимала: недвусмысленно выражено неприятие жены Пушкина, осуждение её «пустоты». Неприятие Натальи Николаевны Гончаровой было вполне в духе Цветаевой, естественно для неё – человека и поэта, поэта-женщины в особенности.
В цветаевском неприятии главным было ощущение неодухотворённости жены Пушкина: «Было в ней одно: красавица. Только – красавица, просто – красавица, без корректива ума, души, сердца, дара. Голая красота, разящая как меч» . Несоответствие «пустого места» тому, кто для неё был «всех живучей и живее», тем больнее ранило Цветаеву, что она жила в убеждении необходимости гению понимания, сочувствия. И брак Пушкина она трактует не как несчастную случайность, а как веление судьбы, рок. «Гончарова не причина, а повод смерти Пушкина». «Гончарову, не любившую, он взял уже с Дантесом в придачу, т.е. с собственной смертью» .
Вот так всей силой своей любви к Пушкину Цветаева безжалостно расправляется с его женой. Пристрастное отношение Цветаевой к Гончаровой часто заявляло о себе наперекор реальным фактам. Наталья Николаевна не предала забвению имя Пушкина, взяв на себя заботу о сохранении его архива, который оставила старшему сыну поэта Александру. Именно благодаря ей братья Анненковы смогли отредактировать полное собрание сочинений Пушкина и подготовить к печати его биографию. Кроме того, Гончарова и её сын Александр устраивали по субботам дни поминовения поэта.
Цветаева позволяла себе превратное толкование фактической стороны жизни Пушкина и делала это осознанно, так как внимание её было приковано к пушкинским текстам, а не к реальным событиям его жизни. Есть ощущение, что Пушкин жил в Цветаевой, как бы сопровождая её всё более зрелые размышления о поэзии и литературе вообще, заменяя собою отсутствие равновеликих собеседников. Он возникал во всех её работах о поэзии, и каждый раз другой в подходе к разным вещам.
Пушкин в творчестве Цветаевой, Ахматовой, Блока
... влияние творчества А.С. Пушкина на творчество М. Цветаевой, А. Ахматовой, А. Блока. 1. Пушкин в творчестве М. Цветаевой Осмысление судьбы русской поэзии и своего места в ней закономерно приводит Цветаеву к теме А.С. Пушкина. ... поэтического дышит в пушкинских очерках Марины Цветаевой. В них она такой же своеобычный и уверенный мастер, слова, каким была в стихах, такой же вдохновенный, поэт со ...
Перед «её Пушкиным» не надо было только благоговеть, его надо было читать, знать, любить, у которого надо было учиться. Свободный дух Пушкина жил в ней, сопутствовал в любую минуту жизни. Среди разочарований, потрясений работа, дети, Пушкин (именно в такой последовательности) – это то, что пребудет с ней до конца. И это даёт ей свободу понимать и толковать Пушкина. В стихах к Пушкину Цветаева рисует образ поэта – человека, живого, страстного, противоречивого, непредсказуемого:
Бич жандармов, бог студентов,
Желчь мужей, услада жен…
Скалозубый, нагловзорый…
Две ноги свои – погреться
Вытянувший, и на стол
Вспрыгнувший при Самодержце
Африканский самовол –
Наших прадедов умора…
Последний – посмертный — бессмертный
Подарок России – Петра.
Это был Пушкин «глазами любящих».
В начале 30-х Марина Цветаева создает цикл из шести стихотворений – «Стихи к Пушкину». И перед нами встаёт образ пламенного бунтаря, свободолюбивого и неизменно истового. В этом цикле отразилось цветаевское раздражение современным литературоведением, которое выставляло Пушкина совсем не таким, каким его видела Цветаева. Для литературоведения того времени Александр Сергеевич был эталоном «золотой середины», гармонии, меры.
Цветаева всем своим существом восстает против проповедников «уравновешенности». Ведь это не только искажение пушкинского дара и личности поэта, но и своего рода самозащита Цветаевой, поэзия которой кипит, бурлит, пронизываемая молниями, переливается, выплёскивается через край, не укладывается ни в какое «чувство меры». И в строках великого поэта Цветаева находит не «урок меры», а урок отклика на стихию.
К прозе Цветаевой принадлежат две работы, связанные с именем классика: «Мой Пушкин» и «Пушкин и Пугачёв», но в записных книжках и рабочих тетрадях есть множество упоминаний о поэте, как – будто он постоянно присутствовал в жизни и сознании Марины.
Для Цветаевой Пушкин олицетворял духовность как таковую. Он был Богом или мистическим воплощением Бога. И она сравнивает поэта с духовным эмигрантом, пленником земной жизни. Словом, цветаевское восприятие жизни Пушкина было предрешено мифологическим подтекстом, так как её собственная мифологическая модель корнями глубоко уходит в греческую мифологию:
… А там, в полях необозримых
Служа небесному царю –
Чугунный правнук Ибрагимов
Зажёг зарю…
Никто не любил Пушкина так, как Марина Цветаева. Не того Пушкина, которого постепенно «окаменевали» и «бронзовели», но того, который всегда оставался лучшим другом для неё. После революции пушкинское наследие приобрело статус общегосударственного. Цветаева остро ощутила политизацию имени и творчества Пушкина не только в России, но и со стороны эмиграции, и она старается отстоять пушкинское кредо политической независимости, как отстаивает своё. Анастасия Ивановна Цветаева в «Воспоминаниях» пишет: «Делом Марины было – оплакивание судьбы поэта, судьбы любимого, плач Ярославны о каждом князе Игоре на земле» .
Работа Образ А. С. Пушкина на страницах русской прозы XX века
... мифа: утверждение о гениальности Пушкина-поэта и ничтожестве Пушкина-человека, которые последовательно будут доминировать в истории функционирования мифа, то усиливая сакральные представления о Пушкине, то профанируя образ поэта, но являясь неразрывными аспектами ...
