Актуальность темы «Человек и природа» в наше время.
Проблема взаимоотношений человека и природы в нынешний переломный момент человеческой истории приобрела, к сожалению, трагическое звучание. Человеческому бытию угрожает самоуничтожение. Это обстоятельство, как и экологические, научно-технические и другие моменты, неоднократно разбирались мыслителями самых различных мировоззренческих ориентаций. Человек стал, как полагал президент Римского клуба А. Печчеи, сам для себя ахиллесовой пятой, он — точка отсчета, «в нем все начала и концы». Почему его дорога привела к катастрофе? Есть ли еще время свернуть с нее, а если есть, то куда? Какой путь выбрать? Какие ценности предпочесть? Резко проявившиеся в последние годы отрицательные для природы и самого человека последствия антропогенной деятельности заставляют пристальнее всмотреться в систему экологических взаимоотношений, задуматься над проблемой их гармонизации. Почему речь должна идти именно о гармонии человека с природой, и недостаточно говорить, например, только об их единстве? Дело в том, что в силу своей объективной диалектичности противоречивое единство человека с природой имеет место и на тех этапах их взаимоотношений, когда эти отношения обострены, как, например, в настоящее время. Вместе с тем потребность выхода из настоящего кризисного состояния вызывает необходимость становления особой формы единства человека и природы, которая и обеспечила бы это. Таковой и является гармония человека с природой.
Являясь по сути неотъемлемой частью природы, человечество в своих отношениях с ней прошло ряд этапов: от полного обожествления и поклонения природным силам до идеи полной и безусловной власти человека над природой. Катастрофические последствия последней мы полной мерой пожинаем сегодня. Отношения человека и природы в XX веке стали своеобразным центром, в котором сходятся и завязываются в один узел различные стороны экономической, общественной и культурной жизни людей.
Вспомним, что долгие годы наша страна жила мыслью о грандиозном переустройстве жизни, о построении великого светлого будущего, где все будет подчинено творческой воле человека. Возможности человека казались безграничными. Мы могли осушать моря, поворачивать вспять течение рек, заставлять природу работать на себя. А потому в русской литературе советского периода взаимоотношения человека с природой часто изображались в соответствии с тезисом тургеневского Базарова: «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник». Мало кто задумывался о том, что природа не терпит насилия над собой, и как бы беспомощно она ни выглядела под натиском ружей и бульдозеров, она непременно отомстит бездумно нарушающему её законы человеку. И, наконец, пришло время, когда лучшие писатели и публицисты ударили в колокол, стремясь предупредить нас, что природу надо спасать. Ю.Черниченко сравнил современные отношения человека и природы с гражданской войной: «Не было бы граждан – не было бы никакой войны». С призывом задуматься о проблеме «Человек и природа» выступили такие замечательные писатели, как Чингиз Айтматов, Виктор Астафьев и Валентин Распутин.
Человек среди людей отношения и поступки
... Земле – единое целое – люди. Поэтому, благодаря нахождению среди людей и живя в обществе, человек становиться человеком. Сочинение на тему человек среди людей 8 вариантов С самого рождения каждый человек попадает в окружение людей – в социум. С ...
Идеал – гармоничные отношения между человеком и природой
(Чингиз Айтматов «Пегий пес, бегущий краем моря»).
В 1977 году Чингиз Айтматов написал повесть «Пегий пес, бегущий краем моря». Айтматов обладает умением воссоздать мир таким, каким он живёт в восприятии и мечте человека, ещё только готовящегося к самостоятельной жизни. В эту пору человек как бы более открыт в общении с людьми, с которыми он связан, с обстановкой, окружающей его. Создаётся художественная ситуация, благоприятствующая изображению человека под знаком проблем, изначально определяющих его земные пути… Судьба человека вовлекается в поток жизненных стихий, а человек становится один на один с миром, где извечно действуют законы, не подвластные человеческой воле: «Гудело и маялось море во тьме, набегая и расшибаясь на утесах. Надсадно ухала, отражая удары моря, каменно твердая земля. И вот так они в противоборстве от сотворения – с тех пор, как день зачался днём, а ночь зачалась ночью, и впредь быть тому, все дни и ночи, пока пребудут земля и вода в нескончаемом времени. Все дни и все ночи…» Эти слова – грозный и величественный зачин к повести Айтматова.
Действие повести происходит на Дальнем востоке. На берегу охотского моря обитает маленькая народность – нивхи. Это охотники и рыболовы, жизнь которых тесно связана с природой, с её силами, определяющими течение жизни людей. Писатель намеренно отвлекает сюжет от исторического времени, от конкретно исторических примет. Его герои поставлены перед лицом природных стихий, что открывает возможность показать их человеческую сущность непосредственно и зримо.
«Полагая Айтматова чем-то вроде Гомера этого небольшого народа, не имевшего дотоле своего эпоса, Б.Панкин дает нам свое видение того мира, который вырастает под пером прозаика, и мир этот оказывается на редкость гармоничным, цельным – настолько цельным и гармоничным, что жизнь у них плавно и незаметно переходит в смерть и что подвиг трёх нивхов, старого Органа, его племянника Мылгуна и отца мальчика, их самопожертвование как бы перестают существовать, растворяются в волнах штормового моря, в ватных залежах тумана, свисте порывистого ветра… Они уверены в том, что земля произошла от гнезда утки Лувр, не сомневаются в том, что род их ведет свой счет от союза таинственной женщины-рыбы и хромоногого юноши-нивха, жившего в незапамятные времена у сопки Пегого пса, и главное, что со смертью «они не вовсе уходят из жизни». Да, смерть им не страшна, утверждает критик, потому что она для них – лишь переход из одного мира в другой, не менее, по их представлениям, реальный и осязаемый, и ледяные, пополам со снегом волны, в пучине которых они исчезают друг за другом, их не пугают, ибо океан – их родная стихия, в какой- то мере даже более близкая и понятная им, чем земля… И нивхи у Айтматова живут… в своем жанре. И хорошо живут, не в бытовом, разумеется смысле, а нравственном. Хорошо уже потому, что подвиг для них не подвиг даже: «завораживает естественность, непринужденность их подвига, глубина их веры…»»1
Художественное своеобразие мифов Ч. Айтматова
... Чингиза Айтматова». Здесь автор прослеживает, как в глубоко реалистическом творчестве писателя национальная эпическая традиция влияет не только на стилистику произведений Айтматова, но и на его восприятие мира и человека. ... появился Чингиз Айтматов, художник и мыслитель, писатель-гуманист, создающий предприятие по познанию мира, столь ... тридевять земель, за облаками, за морями … В 1856 г. Ч. Валиханов ...
Рассказ, по обыкновению у Айтматова, начинается и долго развивается столь мирно и неторопливо: старый нивх и два взрослых охотника отправляются на виду у всего селения в путь на каяке, дабы приобщить подрастающего Кириска к его будущему мужскому долгу, к знаниям и умениям, накопленным предшествующими поколениями, дать ему побрататься с морем, «чтобы море знало его и чтобы он уважал море». Да, начинается все столь мирно и неторопливо и завершается столь трагически и то же время оптимистично.
Айтматов своей повестью показал нам и ужас и красоту подвига, его высшую целесообразность… не показал, а окунул в эти стихии, столь же неразлучные и непримиримые, как вода и суша, по повериям нивхов.
Есть опровержимая, как бы предопределённая свыше логика в той очередности, с какой уходят нивхи – во имя того, чтобы сохранить шанс на спасение хотя бы одному из них – самому младшему. Первым старик Орган – и потому, что пожил дольше других, и потому, что, кроме него, некому подать этот страшный пример… Потом дядя мальчика уходит – и от них, и от себя, — зная, что ещё миг промедления — и он не выдержит, не совладает с собой. А ему и за минуту до смерти моральное падение, выражаясь по-современному, страшнее самой смерти. Мылгун уходит, оставляя с сыном отца… Уходит, наконец, и отец – в минуты короткого сна сына, детского бессильного забытья…
Они уходят, и через какое-то, сравнительно недолгое, время наступает минута, когда кажется, что жертва их была ненужной, поспешной… Совсем немного оставалось потерпеть, невольно думаем мы, и все бы остались живы, и лодка с опытным кормчим уж наверняка тогда добралась бы до родного берега, на страже которого бессменно стоит великий камень, похожий на пегого пса…
Но нет – тут же и вынуждены возразить мы самим себе. Ведь как раз те несколько ничтожных глотков воды, отнятых каждым из погибших у себя и отданных одному – Кириску, и сохранили ему жизнь. Жертва, подвиг были сознательны и оправданы. Но старик и старшие оставили мальчику не только воду… С ним остался их опыт, их советы, их мудрость, иначе ничего не услышал бы он в ни в шелесте совиных крыльев, ни в дуновениях ветра,
1. Борис Панкин «Строгая литература» (Литературно-критические статьи и очерки) Советский писатель, Москва, 1982, с.26
ничего не прочитал бы в свете одинокой лучистой звезды, которую он назвал именем деда своего Органа и которая вместе с совой и ветром указала ему путь домой.
Обращаясь к подвигу и смерть трёх нивхов, пожертвовавших собой во имя будущих поколений, воплотившихся для них в образе маленького, но мужественного и смекалистого Кириска, писатель как бы ищет средство залпом, одним махом, как жаждущий осушает сосуд с водой, приобщить нас к тем великим общечеловеческим ценностям, которые накопила история земли и которые делают человека человеком, позволяют людям, несмотря ни на что, продолжать свой род и украшать землю.
Человек – царь природы или её раб?
... человека и природы в своём рассказе «Царь-рыба». Главный герой, Игнатьич, давно чувствует себя на реке полным хозяином. Нет рыбака удачливее и смелее его. Всегда полны его сети рыбой. На реке Игнатьич — царь и ... отношение к природе представлено в повести Б. Васильева «Не стреляйте в белых лебедей». Главный её герой – Егор Полушкин. «Бедоносцем» называет его жена. Добрый, непрактичный, безденежный, ...
Герои произведения являются частью природы и живут по её законам. Хоть природа и жестока к людям, у них даже нет мысли уничтожить и разрушить матушку-природу. У народа этого племени такая вера, что они уверены, что после смерти проживут другую жизнь, даже лучше. Разум и духовный опыт позволяют человеку установить гармоничные взаимоотношения между ним и природой, активно используя и пополняя её богатства. Гармония взаимоотношений человека и природы, предполагающая и борьбу, исключает уничтожение. В человеческой душе заложено чувство бережного отношения ко всему живому на земле, к красоте лесов, рек и морей.
Что нарушает гармоничные отношения между человеком и природой?
(Виктор Астафьев «Царь-рыба», Валентин Распутин «Прощание с Матёрой»)
На протяжении 1972-1975 годов В.П.Астафьев писал «Царь-рыбу» — повествование в рассказах. В них раздумье о судьбах Сибири, о людях, о её природе, о характере их взаимоотношений, откладывающих печать как на нравственное обличие самого человека, так и на облик природы.
«Внутренняя тема этого произведения выходит далеко за рамки его локального пространства, да и времени, за рамки конкретных судеб его героев. За рассказами о тех или иных людях, за картинами жизни и быта, лирическими и публицистическими размышлениями автора, за всеми частными конфликтами в восприятии читателей исподволь возникают образы двух подлинно центральных героев повествования: Человека и Природы, осознаётся главный конфликт «царя природы» с самой природой».2
«Царь-рыба» Астафьева, кажется, не претендует на исторические параллели, тем более государственного масштаба. Но в целом повествование художественно ставит вопрос: что есть истинно современное сознание? Такое создание, которое позволило сегодня человеку с полным правом быть, а не слыть по привычке Человеком разумным…
2. Юрий Селезнев «Златая цепь» ,Москва, Современник, 1985год, с.262
«Право на такое бытие и поверяется художественно в «Царь-рыбе» преимущественно на вполне конкретном, «сибирском материале» взаимоотношений: человек – природа. При этом хотелось бы напомнить, что само понятие «природа» не столь уж отвлечено, как нам порою представляется: природа – это не только среда обитания вообще, но и одно из важнейших оснований исторического понятия: родная земля, Родина. «За землю русскую!» — извечный воинский призыв-клятва. В древнем литературном памятнике «Слово о погибели Русской земли» (памятник связан с нашествием монгольских орд) читаем: «О светло светлая и украсна украшена, земля Руськая! И многыми красотами удивлена еси: озеры многыми удивлена еси, реками и кладязьми… горами, крутыми холми, высокыми дубравами, чистыми польми, дивными зверьми, разноличными птицами, бесчисленными городы великыми…»
Борьба за свободу Родины была всегда борьбой и за её природные богатства, и в частности – за её дивную красоту…
Писатель-фронтовик, чей жизненный и художественный опыт не может выбросить из сознания опыт Великой Отечественной, — Виктор Астафьев, кажется, явно избегает в «Царь-рыбе» каких бы то ни было прямых «военных» параллелей, ассоциаций, намеков даже в художественном решении основного конфликта повествования. Но вот хотя бы эта «беглая» фраза: «Прощай, Манна! И прости нас! Мы истязали не только природу, но и себя, и не всегда без нужды…» Так – народ и природа – обе составные Родины на равных делили её невзгоды в Великой Отечественной».3
«Природа. «Человек и природа в произведениях литературы». ...
... стихотворении основная мысль в том, что природу нужно беречь, все живое щадить. А человек вовсе не царь природы, а только часть природы. Человек полностью зависит от окружающего мира. Природа дает нам и пищу, ... наш писатель-современник. Он недавно умер, но оставил после себя замечательные произведения. Астафьеву очень близка природа, так как он вырос на берегу Ангары, в деревне на лоне природы. Его ...
Но – «время войне и время миру»… Человек – «покоритель», человек – «завоеватель» природы… Почему – не радетель? Почему – не друг? С тех пор как человек осознал себя чем-то отличным от природы, он вступил с нею в долгий, вечный диалог-борьбу. До определенного момента это была со стороны человека борьба освободительная. Она возвышала его сознание, она формировала в нем определенные качества, в том числе и основы его мироотношения в целом. Но пришло время осознать и новое положение вещей, и это положение впервые с наибольшей полнотой нашло отражение в творчестве Пришвина. «Совершился исключительно важный, всемирно исторический… перелом в художественном видении самого отношения человека и природы. Пришвин, в частности, показал, и доказал художественно, что природа, взятая в её целом… в конечном счете и для человека; последовательное превращение природы в «средство» ведет к гибели самого человека», — справедливо писал на страницах «Литературной газеты» В.Кожинов.
Астафьев ставит в своем произведении вопросы более глубокие, чем призывы к бережному отношению к окружающей среде. Особенно интересен в этом смысле рассказ, давший название всей книге.
Глава «Царь-рыба» — напряженное и захватывающее повествование о рыбаке.
3. Юрий Селезнёв «Златая цепь» Современник, Москва, 1985, с.264
Всю свою жизнь Игнатьич ловил рыбу и умеет делать это как нельзя лучше. Ни одна рыба ни в одном месте реки, даже в самом удаленном и
необитаемом, не сможет уйти из его сетей. Он покорил реку. Здесь он царь, царь природы. И ведет он себя как царь: он аккуратен, все свои дела доводит до конца. Но как же он распоряжается богатством, вверенным ему? Игнатьич ловит рыбу. Но для чего она ему в таких больших количествах? Его семья достаточно обеспечена, чтобы прожить и прожить и без этой «наживы». Пойманную рыбу он не продает. А чтобы заниматься ловлей, ему приходится скрываться от рыбнадзора, ведь это занятие считается браконьерством. Что же движет им? И здесь мы видим нашего царя природы с другой стороны. Всеми его поступками руководит жадность. Кроме него, в поселке много хороших рыбаков, и между ними идет необъявленное соревнование. Если твои сети принесут больше рыбы, то ты лучший. И из-за этого эгоистического желания люди истребляют рыбу, а значит, постепенно губят природу, растрачивают то ценное, что есть на земле. Но зачем природе царь, не ценящий богатства, которым владеет? Неужели она покорится и не свергнет его? Тогда и появляется царь-рыба, царица рек, посланная для борьбы с царем при роды. Каждый рыбак мечтает поймать царь-рыбу, ведь это — знак свыше.
Поверье гласит: если поймаешь царь-рыбу, отпусти ее и никому не рассказывай о ней. Что же происходит с Игнатьичем при встрече с этой посланницей природы? В нем противоборствуют два чувства: с одной стороны, стремление овладеть царь-рыбой, чтобы потом весь поселок узнал о его мастерстве, с другой стороны, суеверный страх и желание отпустить рыбу. Но все же первое чувство побеждает: жадность берет верх над совестью. Игнатьич принимает решение во что бы то ни стало вытащить из воды рыбу и прослыть лучшим рыбаком во всей округе. Он смутно понимает, что одному ему не справиться, но он подавляет в себе мысли о том, что можно было бы позвать на помощь брата, ведь тогда придется разделить с ним и добычу, и славу. И жадность губит его. Игнатьич оказывается в воде один на один с «рыбиной».
Человек царь природы?
... венцом эволюции, но его нельзя назвать царём природы, пока он не поймёт, какое место занимает в мире... Также читают: Картинка к сочинению Человек царь природы? Популярные сегодня темы ... а не на ... Люди, ... Природа ... на ... жизнь, своеобразно связанная с искусством. Эта сказка мне нравится. Я думаю, что я могла бы сыграть роль этой Настеньки. Я смотрю только на внутренний мир человека, ...
Израненные царь природы и царица рек встречаются в равном бою со стихией. Теперь царь природы уже не управляет ситуацией, природа покоряет его, и постепенно он смиряется. Вдвоем с рыбой, прижавшись друг к другу и успокаиваясь от этого прикосновения, они ждут своей смерти. И Игнатьич просит: «Господи, отпусти эту рыбу!» Сам он этого сделать уже не в силах. Их судьбы теперь в руках у природы. Так, значит, не человек сотворяет природу, а природа властвует над человеком. Но природа не так беспощадна, она дает шанс человеку исправиться, она ждет покаяния. Игнатьич — умный человек, он понимает свою вину и искренне раскаивается в содеянном, но не только в этом: он вспоминает все свои прошлые поступки, анализирует прожитую жизнь. Это происшествие заставляет его вспомнить все давние грехи и подумать о том, как он будет жить дальше, если выживет здесь и сейчас.
Может показаться, что Астафьев своими размышлениями только еще больше запутал читателя, но все же он дает ответ на непростой вопрос: природа — это храм, где человек не может хозяйничать по своему усмотрению, однако он должен помочь этому храму обогатиться, ведь человек — часть природы, и он призван оберегать этот единственный дом для всего живого.
Астафьев художественно выявил влияние «покорительства» природы на сознание самого «покорителя», обозначив это сознание словом «браконьерство». Выведя его из частных рамок (нарушение законов охоты) и переведя его в план общенравственный, писатель придал ему широкий мироотношенческий смысл.
Браконьерство – варварски жестокое, эгоистически потребительское отношение к природе – рождает такое же отношение и клюдям: не случайно один из героев» Царь-рыбы», Игнатьич, в напряженнейшей, коренным образом изменившей все его существо сцене схватки с гигантской «царь-рыбой» вспоминает вдруг о жизни, юной красоте своей племянницы, загубленной пьяным шофером – «сухопутным браконьером»… И тогда же вдруг осознает и свое – нравственное – браконьерство, поняв наконец свою непоправимую вину перед оскорбленной им давным-давно женщиной. «Бесследно никакое злодейство не проходит… Природа, она, брат, тоже женского рода!..»
Браконьерство в «Царь-рыбе» раскрывается как сознание именно завоевателя, человека, который, получив техническое превосходство над природой, перешел из состояния войны освободительной в войну грабительскую, угрожающую гибелью самому человеку. Сперва, конечно, гибелью нравственной. Астафьев находит подлинно потрясающие душу слова: вот, встретив существо, почитающее себя человеком, «…замер обреченно сохатый – так отвратительно, так страшно пахнущий зверь никого и ничего щадить не способен», ибо, как скажет возрожденный Игнатьич, «забылся в человеке человек»…
Однако настолько ли широко распространено сегодня такое сознание, при котором «вся земля – место преступления», чтобы бить в набат, предупреждая об эпидемии нравственной чумы?
Современные ученые тоже давно уже бьют тревогу по тому поводу, предупреждая, что борьба с самой жизнью: «Не следует поднимать руку на Жизнь» (доктор географических наук И.Забелин).
Природа в повести Прощание с Матерой Распутина
... жизнь меняется. Но как важно остаться Человеком в любых обстоятельствах! Также читают: Картинка к сочинению Природа в повести Прощание с Матерой Распутина Популярные сегодня темы На картине озорной мальчуган сидит перед портретом старого и уважаемого мужчины в ...
Да, «в борьбе незримой, но упорной» против самой жизни «человек разумный» уже и сегодня достиг «значительных» успехов, впрочем достаточно зримых. Так, к примеру, он полностью успел уже уничтожить на Земле 270 видов млекопитающих и птиц; скорая гибель угрожает ещё тысяче видов животных… Бог с ними? Ну, хорошо, — а дальше? Если агрессивное сознание «завоевателя» будет развиваться по таким же законам, то уже в ближайшие десятилетия на земле «имеют шансы выжить лишь крысы, мыши, воробьи и бактерии…» — пишет доктор географических наук Д.Арманд.
Центральная проблема, выдвинутая в «Царь-рыбе»,- далеко не местная и не частная. Астафьев своим повествованием наглядно, зримо, ощутимо убеждает нас в необходимости иного сознания в отношении к природе, а стало быть, и к самому человеку.
Бессмысленное уничтожение природы разрушающе сказывается на самом человеке. Природные и социальные законы не дают ему права переступить ту «черту, за которой кончается человек, и из дальних, наполненных пещерной жутью времен выставляет и глядит, не моргая, низколобое, клыкастое мурло первобытного дикаря».
Разделяет позицию В.Астафьева и В.Г.Распутин. В повести «Прощание с Матерой», написанной в 1976 году, мы видим разветвленную систему очеловеченных образов-символов: Матера – мать – земля; фантастический зверек, символизирующий природу, именуется Хозяином острова; избы отзываются на голос Хозяина каждая своим вздохом; листвень назван пастухом. В основе этой символики – формы народно-поэтического сознания, где олицетворяется окружающий мир, одушевляются силы и явления природы.
Основным символическим образом, как это подчеркнуто самим заглавием повести, является образ матери: матери земли и матери человеческой.
«Распутин заставляет читателя задуматься над соотношением созидательного и разрушительного начал в человеческой жизни. Первое начало включает в себя верность корням, привязанность к месту, где родился, постоянство, память в широком смысле слова. Иначе говоря, мать, матёрая, Матёра – важный для автора ряд образов-символов, олицетворяющих константное, созидающее, стабильно-охранительное начало жизни. Другое начало – испытующее, желание перемен, готовность к риску, поиск и жажда нового – можно условно назвать мужским, в частности сыновним; оно иногда приобретает разрушительный характер».4
У Распутина Матёра – название острова и села – не случайно. Матёра связана с такими родовыми понятиями, как мать, материк-земля, окруженная со всех сторон океаном; возникает и образ нашей планеты – Земли — как «малого острова» в Великом космическом океане. Земля в устном народном творчестве осмыслялась как всеобщий источник жизни, в том числе и человека. Представления о земле издревле тесно связаны с понятием рода и Родины, затем страны и государства.
Древнему острову триста с лишним лет. Не обошли Матёру бури века. Революция, гражданская война, коллективизация, Великая Отечественная война – ничто не миновало этот уголок земли. Обогащаясь новым опытом, стояла она века. И вот пришёл конец. Огни новой ГЭС, которую строят в этих местах, загорятся для других поселков, а на месте Матеры разольется море. Отцовские и дедовские святыни уйдут в забвение.
4. Русская словесность, 2004 год, №4
Всех героев повести условно можно разделить на «отцов» и «детей». «Отцы» — это люди, для которых разрыв с землёй смертелен, они выросли на ней и любовь к ней впитали с молоком матери. Это и Дарья, и Богодул, и дед Егор, и Настасья, и Сима, и Катерина.
Нравственная проблематика повести В. Г. Распутина «Прощание с ...
... с лица Земли и ни следа от него не останется. Писатель Распутин, сам переживший затопление родной деревни, решает в своей повести сложные нравственные вопросы. В центре его внимания отношение человека ... существо, одухотворённая часть её жизни. Вот почему её прощание с родной избой напоминает обряд соборования. Из ... не имеет привязанности к земле, и ему не понять, какие чувства испытывают старики и ...
«Дети» — это та молодежь, которая так легко оставила на произвол судьбы деревню, деревню с историей в триста лет. Это и Андрей, и Петруха, и Клавка Стригунова. Как мы знаем, взгляды «отцов» резко отличаются от взглядов «детей», поэтому конфликт между ними вечен и неизбежен. И если в романе Тургенева «Отцы и дети» правда была на стороне «детей», на стороне нового поколения, которое стремилось искоренить морально разлагающееся дворянство, то в повести «Прощание с Матерой» ситуация совершенно противоположная: молодость губит то единственное, что делает возможным сохранение жизни на земле (обычаи, традиции, национальные корни).
В «Прощании с Матерой» с наибольшей полнотой воплотилась дорогая для В.Распутина русская идея соборности, слиянности человека с миром, Вселенной, родом.
Вновь перед нами «старинные старухи» с типичными русскими именами и фамилиями: Дарья Васильевна Пинигина, Катерина Зотова, Настасья Карпова, Сима. Среди имен эпизодических персонажей выделяется имя еще одной старухи – Аксиньи (быть может, дань уважения героине «Тихого Дона»), Наиболее колоритному персонажу, похожему на лешего, дано полусимволическое имя Богодул. У всех героев за плечами трудовая жизнь, прожитая ими по совести, в дружбе и взаимопомощи. «Греть и греться» – эти слова старухи Симы в разных вариантах повторяют все любимые герои писателя.
В повесть включен ряд эпизодов, поэтизирующих общую жизнь миром. Один из смысловых центров повести – сцена сенокоса в одиннадцатой главе. Распутин подчеркивает, что главное для людей не сама работа, а благостное ощущение жизни, удовольствие от единства друг с другом, с природой. Очень точно подметил отличие жизни материнцев от суетной деятельности строителей ГЭС внук бабки Дарьи Андрей: «Они там живут только для работы, а вы здесь вроде как наоборот, вроде как работаете для жизни». Работа для любимых персонажей писателя не самоцель, а участие в продолжении семейного рода и – шире – всего человеческого племени. Вот почему не умел беречься, а работал на износ отец Дарьи, вот почему и сама Дарья, ощущая за собой строй поколений предков, «строй, которому нет конца», не может смириться, что их могилы уйдут под воду – и она окажется одна: порвется цепь времен.
Именно поэтому для Дарьи и других старух дом не только место для жилья и вещи – не только вещи. Это одушевленная предками часть их жизни. Дважды расскажет Распутин, как прощаются с домом, с вещами сначала Настасья, а потом Дарья. Двадцатая глава повести, в которой Дарья через силу белит свой уже обреченный назавтра на сжигание дом, украшает его пихтой, – точное отражение христианских обрядов соборования (когда перед смертью наступает духовное облегчение и примирение с неизбежностью), обмывания покойника, отпевания и погребения.
«Все, что живет на свете, имеет один смысл – смысл службы». Именно эта мысль, вложенная писателем в монолог загадочного зверька, символизирующего хозяина острова, руководит поведением старух и Богодула. Все они осознают себя ответственными перед ушедшими за продолжение жизни. Земля, по их мнению, дана человеку «на подержание»: ее надо беречь, сохранить для потомков.
Проблема добра и зла в повести Распутина «Пожар» ( )
... повесть В. Распутина «Пожар»: колокол уже давно звонит о неблагополучии в нашей жизни, но мы, люди, ... героя повести — Ивана Петровича Егорова. У него нет больше сил наблюдать беспорядки, ... поздно люди услышат тревожный звон колокола, который звонит уже давно. Источник: Школьные сочинения на ... Земле подобное место? Иной путь решения проблемы, отличный от выбора своего героя, предлагает сам Распутин. ...
Размышления о продолжении рода и своей ответственности за него перемешиваются у Дарьи с тревогой о «полной правде», о необходимости
памяти, сохранения ответственности у потомков – тревогой, сопряженной с
трагическим осознанием эпохи.
В многочисленных внутренних монологах Дарьи писатель вновь и вновь говорит о необходимости каждому человеку «самому докапываться до истины», жить работой совести. Сильнее всего и автора, и его стариков и старух тревожит желание все большей части людей «жить не оглядываясь»,
«облегченно», нестись по течению жизни. «Пуп не надрываете, а душу
потратили», – бросает в сердцах Дарья своему внуку. Она не против машин,
облегчающих труд людям. Но неприемлемо для мудрой крестьянки, чтобы
человек, обретший благодаря технике огромную силу, искоренял жизнь,
бездумно подрубал сук, на котором сидит. «Человек – царь природы», –
убеждает бабушку Андрей. «Вот-вот, царь. Поцарюет, поцарюет, да загорюет», – ответствует старуха. Только в единстве друг с другом, с природой, со всем Космосом может смертный человек победить смерть, если не индивидуальную, то родовую.
Космос, природа – полноценные действующие лица повестей В.Распутина. В «Прощании с Матерой» тихое утро, свет и радость, звезды, Ангара, ласковый дождь являют собой светлую часть жизни, благодать, дают перспективу развития. Но они же в тон мрачным мыслям стариков и старух, вызванным трагическими событиями повести, создают атмосферу тревоги, неблагополучия.
Драматическое противоречие, сгущенное до символической картины, возникает уже на первых страницах «Прощания с Матерой». Согласию, покою и миру, прекрасной полнокровной жизни, которой дышит Матера противостоит запустение, оголение, истечение. Стонут избы, сквозит ветер, хлопают ворота. «Темь пала» на Матеру, утверждает писатель, многократными повторами этого словосочетания вызывая ассоциации с древнерусскими текстами и с Апокалипсисом. Именно здесь появляется эпизод пожара, а перед этим событием «звезды срываются с неба».
Носителям народных нравственных ценностей писатель противопоставляет современных «обсевков», нарисованных в весьма жесткой манере.
Антиподы «старинных старух» показаны в «Прощании с Матерой» совсем иронично и зло. Сорокалетний сын Катерины, болтун и пьяница Никита Зотов, за свой принцип «лишь бы прожить сегодняшний день» лишен народным мнением своего имени – превращен в Петруху. Пределом его падения является даже не сожжение родного дома, но издевательство над матерью.
Исключительно злом, беспамятством и бесстыдством утверждают себя в жизни «официальные лица». Писатель снабжает их не только «говорящими» фамилиями, но и емкими символическими характеристиками: Воронцов – турист (беззаботно шагающий по земле), Жук – цыган (то есть человек без родины, без корней, перекати-поле).
В финале повести две стороны сталкиваются. Автор не оставляет сомнений в том, за кем правда. Заблудились в тумане (символика этого пейзажа очевидна) Воронцов, Павел и Петруха. Даже Воронцов «затих», «сидит с опущенной головой, бессмысленно глядя перед собой». Все, что остается им делать, – подобно детям, звать мать. Характерно, что делает это именно Петруха: «Ма-а-ать! Тетка Дарья-а-а! Эй, Матера-а!» Впрочем, делает, по словам писателя, «глухо и безнадежно». И, прокричав, вновь засыпает. Уже ничто не может разбудить его. «Стало совсем тихо. Кругом были только вода и туман и ничего, кроме воды и тумана». А материнские старухи в это время, в последний раз объединившись друг с другом и маленьким Колюней, в глазах которого «недетское, горькое и кроткое понимание», возносятся на небеса, равно принадлежа и живым, и мертвым.
Этот трагический финал просветлен предварявшим его рассказом о царском листвене – символом неувядаемости жизни. Пожегщикам так и не удалось ни сжечь, ни спилить стойкое дерево, держащее по преданию, на себе весь остров, всю Матеру.
У древних славян существовало поверье «о древе как элементе приобщения к миру предков, как опосредованном звене перевоплощения душ». Из основ этих языческих представлений возникает мотив непрерывающейся связи между поколениями. Гармония стихийных природных сил и человека трактуется Распутиным как непрерывное условие сохранения жизни вообще.
Мифологичен и образ Хозяина. В раскрытии философско-этического смысла произведения ему отведена одна из важнейших ролей – охрана и защита острова Матеры. Распутин соотносит образ Хозяина Матеры с фольклорным образом домового – «рачительного Хозяина этого дома, в котором живет, принимает деятельное участие в жизни обитающей в нем семьи».
Хозяин выполняет ту же социальную функцию, которая закреплена в народных быличках за домовым. Ему доступен любой уголок острова. Это добрый дух Матёры. Он вездесущ, так как охрану ведет неустанно.
Известно, что домовой не только стережет материальное богатство семьи, но и оберегает её от злых духов. В жанрах несказочной прозы домовой является хозяином дома в широком смысле: прежде чем уехать из дома и жить на новом месте, надо спросить разрешение у домового. А иначе людям от него не будет покоя.
Хозяин в повести «Прощание с Матерой» на первый взгляд нейтрален по отношению к людским делам, но это только кажущееся невмешательство. Он появляется в драматические моменты развития действия, когда возрастает чувство тревоги за жизнь людей и самого острова. Матёра – его дом, родина. Пока жив Хозяин – жив и остров.
Трагизм повести Распутина состоит в том, что Хозяин Матеры никому уже не может ни помочь, ни помешать. Перед жестокой разрушительной силой человека он потерялся и поэтому лишь наблюдает. Его реакция на происходящее та же, что и у Дарьи,- боль, жалость, тревога. Лишь иногда он решается предсказать ближайшее будущее, зная, что скоро загорится изба Петрухи, что Богодул живет, как и он, последнее лето.
«Истоки образа распутинского Хозяина восходят и к древним сказкам. В сюжетостроении произведения сохраняется сказочный прием — троекратность совершаемых им поступков. Хозяин выходит из своей норы трижды, когда усидеть уже невозможно: первый раз после того, как разорили кладбище, во второй – когда Петруха поднес спичку к собственной избе, в третий – перед затоплением. Метание хозяина, прикосновение перед пожаром к теплым бревнам петрухинского дома, обреченного на сожжение, сопутствие Дарье, прощальный вой – это плач о заблудших людях, в представлении не только главной героини, но и самого автора. Он словно хочет остановить людей, занесших руку над самым святым – родным домом, родиной, материнским началом».5
Итог плачевен… С карты Сибири исчезло целое селение, а вместе с ним – традиции и обычаи, которые на протяжении столетий формировали душу человека, его неповторимый характер.
Что же теперь будет с Павлом, который мечется между деревней и поселком, между и материком, между нравственным долгом и мелочной суетой и так и остается в финале повести в лодке посреди Ангары, не пристав ни к одному из берегов? Что будет с тем гармоничным миром, который для каждого человека становится святым местом на земле? Что будет с Россией? Надежду на то, что Россия всё-таки не утратит своих корней, Распутин связывает с бабкой Дарьей. Она несет в себе те же духовные ценности, которые утрачиваются с надвигающейся городской цивилизаций: память, верность роду, преданность своей земле. Берегла она Матеру, доставшуюся ей от предков, и хотела передать в руки потомков. Но приходит последняя для Матеры весна, и передавать родную землю некому.
Распутин не против перемен, он не пытается в своей повести протестовать против всего нового, прогрессивного, а заставляет задуматься о таких преобразованиях в жизни, которые бы не истребили человеческого в человеке. В силах людей сберечь родную землю, не дать ей исчезнуть без следа, быть на ней не временным жильцом, а вечным её хранителем, чтобы потом не испытывать перед потомками горечь и стыд за утерю чего-то родного, близкого твоему сердцу.
5.Русская словесность, 2004 год, №4
А если этого нет, если нарушается гармония в отношениях между человеком и природой, если «земля – территория и только, то отношение к ней соответственное. Землю – родную землю, Родину – освобождают, территорию захватывают. Хозяин – на земле, на территории – завоеватель, покоритель. Так кто же нам эта земля — земля-кормилица, земля-землица, Родина, вся Земля? Или территория? Кто мы на этой земле – хозяева или временные пришельцы: пришли, побыли, ушли, ни прошлое нам не нужно, ни будущего у нас нет? Взяли всё, что могли, а там хоть потоп?» И гибнет из-за вмешательства человека природа, из-за его жадности, недальновидности, потребительского, эгоистического отношения к ней. Не в ладу с природой живет он, а уничтожает её. И, губя природу, губит прежде всего себя.
К чему приводит нарушение гармонии?
(Валентин Распутин «Пожар»)
Повесть Валентина Распутина «Пожар», впервые опубликованная в журнале «Наш современник», №7 за 1985 год, не случайно уводит нас к более раннему произведению — «Прощанию с Матёрой». Автор и сам подчеркивает эту преемственность: в «Пожаре» мы встречаем наживающуюся на беде Клавку Стригунову – она и на Матёре была такой же, и первой бежала с острова; почти немой, наделённый богатырской силой дядя Миша Хампо удивительно напоминает старого Богодула; да и сама Сосновка, в которой происходит действие, — тот самый новый посёлок, в который переезжали жители Матёры. Словно спустя десять лет писатель решил посмотреть: что же сталось с героями былой его повести, каковы они, как повлиял на них перемена условий жизни, рода занятий, окружения.
Пусть об этом скажет сам Валентин Распутин, тем более что вопрос, в своё время заданный ему, так и звучал: «Как создавалась эта повесть? Как вы нашли своего героя – Ивана Петровича?»
«Здесь прежде всего надо вспомнить повесть «Прощание с Матёрой», — отвечает писатель. – Я сам из «утопленников» – так у нас на Ангаре назывались те, чьи деревни от строительства гигантских плотин ушли под воду… Не миновала этой судьбы и моя родная деревня Аталанка, которой, как и Матёре, пришлось переселяться и искать с затоплением пашни иных занятий. А занятия эти были – рубить лес… С изменением занятий изменились нравы, а с изменением нравов – все тревожней за человека… Как нашел героя повести? Его и искать не пришлось, это мой сосед по деревне Иван Егорович Слободчиков. Когда-то, в рассказе «Уроки французского», я упоминал его, — там это шофёр, как оно и было в действительности… И случай с пожаром невыдуманный. Он тоже был. Только не в моём посёлке, а в соседнем, леспромхозовском».
Сюжет повести, как всегда у Распутина, прост: в поселке Сосновка на берегу Ангары горят орсовские склады. Люди пытаются хоть что-то спасти от огня. Кто эти люди, как они ведут себя в этой ситуации, почему они совершают тот или иной поступок? Писателя интересует именно это, т. е. человек и все, что с ним происходит, — а это не может не волновать и всех нас. Ведь с человеком что-то творится, если душа его не находит покоя, мечется, болит, стонет. Что же с ним происходит, и кто тому виною, и каковы причины? Все эти вопросы словно витают над пропахшей дымом пожара Сосновкой, требуя ответа.
Иван Петрович услышал крики: «Пожар! Склады горят!» И не случайно почудилось шофёру, «будто крики идут из него», — душа тоже горела. Так и пройдут они через всю повесть – два пожара, связанные один с другим внутренней логикой.
Почему мы такие? – задаётся вопросом писатель. — Почему человек, имеющий высокий потенциал, думающий не только о себе, но и о людях, о будущем, стал мешать? В одиннадцатой главе, почти композиционном центре повести, Распутин, словно соединившись с героем, высказывает всё, что наболело, что не даёт покоя и чему он посвятил многие публицистические статьи. Эти размышления героя о душе, совести и правде, этот апогей его внутреннего пожара и есть та нравственная призма, сквозь которую мы видим происходящее в Сосновке, и с Егоровым.
В финальной главе повести, где мы видим героя наедине с природой, отчётливо звучит мысль, что «никакая земля не бывает безродной», что это зависит от человека, от того, каков он. Всё дальше и дальше уходя из охваченного послепожарной суетой и возбужденностью поселка, наблюдая гору, лес, залив, небо, Егоров чувствует, как «легко, освобождённо и ровно шагается ему, будто вынесло его, наконец, на верную дорогу». Вернётся ли он? Уйдёт ли навсегда из Сосновки?
Этими вопросами заканчивается повесть, похожая на болевой вопрос, который задаёт сама жизнь. Кроме нас, никто на него не ответит. Время идёт, земля ждёт, её суд приближается…
Центральный персонаж повести – шофер Иван Петрович Егоров. Но главным героем можно назвать саму действительность: и многострадальную землю, на которой стоит Сосновка, и бестолковую, временную, а потому изначально обреченную Сосновку, и самого Егорова как неотъемлемую часть этого посёлка, этой земли – тоже страдающего, сомневающегося, ищущего ответ.
Он устал от неверия, он понял вдруг, что ничего не сможет изменить: видит, что все идёт не так, что рушатся основы, и не может спасти, поддержать. Больше двадцати лет прошло с тех пор, как приехал Егоров сюда, в Сосновку, из родной своей затопленной Егоровки которую вспоминает теперь каждый день. За эти годы на его глазах, как никогда ранее, развивалось пьянство, почти распались былые общинные связи, люди стали словно чужими друг другу, озлобились. Пытался Иван Петрович противостоять этому – сам едва жизни не лишился. И вот подал заявление об уходе с работы, решил уехать из этих мест, чтоб не травить душу, не омрачать ежедневным огорчением оставшиеся годы.
Огонь мог перекинуться на избы и выжечь посёлок; об этом в первую очередь подумал Егоров, бросившись к складам. Но в других головах были и другие мысли. Скажи кто о них Ивану Петровичу полтора десятка лет назад – не поверил бы. Не уложилось бы в его сознании, что люди на беде могут нажиться, не боясь потерять себя, своё лицо. Он и сейчас не хотел в это верить. Но уже – мог. Потому что всё к этому шло. Сама Сосновка, ничем уже не похожая на старую Егоровку, располагала к тому.
Продовольственный склад горел вовсю, «сбежался едва не весь поселок, но не нашлось, похоже, пока никого, кто сумел бы организовать его в одну разумную твёрдую силу, способную остановить огонь». Словно бы и впрямь совсем никому ничего не надо. Иван Петрович, да его приятель ещё по Егоровке Афоня Бронников, да тракторист Семён Кольцов – вот и все почти, кто прибежал тушить. Остальные – как бы тушить, а больше помогали именно пожару, ибо тоже разрушали, находя в этом свое удовольствие и свою корысть.
Внутренний, никому из окружающих не видимый пожар в душе героя пострашнее того, который уничтожает склады. Одежду, продукты, драгоценности, прочие товары можно затем восполнить, воспроизвести, но вряд ли когда-либо оживут угасшие надежды, начнут вновь плодоносить с такой же щедростью выжженные поля былой доброты и справедливости.
Иван Петрович чувствует в себе страшное разорение потому, что не смог реализовать данную ему созидательную энергию, — в ней, вопреки логике, не было потребности, она наталкивалась на глухую стену, оказывавшуюся её принимать. Поэтому и одолевает его разрушительный раздор с самим собой, что душа возжаждала определённости, а он не смог ей ответить, что для него теперь – правда, что – совесть, ибо и сам он, помимо своей воли выдернутый, вырванный с корнем из микромира Егоровки.
Пока Иван Петрович и Афоня пытались спасти муку, крупу, масло, архаровцы первым делом набросились на водку. Кто-то пробежал в новых валенках, взятых на складе, кто-то натягивал на себя новую одежду; Клавка Стригунова ворует драгоценности.
«Что ж это делается-то, Иван?! Что делается?! Всё тащат!» – в испуге восклицает жена Егорова, Алёна, не понимающая, как вместе с пожаром могут дотла сгорать и такие человеческие качества, как порядочность, совесть, честность. И если б только архаровцы волокли всё, что на глаза попадётся, но ведь и свои, сосновские, тоже: «Старуха, за которой ничего похожего никогда не водилось, подбирала выброшенные со двора бутылки – и, уж конечно не пустые»; однорукий Савелий таскал мешки с мукой прямиком в собственную баню.
Что ж это делается? Мы почему такие-то? — вслед за Алёной мог бы воскликнуть, если б умел говорить, дядя Миша Хампо. Он словно перешёл в «Пожар» из «Прощания с Матёрой», — там его звали Богодулом. Не зря автор подчёркивает это, называя старика «духом егоровским». Он так же, как и Богодул, почти не говорил, был так же бескомпромиссен и предельно честен. Он считался прирождённым сторожем – не потому, что любил работу, а просто «так он выкроился, такой из сотни сотен уставов, недоступных его голове, вынес первый устав: чужого не трожь». Увы, даже дяде Мише, который как самую большую беду воспринимал воровство, пришлось смириться: сторожил он один, а тащили почти все. В поединке с архаровцами дядя Миша удушил одного из них, Соню, но и сам был убит колотушкой.
Алёна, жена Ивана Петровича, по сути, единственный в повести женский образ. В этой женщине воплощено то лучшее, с исчезновением чего мир теряет свою прочность. Умение прожить жизнь в ладу с собой, видя её смысл в работе, в семье, в заботе о близких. На протяжении всей повести мы ни разу не застанем Алёну размышляющей о чём-то высоком, — она не говорит, а делает, и так получается, что малое её, привычное дело всё же значимей самых красивых речей.
Образ Алёны – один из второстепенных образов «Пожара», и это действительно так, особенно если учесть, что в большей части повестей Распутина именно женщины – главные героини. Но и в «Пожаре» героине отводится целая глава, содержащая своего рода мини-свод философских воззрений прозаика на предмет исследования.
«По мнению Распутина, разобщены человеческие души не способны, не властны спасти свой мир от «пожара», какими бы нравственными и социальными идеями они лично не руководствовались. Гибнет одинокая душа, потерявшая опору, и тогда, когда защищает всеобщее добро (дядя Миша Хампо), и тогда, когда расхищает и грабит его (архаровец Соня).
Да и лежат они «на истоптанном снегу в обнимку», и хоронить «отстрадавшегося егоровского мужика и потерявшего имя безвестного горемыку» будут в один день. Но не в примирении правого и виноватого говорит столь трагически сложный конец. Соединило нравственно противоположные души бессилие отстоять и защитить себя, бессилие как следствие утраты связи с высшей, общей духовной силой – единственной опорой и поддержкой каждой человеческой души».6 Спасение и для отдельного человека, и для всего мира автор видит в обретении каждым утраченного чувства причастности к духу – к вечной, всеобщей нравственной истине жизни. Понятие духа, духовности как нравственной опоры и фундамента жизни в повести Распутина мнение абстрактной расплывчатости и отвлеченности. Духовностью, по мнению писателя, обладает личность, наделенная абсолютным слухом всеобщего, всечеловеческого, что и составляет существо жизни на Земле. А её, духовности, составляющие конкретны, просты и первичны: чувство долга в себе и вокруг себя, чувство семьи, близкой и родной по крови, и дальней в союзе с людьми, «с кем правишь праздники и будни», чувство работы, с которой сросся душой, и чувство отечества, земли, на которой стоит твой дом. Тогда человек «возносится в какую-то иную высь, где нет никакой бухгалтерии, а есть лишь движение, ритм, празднество», и «весь превращается в ответ на чей-то стремительный зов, душа его выструнивается и начинает раскрыто и вольно звучать».
6. Нева, 1986 год, №5
«…Новый, относительно молодой поселок в тайге, в который когда-то переселили людей с подлежащей затоплению «территории». Вот здесь-то уж действительно земля, родная земля – волею тех же «посредников», которые жгли Матеру, — обращается территорией: вчерашнее хлебопашцы, охотники, рыбаки становятся лесозаготовителями; лес, тайга вырубается безжалостно и бесхозяйственно – уничтожается. «…Если прежде брали только деловую древесину, только сосну и лиственницу (было время – травили березу и осину ядохимикатами, чтоб не засоряли леса), то теперь вычищали под
гребенку. И техника пошла такая, что никакого подроста после себя не оставит. Тот же самосвал, чтобы подобраться к кубатуристой лесине, вытопчет и выдавит вокруг все подчистую». На «деловую древесину» доведен жесткий план, за невыполнение которого – по головке не погладят. Есть, конечно, план и на лесовосстановительные работы, но ни достаточных фондов, ни людей, ни – главное – надлежащего рвения со стороны «посредников» к его выполнению не наблюдается: заготовляемая древесина реальна и осязаема, выражена в «кубиках», за которые начисляются не менее реальные рубли; лесопосадки на местах вырубки трудно поддаются учету, а этот учет, отчетность ещё труднее – контролю…».7
«- План, говоришь?»- в порыве безутешного отчаяния взрывается герой повести, Иван Петрович – «План?! Да лучше б мы без него жили!.. Лучше б мы другой план завели – не на одни только кубометры, а и на души! Чтоб учитывалось, сколько душ потеряю, к черту-дьяволу перешло, и сколько осталось!..»
Да и сам поселок, «неуютный и неопрятный , и не городского и не деревенского, а бивуачного типа», — можно ли его назвать родным жильем, отчим кровом, где люди, пуская корни навсегда, надлежащим образом и обустраиваются, приспосабливая её под свои житейские нужды и приукрашивая в соответствии со своими понятиями красоты? «Голо, вызывающе открыто, слепо и стыло стоял поселок: редко в каком палисаднике теплили душу и глаз березка или рябинка. Те же самые люди, которые в своих старых деревнях… и жизни не могли представить себе без зелени под окнами, здесь и палисадники не выставляли. И улица ревела и смотрела в стекла без всякой запинки».
Иван Петрович, «перебирая жизнь во всем её распахе и обороте», приходит и к другому, не менее бесспорному заключению: «Чтобы человеку чувствовать себя в жизни сносно, нужно быть дома. Вот: дома. Поперед всего – дома, а не на постое, в себе, в своем собственном внутреннем хозяйстве, где все имеет определенное, издавна заведенное место и службу. Затем дома – в избе, на квартире, откуда с одной стороны уходишь на работу и с другой – в себя. И дома – на родной земле».
7. И.И.Котенко «Валентин Распутин. Очерк творчества», Москва, Современник, 1988, с.125
То, что предвидел В.Распутин в «Прощании с Матерой», против чего восставал, чем казнился, — к несчастью, оказалось возможным. Предвидение стало провидением, допустимое – реальностью. На беду, ошиблась критика, считая, что в предыдущей повести писатель «пытался выждать трагедию из коллизии нетрагедийной», — была она эта коллизия, трагедийной в самих истоках своих, и если в «Матере» обошлось без человеческих жертв и появились они только в «Пожаре», — то предпосылки, почва для этих страшных плодов была взрыхлена, несомненно, ещё там, на затопляемом острове.
Как восстановить утраченную гармонию?
(Валентин Распутин «Век живи – век люби»)
Надежды свои связывает В.Распутин с теми, кто приходит на смену отцам. «Из подростков созидаются поколения» — эта мысль-вывод, венчающая роман Ф.М.Достоевского «Подросток», могла бы стать эпиграфом рассказа «Век живи – век люби» (1981) – всего лишь об одном дне из жизни подростка Сани, дне обычном, но чрезвычайном: «В такой день на земле или на небе происходит что-то особенное». Что-то особенное происходит, конечно, прежде всего в самой душе пятнадцатилетнего парня: впечатление этого, сияющего полнотой красоты и величия, дня, казалось бы, на всю жизнь могли стать несмещаемым центром нравственного угла зрения на мир в его сокровенной сути, явленной вдруг открывшейся навстречу этому миру душе подростка.
Добролюбие — вот что привлекает в героях распутинских рассказов, в которых ищет и находит свое место гармония, какое-то неистребимое стремление к ладу с собою, с людьми, с природой. Может быть, это происходит и потому еще, что энергия доброты, излучаемая взрослыми, не только воспринимается, но и развивается затем детьми (впрочем, так же, как и энергия отторжения).
В рассказе «Век живи — век люби», 15-летний Саня является носителем такого изначального заряда, уже требующего своей реализации, как и сам герой, стремящийся к самоутверждению. Век люби, ибо в ней, в любви, вся сила, держащая этот свет, не дающая ему пропасть; в ней вся сущность человека — может, для того он и явлен миру, чтобы облагородить, согреть его своею любовью. Иначе зачем человек в прекрасном мире — не для себя же только одного рожден он на свет?
С тех пор как Саня осознал, что возможна «самостоятельность» («самому стоять на ногах в жизни, без подпорок и подсказок»), он загорелся желанием ощутить, что же это такое. И ему повезло: так случилось, что когда он приехал к бабушке в деревню, самой бабушке надо было срочно перебираться к заболевшей дочери. Саня остался в хозяйстве один. И первое же открытие, какое он сделал, — «в своей собственной жизни он выдвинулся поперед всего, что окружало его и с чем он прежде постоянно вынужден был находиться рядом». Он с удовольствием делал неприятную ранее работу, готовил для себя обед, и эти бытовые мелочи позволяли ему чувствовать себя независимым, именно самостоятельным, взрослым человеком. Многое открывалось ему впервые, приобретая особый, значительный смысл. Но самое важное, что он открывал себя.
Человек немыслим без природы не только как неотъемлемая часть ее, но и как совершенно уникальная субстанция, которая способна соединить разум и то, что этот разум питает; осуществить связь между малой частью планеты и необозримыми просторами Вселенной. Саня не задумывался об этом, но какие-то потенциальные силы смутно бродили в нем и словно готовились, не выплескиваясь раньше времени, к только им ведомому часу. И час этот настал. Зашедший занять три рубля дядя Митяй предложил подростку вместе сходить в тайгу за ягодами. Этот-то вот обычный с виду поход и стал тем ключом, который открыл Сане и в себе самом, и в окружающем мире, и в людях столько, сколько не было постигнуто за несколько лет до того.
Важность, единственность, нерасхожесть происходящего в рассказе не выпячивается, не декларируется. Всё вроде бы как обычно. Но уже с первых слов дяди Митяя о тайге чувствуется именно поэтическое, ни на что другое не похожее дыхание; поэзия первопознания дополняется опоэтизированием природы. И уже целая симфония их приближающегося единства рождается на наших глазах.
Много народу ехало в тот день за ягодой — какое-то «недружелюбное многолюдье» царило на площадке, где притормаживал поезд (сначала надо было ехать по железной дороге, а затем уже пешком, до заветных болот и опушек).
Описывая эту, по слову Митяя, орду, Распутин дает понять, что нелегко теперь живется тайге — вытоптанной, изломанной. Особенно — вблизи от поселений: больше половины страждущих как раз на первой остановке и выскочили. Но не таков Митяй, чтоб со всеми вместе, как будто он и не таежник вовсе. Многое сокрыто в характере этого странного неразговорчивого человека, он бывает хмурым, раздосадованным, задумчивым – но злым. Еще в поезде Митяй преобразился, голос его зазвенел — он был уже в ожидании встречи. Правда, и его и Саню несколько насторожило появление третьего, дяди Володи (хотя Митяй-то знал о том, что они пойдут втроем): слишком уж не вписывалось что-то в нем в ту начинающуюся мелодию, которая, казалось, вот-вот должна зазвучать.
В этом рассказе, как ни в каком другом у Распутина, природа живет самостоятельно, независимо, вольно и в то же время — предвосхищая или поясняя происходящее с человеком. С первых же минут Саня отмечает, что «тайга стояла тихая и смурная; уже и проснувшись, вступив в день, она, казалось, безвольно дремала в ожидании каких-то перемен». И из неба словно вынули плоть, и солнце не показывалось; что-то, вероятно, должно произойти — как и с теми, кто видит это. И произойдет. А пока…
Пока деловитый Митяй, брюзжащий, чем-то недовольный дядя Володя и не верящий своим глазам Саня только входят в тайгу. У каждого свое восприятие, свой взгляд. И кажется, какое им дело — вековым деревьям, безмолвным кустам, тихой траве — до этой троицы, забредшем па два дня с ночевкой по своим человечьим делам? Но растительный мир крепкими невидимыми нитями соединен с человеком, с его миром, и изменения в одном тут же сказываются па состоянии другого. Только па первый взгляд может показаться случайным разговор между Митяем и дядей Володей, когда они вышли к участку тайги, зацепленному смерчем, — деревья, как подрезанные, лежали навалку. На угрюмое замечание дяди Володи, что так и убить кого-нибудь могло, Митяй отвечает:
- А новичков-то и хлещет. Их-то, главно, и караулит. Из-за их-то и происходит. Ишь, сколь тайги из-за одного такого погубило.
- Из-за кого? — вскинулся дядя Володя. — Что ты мелешь?!
- Откуль я знаю, из-за кого. Я тут не был.
Так появляется в рассказе этот мотив — греха и наказания; причем наказывают силы природы, от которых не скрыть содеянного. Наверное, не все чисто на душе у дяди Володи, так резко отреагировавшего на Митяево «из-за одного такого»; вступая в царство тайги, все трое понимают, что тут есть и особые какие-то законы, правила, — и каждый в меру своего представления о них соответственно себя ведет. У Сани представления эти, как и бывает в отрочестве, не сформированы ясно; он — в поисках.
«И поиски эти, как почти у всех распутинских главных героев, прежде всего философские, направленные в сторону таких понятий, как смысл жизни, чувства человека, отношения между человеком и природой. «Не может быть, — не однажды размышлял Саня, — чтобы человек вступал в каждый свой новый день вслепую, не зная, что с ним произойдет, и проживая его лишь по решению своей собственной воли, каждую минуту выбирающей, что делать и куда пойти. Не похоже это на человека. Не существует ли в нем вся жизнь от начала и до конца изначально, и не существует ли в нем память, которая и помогает ему вспомнить, что делать?.. Всякая жизнь — это воспоминание вложенного в человека от рождения пути. Иначе какой смысл пускать его в мир?»»8
Далеко не наивные подростковые мысли. Вспомните, как мучили они старуху Дарью в «Матёре», как пыталась найти на них ответ умирающая Анна, как не смогла дойти до сути Настена, которой они тоже приходили в голову. Человек столь закончен в своих формах и способностях, что просто не верится, что его может сорвать, как перекати-поле. «Не может быть! К чему тогда эти долгие и замечательные старания в нем? Столько сделать внутри и оставить его без пути?»
8. Иван Панкеев «Валентин Распутин» (По страницам произведений), Москва, Просвещение, 1990 год
Это Санино «Не может быть!» очень важно — еще ничем не доказанное, не обоснованное, не подкрепленное, оно уже существует в его сознании, как противовес хаосу и разладу. Ибо первична все-таки гармония. Неумение сохранить се, леность или бессилие — к чему теперь гадать, что именно, — позволили ей отступить перед хаосом, а не она из него возникла. Древние воспринимали космос как гармонию. И сейчас, когда это понятие приобрело объемный смысл, Санино «Не может быть!», обращенное к человеку, почерпнуто из той же общекосмической гармонии. Словно в благодарность за понимание сверхидеи (хотя бы на уровне вопроса) природа и предоставляет Сане возможность если еще не единения с нею, то приближения к единению. Это — такое взаимное доверие, какому не бывать в случае с дядей Володей. Не случайно, как только Саня «открылся для всего, для всего, что было вокруг», так и низина, заросшая голубичником, и само небо, и звуки — «все это вливалось, входило, вносилось нароком и ненароком в забывшегося в сладкой истоме парня, все это искало в нем объединяюще-продолжительного — в иную, не человеческую меру — участия и правильного расположения…»
Природа подталкивает его к новым размышлениям-воспоминаниям: нет, не его воспоминаниям, а чьим-то, всколыхнувшимся и возродившимся в нем — в пальцах, собирающих дымчато-синие плоды, обласкивающих каждую ягоду, в не произносимых дотоле словах, в подспудном восторге и чувстве вины одновременно. Его обращение к голубике и по форме своей, и по содержанию уходит корнями в древнюю культуру, в родной язык. И оно невозможно на людях, в толпе, при чужих. Оно — акт единения, позволяющего открыться родному, близкому. «Не обижайся, — наговаривал он, — что я возьму тебя… я возьму тебя, чтоб ты не пропала напрасно, чтоб» не упала на землю и не сгнила, никому не дав пользы. И если я тебя не возьму, если ты не успеешь упасть на землю и сгнить, все равно тебя склюет птица или оберет зверь, — так чем же хуже, если сейчас соберу тебя я? Я сберегу тебя… и зимой маленькая девочка Катя, которая часто болеет… она очень любит голубицу, любит тебя, ты очень помогаешь этой девочке. Когда мы приедем домой, ты увидишь ее и поймешь, как ты нужна ей… не обижайся, пожалуйста».
Обращение, доступное только женщинам и детям. Лучшее, что есть в душе, изливается на окружающее, словно оживляя, очеловечивая его, поднимая до равенства. И тогда природа тоже признает тебя равным, помогает тебе и мстит твоим обидчикам, предостерегает и разделяет твои горести. Никогда в жизни Саня не видел такого густоилодья, к какому привел их Митяй. Никогда не испытывал ранее он такого удивления и восторга — разве только в беспамятном детстве, которое запомнило все не головой, а телом, клетками и когда-нибудь вернет эту особую память. Но то было давно и без его участия. А тут именно ему, пришедшему на эту встречу одному ему открывалось, показывалось нечто тайное. И даже сама наступившая ночь тоже «точно взялась показать ему один из своих могучих пределов», — такие ночи не бывают напрасно; герой уже ждет чего-то глобального, могущего враз изменить его, все его существо, восприимчивое к неведомому, готовое к новой встрече, новой тайне, откровению. «Нетерпение становилось все сильней — и ближе, значит, было исполнение, точно что-то, невидимое и всесильное, склонилось и рассматривает, он ли это. Нет, не рассматривает… улавливает все его чувства, всю исходящую из него молчаливую тайную жизнь и по ней определяет, есть ли в нем и достаточно ли того, что есть, для какого-то исполнения».
Вот он — духовный внук Анны и Дарьи, словно передавших ему умение видеть и слышать отринутое другими и потому другим недоступное. Не фантастика, не ночное нагнетание переутомленной от дневных впечатлений психики подростка явлено нам, но тот уровень нравственного, непосредственного общения человека со всеми земными структурами, входящими в структуры космические, который многими, увы, утерян или занижен до пошлости. Кульминацию этого общения Распутин не зря передает, используя образ дыхания — самого необходимого для жизни всего сущего. Герой помимо своей волн переходит на миг в иные сферы, и они в свою очередь заполняют его: «Дважды на Саню дохнуло звучанием исполински-глубокой, затаенной тоски, и почудилось ему, что невольно он отшатнулся и подался вослед этому возвеченному, невесть как донесшемуся зову — отшатнулся и тут же подался, вослед, словно что-то вошло в него к что-то из него вышло, но вошло и вышло, чтобы, поменявшись местами, сообщаться затем без помехи. На несколько мгновений Саня потерял себя, не понимая и боясь понять, что про изошло; приятное тепло сплошной мягкой волной разлилось по всему его телу, напряжение и ожидание исчезли вовсе, и с ощущением какой-то особенной полноты и конечной исполненности он поднялся и перешел в шалаш». Этот законченный психологический этюд высочайшего уровня, созданный прозаиком-реалистом, с благодарностью принял бы и умный писатель-фантаст, и ученый-физиолог, и психолог, — ибо явлено редкое человеческое состояние, и не просто явлено, но философски осмыслено, точно и детально зафиксировано.
День вхождения в новый мир; ночь познания мира Саней и Сани — миром; второй день, освещенный уже промелькнувшими зарницами познания и истины, — неумолимое крещендо не только звуков, но и красок, близящийся апофеоз, за которым уже чувствуется какое-то опустошение.
Первое, что увидел разбуженный Митяем юноша, было Солнце — во все огромное небо. Ушли и ночные страхи, и дождь, и беспросветная тьма. Природа (не только, конечно, лес, гора, река, но Природа — как единство всею сущего на Планете, как Праматерь) продолжала являть свое многообразие, наполняя специально для этого дня подготовленную, очищенную душу молодого человека. Потому «Саня и ступал как-то необыкновенно легко и высоко, словно приходилось затрачивать усилия не для того, чтобы ступать, а чтобы удержаться на земле и не взлететь». Он жаждет «вместить в себя все сияние и все движение мира», и это чувство — не потребления, а именно приятия — доминирует в нем, возвышая над, тем городским Саней, каким был он еще месяц назад. Для себя юноша неизъяснимость этого всеславного дня тем и поясняет, что все происходящее с ним происходит на прямом контакте, минуя рациональные сферы сознания; такой день не поддается «умственному извлечению из себя. Его возможно лишь чувствовать, угадывать, внимать… »
Начавшись яркими красками взошедшего Солнца, лучший Санин день и заканчивается светлым утверждением величия и красоты: «Гулко и отрывисто застучало у Сани в сердце: пусть, пусть что угодно — он это видел!»
Но уже наступил вечер. Покинув тайгу, все трое попали словно в другое биополе, меньшего накала, большей приближенности к быту. И именно тут, у железной дороги, узнаем мы странную подробность, которая из подробности вырастает в безнравственный поступок: обозленный (не на весь ли белый свет?) случайный попутчик, напросившийся к Митяю в пару, дядя Володя, обращает Санино внимание на то, что ягоду тот собирал в оцинкованное ведро, а значит, теперь ее можно только выбросить: она уже отравлена. Саня этого не мог знать, Митяю в голову не пришло проверить, какая у парня посудина, но дядя-то Володя все видел с самого начала! И не сказал, не предупредил, не предостерег. Откуда в нем столько зла? Лаже сдержанный Митяй потрясен. И ведь не случайно признался дядя Володя в своей подлости, только выйдя из тайги, — там побоялся. Не Митяя с Саней — тайги побоялся. Помните встреченный ими участок, снесенный с лица земли смерчем, и Митяевы слова о «ком-то», кто в том виноват, и испуганность дяди Володи? Вот и теперь Митяй неожиданно спокойно, уверенно, как о давно решенном, говорит:
- Теперь, дядечка Володечка, ходи и оглядывайся.., Такое гадство в тайгу нести… Я об тебя руки марать не буду… На тебя первая же. лесина сама свалится, первый же камень оборвется. Вот увидишь. Они такие фокусы не любят…
Из последних строк рассказа мы узнаем, что ночью Сане приснились голоса, но один из них произнес грязные, грубые слова; Саня «проснулся в ужасе: что это? кто это? откуда в нем это взялось?»… В гармонию попытались внести бациллу хаоса. Пока она одна, Санина сущность отторгает ее, хотя память о ней остается. Да, тот, ушедший день «по звонкой и чистой мощи своей не повторится ни завтра, ни послезавтра, долго-долго… То был праздник неба, который оно, небо, не может справлять только в своих просторах, то было щедрое пограничье между двумя пределами».
Оно ли ждало Саню, он ли стремился к нему? Встреча произошла, и мы увидели глубины Вселенной и глубины человеческой души, красоту природы и красоту духа, их нерасторжимость, пока человек, видя звездное небо над собою, блюдет нравственный закон в себе.
«Что-то новое и неопределенное переживает Саня среди ночи в тайге. Весь предшествующий день он как бы готовится к этому переживанию, сам не зная, как определить это ожидание, какими словами назвать его. В ночь у костра, которой завершается этот осиянный день, Саня вдруг сознает бессмертие своей души. Он понимает, что она родилась раньше его, что она жила в его воспоминаниях, которые и не были ещё его воспоминаниями, но все же принадлежали ему. То была память тех, кто пришел в этот мир до Сани. В мальчике впервые возникает чувство отдельности, самостоятельности своего существования именно в духовной сфере, на той высоте, где человек способен почувствовать себя как за пределами «круга», так и в «общем ряду». «И как знать, — пишет В.Распутин, — если бы он оказался в состоянии угадать и принять в себя эту загадочную и желанную неопределенность, раскрыть и назвать её словом – не стало бы это примерно тем же, что говорящий попугай среди людей?»»9
«В словаре В.Распутина преобладают понятия, которые ему самому предъявляют высший счет. «Предел», «зов», «тайная жизнь»,пограничье между небом и землей, «общее чувствилище», «общая тяга» ввысь, «праздник неба».
Он чувствует «сладостную тягу» к солнцу, «дальнюю вознесенность к небу» Байкала, на «незримой дороге» ему слышны голоса умерших друзей. И вместе с тем он пишет про небо: «небо, натекающее плотью».
Новый мир Валентина Распутина не бесплотен, он кость от кости и жила от жилы этого мира, и все же он по-особому светоносен. И это слово – новое слово и прочное слово в новом языке В.Распутина.
«Ни неба я не видел, ни воды, — читаем мы, — и ни земли, а в пустынном светоносном миру висела и уходила в горизонтальную даль незримая дорога, по которой то быстрее, то тише проносились голоса… И странно: они словно бы проходили сквозь меня, я, словно бы издали замечая их, приготовлялся и замирал, когда они приближались. И странно, что, приближаясь, они звучали совсем по-другому, чем удаляясь, до меня в них слышались согласие и счастливая до самозабвения вера, а после меня – почти ропот».10
Автор и сам ропщет на себя. Ропот как бы преддверие согласия, предвестие согласия. В ропоте человек очищается, ропот уносит с собой и то, на что ропщет душа. Ропот – родной брат «тревоги». Они вместе влекут нас к тому равноденствию, где человек равен себе и одновременно природе. Байкал – собеседник героев В.Распутина, как и ягода голубика, как ночь, посылающая Сане капли дождя, как тайга, как «родовито» стоящие сосны. Зло, исходя из человека (из такого, как дядя Володя) и нанеся обиду тайге, вернется обратно – тайга вытолкнет его».
Вот почему важно для В.Распутина слово «ответ». В ответе, добром ответе – будь то небо, земля, Байкал, попутчик по вагону – он видит основу согласия.
Ответ ночи, ответ «даровой благодати» дня на вопросы Сани для Валентина Распутина ответ ответов. Без объяснения, без изложения той и другой стороной своих резонов нет и не может быть согласия. Тайга «понимает» душу Сани, а Саня «понимает» душу тайги. Им есть о чем перемолвиться.
9, 10. Литературное обозрение, 1983 год, №11
Что такое душа? – спрашивает В.Распутин. Есть ли она достояние «общего ряда», и ее место в «общем ряду», или все же она феномен, который, обитая в нас, преображает и сам «общий ряд»? Чтоб познать этот феномен, нужно напряжение высшего порядка. Нужен полет духа и полет слова. Если перед «раздвинутостью» одного дня немеет голос, то что говорить о безграничном просторе, который способна облететь в какие-то мгновения душа?
Но, в отличие от незамутненной Саниной души, надломленную душу писателя природное единство не принимает в себя полностью: гармония воссоединяется лишь с гармонией; потому и слышащиеся ему голоса приближаются с согласием и верой, а уходят с ропотом: «что-то во мне не нравилось им, против чего-то они возражали.
В.Распутин сумел предельно точно и емко показать, что человеку не прожить без души, что она — движущая сила и его охранитель, единственная связь с прошлым и будущим, с Землей и Вселенной. Затем этот лейтмотив его творчества найдет отражение и в публицистике, и в беседах, выступлениях. И снова произойдет совпадение дум одного из совестливейших нынешних писателей со своим временем: он будет говорить о самом важном, без чего немыслим и день завтрашний.
Человечество является частью природы и живёт по её законам. Хоть она и жестока к людям, у них даже нет мысли уничтожить и разрушить матушку-природу. Разум и духовный опыт позволяют человеку установить гармоничные взаимоотношения между ним и природой. В человеческой душе заложено чувство бережного отношения ко всему живому на Земле, к красоте лесов, рек и морей. А если этого нет, если разрушается гармония в отношениях между человеком и природой, то кто мы на этой земле – хозяева или временные пришельцы : пришли, побыли, ушли, ни прошлое нам не нужно, ни будущего у нас нет? Взяли всё, что могли, а там хоть потоп? И губя природу, губит прежде всего себя. Делая вывод из всех произведений, к несчастью, допустимое оказалось реальностью: человеку не прожить без природы, она его движущая сила и его охранитель, единственная связь с прошлым и будущим, с Землей и Вселенной. Если погибнет планета, то есть природа, то погибнет и человек. Пока не поздно, нужно задуматься об окружающей среде, беречь природу, без неё не мыслим и день завтрашний.
«Говорить сегодня об экологии – это значит говорить не об изменении жизни, как прежде, а о ее спасении». В этой фразе заключены основные мысли писателей, произведения которых помогали мне в написании этого реферата.
Список используемой литературы:
[Электронный ресурс]//URL: https://liarte.ru/referat/na-temu-problema-ekologii-v-tvorchestve-pisateley-veka/
1. Борис Панкин «Строгая литература» (Литературно-критические статьи и очерки), Советский писатель, Москва, 1982 год
2. Юрий Селезнев «Златая цепь», Москва, Современник, 1985 год
3. «Русская словесность», 2004 год, №4
4. «Нева», 1986 год, №5
5. И.И.Котенко «Валентин Распутин. Очерк творчества», Москва, Современник, 1988 год
6. Иван Панкеев «Валентин Распутин» (По страницам произведений), Москва, Просвещение, 1990 год
7. «Литературное обозрение», 1983 год, №11
Тезисы к реферату ( защита моего реферата происходила именно по ним)
«И сам я был не детище природы, но мысль её! Но зыбкий ум её!» (Человек и природа в русской литературе второй половины 20 века) – такова тема моего реферата. Я выбрала её, так как считаю, что она очень актуальна и важна. Проблема взаимоотношений человека и природы в нынешний переломный момент человеческой истории приобрела, к сожалению, трагическое звучание. Человеческому бытию угрожает самоуничтожение. Резко проявившиеся в последние годы отрицательные для природы и самого человека последствия антропогенной деятельности заставляют пристальнее всмотреться в систему экологических взаимоотношений, задуматься над проблемой их гармонизации.
Человечество является неотъемлемой частью природы и в отношениях с ней прошло ряд этапов: от полного обожествления и поклонения природным силам до идеи полной и безусловной власти человека над природой. Катастрофические последствия последней мы в полном объеме пожинаем сегодня.
Наша страна долгие годы жила мыслью о грандиозном построении великого светлого будущего, где все будет подчинено творческой воле человека. В погоне за этим переустройством человек забыл о нравственном отношении к природе. А потому в русской литературе советского периода эти взаимоотношения часто изображались в соответствии с тезисом тургеневского Базарова: «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник». Мало кто задумывался о том, что природа не терпит насилия над собой, и как бы беспомощно она ни выглядела под натиском ружей и бульдозеров, она непременно отомстит нарушающему её законы человеку. С призывом задуматься о проблеме «Человек и природа» выступили такие замечательные писатели, как Чингиз Айтматов, Виктор Астафьев и Валентин Распутин, обратив своё внимание на нравственный аспект этой проблемы.
Начальный период развития отношений между человеком и природой является идеалом. Такие отношения я увидела в повести Чингиза Айтматова, написанной в 1977 году, «Пегий пес, бегущий краем моря». В эту пору человек как бы более открыт в общении с людьми, с которыми он связан, с обстановкой, окружающей его.
Герои этого произведения поставлены перед лицом природных стихий, что открывает возможность показать их человеческую сущность непосредственно и зримо.
Они являются частью природы и живут по её законам. Хоть природа и жестока к людям, у них даже нет мысли уничтожить и разрушить матушку-природу. У народа этого племени такая вера, что они уверены, что после смерти проживут другую жизнь, даже лучше. Разум и духовный опыт позволяют человеку установить гармоничные взаимоотношения между ним и природой, активно используя и пополняя её богатства. Гармония взаимоотношений человека и природы, предполагающая и борьбу, исключает уничтожение. В человеческой душе заложено чувство бережного отношения ко всему живому на земле, к красоте лесов, рек и морей.
Далее я задалась вопросом: А что же нарушает эти гармоничные отношения между человеком и природой? С этим разобраться мне помогли произведение Виктора Астафьева «Царь-рыба» и повесть Валентина Распутина «Прощание с Матерой».
«Царь-рыба»- повествование в рассказах.
С тех пор как человек осознал себя чем-то отличным от природы, он вступил с нею в долгий, вечный диалог-борьбу. Астафьев ставит в своем произведении вопросы более глубокие, чем призывы к бережному отношению к окружающей среде. Особенно интересен в этом смысле рассказ, давший название всей книге.
Один из главных героев произведения является Игнатьич. Всю свою жизнь Игнатьич ловил рыбу и умеет делать это как нельзя лучше. Ни одна рыба ни в одном месте реки, даже в самом удаленном и необитаемом, не сможет уйти из его сетей. Он покорил реку. Здесь он царь, царь природы. Но как же он распоряжается богатством, вверенным ему? Игнатьич ловит рыбу. Но для чего она ему в таких больших количествах? Его семья достаточно обеспечена, чтобы прожить и прожить и без этой «наживы». Пойманную рыбу он не продает. А чтобы заниматься ловлей, ему приходится скрываться от рыбнадзора, ведь это занятие считается браконьерством. Что же движет им? И здесь мы видим нашего царя природы с другой стороны. Всеми его поступками руководит жадность. Зачем природе царь, не ценящий богатства, которым владеет? Неужели она покорится и не свергнет его? Тогда и появляется царь-рыба, царица рек, посланная для борьбы с царем природы.
Может показаться, что Астафьев своими размышлениями только еще больше запутал читателя, но все же он дает ответ на непростой вопрос: природа — это храм, где человек не может хозяйничать по своему усмотрению, однако он должен помочь этому храму обогатиться, ведь человек — часть природы, и он призван оберегать этот единственный дом для всего живого.
Астафьев художественно выявил влияние «покорительства» природы на сознание самого «покорителя», обозначив это сознание словом «браконьерство». Выведя его из частных рамок (нарушение законов охоты) и переведя его в план общенравственный, писатель придал ему широкий мироотношенческий смысл.
Однако настолько ли широко распространено сегодня такое сознание, при котором «вся земля – место преступления», чтобы бить в набат, предупреждая об эпидемии нравственной чумы?
Современные ученые тоже давно уже бьют тревогу по тому поводу, предупреждая, что борьба с самой жизнью: «Не следует поднимать руку на Жизнь».
Центральная проблема, выдвинутая в «Царь-рыбе»,- далеко не местная и не частная. Астафьев своим повествованием наглядно, зримо, ощутимо убеждает нас в необходимости иного сознания в отношении к природе, а стало быть, и к самому человеку.
Бессмысленное уничтожение природы разрушающе сказывается на самом человеке. Природные и социальные законы не дают ему права переступить ту «черту, за которой кончается человек, и из дальних, наполненных пещерной жутью времен выставляет и глядит, не моргая, низколобое, клыкастое мурло первобытного дикаря».
Разделяет позицию В.Астафьева и В.Г.Распутин в повести «Прощание с Матерой», написанной в 1976 году.
Всех героев повести условно можно разделить на «отцов» и «детей». «Отцы» — это люди, для которых разрыв с землёй смертелен, они выросли на ней и любовь к ней впитали с молоком матери. Это и Дарья, и Богодул, и дед Егор, и Настасья, и Сима, и Катерина.
«Дети» — это та молодежь, которая так легко оставила на произвол судьбы деревню, деревню с историей в триста лет. Это и Андрей, и Петруха, и Клавка Стригунова. Как мы знаем, взгляды «отцов» резко отличаются от взглядов «детей», поэтому конфликт между ними вечен и неизбежен. И если в романе Тургенева «Отцы и дети» правда была на стороне «детей», на стороне нового поколения, которое стремилось искоренить морально разлагающееся дворянство, то в повести «Прощание с Матерой» ситуация совершенно противоположная: молодость губит то единственное, что делает возможным сохранение жизни на земле.
В «Прощании с Матерой» с наибольшей полнотой воплотилась дорогая для В.Распутина русская идея соборности, слиянности человека с миром, Вселенной, родом.
Распутин не против перемен, он не пытается в своей повести протестовать против всего нового, прогрессивного, а заставляет задуматься о таких преобразованиях в жизни, которые бы не истребили человеческого в человеке. В силах людей сберечь родную землю, не дать ей исчезнуть без следа, быть на ней не временным жильцом, а вечным её хранителем, чтобы потом не испытывать перед потомками горечь и стыд за утерю чего-то родного, близкого твоему сердцу.
А если этого нет, если нарушается гармония в отношениях между человеком и природой, если «земля – территория и только, то отношение к ней соответственное. Землю – родную землю, Родину – освобождают, территорию захватывают. Хозяин – на земле, на территории – завоеватель, покоритель. Так кто же нам эта земля — земля-кормилица, земля-землица, Родина, вся Земля? Или территория? Кто мы на этой земле – хозяева или временные пришельцы: пришли, побыли, ушли, ни прошлое нам не нужно, ни будущего у нас нет? Взяли всё, что могли, а там хоть потоп?» И гибнет из-за вмешательства человека природа, из-за его жадности, недальновидности, потребительского, эгоистического отношения к ней. Не в ладу с природой живет он, а уничтожает её. И, губя природу, губит прежде всего себя.
После этого я решила разобраться: «А к чему же приводит нарушение гармонии»?
Я причитала и проанализировала ещё одно произведение Валентина Распутина «Пожар».
Сюжет повести прост: в поселке Сосновка на берегу Ангары горят орсовские склады. Люди пытаются хоть что-то спасти от огня. Кто эти люди, как они ведут себя в этой ситуации, почему они совершают тот или иной поступок? Писателя интересует именно это, т. е. человек и все, что с ним происходит, — а это не может не волновать и всех нас. Ведь с человеком что-то творится, если душа его не находит покоя, мечется, болит, стонет. Что же с ним происходит, и кто тому виною, и каковы причины? Все эти вопросы словно витают над пропахшей дымом пожара Сосновкой, требуя ответа. Спасение и для отдельного человека, и для всего мира автор видит в обретении каждым утраченного чувства причастности к духу – к вечной, всеобщей нравственной истине жизни. Понятие духа, духовности как нравственной опоры и фундамента жизни в повести Распутина мнение абстрактной расплывчатости и отвлеченности. Духовностью, по мнению писателя, обладает личность, наделенная абсолютным слухом всеобщего, всечеловеческого, что и составляет существо жизни на Земле. А её, духовности, составляющие конкретны, просты и первичны: чувство долга в себе и вокруг себя, чувство семьи, близкой и родной по крови, и дальней в союзе с людьми, «с кем правишь праздники и будни», чувство работы, с которой сросся душой, и чувство отечества, земли, на которой стоит твой дом. Тогда человек «возносится в какую-то иную высь, где нет никакой бухгалтерии, а есть лишь движение, ритм, празднество», и «весь превращается в ответ на чей-то стремительный зов, душа его выструнивается и начинает раскрыто и вольно звучать».
То, что предвидел В.Распутин в «Прощании с Матерой», против чего восставал, чем казнился, — к несчастью, оказалось возможным. Предвидение стало провидением, допустимое – реальностью. На беду, ошиблась критика, считая, что в предыдущей повести писатель «пытался выждать трагедию из коллизии нетрагедийной», — была она эта коллизия, трагедийной в самих истоках своих, и если в «Матере» обошлось без человеческих жертв и появились они только в «Пожаре», — то предпосылки, почва для этих страшных плодов была взрыхлена, несомненно, ещё там, на затопляемом острове.
Потом я задалась вопросом: а как же восстановить утраченную гармонию? Ответ я нашла в рассказе Валентина Распутина «Век живи – век люби».
Добролюбие — вот что привлекает в героях распутинских рассказов, в которых ищет и находит свое место гармония, какое-то неистребимое стремление к ладу с собою, с людьми, с природой. Может быть, это происходит и потому еще, что энергия доброты, излучаемая взрослыми, не только воспринимается, но и развивается затем детьми. В рассказе «Век живи — век люби», 15-летний Саня является носителем такого изначального заряда, уже требующего своей реализации, как и сам герой, стремящийся к самоутверждению.
С тех пор как Саня осознал, что возможна «самостоятельность», он загорелся желанием ощутить, что же это такое. И первое же открытие, какое он сделал, — «в своей собственной жизни он выдвинулся поперед всего, что окружало его и с чем он прежде постоянно вынужден был находиться рядом».
Человек немыслим без природы не только как неотъемлемая часть ее, но и как совершенно уникальная субстанция, которая способна соединить разум и то, что этот разум питает; осуществить связь между малой частью планеты и необозримыми просторами Вселенной. Саня не задумывался об этом, но какие-то потенциальные силы смутно бродили в нем и словно готовились, не выплескиваясь раньше времени, к только им ведомому часу. И час этот настал. Зашедший занять три рубля дядя Митяй предложил подростку вместе сходить в тайгу за ягодами. Этот-то вот обычный с виду поход и стал тем ключом, который открыл Сане и в себе самом, и в окружающем мире, и в людях столько, сколько не было постигнуто за несколько лет до того.
Важность, единственность, нерасхожесть происходящего в рассказе не выпячивается, не декларируется. Всё вроде бы как обычно. Но уже с первых слов дяди Митяя о тайге чувствуется именно поэтическое, ни на что другое не похожее дыхание; поэзия первопознания дополняется опоэтизированием природы. И уже целая симфония их приближающегося единства рождается на наших глазах.
В этом рассказе, как ни в каком другом у Распутина, природа живет самостоятельно, независимо, вольно и в то же время — предвосхищая или поясняя происходящее с человеком.
Появляется в рассказе этот мотив — греха и наказания; причем наказывают силы природы, от которых не скрыть содеянного. Наверное, не все чисто на душе у дяди Володи, так резко отреагировавшего на Митяево «из-за одного такого»; вступая в царство тайги, все трое понимают, что тут есть и особые какие-то законы, правила, — и каждый в меру своего представления о них соответственно себя ведет. У Сани представления эти, как и бывает в отрочестве, не сформированы ясно; он — в поисках.
«И поиски эти, как почти у всех распутинских главных героев, прежде всего философские, направленные в сторону таких понятий, как смысл жизни, чувства человека, отношения между человеком и природой. «Не может быть, — не однажды размышлял Саня, — чтобы человек вступал в каждый свой новый день вслепую, не зная, что с ним произойдет, и проживая его лишь по решению своей собственной воли, каждую минуту выбирающей, что делать и куда пойти. Это Санино «Не может быть!» очень важно как противовес хаосу и разладу. И сейчас, когда это понятие приобрело объемный смысл, Санино «Не может быть!», обращенное к человеку, почерпнуто из той же общекосмической гармонии. Словно в благодарность за понимание сверхидеи (хотя бы на уровне вопроса) природа и предоставляет Сане возможность если еще не единения с нею, то приближения к единению.
Природа подталкивает Саню к новым размышлениям-воспоминаниям: нет, не его воспоминаниям, а чьим-то, всколыхнувшимся и возродившимся в нем. Обращение Сани к голубике — акт единения с природой: «Не обижайся, — наговаривал он, — что я возьму тебя… я возьму тебя, чтоб ты не пропала напрасно, чтоб» не упала на землю и не сгнила, никому не дав пользы. И если я тебя не возьму, если ты не успеешь упасть на землю и сгнить, все равно тебя склюет птица или оберет зверь, — так чем же хуже, если сейчас соберу тебя я? Я сберегу тебя… и зимой маленькая девочка Катя, которая часто болеет… она очень любит голубицу, любит тебя, ты очень помогаешь этой девочке. Когда мы приедем домой, ты увидишь ее и поймешь, как ты нужна ей… не обижайся, пожалуйста».
Лучшее, что есть в душе, изливается на окружающее, словно оживляя, очеловечивая его, поднимая до равенства. И тогда природа тоже признает тебя равным, помогает тебе и мстит твоим обидчикам, предостерегает и разделяет твои горести.
Наступает момент, когда ропот является как бы предвестием согласия. Вместе они влекут нас к тому равноденствию, где человек равен себе и одновременно природе. Зло исходящее из человека (из такого, как дядя Володя в рассказе «Век живи – век люби») и несущее обиду тайге, вернется обратно – тайга вытолкнет его.
В.Распутин сумел предельно точно и емко показать, что человеку не прожить без души, что она — движущая сила и его охранитель, единственная связь с прошлым и будущим, с Землей и Вселенной. Затем этот лейтмотив его творчества найдет отражение и в публицистике, и в беседах, выступлениях. И снова произойдет совпадение дум одного из совестливейших нынешних писателей со своим временем: он будет говорить о самом важном, без чего немыслим и день завтрашний.
Человечество является частью природы и живёт по её законам. Хоть она и жестока к людям, у них даже нет мысли уничтожить и разрушить матушку-природу. Разум и духовный опыт позволяют человеку установить гармоничные взаимоотношения между ним и природой. В человеческой душе заложено чувство бережного отношения ко всему живому на Земле, к красоте лесов, рек и морей. А если этого нет, если разрушается гармония в отношениях между человеком и природой, то кто мы на этой земле – хозяева или временные пришельцы : пришли, побыли, ушли, ни прошлое нам не нужно, ни будущего у нас нет? Взяли всё, что могли, а там хоть потоп? И губя природу, губит прежде всего себя. Делая вывод из всех произведений, к несчастью, допустимое оказалось реальностью: человеку не прожить без природы, она его движущая сила и его охранитель, единственная связь с прошлым и будущим, с Землей и Вселенной. Если погибнет планета, то есть природа, то погибнет и человек. Пока не поздно, нужно задуматься об окружающей среде, беречь природу, без неё не мыслим и день завтрашний.
«Говорить сегодня об экологии – это значит говорить не об изменении жизни, как прежде, а о ее спасении». В этой фразе заключены основные мысли писателей, произведения которых помогали мне в написании этого реферата.
