Софокл «Эдип-Царь»
эдип софокл трагедия судьба
Среди греческих трагедий есть, может быть, более глубокие и сильные, чем «Эдип-Царь» Софокла, но нет ни одного, в котором философская глубина и трагическая сила сочетались бы с таким неподражаемым изяществом, с такою благородною грацией и совершенством внешней формы.
Над всей трагедией царит, как символическая статуя над храмом, образ чудовища с лицом женщины, с крыльями, с острыми когтями, с львиным туловищем, с опасной загадочной речью — Сфинкс, воплощение Судьбы, того Непознаваемого, что язычники называли Роком.
Рок и Человек. Проблема, вставшая на самой заре человечества и не решенная до сих пор. Проблема соотношения человеческого сознания и того высшего, таинственного, непознанного, что властвует миром…
Проблему соотношения Человека и Рока — а в сущности, Человека и Судьбы (разные имена не меняют сути явления) — пытались решить все мировые религии. Вся система верований, обрядов, суеверий — лишь побочный продукт от взаимодействия человеческого сознания с Непознанным. Религия возводит Непознанное в ранг Непознаваемого, и, в сущности, проблема уходит в подсознание, в область человеческой интуиции; но таким образом она не решается. Попытка объяснить иррациональное с помощью иррационального — уравнение со многими неизвестными.
В этом плане показательной является судьба Эдипа, несчастного фиванского царя. Вся его жизнь — непрерывное расследование собственных «преступлений», непрерывный поиск правды, состоящей из множества локальных разгадок.
Андре Бернар в своей вступительной статье называет судьбу Эдипа «адской машиной», которая постепенно включает все новые и новые механизмы для уничтожения безвинного человека. Эта машина — Рок; она действует независимо от поступков, желаний и информированности личности. Рок — это, прежде всего, неизбежность, отнимающая право выбора, нечто вроде цугцванга в шахматной игре, когда каждый вынужденный ход неизменно ведет к проигрышу.
Эдип, пришелец из Коринфа, юный герой, сразу победил Сфинкса. Эдип спас людей от его страшного и смертоносного очарования, разрешил его загадку. Таким он является в начале трагедии, отцом и спасителем народа, освободителем человечества от темных сил Рока, героем разума и воли. Народ в него верит, и сам он верит в себя, народ считает его чистым и мудрым, как божество, и сам он считает себя если не божеством, то равным ему.
Религия — ы : Проблема человека в конфуцианстве. Человек ...
... природы и смысла человека в понимании древнекитайских философов. Целью данной работы является изучение проблемы человека в религиях Востока, в частности в Конфуцианстве и в ... высказываний становится понятно, что человека он рассматривает как особый предмет природы, ... в 50 лет. У него было много учеников. Они записали мысли как своего учителя, так и свои. Так возникло главное конфуцианское сочинение ...
Но Эдип — человек и только человек. Победа разума и воли над Сфинксом-Роком — временная. Правда, Сфинкс бежал, покинув терзаемый народ, но не совсем. По-прежнему соблазнительный и насмешливый, он поселится в сердце победившего его героя. Он скоро опять будет задавать его разуму неразрешимые загадки, опутывать его сетью хитростей. Вот в чем ужас, вот узел этой трагедии: Сфинкс уже не извне, не в природе, а внутри, в душе своего победителя. Он страшнее всякого хищного зверя, потому что он теперь неуловим и бесплотен, как призрак, он — тайна жизни, тайна каждой человеческой совести. Пророк Тиресий имеет полное право бросить в лицо герою эту жестокую, но заслуженную насмешку: «Спаситель своего народа, спаси самого себя!»
Пусть он узнает кто его мать, его отец, в чем смысл жизни — в победе его духа над Судьбой или в победе Судьбы над его духом. Пусть человек разгадает загадку своего собственного происхождения, — и окажется, что смысл жизни — преступление, отчаяние и ужас, что воля ничтожна перед вечным законом необходимости. Древний, коварный Сфинкс победил своего победителя, перехитрил разум человеческий, вовлек его в преступные соблазны и погубил.
Трагический образ победоносного героя, спасителя народа, Эдипа, борющегося против Сфинкса — загадки собственного происхождения, против Судьбы — чудовища, лютого, как зверь, окрыленного, как дух, обольстительного, как женщина — этот образ вечен, подобно всем трагическим образам из века в век, от поколения к поколению преследующим человечество. Герой и Судьба, воля и необходимость, разум и тайна мира — таков смысл этой религиозно-философской и, как все великое в искусстве, символической трагедии. В самом деле, отнимите у нее символизм — и что останется? Трагическая случайность. С нашей, современной точки зрения, Эдип ни в чем не виноват. Он ведь не знал, что убивает отца и женится на матери. Ни сознание, ни воля его не участвовали в отцеубийстве, а кровосмешении. Это в сущности — не преступление, а только несчастие, только осквернение невинного человека, обманутого пророчествами богов.
Эдип гибнет не потому, что он виноват, а потому, что он хотел быть слишком великим для человеческих сил, слишком дерзновенным противником Судьбы и разгадчиком загадок древнего Сфинкса. Он стремился к чрезмерному и невозможному, власть его превращалась в самовластие (как это видно в сцене с Креоном и прорицателем Тиресием), он стоял выше всех людей, забыл свою человеческую природу, издевался над пророчествами богов, он сам хотел быть богом. Здесь перед нами открывается не трагическая случайность, а самая сущность жизни, роковая неизбежность гибели всякого героя, который надеется только на свою волю, на свою силу, на свое непреклонное и неистребимое «я» при столкновении с тайною мира, с когтистым женоподобным чудовищем, предлагающим свои вечные загадки.
Сочинение что важнее в жизни человека судьба или дело случая
... верим в то, что к этому никогда не вернемся, что это в прошлом, но стечения обстоятельств толкают нас именно туда, от чего мы бежали! Не судьба ли это? Или может дело случая? ... самого себя, происшествие какого-то несчастья, горя, ошибки в жизни и т.д. Но кто формирует судьбу? Сам человек строит ее, или судьба находит каждого из нас? Это сложный вопрос, ответ ...
Кроме религиозно-фолософского значения, эта трагедия обладает неисчерпаемым художественным обаянием. По силе и тонкости психологического анализа среди всех других греческих трагедий она стоит особняком и приближается к новой европейской драме.
Поэт с изумительным искусством, уже никогда с тех пор неповторенным, сжимая действия, сосредотачивая целую жизнь героя в несколько страшных часов, не изменяя ни разу места действия, показывает нам последовательно все ступени человеческого бытия, начиная от высочайшего блаженства, кончая таким несчастием, какое только доступно людям на земле. Герой становится отверженным, всеми проклятым злодеем; богоравный царь — бездомным бродягой, мудрец, прозревавший в тайны Сфинкса — жалким слепцом.
Для меня, по крайне мере, ужас и очарование этой трагедии, главным образом, заключается в неотвратимой и медленной постепенности, с которой надвигается разгадка тайны. Это страшное, как смерть, приближается, шаг за шагом, вырастает из крошечного зерна незаметно и неумолимо, и наконец охватывает и поглощает жертву. В начале трагедии Эдип на вершине славы и могущества; народ его боготворит. Хотя город и поражен несчастием, моровой язвою, но никто не сомневается, что Эдип умилостивит богов, что он, спасший людей от чудовищного Сфинкса, спасет их от новой беды.
Первая тень, первый намек на подозрение мелькает в словах Тиресия. Эдипа раздражают боязливые недомолвки прорицателя. Между ними разгорается спор, царь оскорбляет пророка, и тот называет его убийцей старого царя Лайоса.
Страшный узел завязан, и никакие человеческие силы его не распутают.
Эдип не чувствует ни малейшей тревоги. Он возмущен оскорблением, подозревает Тиресия Креона в заговоре против его власти, и с величайшей ревностью сам перед лицом народа начинает отыскивать истинного злодея, убийцу Лайоса.
И вдруг, в случайном намеке Иокасты, жены его, мелькает что-то забытое и зловещее. Но все опять путается, и нить исчезает. Он продолжает искать с жадностью, со злобой на преграды, но без всякого страха. Что-то неуловимое, напоминающее загадки Сфинкса, то приближается, то отступает, то заглядывает ему прямо в глаза, то совсем исчезает. Судьба смеется над ним, чудовище играет с ним, как кошка с мышью. Сфинкс расставляет свои хитрые сети; Эдип хочет разорвать их, борется и еще более запутывает. А между тем сила улик и очевидность преступления все растут и растут с медленной, неотвратимой постепенностью. Эта игра Судьбы, эти недомолвки, намеки, засады, насмешки, предчувствия, отвратительные подозрения доводят его до бешенства, он теряет самообладание, сам призывает окончательную развязку. Лучше упасть, чем висеть, зная, что все равно упадешь в бездну. В самой горечи страдания есть опьянение, есть сладкий и мучительный восторг, которые увлекают Эдипа вперед и вперед, не дают ему опомниться. На самом краю бездны он имеет еще силу бросить судьбе вызов. И в это мгновение обнажается тайна. Он — отцеубийца, он осквернил ложе матери. Тогда только Эдип останавливается, но уже поздно. Теперь несчастный уже не ищет разгадки, она сама идет ему навстречу.
И отвага, и гордость ему изменяют.
Он хватается за каждый сучок на краю бездны, жаждет ослепить себя, хоть призраком защитить от ужаса, обмануть свое сердце и совесть.
«Русская смута» в трагедии «Борис Годунов»
... как главного героя трагедии; обозначить место «русской смуты» в трагедии «Борис Годунов». 1. Историзм в творчестве А.С. Пушкина 1.1 Личность А.С.Пушкина и создание трагедии «Борис Годунов» Пушкин был велик ... их решению. Тогда обращение к драме в «Борисе Годунове» означало утверждение реализма в творчестве Пушкина. Одной из ведущих проблем выступает проблема личности и общества, индивидуалиста - ...
Но спасенья нет. Когда он говорит, что верит надежде, он уже ей не верит.
Еще один последний удар, последнее слово разгадки, и все кончено. Тогда раздается трагический плач Хора над всякою жизнью человеческой, над всяким стремлением к благу, к истине, к счастью. Быть может, во всемирной поэзии, даже не исключая современной, не высказывалось никогда более безнадежного и странного пессимизма. И эти глубокие думы выражены с детской наивностью, которая делает их еще более неотразимее.
Последняя сцена отчаяния Эдипа, его ослепления, позора, проклятий богам, написана с такой силою и беспощадностью реализма, что жалость и ужас, которые мы испытываем, граничат с отвращение, по крайней мере, для наших слабых и болезненно утонченных нервов.
Но гармония не нарушается, красота побеждает ужас, и последние сцены трагедии озарены примиряющей нежностью. Он забывает себя, свое горе и свою гордость, думает только о своих бедных, отверженных и покинутых детях. Любовь дает истинное бессмертие человеческой воле, любовь побеждает слепую силу Рока.
Произведение «Эдип-Царь» Софокла, настолько глубокомысленно, настолько сложно, что выделяя из него какую-то конкретную тему, мы столь же невольно подтягиваем вместе с ней другие. Разбор этого произведения — словно бы роспуск вязаного свитера: тянешь за одну ниточку, а оголяются две. Судьбы всех трех героев сложились так, как сложились только из-за страха: один боялся смерти, другой боялся правды, третий — власти. И каждый получил именно то, чего боялся.
Судьба хлестает плетью больше тех,
Кто собственной страшится же судьбы…
Литература, Софокл, Еврипид, Эсхил. Трагедии в переводе Д. Мережковского. — М.: Ломоносов, 2011.
- Яхно В. Драматургия Эсхила (гл. VIII, стр. 181-221).
— М.: Крафт, 1996.
- Аполлодор.
Мифологическая библиотека. — М.: АСТ-Пресс, 1999.
- Кун Н.А. «Легенды и мифы Древней Греции». — М.: Эксмо, 2011.
- Немировский А.И.
Мифы древней Эллады. — М.: Владос, 2000.
- Бычков А.А. Энциклопедия языческих богов. — М.: АСТ, 2001.
