В пользу этой версии говорят две невнятные пометки в пушкинских черновиках и две цитаты из писем пушкинских знакомых. Кроме того, есть ещё свидетельство М.В.Юзефовича (1802-1889) о том, что
когда ещё роман не был закончен
, Пушкин говорил ему, что Онегин может либо умереть на Кавказе, либо стать декабристом – последнее свидетельство, как вы понимаете, говорит равным образом в пользу всех трёх версий. Сразу замечу, что лично я считаю версию
готовой Х главы
романа, сожженной в середине октября 1830 года в Болдино и оставленной частично в зашифрованном виде – версией наименее вероятной и наименее убедительной. Можно понять Советское пушкиноведение, установкой которого было видеть в Пушкине преимущественно революционера, а в Онегине – исключительно будущего революционера. Несколько труднее мне согласиться с Набоковым, считающим роман незаконченным и убеждённым, что Пушкин в Болдине завершил 9 глав и начал десятую, которую, почему-то, сразу же сжёг. Здесь прежде всего ссорятся и не могут придти к консенсусу две натуры: Набокова-поэта и Шмурнова-геометра. Меня впечатляют геометрическая стройность и
завершённость формы
«Болдинского плана» 1830 года (см.
, — троичность построения и кульминация (смерть Ленского) в точке золотого сечения. Конечно, я не поэт, равно как Набоков не геометр. Но есть у меня и поэтические аргументы, именно – онегинская строфа, которая создана для романа и
создала роман
— Строфа эта, будучи одновременно законченной формой (заимствованной в этой своей части из сонета) и формой, требующей продолжения в силу особого (отличного от сонета) расположения центра тяжести, как нельзя лучше подходит для построения
крупной
формы. А между тем, в сущности, в том, что для нас сохранено в виде «десятой главы» нет и следов выдержанной онегинской строфы. Скорее это постороннее стихотворение из истории политического движения декабристов. Готовые или почти готовые строфы (например, по нашей редакции
8,
XLVI – см. стр.
93
принадлежат явно восьмой главе (об этом есть документальные свидетельства) и, вероятно, из-за них-то 8 глава и была предана уничтожению. Ну и раз уж мы заговорили о документальных свидетельствах, приведу свои соображения по поводу роли документов, с которых я начал разбор этой версии. В обоих черновиках Пушкина упоминается не Х глава, а «Х песнь».
Мистическое в романе Булгакова «Мастер и Маргарита»
... в сознании автора и становится рядом с именем героя. В этот момент рождается новое название - “ Мастер и Маргарита “. В четвертой редакции (уже полной) впервые обозначено на титульном листе : “ Мастер и Маргарита. Роман “. Пятая редакция романа - первая и ...
Песнями
, как известно, называются разделы поэмы, тогда как разделы романа именуются
главами
— Интересно, что через три года, в дарственной надписи баронессе Вревской, Пушкин уже все части «Онегина» будет именовать главами, сейчас же, в Болдинском плане, он их называет песнями. На мой взгляд это не свидетельство того, что роман не закончен, а того, что за эти три года автор осознал, что он создал уникальное произведение, не имеющее аналогов в мировой литературе, и выводящее его за рамки национальной словесности. Именно ощущение себя мировой величиной позволит ему перед смертью с уверенностью сказать:
Нет, весь я не умру: душа в заветной лире
Мой прах переживёт и тленья убежит.
И славен буду я, доколь в подлунном мiрљ
Жив будет хоть один пиит.
нескольких сюжетных линий
Новый роман.
Полу-пижон, полу-артист,
Полу-учитель, полу-барин,
Но как писатель и стилист,
Увы, он полностью бездарен,
торжественно преподнёс её мне, и потом не меньше года дулся на меня за то, что я не обиделся. Он тоже был учёным, и не учёл, что из моих образований 2 артистических, а в этой среде в обращении друг с другом слово бездарность настолько распространено, что перестало быть ругательством, и на него давно уже не обижаются. Итак, я начал свою работу с того, что постарался выучить наизусть не только «Онегина», но текст и всех его сохранившихся черновиков. Я тогда не знал, какую сложную задачу поставил. Если с текстом самого «Онегина» (вместе с цитируемыми в примечаниях к Собраниям Сочинений строфами) дело решилось сравнительно просто, хотя, конечно, пришлось всё это перечитывать далеко не один раз, и на эту работу ушло по крайне мере целое лето – счастливое лето на рубеже веков, когда я жил на даче в обществе своих карасей, общаясь, кроме них, исключительно с Пушкиным – а есть ли большее удовольствие, чем общение с человеком умнее тебя! – то с полным комплектом черновиков отношения сложились куда хуже. Выяснилось, что у Томашевского они занимают целый том in folio, что этого тома у меня нет, и, хотя я включил моторную память и, сидя в библиотеке, переписал весь том от руки (точнее от рук – то от левой., то от правой), знания этого Талмуда «на иглу» у меня не получилось, и сейчас я не только не смогу, подобно Соллертинскому у Андроникова, сказать вам, который на какой странице, но о многих затруднюсь сказать, который из какой главы. Однако, я, подобно М.И.Глинке, был «доволен трудом своим», гордился фрагментарными знаниями текста, и все 7 лет мечтал сыграть на деньги с пушкинистами в две игры. Первая должна была, со студенческой помощью, быть размещена на сайте в разделе Тест для критика . Однако, студенты, в специальность которых входило составление подобных тестов , заявив, что «сайт у меня плохой» отказались под этим предлогом (истинная причина была просто в том, что я по своей дисциплине уже поставил им зачет и, вкупе с Пушкиным, перестал представлять для них какой-либо интерес) – которые похитрей (а вдруг я ещё буду работать и на выпускной кафедре!) затеяли глубокомысленно-бессмысленную полемику, типа : где Вы желаете его разместить – на стороне пользователя, автора, редактора, сервера, федеральной службы безопасности или американского конгресса? – так что я понял, что (даже уже далеко не на деньги) от услуг посредников, по крайней мере студентов, придётся отказаться. Вторая задуманная мной игра была гораздо проще и азартнее. Партнёр берёт томик Пушкина, открывает любую страницу «Онегина» и читает строчку; я в течение десяти секунд говорю следующую и если допускаю помарку в виде замены слов – он выиграл кон. Но воистину справедливо заметил великий актер Е.А.Лебедев: старики – как дети, только с ними никто играть не хочет . Пушкинисты отказались играть со мной по разным причинам: знаменитые – под тем предлогом, что я не знаменит (подозреваю, что они просто боялись выказать слабое знание Пушкина – вообще, знаменитость тяжёлый груз, я помню, при первой попытке зарегистрироваться в Авторском обществе, секретарша спросила меня: «А Вы знамениты?», я ответил: «Нет», она сказала: «Тогда мы Вас не зарегистрируем», пришлось ждать смены другой секретарши и говорить, что я знаменит); незнаменитые – под тем предлогом, что я занимаюсь кощунством. И только один очень симпатичный главный редактор одного очень хорошего журнала по-толстовски откровенно сказал: я вижу по Вашему материалу, что Вы очень оригинальный человек, поэтому боюсь Вам проиграть (однако материал не взял), – а таких журналов я обошёл тогда много и многое повидал. И всё это время мои силы укрепляло сознание владения небольшой хитростью, именно – закажи любой из партнёров
Онегин – герой своего времени (по роману в стихах А. С. Пушкина ...
... дня в день. Выглядел Онегин в соответствии со своим статусом. Пушкин сравнивает его с “денди лондонским”, имеющим прекрасный вкус. Евгений щепетильно ... его потребностям, но, как видим в финале романа, ему это не удалось. Евгений вобрал в себя мысли и качества тех, ... противоположным полом делает героя завидным женихом. Он постоянно окружен женским вниманием. Такая жизнь постепенно надоедает Евгению, и ...
Как я с Онегиным моим
– у меня всё равно была бы наготове следующая, даже две, так как автор по окончании «Онегина» по крайней мере ещё два раза обращался к «онегинской строфе». Одно из обращений относят к середине 1830-х, другое – к их началу. История такова: сразу же после того как Пушкин написал слово «Конец» после только что цитированного стиха, его издатель П.А.Плетнёв, которому, к тому же, и посвящён роман, стал настаивать на продолжении «Онегина». Пушкин готовил ему возражение для печати:
Ты мне советуешь, Плетнёв любезный,
Оставленный роман наш продолжать
И строгий век, расчёта век железный,
Рассказами пустыми угощать:
Ты думаешь, что с целию полезной
Тревогу славы можно сочетать,
А для того советуешь собрату –
Брать с публики умеренную плату.
За каждый стих по десяти рублей,
А за строфу приходится сто сорок! –
Неужто жаль кому пяти рублей? –
Пустое! Всяк то даст без отговорок!
С книгопродавца можно взять, ей-ей,
- . . . . . . . . [товар не дорог].
Ты говоришь: «пока Онегин жив,
Дотоль роман не кончен: нет причины
Его кончать… К тому же план счастлив
Этот набросок датируется более поздним временем, потому что в нём угадывается октава, которая применена в «Домике в Коломне», долго не попадавшем в печать из-за цензуроопасных первых строф, впоследствии заменённых, так что исследователи считают эти стихи в вариантах замен вступительных строф «Домика». Видимо, к Плетнёву присоединились голоса других друзей Пушкина, потому что в следующем наброске они упомянуты уже во множественном числе:
Вы за «Онегина» советуете, други,
Приняться мне опять в осенние досуги.
Романтическое и реалистическое в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин»
... собой литературные направления: и классицизм, и романтизм, и натурализм, и символизм,- вкладывая в это понятие свое, каждый раз разное содержание. Нередко реализм понимается и как стремление к ... творчества, реализм теряет свое исключительное значение и рассматривается как одно из многих равноправных явлений в истории искусства. Каковы же исторические предпосылки формирования реализма, в ...
Вы говорите мне: он жив и не женат,
И так ещё роман не кончен – это клад:
В его свободную вместительную раму
Ты вставишь ряд картин, откроешь диораму,
Повалит публика, платя тебе за вход,
Что даст ещё тебе и славу, и доход.
Эти наброски можно было бы продолжать почитать в лучшем случае за вступление к поэме, если бы среди них не появилась онегинская строфа:
В мои осенние досуги,
В те дни, как любо мне писать,
Вы мне советуете, други,
Рассказ забытый продолжать.
Вы говорите справедливо,
Что странно, даже неучтиво,
Роман, не конча, перервать,
Отдав его уже в печать;
Что должно своего героя
Как бы то ни было женить,
По крайней мере – уморить,
И, лица прочие пристроя,
Отдав им дружеский поклон,
Из лабиринта вывесть вон.
Вы говорите: слава Богу,
Покуда твой Онегин жив,
Роман не кончен. Понемногу
Пиши ж его — не будь ленив.
Со славы, вняв ея призванью,
Сбирай оброк хвалой и бранью;
Рисуй и франтов городских,
И милых барышень своих,
Войну и бал, дворец и хату,
Чердак, и келью, и гарем,
И с нашей публики меж тем
Бери умеренную плату:
За книжку по пяти рублей –
Налог не тягостный, ей-ей!
А это, за счет упомянутых свойств онегинской строфы, больше ужè похоже на посвящение или вступление к форме более крупной, чем поэма, и стало быть позволяет заподозрить, что был задуман целый роман…
3) Трилогия . Наконец, онегинская строфа встречается у Пушкина в стихах, датируемых годом первого полного издания «Онегина» Смирдиным (1833), т.е. раньше «Домика в Коломне» и «Медного всадника». Здесь более 17-ти главы романа Пушкина «Евгений Онегин»)">строф – почти треть главы, поэтому этот отрывок заслуживает отдельной страницы сайта (мы их размещаем на следущей странице , причём у нас пропущены строфы, вошедшие в нашу редакцию третьей главы «Онегина», см. в конце стр. строфы 3, XXV-XXVI).
Отрывок назван «Родословная моего героя» с подзаголовком «из сатирической поэмы». О форме и сюжете целого судить трудно – первая строка и часть биографии героя отправились в поэму «Медный всадник», где, как бы с досады, что автору не дают простора на целый роман, герой назван именем Онегина; упоминание о Коломне отсылает в «Домик», но сюжеты обеих поэм труднопереплетаемы. «Домик» с его переодеваниями больше подходит к сочинению для театра в форме комедии (такие сюжентные ходы, как переодевания, мелковаты, как бы сказать каботажны, судите сами: у Байрона из Дона Жуана романа не вышло, и даже Ловелас тоже, в сущности, мелкосюжетен), «Медный Всадник» же – трагедия. Однако Пушкин мощнее и Байрона, и Луве де Кувре, а кроме того любил совмещать несовместимое (см. стихи «Долго ль мне гулять по свету» против «Брожу ли я вдоль улиц шумных» или «Мне жаль великия жены» против «Старушка милая жила»).
Образ Владимира Ленского в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин»
... Образ Владимира Ленского В романе «Евгений Онегин» А.С.Пушкин противопоставляет двух героев: Онегина, разочарованного и душевно опустошенного «страдающего эгоиста», и Владимира Ленского, молодого, ... и его товарищей. В подтексте строф, посвященных дуэли Ленского, - мучительно-тягостное переживание Пушкина. Взволнованный рассказ о смерти Ленского и лирические раздумья автора о возможной судьбе героя ...
Мне лично, как геометру, мерещится в последних замыслах Пушкина что-то эдакое, по форме напоминающее популярную трилогию Жюля Верна, где первый и второй романы никак не связаны, а в третьем встречаются герои первых двух – и все, как и подобает трёхчастной форме, контрастны по фабуле и содержанию. Может быть, в одном из сюжетов «Сатирической поэмы» поэт хотел отобразить травлю своей персоны со стороны коллег-литераторов (Езерский – «был сочинитель », с другой стороны — регистратор, а есть письма, где Пушкин признаётся, что в чине камер-юнкера он по своим масштабам и запросам чувствует себя при дворе если не коллежским регистратором, то титулярным советником безусловно).
Возможно, замысел нового романа существовал, и даже, хотя не осталось тому свидетельств, кто-то был в это и посвящён или об этом догадывался. «Мёртвые души», к слову сказать, тоже родились не на пустом месте. Да кстати или нет, к ним тоже наши добрые соотечественники не дали присоединить последние части.
