Любовь
– великолепное чувство, возвышающее, окрыляющее человека, придающее его жизни смысл. Сети любви на протяжении многих веков ловили многих русских и зарубежных поэтов и писателей. Примером крайне редкой любви к одному человеку, прошедшей с ним через всю жизнь, сквозь все несчастья и беды является невообразимо прекрасная любовь Петрарки к Лауре. Часто поэты не раз влюбляются, но их чувства, в частности любовь, не мельчают, но только возносятся все выше.
По утверждению биографов Федора Ивановича Тютчева, у поэта «жизнь сердца» была яркой. Федор Иванович часто писал своей дочери, что несет в себе эту ужасную боль, это свойство, у которого нет названия, но которое нарушает всякое равновесие его жизни. Жажда любви – так говорил поэт. Строка из стихотворения поэта, а точнее перевод лирической миниатюры «Жизни блаженство в одной лишь любви» И.В.Гёте — можно назвать своеобразным эпиграфом по всей жизни Тютчева. Ему в момент написания этого стихотворения было 67 лет. И эта фраза, звучащая из уст человека, который пережил и перечувствовал многое, познал «радость и горе в живом упоенье», является чувственным откровением.
Федор Иванович непрерывно, с юных лет до самой старости, увлекался женщинами и строил отношения с ними. Его тяга к женщинам представляла собой поиск места, способного хоть ненадолго облегчить личный груз и места, где бьют вечным фонтаном энергии жизни. «Или весенняя то нега – или то женская любовь?» — вот от чего всегда «играла кровь» Тютчева.
Первым делом в поэзии Тютчева, резко отличающей ее от поэзии современников России, выступает полное отсутствие какого-либо эротического содержания. Стихи его не знают «разымчивого хмеля», не воспевают ни «наложниц», ни «цыганок», ни чувственных восторгов. Если сравнить Тютчева с поэтами одной с ним эпохи, то его муза покажется не только скромною, но даже излишне стыдливою. И это совсем не потому, что психический элемент – «любовь» — не дарил краски его поэзии. Напротив. Тютчев помимо живости ума и полетов души выделял важное значение в своей судьбе внутренней жизни сердца, явно отразившейся в его стихах. И отразилась она в них стороной, имевшей для поэта самую большую ценность, — стороной всегда искреннего чувства, со всеми своими последствиями: болью, скорбью, заблуждением, борьбой, раскаянием, душевной мукой. Нет даже намека на циническое ликование и ветреную радость.
^
Со своей первой, ранней любовью, Амалией Максимилиановной Крюденер, поэт познакомился во второй половине 1823 года. Стоит отметить, что уже в те годы двадцатилетний Федор Тютчев, приехавший в Мюнхен с русской дипломатической миссией, стал чаще появляться в свете, уже зная толк в своих немногочисленных служебных обязанностях. Графиня Амалия Максимилиановна Лерхенфельд была на пять лет младше поэта, но влечение друг к другу, которое с первой встречи пронзило молодых людей, не давало поводов для сомнений по поводу их разного в то время положения в обществе.
Тема поэта и поэзии в лирике Лермонтова
... не раз осмеян и раскритикован. Лермонтов уверен в великом таланте ушедшего из жизни поэта и симпатизирует ему. А общество поэт осуждает, считая, что истинная поэзия не должна служить общественному ... и преимущественно глупому мнению и писаться «под заказ». Лермонтов выносит ...
Пятнадцатилетняя Амалия изящно покровительствовала над превосходно воспитанным и чуть застенчивым русским дипломатом. Теодор (такое имя здесь носил Федор Иванович) и Амалия часто прогуливались по зеленым, полным древних памятников улицам Мюнхена.
Молодые люди были восхищены поездками по старинным предместьям, дальними прогулками к шумному Дунаю, яростно пробивающему себе путь наперерез восточным склонам Шварцвальда. [1] Слишком мало сведений осталось сейчас о тех временах, но великолепно воссоздают их картину воспоминания Тютчева о своей прежней свежей влюбленности стихи, которые тот написал аж спустя 13 лет после того, как впервые увидел Амалию. Ей посвященное:
^
Я помню сердцу милый край., День вечерел; мы были двое;
Внизу, в тени, шумел Дунай.
И на холму, там где, белея,
Руина замка вдаль глядит,, Стояла ты, младая фея,, На мглистый опершись гранит,, Ногой младенческой касаясь, Обломков груды вековой;, И солнце медлило, прощаясь, С холмом, и замком, и тобой.
И ветер тихий мимолётом
Твоей одеждою играл, И с диких яблонь цвет за цветом, На плечи юные свевал., Ты беззаботно вдаль глядела…
Край неба дымно гас в лучах;
День догорал; звучнее пела, Река в померкших берегах., И ты с веселостью беспечной, Счастливый провожала день;, И сладко жизни быстротечной, Над нами пролетала тень.[6]
Любовь поэта в этот период включает ещё стихотворения: «К Нисе», «К.Н.», «Проблеск», («Твой милый взор, невинной страсти полный…»), а так же «Друг, откройся предо мною…».
По протяжении года с момента знакомства Федора Ивановича с Амалией Максимилиановной, с начала «времени золотого», Тютчев был очаровался своей юной избранницей так сильно, что серьезно задумался о женитьбе. В свои шестнадцать лет графиня, столь очаровательная, вызывала бурную ревность поэта множеством своих поклонников. Даже барон Александр Крюденер, который был секретарём посольства и товарищем Тютчева, оказался пленен юной красавицей. Федор Иванович, набравшись смелости, решился просить руки Амалии. Тем не менее, её родители решили, что дворянин — не такая уж выгодная партия для их дочери. Они отказали Тютчеву, предпочтя ему барона Крюденера.[4]
Глуша в себе нежные чувства, которые Амалия питала к Тютчеву, по настоянию родителей она все же дала свое согласие на замужество с Крюденером. Поэт был убит горем. И, возможно, даже решился бы на дуэль. Но, как утверждал потом дядька Федора Тютчева Николай Афанасьевич Хлопков, всё окончилось вполне благополучно.
Мы до сих пор не знаем, жалела ли Амалия Максимилиановна потом о произошедшем браке, но теплые чувства к поэту она сохранила и при всяком удобном случае всегда старалась оказать Федору Ивановичу любую, хоть незначительную услугу.
Много позже, после отъезда Крюденеров в письме родителям Тютчев писал: «Видите ли вы иногда г-жу Крюденер? Я имею основание предполагать, что она не так счастлива в своём блестящем положении, как бы я для неё желал. Милая, прелестная женщина, но какая несчастливая! Она никогда не будет так счастлива, как она того заслуживает. Спросите её, когда Вы её увидите, помнит ли она ещё о моём существовании. Мюнхен очень изменился со времени её отъезда».[7]
Реферат ф и тютчев поэт дипломат философ
... их достигается блаженство. Тютчев считает, что зло и добро не являются противоположностями – это ступени к познанию истины. Противопоставление хаоса и идеального начала космоса поэт видит в ... Родную русскую природу поэт называет скудной, но благословенной богом, родину – краем долготерпенья. В творчестве Тютчева идейное содержание сочетается с богатством образности и музыкальности. Основная черта ...
Амалия же, благодаря близкому знакомству с всесильным графом Бенкедорфом и располагая в связи с этим некоторым влиянием при русском дворе, через него не единожды помогала как самому Федору Ивановичу, так и его семье. Например, это именно она способствовала возвращению Тютчева на Родину и получению им новой должности. Со своей стороны Федор Иванович всегда чувствовал себя ужасно неловно, принимая эти услуги, но нередко иного выбора просто не существовало.
Время летело, Амалия и Тютчев с годами встречались всё реже и реже. Уже в 1842 году барона Крюденер получил должность военного атташе во время русской миссии в Швецию, а скончался он в 1852 году. Амалия Максимилиановна через какое-то время вышла замуж за графа Н.В. Алерберга, по совместительству и генерал-майора. Заботами Тютчева же в тот период остались все та же тягостная служба и обеспечение семьи. Но судьба благосклонно подарила им еще два дружеских свидания, которые явили собой достойный эпилог их многолетнего влечения. В июле 1870 года Федор Иванович лечился в Карлсбад. На эти целебные воды в то время приезжала знать не только русских земель, но и европейских. Многих Тютчев знал лично. А истинную радость ему принесла встреча Амалией Максимилиановной, приехавшей на лечение с мужем.[1]
Степенные долгие прогулки с пожилой, но до тех пор все еще сохранившей привлекательность графиней, вдохновили Федора Ивановича на написание одного из самых удивительных его стихотворений. 26 июля, придя после одной из таких прогулок в гостиницу, он написал стихотворное признание:
^
В отжившем сердце ожило;, Я вспомнил время золотое –, И сердцу стало так тепло…, Как поздней осени порою, Бывают дни, бывает час,, Когда повеет вдруг весною, И что-то встрепенется в нас, -, Так, весь обвеян дуновеньем, Тех лет душевной полноты,, С давно забытым упоеньем, Смотрю на милые черты…, Как после вековой разлуки,
Гляжу на вас, как бы во сне, —
И вот – слышнее стали звуки,, Не умолкавшие во мне…, Тут не одно воспоминанье,, Тут жизнь заговорила вновь, -, И то же в вас очарованье,, И та ж в душе моей любовь!..[6]
Последний раз они встретились 31 марта 1873 года, когда уже разбитый параличом Тютчев вдруг увидел Амалию Максимилиановну у своей постели. Его лицо в тот миг просветлело, а на глазах появились слезы.
От волнения не способный произнести ни слова, он долго молча на неё смотрел. Поэт воспринял это как финальное прощание, как встречу с лучшим, что пронеслось через всю его жизнь. Амалия пережила поэта на пятнадцать лет.
^
В жизни поэта бывали встречи и с другими им любимыми и любившими его женщинами.
В 1826 году состоялся брак Тютчева с Элеонорой Петерсон. «…Нигде человек не был столь любим другим человеком, сколь я любим ею», — писал Тютчев впоследствии в одном из писем к родителям. Поэт не сомневался, что при любой возникшей необходимости его любимая смело и, не задумываясь, отдала бы за него свою душу и жизнь. Стихотворение «Ещё томлюсь тоской желаний…» обращено именно к Элеоноре Петерсон.
Гармония контрастов в лирике Ф.И. Тютчева / Тютчев Фёдор Иванович
... гром... Тусклым сияньем облитое море, Как хорошо ты в безлюдье ночном! Поэт восхищен контрастами, говорящими о гениальности Творца. ... Как слово наше отзовется,— И нам сочувствие дается, Как нам дается благодать... Читая стихи Ф. И. Тютчева, постигаешь мир ... Как исчезает облак дыма На небе тусклом и туманном, В осенней беспредельной мгле... Человек приходит в этот мир быть счастливым, жить в гармонии ...
Элеонора умерла 9 сентября 1838 года. Она пережила сильное нервное и физическое потрясение.
Она возвращалась в Италию из России на корабле «Николай I» вместе с тремя своими дочерьми. Там произошел пожар, но Элеонора во время катастрофы выказала полное присутствие духа и самообладание. Тем не менее, её и так слабое здоровье было окончательно подорвано пережитым в эту страшную ночь. Смерть жены потрясла Федора Ивановича, горечью воспоминаний омрачив многие годы:
^
Он предо мной везде, всегда,, Недостижимый, неизменный,, Как ночью на небе звезда…[5]
После смерти Элеоноры, первой жены поэта, на жизненном пути его засияли две звезды, одинаковые по силе и неиссякаемости своего чувства. Эти звезды – Лёля и Нести – Елена Александровна Денисьева и Эрнестина Федоровна Тютчева.
^
Эрнестина Дернберг, вдова барона Фрица Дернберга из Германии, стала следующей женой Тютчева. Они познакомились в 1833 году на карнавале в Мюнхене. Уже тогда молодая красавица смогла покорить сердце поэта. Эрнестина со временем превратилась для Федора Ивановича в ангела-хранителя и прошла с ним по жизни до конца его дней. Стихотворение Тютчева – «Люблю глаза твои, мой милый друг…» — рассказывает нам именно о чувстве к Эрнестине.
Она боготворила Тютчева, хоть и была сброшена в море печали его многочисленными болезнями.
Верная Нести склонялась над изголовьем больного телом и духом Фёдора Ивановича и в радостные минуты, и во времена глубокого отчаяния. Именно она во время его великого горя от утраты Лёли сказала с любопытством и злорадством: «…для меня его скорбь священна, не важно, какова у неё причина». Тютчев давно оценил красоту и величие её души.[8]
^
Моей души болезненно-греховной,, Удастся ль ей воскреснуть и восстать,, Пройдет ли обморок духовный?
Но если бы душа могла
Здесь на земле, найти успокоенье,, Мне благодатью ты б была –, Ты, ты, моё земное провиденье!..[6]
Удел Тютчева – любить и заставлять страдать. Осознание этого и ужасало его, тяготило, отталкивало от собственного «я». Тютчев-поэт в такие минуты отторгался от Тютчева-человека.
Однажды поэт застал Эрнестину сидя с полными слёз глазами около разбросанных на полу писем, которые влюблённые писали друг другу. Она фактически на автомате, словно заведенная кукла, брала их одно за другим, быстро пробегала взглядом по строкам любовных признаний и также медленно бросала тонкие листки в огонь камина. [8]
^
И груду писем разбирала,, И, как остывшую золу,, Брала их в руки и бросала., Брала знакомые листы, И чудно так на них глядела,, Как души смотрят с высоты, На ими брошенное тело…, О, сколько жизни было тут,, Невозвратимо пережитой!, О, сколько горестных минут., Любви и радости убитой!.., Стоял я молча в стороне, И пасть готов был на колени, -, И страшно грустно стало мне., Как от присущей милой тени.[5]
Тринадцать лет назад со времени начала этой истории, он написал жене искреннее, полное душевной муки письмо. В нём поэт словно бичевал себя: «Ах, насколько ты лучше меня, насколько выше!». Он чувствовал себя мелким и жалким, сравнивая величество и серьезность её любви. Конечно, она любила его уже не так сильно, но Тютчев был уверен, что он и сейчас не достоин такого счастья, что он не стоит её страданий.
В своей любви к Тютчеву Нести дошла до понимания его страданий, обжигающих сердце. Сыпавшиеся на Тютчева удары судьбы, она лечила своим бескорыстным присутствием, своей готовностью защитить, принять и простить. Она мирила его с собственной душой, приглушая следующие самоистязания прощением. Но поэт себя так никогда и не простил…
^
Неразделимо устремились в высь, И осиялись светом первозданным –, В стихе одном два ангела слились.[6]
^
В возрасте 47 лет у Федора Ивановича началось любовное увлечение, обогатившее затем всю русскую поэзию. Бессмертный лирический цикл «Денисьевский цикл» стал вершиной любовной лирики Тютчева. Елена Александровна Денисьева, 24-летняя ученица Смольского института, и Тютчев полюбили друг друга и в течение 14 лет жили вместе, связав себя узами гражданского брака, до самой смерти Денисьевой.
Эта любовь пронизана страданием. Прежде всего оно выражалось в отношениях между двумя любящими, лишенными возможности соединить свои жизни, людьми. Страстная и жертвенная любовь Денисьевой сильно потрясла Тютчева и, как он признался, спасла от частых приступов меланхолии, тоски. Соприкоснувшись с острым чувством, Федор Иванович получил совершенно новый, ранее незнакомый, эмоциональный опыт, который он как обычно излил в поэзию.[2]
«Денисьевский цикл» включает в себя психологически прекрасные и глубокие стихотворения: «Чему молилась ты с любовью…», «Предопределение», «Я очи знал…», «О, как убийственно мы любим…», «Не говори: меня он как и прежде любит…», «О, не тревожь меня укорой справедливой!», «Последняя любовь», «Не раз ты слышала признанье…»
Прошло совсем немного времени, когда поэт почувствовал судьбоносную черту чувстве, которое связало его и Елену Александровну. Слово это можно не единожды встретить в стихах 1850-1851 годов:
^
Союз души с душой родной –, Их съединенье, сочетанье,, И роковое их слиянье,, И… поединок роковой…
«Предопределение»
Восхищение вызывают красота, бескорыстие, самоотверженность живого «пламенного» чувства женщины, которая подарила лирическому герою свою любовь.
Стихотворение «Последняя любовь» — безусловно, один из шедевров русской лирики. Оно пронизано невообразимым желанием остановки «чудного мгновения». Это своеобразное прошение, с которым автор обращается к всемогущей судьбе, мольба о продлении любви.
Отношения Тютчева и Денисьевой продолжались 14 лет. У них было трое детей. Невосполнимая утрата для поэта произошла 4 августа 1864 года. Елена Александровна погибла от чахотки.[2]
«Весь день она лежала в забытьи» стало последним стихотворением «денисьевского цикла»:
^
И всю её уж тени покрывали,, Лил теплый летний дождь – его струи, По листьям весело звучали.[5]
Оно показывает как поистине велико и безмерное горе в момент утраты близких, дорогим сердцу человеком, который подарил поэту «блаженство последней любви». Смерть Елены Александровны, по собственному меткому выражению Федора Ивановича, «сломившая пружину его жизни», забрала у него желание жить дальше. Девять последних лет Тютчев существовал нестерпимыми мучениями позднего раскаяния.
Заключение
В течение всей своей жизни Ф.И.Тютчев любил всего лишь нескольких женщин. Но любил он их глубоко, искренне, возвышенно. К каждой из возлюбленных чувства поэта были неподдельными, часто заканчивались страданием. Именно эти глубокие чувства и внесли в жизнь поэта неповторимую глубину, страстность и беззаветность. Не было бы замечательных стихов, не будь этих женщин, из-за которых поэт обнажил свою душу, приоткрыл тайну чистого и безупречного чувства – любви.
^
1. Березов Н. Федор и Амалия: История любви, которая подарила потомкам знаменитый романс «Я встретил Вас…» // Парламентская газета. — 2002. — № 188. — с. 16.
2. Вейдле В. Последняя любовь Тютчева // Литература. — 2002. — № 2. — с. 8-15.
3. Петров А. Личность и судьба Федора Тютчева / Науч. ред. Тархов А. — М.: Культура, 1992. 336 с.
4. Пигарев К. Жизнь и творчество Тютчева, издательство Академии наук СССР, Москва 1962
5. Тютчев Ф. И. Весенние воды: Лирика / Сост. и предисл. К. Пигарева; Примеч. К. Пигарева и В. Коровина; 3-е изд., доп. – М.: 1983
6. Тютчев Ф.И. Сочинения в 2 т. Т.1. Стихотворения / Под ред. Пигарева К. — М.: Худож. лит., 1984.
7. Тютчев Ф. И. Стихотворения. Письма. Воспоминания современников. «Правда» М. 1988
8. Чагин Г.В. Федор Тютчев: Женщины в его жизни и творчестве. Челябинск: Урал ЛТД, 1999. — 287 с., ил. — (Биографические ландшафты).
