Шрифт: Меньше Аа Больше Аа
Чтение и собирание книг
Нынче уже устарел тот взгляд, что каждый клочок бумаги с печатным текстом представляет ценность, что все, что печатается, рождено духовным трудом и заслуживает уважения. Лишь изредка можно еще встретить где-нибудь в горах или у моря людей, чью жизнь не захлестнули бумажные потоки; календарь, ученая статейка, даже газета все еще остаются для них ценностью, достоянием, которое надобно сохранять. Мы привыкли бесплатно получать с почтой целую гору печатных листков и посмеиваемся над китайцами, для которых священна всякая исписанная или покрытая типографской печатью бумажка.
И все-таки высокое уважение к книге осталось. Совсем недавно книги начали раздавать даром, и кое-где они превратились в бросовый товар. Но в целом как раз в Германии людей, по-видимому, все больше радует обладание книгами.
Конечно, при этом зачастую еще отсутствует правильное понимание того, что это значит – обладать книгами. Несть числа тем, кто не согласится потратить на книги хотя бы десятую часть того, что они оставляют в пивных и кафешантанах, для других людей, старомодных, книга – святыня, и посему она пылится у них в гостиной на плюшевой подушке. В сущности, каждый настоящий читатель всегда и книголюб. Ведь если ты способен всем сердцем полюбить книгу, то наверняка ты хочешь владеть и распоряжаться ею как своей собственностью, перечитывать и быть уверенным, что она всегда рядом и никуда не денется. Позаимствовать книгу, прочесть и вернуть – дело нехитрое, прочитанная книга в этом случае забывается скоро, чуть ли не раньше, чем ее вернут владельцу. Иные читатели способны проглатывать по книге за день – это неработающие женщины, и библиотечный абонемент – лучший источник книг для них, ведь они не находят сокровищ, не приобретают друзей и не обогащают свою жизнь, а лишь удовлетворяют некую потребность. Этого рода читатели, так хорошо описанные Готфридом Келлером, пусть предаются своему греху.
Читать книгу – для хорошего читателя это значит постигать существо другого человека, его образ мыслей, это желание понять другого человека и, может быть, сделать своим другом. Особенно читая поэзию, мы узнаем не только маленький кружок лиц и немногие события, но прежде всего – самого поэта, его видение жизни, его темперамент, его внутренний облик, наконец, его слог, его художественные средства, ритм его мысли и речи. Читатель открывает для себя подлинное воздействие книги, только если какое-то произведение его захватило, если он начинает понимать автора, узнает его, завязывает с ним отношения. Такой читатель не отдаст книгу и не забудет ее, он оставит ее у себя, то есть приобретет, чтобы потом, когда захочется, опять перечитывать ее и жить в ней. Человек, покупающий книги с этой целью, причем – лишь те, чей тон, чья душа однажды тронули его сердце, уже не будет поглощать чтиво без разбора и цели, со временем он соберет у себя круг милых и дорогих ему сочинений, найдет в них друзей и знания, и в любом случае это принесет ему больше пользы, чем случайное, без рекомендации чтение всего, что подвернется под руку.
Какая польза от чтения книг сочинение рассуждение
... книгу… Она научит вас уважать человека и самих себя». Я согласна с писателем, книга – это маленькая тайна, проникнуть в которую может лишь преданный читатель. Именно книги ... С. Грина «Алые паруса». С самого начала повествования читатель попадает в необыкновенный мир, созданный воображением писателя. А. ... умения, даже отлынивала от обучения время от времени. Я не понимала , что именно из книг мы узнаём ...
На свете не существует ни тысячи, ни сотни «лучших» книг – у каждого человека своя подборка, и эти книги сродни ему самому, понятны и дороги. Поэтому хорошую библиотеку нельзя собрать по заказу – каждый должен следовать своим потребностям и своей любви, так он постепенно соберет свою библиотеку, подобно тому, как подбирает круг друзей. И тогда маленькое собрание будет для него целым миром.
Лучшими читателями всегда были как раз те, кто обходился совсем небольшим количеством книг, и какая-нибудь крестьянка, которая знает и хранит в своем доме только Библию, вычитала в ней, почерпнула больше знаний, утешения и радости, чем какой-нибудь избалованный богач, владелец огромной ценной библиотеки.
Воздействие книг таинственно. Любой отец и воспитатель не раз замечал, что посоветовав своему ребенку, мальчику или подростку соответствующее его возрасту, замечательное, умное чтение, потом приходил к выводу, что ошибся и книгу выбрал неверно. Дело в том, что каждый, взрослый человек или юнец, сам должен найти свой путь в мир книг, хотя подсказка или дружеский совет и много значат. Иным уже в ранней юности привольно и радостно открывать для себя поэтов, тогда как у других уходят долгие годы, пока они не поймут, какое чудесное наслаждение – читать стихи. Можно, начав с Гомера, прийти к Достоевскому, или наоборот; можно взрослеть вместе с поэтом и только на закате дней приступить к чтению философов, или наоборот, – здесь сотни путей. Но есть только один закон и только один путь сформировать себя и духовно вырасти благодаря книгам – уважение к тому, что читаешь, терпеливое стремление понять автора, скромное приятие другой личности и внимание к ней. Читающий ради времяпрепровождения, пусть даже читает он очень много и только очень хорошие, лучшие книги, будет прочитывать их и забывать, а в конце концов останется бедняком, каким был. Но если читать книги так, как мы слушаем речи друзей, они раскроются тебе и станут твоими. Прочитанное не ускользнет и не затеряется в памяти, но останется с тобой, будет тебе принадлежать, будет радовать и утешать так, как это умеют только друзья.
1908
О чтении
Большинство людей читать не умеет, большинство даже не знает толком, зачем читает. Одни полагают чтение по большей части трудоемким, но неизбежным путем к «образованности», и при всей своей начитанности эти люди в лучшем случае станут «образованной» публикой. Другие считают чтение легким удовольствием, способом убить время, в сущности, им безразлично, что читать, лишь бы скучно не было.
Пять о книгах и читателях
... читают, но тогда мы все стали бы в десять раз счастливее и богаче. И если это приведет к тому, что наши книги перестанут ... их по достоинству такой читатель не умеет. Поэтому он ведет себя как неразумный пациент, который знает, что в аптеке, безусловно, ... Ведь желающих писать – почти столько же, сколько любителей чтения. 1911 О чтении книг Одна из врожденных потребностей нашего ума – выделять различные ...
Господин Мюллер читает «Эгмонта» Гете или мемуары графини Байрейтской, дабы пополнить свое образование и ликвидировать кое-что из пробелов, которые, как он подозревает, имеются в его знаниях. Уже то, что он с испугом замечает пробелы в своих знаниях и пытается их устранить, симптоматично: господин Мюллер понимает, что к образованности можно приблизиться «со стороны», и рассматривает ее как нечто приобретаемое трудом, иначе говоря, он знает, что всякое образование, сколько ни учись, для него самого останется мертвым и бесплодным.
А господин Майер читает «для удовольствия», что значит – от скуки. Временем он располагает – рантье, досуга предостаточно, он ищет, чем бы его заполнить. Вот писатели пусть и помогают ему коротать долгие часы. Читать Бальзака для него все равно что курить сигару, читать Ленау – все равно что пролистывать газеты.
Однако в других вопросах господа Мюллер и Майер, а также их жены, сыновья и дочери далеко не столь же мало разборчивы и несамостоятельны. Без основательных причин они не покупают и не продают ценные бумаги, они знают из опыта, что тяжелая пища на ужин дурно сказывается на самочувствии, физическим трудом они занимаются не больше, чем, по их мнению, необходимо для обретения и поддержания бодрости тела. Иные даже занимаются спортом, догадываясь о тайных сторонах этого странного времяпрепровождения, при котором умный человек может не только развлечься, но даже помолодеть и окрепнуть.
Наверное, господину Мюллеру следовало бы читать в точности так же, как он занимается гимнастикой или академической греблей. От времени, посвящаемого чтению, он, очевидно, ожидает приобретений не менее, чем от времени, которое отдает профессиональной деятельности, и книга не удостоится его уважения, если не обогатит его каким-то переживанием, не улучшит хотя бы на йоту здоровье, не придаст бодрости. Образование, очевидно, столь же мало заботит господина Мюллера, как получение профессорской должности, а знакомство с разбойниками и подонками со страниц романа, должно быть, ощущается им как не менее зазорное, чем общение с подобными мерзавцами в действительной жизни. Однако обычно читатель мыслит далеко не столь просто, он либо считает мир печатного слова безусловно более высоким миром, в котором нет ни добра ни зла, либо внутренне презирает его как нереальный, выдуманный сочинителями мир, куда он приходит лишь от скуки и откуда не выносит ничего, кроме ощущения, что довольно приятно провел несколько часов.
Несмотря на свое неверное понимание и низкую оценку литературы, Мюллеры и Майеры читают даже чересчур много. Занятию, которое совершенно не затрагивает их душу, они нередко отдают больше времени и уделяют больше внимания, чем своим профессиональным делам. Стало быть, они смутно догадываются, что в книгах все же скрывается какая-то ценность. Вот только отношение их к книгам отличается пассивной несамостоятельностью, которая в деловой жизни быстро привела бы их к разорению.
Читатель, желающий приятно провести время и отдохнуть, как и читатель, заботящийся о своей образованности, предполагает наличие в книгах неких скрытых сил, способных оживить и возвысить дух, однако определить эти силы более точно, оценить по достоинству такой читатель не умеет. Поэтому он поступает подобно неразумному больному, который знает, что в аптеке наверняка найдется множество полезных лекарств, и хочет перепробовать их все, берет в руки склянку за склянкой, обшаривает ящик за ящиком. Однако, как в настоящей аптеке, так и в книжной лавке или библиотеке, каждому следует найти единственно необходимое ему снадобье, и тогда, не отравляя себя, не переполняя организм никчемными веществами, каждый обретет здесь то, что подкрепит его дух и телесные силы.
Историческая литература в чтении подростков 10-14 лет
... и анализ печатных изданий по истории, адресованных читателю – подростку; определение места и роли исторической книги в чтении подростков; разработка и ... воспитатели». Телевидение продолжает занимать значительное место в жизни детей и подростков. В течение последнего десятилетия оно стало ... не читает ничего, кроме книг, необходимых для выполнения уроков. Если же проанализировать круг чтения подростков, ...
Нам, авторам, приятно видеть, что люди читают так много, и, наверное, только неумный автор говорит, что читают слишком много. Но профессия со временем перестает радовать, если видишь, что всеми она понимается превратно; десяток хороших, благодарных читателей, пусть даже денежное вознаграждение автора уменьшится, лучше и отраднее, чем тысяча равнодушных.
Поэтому осмелюсь все же сказать, что читают слишком много и избыточное чтение не служит к чести литературе, а наносит ей ущерб. Книги существуют не для того, чтобы способствовать все меньшей самостоятельности людей. И тем более не для того, чтобы человеку нежизнеспособному предлагать дешевый обман и подделку жизни. Напротив, книги ценны лишь тогда, когда ведут к жизни и служат жизни, полезны ей, и каждый час чтения, я полагаю, пущен на ветер, если читатель не воспринял в этот час искру силы, молодости, дыхание свежести.
Чтение – это чисто внешний повод, побуждение, чтобы сосредоточиться, и нет ничего более ложного, чем чтение с целью «рассеяния». Если человек не болен душевно, ему незачем рассеиваться, он должен быть сосредоточенным, всегда и везде, где бы ни был и что бы ни делал, о чем бы ни размышлял, что бы ни чувствовал, он должен всеми силами своего существа сосредоточиться на занимающем его предмете. Потому и при чтении прежде всего необходимо ощущать, что всякая достойная книга есть средоточие, соединение и нарочитое упрощение сложно взаимосвязанных вещей. Всякое крошечное стихотворение уже является таким упрощением и сосредоточением человеческих чувств, и если я, читая, не ощущаю желания во всем этом соучаствовать и сопереживать автору, то я плохой читатель. И пусть ущерб, который я, плохой читатель, причиняю стихотворению или роману, не является непосредственным. Плохим чтением я наношу урон прежде всего самому себе. Я трачу время на что-то никчемное, отдаю свое зрение и внимание вещам, которые не важны для меня, которые я заведомо собираюсь вскоре забыть, я утомляю свой мозг впечатлениями, которые бесполезны и даже не будут мной усвоены.
Многие говорят, что в плохом чтении повинны газеты. Я же считаю, что это совершенно неверно. Прочитывая ежедневно одну или несколько газет, можно быть сосредоточенным и деятельным, более того, выбирая и комбинируя новости, можно выполнять таким образом очень полезное и ценное упражнение. В то же время можно прочесть «Избирательное сродство» Гете глазами образованца, любителя развлекательного чтения, и ничего ценного такое чтение не даст.
Общество в жизни Онегина, Татьяны, Автора (по роману А. Пушкина ...
... Автор искренне верит в подлинные жизненные ценности - в свободу, дружбу, любовь, честь. Больше всего он ценит в людях душевную искренность и простоту. Таким образом, общество в жизни героев романа «Евгений Онегин» ... девочкой чужой. Да и что она могла найти в обществе петушковых, пустяковых, гвоздиных? Татьяну воспитывали французские романы и «преданья старины глубокой». Поэт показывает, что и это — ...
Жизнь коротка, в горнем мире не спросится, сколько книг ты осилил в своем земном бытии. Поэтому неумно и вредно тратить время на бесполезное чтение. Я имею в виду не чтение плохих книг, а прежде всего качество самого чтения. От чтения, как от каждого шага и каждого вздоха, нужно чего-то ждать, нужно затрачивать силы, и тогда сил станет больше, нужно терять свое «я», и тогда вновь обретешь его, мыслящее более глубоко. Знание истории литературы лишено ценности, если каждая прочитанная книга не стала нам радостью или утешением, источником силы или душевного покоя. Бездумное рассеянное чтение – то же что прогулка в прекрасной местности с завязанными глазами. Но читать надо не для того, чтобы забывать о самом себе и своей повседневной жизни, а напротив, чтобы более сознательно и зрело, крепко брать в руки собственную жизнь. Мы не должны идти к книгам так, как робкие школяры к строгому наставнику, и не тянуться к чтению, как выпивоха к бутылке, надо почувствовать себя покорителем вершин, совершающим восхождение в Альпах, воином, шагающим в арсенал; не искать прибежища, подобно беглецам и мизантропам, а с добрыми помыслами идти к книгам, как к своим друзьям или помощникам. Если бы все происходило так, сегодня едва ли читали бы одну десятую того, что читают, но зато все мы стали бы в десятки раз радостнее и богаче. И если бы это привело к тому, что наши книги перестали бы пользоваться спросом и мы, авторы, в итоге, писали бы в десятки раз меньше, то миру это не причинило бы ни малейшего вреда. Ибо с писательством дела обстоят, разумеется, не лучше, чем с чтением.
1911
О писательской профессии
Человеку, который в силу множества жизненных случайностей и может и должен существовать за счет своего прирожденного литературного дарования, надо постараться свыкнуться с этой сомнительной «профессией», ибо профессией она в действительности не является. Труд так называемого свободного писателя нынче считают профессией, а ведь в истории никогда такого не бывало. Наверное, так сложилось потому, что занимаются этим ремеслом многие люди, не имеющие призвания к данному роду деятельности. Мне кажется, случайное, ни к чему не обязывающее сочинение милых вещиц, совокупность которых у нас называют литературой, не может быть трудом всей жизни и не заслуживает звания профессии в обычном смысле этого слова. «Свободный» писатель, коль скоро он порядочный человек и в какой-то мере художник, профессии не имеет, как раз напротив, он бездельник и частное лицо, а при случае, под настроение, в благоприятной обстановке он что-то создает.
Но каждому свободному писателю очень трудно найти свое место где-то между частным лицом и несвободным писателем, то есть журналистом. Профессия, которая профессией не является, не всегда приносит радость. Кто-то попросту не способен вести бездеятельную жизнь, вот он и пишет все больше и больше, выходит за пределы своего природного дарования и в итоге становится писакой. Кого-то другого соблазняют свобода и безделье комфортной жизни, ведь человеку, вовсе не имеющему профессии, легко погибнуть. И все они – как усердные, так и ленивые – страдают неврастенией и прочими недугами недостаточно занятых и слишком зависящих от себя самих людей.
Но я не об этом хотел повести речь, не об этих вопросах, которые каждый решает самостоятельно, в одиночку. Сами писатели пусть как им угодно понимают свою «профессию», это их дело. Однако у общественности совсем иное представление о писательской профессии, чем у поэтов и писателей, чьи размышления о собственном труде по большей части проникнуты самоиронией.
«Есть две мирные формы насилия: закон и приличия» (И.В. Гете) ...
... Самопознание Лишь в людях себя способен познать человек Немецкий поэт, государственный деятель, мыслитель (1749-1832) Стендаль ( Мари-Анри Бейль) Самопознание Можно познать всё, кроме самого себя Французский писатель, ... жизни. Несмотря на то, что закон и приличия громко называются «формами насилия» – это необходимость. Ведь это залог высокой правовой культуры в обществе и справедливости. Эссе ...
Общественность, пресса, народ, члены различных союзов и объединений, короче говоря, всякий, кто сам не писатель, подходит к этой профессии и обязанностям писателя гораздо проще. И потому с литератором, в точности как с любым врачом или судьей, или чиновником, случается, что он составляет себе представление о существе и характере своей профессии на основании претензий, которые к нему предъявляют посторонние. Каждый писатель, достигший некоторой известности, ежедневно узнает из приходящей в его дом почты, что о нем думают и чего от него хотят издатели, публика, пресса и коллеги.
Публика и издатели обычно единодушны и весьма скромны в своих претензиях. От автора удачной комедии они ожидают новых удачных комедий, от сочинителя романа из сельской жизни – таких же романов, от автора книги о Гете – новых книг все о нем, о Гете. Порой автор и сам ничего другого не желает, в таком случае ко всеобщему удовольствию воцаряется согласие. Автор «Тирольской красавицы» продолжает в том же духе и пишет «Девчонку из Тироля», автор «Картин солдатской жизни» сочиняет «Картины казарменного житья-бытья», а вслед за «Гете в рабочем кабинете» появляются «Гете при дворе» и «Гете на улице».
Поступающие подобным образом авторы – и в самом деле имеют профессию писателя, они и в самом деле занимаются ремеслом. Они не гонятся за наживой, у них есть тайные значки писательского цеха или настоящих цеховых писателей, это «бесценные перья».
«Бесценные перья» – изобретение редактора, к сожалению, пожелавшего остаться неизвестным; это он несколько десятков лет тому назад заявил, мол, так называемый «личный элемент» опасен, мол, это «злокачественная опухоль журналистики». На место личности он поставил «имя», а всякому годному в дело «имени» пожаловал титул «бесценное перо» и, всемерно щадя авторское тщеславие, все заказные работы научился навязывать «бесценным перьям». Эта метода сегодня в ходу во всех газетных отделах культурной жизни – тех, конечно, где культ всего, что не отмечено печатью личного, не принял более благородную форму – полной анонимности.
И вот поэтому, например, сочинитель удачного романа может нежданно-негаданно получить такую телеграмму из редакции знаменитой на весь мир газеты: «Пришлите срочно что-нибудь простенькое, набросанное вашим бесценным пером, о перспективах развития авиационной техники. Гонорар по высшей ставке гарантирую». Дело в том, что всякого мало-мальски известного автора редактор ценит только в качестве «имени» и строит расчет: читателям хочется интересных и актуальных заголовков, а еще им приятно видеть известные имена, ну что ж, скомбинируем то и другое! И совершенно безразлично, что будет написано в заказанной статье: если автор – бесценное перо, то его болтовню о творчестве Герхарда Гауптмана вполне можно предварить декоративным пассажем о Цеппелине. Есть перья абсолютно бесценные, которым недурно живется за счет подобной надувательской практики.
Примерно таковы требования прессы к свободным писателям. Сюда же относятся и «опросы», в которых профессора высказываются о театре, актеры о политике, поэты об экономической жизни страны, гинекологи об охране памятников старины, – мы словно попадаем на костюмированный бал. В общем-то безобидная и приятная практика, никто не относится к ней серьезно, и она никому не причиняет большого вреда. Хуже те требования прессы, в основе которых лежит расчет на тщеславие литераторов и зависимость их от рекламы, под девизом: «Manus manum lavat». К этой недостойной возне я отношу также публикацию в журналах и воскресных выпусках газет коротких, украшенных портретом рекламных заметок и автобиографий.
Дон кихот сервантеса энциклопедия испанской жизни
... г. Мигель де Сервантес Сааведра – испанский писатель-гуманист эпохи «трагического» Возрождения. Роман Сервантеса «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» – пародия на рыцарский роман, своеобразная энциклопедия испанской жизни XVII в., произведение ... нужно назвать прежде всего Альфонсо де Вальдеса (умер в 1532 г.), автора острых и язвительных диалогов в духе греческого сатирика Лукиана, в которых он ...
Писатель постепенно учится судить о своем мастерстве по этим предложениям и публикациям и, если он почему-либо в данный момент не занимается настоящей работой, то, конечно, может наполнить пустые дни этой, в сущности, никому не нужной перепиской. А затем начинают приходить уже совсем неожиданные частные письма, с каждым годом их все больше, и характер их меняется. О прошениях ничего не скажу – их получают все. А вот немало удивило меня, когда некий вышедший из тюрьмы человек, имевший в целом тридцать пять судимостей, предложил мне приобрести у него за единовременное вознаграждение в размере тысячи марок его рассказ о собственной жизни и право на любое литературное использование этой биографии. Не радует и то, что каждая маленькая библиотека и некоторые бедные студенты полагают, будто автор всегда рад пачками дарить им свои книги. Странно, далее, что все союзы и объединения Германии свой ежегодный, а все muli Германии – свой выпускной праздник непременно желают украсить выступлениями немецких писателей. По сравнению с этим, просьбы собирателей автографов – пустяки, даже если вам поневоле приходится отвечать на них, так как к просьбе прилагается почтовая марка для ответа.
Однако даже все на свете издатели, редакции, союзы, абитуриенты, восторженные девицы отнимают у писателя меньше времени, чем его коллеги, начиная с шестнадцатилетнего школьника, который присылает сотни криво-косо написанных стихотворений с просьбой дать им подробнейший разбор и оценку, до набившего руку на своем деле старика-литератора, который чрезвычайно учтиво просит вас дать благоприятный отзыв о его новой книге и при этом прозрачно намекает, дескать, откажетесь вы или согласитесь, он при любом исходе в долгу не останется. Что касается издателей и газетчиков, попрошаек и простаков – к ним можно относиться спокойно и с юмором. Но бессовестное делячество и своекорыстная назойливость никому не нужных самозваных писателей, как правило, не вызывают ничего, кроме отвращения и досады. Чрезмерно учтивый юнец, который сегодня присылает тебе свои стихи и напыщенное льстивое письмо, полное заверений, мол, он внимательно прислушается к твоим оценкам и последует советам, возможно, завтра на твое письмо, тщательно продуманное, приветливое, но отклоняющее его просьбу, ответит злобной клеветой в местном еженедельнике. Я и раньше был хорошо знаком, и сегодня дружу со многими писателями, которых высоко ценю, и каждый из нас все это знает, и ни один никогда не сделал и шага по этому пути попрошаек и вымогателей. Так что можно, наверное, заключить тем, что ценность этой неистребимой породы льстецов и попрошаек, набивающихся нам в коллеги, низка, и, думаю, ни одного честного человека и ни одного гения мы не обидим, если все эти ежедневно поступающие назойливые письма, не читая, будем попросту бросать в корзину, куда отправляются и не связанные с литературой прошения, и рекламные объявления.
Методика работы над теоретико-литературными понятиями в курсе ...
... большинство теоретико-литературных понятий прочно вошло в культурный обиход современного человека. Они каждодневно встречаются в газетных статьях, различного рода документах, в передачах телевидения и радио, выступлениях писателей, ... имеет какой-то чисто прагматический характер (научиться писать сочинения, успешно сдать экзамены в школе и в вуз и т.д.). Конечно, в каждом классе есть ребята одар ...
А под конец, завершая круг, видишь, что занятие, вроде бы похожее на профессию и работу, оборачивается, если писатель за него берется, сплошными глупостями и никчемным бумагомаранием, а его настоящую работу нельзя, вопреки всем противоположным мнениям, как-либо регламентировать и сделать профессией. Наша профессия – это пребывание в тишине, с широко открытыми глазами, в ожидании нашего доброго часа; когда же он настает, наша работа, пусть даже она доводит до изнеможения бессонными ночами, драгоценна и перестает быть «работой».
1926
