В данной работе исследуются проблема восстановления исторических сведений и сохранение исторической памяти об одном из древнейших культурных центров и великолепнейшем архитектурном и археологическом памятнике Смоленской земли – Воскресенской горе и Воскресенской церкви известность, которого, выходила далеко за пределы нашей малой Родины. Ведь благодаря археологическим раскопкам мы очень много узнаем об истории нашей Смоленщины.
Я решила взять эту тему, в связи с желанием привлечь внимание к культурному наследию Смоленской земли. Основные задачи моей работы:
- Ознакомиться с определением Археологический памятник и основными его видами
- Ознакомиться с археологией Смоленской области
- Ознакомиться с археологическим памятником Смоленщины Воскресенская гора, Церковь Воскресения.
В отличие от обиходного представления о памятниках как о скульптуре, монументе, обелиске и т. п. в археологии памятниками называются любые остатки древних сооружений, следы трудовой или культовой деятельности древних людей. Также сами древние вещи, изготовленные когда-то человеком или приспособленные им для своих целей (в иноязычной литературе такие предметы называются «артефактами»).
Такая расширительная трактовка понятия «памятник» сложилась в археологии давно, а после принятия в 1976 г. Закона СССР «Об охране и использовании памятников истории и культуры» она в несколько уточненном виде была закреплена юридически. Согласно статье 1 Закона, памятниками археологии являются: городища, курганы, остатки древних поселений, укреплений, производств, каналов, дорог, древние места захоронений. Также каменные изваяния, наскальные изображения, старинные предметы, участки культурного слоя древних населенных пунктов.
Виды археологических памятников
Поселения. Поселение — очень широкое понятие. Им обозначаются любые остатки более или менее продолжительной жизни древних людей на одном месте. В зависимости от времени, к которому относятся поселения, и от их устройства они могут подразделяться на более узкие группы. По устройству поселения можно подразделить на неукрепленные и укрепленные. К первым относятся стоянки и селища. Стоянками, как правило, называются места жизни и деятельности первобытных людей: палеолитические стоянки, пещерные стоянки, неолитические стоянки, стоянки эпох неолита и бронзы. Селищами называют неукрепленные поселения более поздних эпох, включая средневековье.
«Если бы я была Главой сельского поселения» (4 класс)
... поселения, пусть даже не наяву, а в рамках своего сочинения. Я родилась и живу в селе Кушки и конечно же очень люблю свой родной уголок. Если есть ... денег – вымысел. Кем бы я ни стала в будущем, я твердо знаю, что я хочу быть нужной и полезной людям так же, как и ... смотрели фильмы, танцевали, общались… А теперь где «обитает» молодежь? На остановках, в заброшенных домах, у кого-то за огородом?... Так ...
К укрепленным поселениям относятся городища. Понятие «городище» достаточно широкое. Оно сначала возникло для обозначения остатков укрепленных древнерусских поселений, но затем распространилось на более широкий круг памятников. Сейчас городищами называют и руины античных городов, и развалины среднеазиатских древних крепостей, замков и другие памятники. Главной отличительной особенностью городищ являются остатки ограждавших их валов, стен, рвов и иных фортификационных сооружений.
Погребальные сооружения. Древние кладбища (некрополи или могильники), если они принадлежали представителям оседлой культуры, всегда соседствуют с поселениями, хотя и не всегда известны археологам. В тех случаях, когда изучаются памятники подвижных (кочевых) культур, чаще бывает наоборот: могильники обнаруживаются, а следы поселения могут так и остаться ненайденными. Это происходит по разным причинам. Родовые кладбища кочевников были приурочены к определенным местам, чаще всего к зимникам. В зависимости
от сезона, люди, которым принадлежало данное кладбище, могли находиться довольно далеко от него. Жилища у них были временные, типа юрт, и от места стоянки вообще могло не остаться следов. Поэтому для некоторых культур находки, сделанные при раскопках древних могил, являются практически единственными материалами для реконструкции их образа жизни, определения времени и историко-культурного облика.
Погребальные сооружения тоже можно разделить на ряд видов. Их формы столь же разнообразны, как и формы жилищ, поскольку, сооружая могилу, древние люди имели в виду жилище для своего сородича, ушедшего, по их представлению, в загробный мир.
Курганы. В своем первоначальном значении тюркское слово «курган» — синоним слова «городище», а точнее — крепость. В этом значении оно употребляется в Новгородской I Летописи под 1224 годом. Но уже в XV в. (Переяславская летопись) мы встречаем его в смысле «могильный холм», т. е. в том же смысле, что и сейчас.
Архитектурные памятники. Изучение архитектурных памятников, как, впрочем, и некоторых иных, лежит на стыке между археологией и искусствоведением. Во всяком случае, исследование и реставрация древних архитектурных сооружений не обходится без специальных археологических раскопок. Это касается как сохранившихся благодаря перестройкам памятников (София Новгородская, Московский Кремль, Таллинский Вышгород и многие другие), так и разрушенных, от которых при раскопках находят одни фундаменты и нижние ряды кладки. Много интересных исследований в этой области выполнено Н. Н. Ворониным, М. Г. Каргером, П. А. Раппопортом, В. Д. Белецким и другими археологами.
Изобразительные памятники. Изобразительные памятники можно разделить на два больших класса: фигуративные и абстрактные. К первым относятся изображения, в которых распознаются образы реальной действительности (люди, животные, растения, предметы и т. д.) и персонажи мифологии, эпоса, фольклора (кентавр, дракон, жарптица и т. п.).
Половецкая каменная скульптура
... Половецкие каменные бабы Половецкие каменные бабы, встречающиеся на огромных пространствах от юго-западной Азии до юго-восточной Европы, являются памятниками ... —XIII века. — Воронеж, 2003. Плетнева С. А. Половецкие каменные изваяния // Свод археологических источников. — Вып. У4-2. ... XII век — век расцвета половецкой скульптуры и её распространения в половецкой степи. Огромное количество заказов ...
Вторые представляют собой знаки, орнаменты и узоры, не имеющие прямых прототипов в объектах реального мира. Разумеется, такое подразделение условно. Нередко встречаются орнаментальные мотивы с использованием стилизованных или схематичных изображений реальных объектов («растительный» орнамент, «звериный» стиль и пр.).
Фигуративные изображения могут быть плоскими (фрески, граффити, пещерная живопись, петроглифы, гравировки на металле, кости, роге, роспись и рисунки на керамике и других материалах), рельефными и объемными (настенные рельефы, художественное литье и чеканка, резьба, изваяния, скульптура мелкая пластика).
Абстрактные изображения — орнаменты и знаки — тоже весьма разнообразны по технике исполнения.
Изучение изображений нередко становится самостоятельной областью археологического исследования. Примеров тому много: живопись и пластика палеолита, петроглифы эпохи неолита, бронзы и более поздние, каменные изваяния, скифская, фракийская и сасанидская торевтика, античная вазопись, орнамент на керамике и т. д.
Каменные изваяния и петроглифы. Каменные изваяния и петроглифы (лат. petros — камень, glifos — знак) встречаются широко. Некоторая неравномерность их распространения, по-видимому, объясняется природными условиями и степенью изученности. В степи или в тайге не просто найти подходящую скальную плоскость или каменную глыбу. Там же, где такие условия есть, почти везде известны и те, и другие.
Каменные изваяния людей и мифических персонажей, принадлежащие совершенно разным культурам и эпохам, иногда обнаруживают черты сходства. При их сравнении нужна определенная осторожность. Сходство может быть связано с общечеловеческими реалиями и представлениями, присущими культурам, никогда между собой не соприкасавшимся.
Например, можно найти общие признаки у каменных изваяний Индонезии, Вавилона, Корсики, Центральной Европы и евразийских степей, что объясняется только тем, что фигура человека в любом районе Земли выглядит одинаково. Общий для всех упомянутых изваяний иконографический прием — согнутые в локтях и сложенные на груди или животе руки — тоже мог возникнуть независимо. Главное направление исследования подобных памятников состоит в выявлении таких особенностей, которые присущи только данной культуре или периоду.
Не всегда можно четко отделить каменные изваяния от менгиров. В Южной Сибири, Монголии, в Закавказье и в Скандинавии встречаются высокие (до 4 м высотой) каменные столбы, покрытые замысловатой резьбой и рельефными изображениями. Их в равной мере можно называть менгирами и изваяниями.
Подводные памятники. В силу разных обстоятельств некоторые археологические памятники оказались под водой.
II. Археология Смоленской области
Первые сведения об археологических памятниках рассматриваемой территории встречаются в записках путешественников 16 в., следовавших в Москву. Они отметили многочисленные курганы в окрестностях Смоленска. (Аделунг Ф. 1863. с. 175; Описание путешествия с. 42).
Стоунхендж — обсерватория каменного века
... Данные археологических исследований показывают, что строительство Стоунхенджа началось в XXII веке до н.э. и ... комплексе с другими памятниками древней культуры, в том числе мегалитами Баальбека, лабиринтами Египта и Крита, гигантскими пирамидами, рисунками Наска и памятниками культуры майя и ... Стоунхендж – это художественное творение, высший взлет архитектурного искусства. Подобно древним египтянам и ...
Городища и курганы Смоленщины упоминаются в некоторых документах 17—18 вв. Смоленским древностям уделяли внимание краеведы первой половины и середины19 в. (Мурзакевич А. Н. 1804; Елаховский А. П. 1826; Никитин П. 1848; Никифоров Ф., Неверович В. 1856; 1858; Шестаков П. Д. 1857).
Внимание любителей древностей и ученых прошлого века привлекали прежде всего, археологические памятники, которые имели ярко выраженные внешние признаки — курганы, городища, развалины храмов Смоленска и его окрестностей. Первые археологические раскопки на рассматриваемой территории провел в 1867 г. учитель местной гимназии М. П. Полесский – Щепилло. Он вскрыл большой холм на восточной окраине Смоленска, который оказался развалинами храма «На Протоке», построенного в кон. 12 в. (Полесский — Щепилло М. П. 1870).
В 1872 г. помещик М. Ф. Кусцинский произвел первые на Смоленщине раскопки курганов, а с «4 г. начал исследование ставшего впоследствии широко известным — Гнёздовского могильника под Смоленском. Им же был исследован ряд городищ и курганных могильников в центральных и северных районах области. (Кусцинский М. Ф. 1881).
В 1873 г. была составлена первая сводная работа о памятниках далекого прошлого, увидевшая свет лишь в 1899 г.
В конце 19 — 20 веков, раскопки курганов на Смоленщине проводили И. С. Абрамов, Н. Е. Бранденбург, Г. О. Богославский, С. А. Гатцук, В. Н. Глазов, Н. Г. Керцелли, С. И. Сергеев, В. М. Чебышева и др. В бассейне р. Угра, включая и часть современной Смоленской области, вел широкие раскопки Н. И. Булычов (Булычов Н. И. 1899; 1913).
Особо важную роль в изучении археологических памятников края в те годы сыграли выдающиеся русские археологи В. И. Сизов и А. А. Спицын. В. И. Сизов в 1880—1901 гг. (с перерывами) вел значительные по масштабам и результатам раскопки Гнёздовского курганного могильника. Предложенные им датировка и интерпретация этого уникального памятника не утратили своего значения до наших дней. Он же раскопал ряд курганов на юге нынешней области (Сизов В. И. 1894; 1902 б; 1903).
В. И. Сизов исследовал и так называемые «длинные курганы», впервые выделенные им в особую группу памятников (Сизов В. И. 1902 а).
А. А. Спицын подготовил обобщающий обзор всех известных к тому времени древностей Смоленщины, начиная с каменного века (Спицын А. А. 1899).
Так же проанализировал и опубликовал материалы раскопок курганов, проведенных И. С. Абрамовым, С. А. Гатцуком, В. Н. Глазовым, С. И.Сергеевым (Спицын А. А. 1905 а; 1905 б; 1906; 1907).
Он развил предложенную В. И. Сизовым характеристику длинных курганов (Спицын А. А. 1903), много сделал для интерпретации Гнёздовских памятников. В те же годы продолжались исследования развалин древних храмов Смоленска и его округи (Писарев СП. 1894; Орловский И. И. 1909; Уваров А. С 1910).
В 1901—1902 гг. М. Н. Неклюдов и СП. Писарев произвели первые раскопки культурного слоя г. Смоленска, связанные со строительством здесь электростанции (Неклюдов М. Н., Писарев СП. 1902), а СП. Писарев также обследовал городища в окрестностях Смоленска (Писарев СП. 1882).
Развитие музейного дела в дореволюционной России XVIII–начала XX веков
... Музеи сосредоточивают в своих фондах главным образом предметы вещественные и изобразительные, в том числе произведения искусства, вместе с тем в музеях ... высокой, но еще не вполне самобытной. Приняв в конце Х веке христианство, киевский князь Владимир принял и византийскую ... и фресками работы выдающихся мастеров. Эти мозаики достойны стоять в ряду лучших творений византийского искусства, но в них есть ...
Краниологическую характеристику черепов из первых раскопок курганов на Смоленщине дал А. П. Богданов (Богданов А. П. 1879).
Все эти исследования заложили хорошую основу для дальнейшего изучения ранней истории Смоленского края, значительно обогатили собрания как центральных, так и Местных музеев (Указатель памятников; Писарев СП., Орловский И. И. 1903; Грачев В. И. 1908; Историко — этнографический музей; 1911).
В нач. 20 в. немалый вклад в исследование археологических памятников Смоленщины внесла Е. Н. Клетнова. В 1908-1909 гг. она совместно с И. Ф. Барщевским вела раскопки Борисоглебского и Васильевского храмов на Смядыни в Смоленске и опубликовала их результаты (Клетнова Е. Н. 1912).
В первые десятилетия после Октябрьской революции на Смоленщине развернулась плодотворная деятельность выдающегося археолога А. Н. Лявданского, создавшего здесь работоспособный коллектив молодых ученых. В результате достоянием науки стали многие десятки стоянок каменного века, поселений эпохи бронзы городищ и селищ раннего железного века и средневековья, курганных могильников. Им впервые были выявлены синхронные курганам поселения в окрестностях деревни Гнёздово, проводились разведочные работы и раскопки в Смоленске (Лявданский А. Н. 19Ляуданскi А. Н. 1928 а; 1928 б; 1930 а; 1932).
А. Н. Лявданский впервые попытался дать историко-культурную интерпретацию памятников каменного века, часть из которых он сопоставлял с синхронными памятниками долины Оки, часть — с памятниками Прибалтики и Северо-Запада Российской Федерации в).
Большое внимание было уделено им характеристике, классификации и интерпретации городищ Смоленщины, определению их хронологии и этнической принадлежности (Лявданский А. Н. 1924; 1926; Ляуданскi А. Н. 1928 а; 1928 б; 1932).
Ряд ценных наблюдений был сделан А. Н. Лявданским и относительно других археологических памятников. Не все выводы А. Н. Лявданского выдержали испытание временем, однако изучение древней и средневековой истории Смоленщины по археологическим материалам и сейчас невозможно без учета его работ. Многие археологические памятники до сих пор известны лишь по собранным им материалам.
Одновременно с А. Н. Лявданским исследованиями памятников неолита и бронзы, а также курганных могильников занимались Н. И. Савин, СМ. Соколовский, В. Р. Тарасенко (Савiн Н. 1930 а; 1930 6; Тарасенка В. Р. 1930а; 19306; Ляуданскi А. Н. 1932; Тарасенко В. Р. 1967).
Исследования в Смоленске проводили И. М. Хозеров и Н. П. Милонов (Хозеров ИМ. 1929; 1945; Андреев Н. В., Милонов Н. П. 1945; Милонов Н. П. 1948).
В послевоенные годы исследования памятников археологии Смоленщины приобрели качественно новый характер, что было связано с общим подъемом археологической науки в нашей стране. С целью создания широкой картины ранней истории края, стали изучаться памятники всех эпох. Значительно расширились масштабы полевых работ, чему способствовали рост местных научных кадров, тесное сотрудничество центральных и местных научных учреждений. Существенно усовершенствовалась методика полевых исследований. Материалы археологических раскопок стали широко использоваться в качестве полноценного исторического источника. На материалах археологических памятников края решались многие общеисторические проблемы. В 1970-е годы началась планомерная работа по паспортизации и инвентаризации памятников археологии, не завершенная, впрочем, до настоящего времени.
Храмы Московской области
... православия. Цель исследования: рассмотреть храмы Московской области. Исходя из цели, можно выделить следующие задачи: Рассмотреть историю создания храмов; Разработать особенности архитектуры христианских храмов; Дать общую ... одноглавая Богоявленская церковь с небольшой трапезной. В середине XVI века на средства архиепископа новгородского Феодосия (бывшего постриженникаИосифо-Волоцкого монастыря) ...
Среди исследователей, работавших на Смоленщине в этот период, прежде всего, следует отметить Е. А. Шмидта, начавшего археологическое исследование региона в 1949 г. и занимавшегося изучением памятников всех эпох. В результате его работ учтено и описано несколько сотен разновременных памятников, многие из которых впервые стали достоянием науки (Шмидт Е. А. 1951; 1952; 1954 а; 1954 6; 1955 а; 1955 6; 1957 а; 1958 а; 1963 д; 1967 а; 1967 б; 1968 а; 1969; 1971; 1972 в; 1974 а; 1980; Шмидт Е. А., Заверняев Ф. М. 1959; Шмидт Е. А., Ходченков А. А. 1961; Шмидт Е. А., Ковалев В. П. 1973).
Им исследовались памятники каменного и бронзового веков (Шмидт Е. А. 1963 б; 1974 в; Третьяков В. П., Шмидт Е. А. 1973).
Много сделано для выявления, характеристики и периодизации городищ, селищ и могильников раннего железного века (Шмидт Е. А. 1957 в; 1959; 1961; 1963 а; 1972 а; 1975) и раннего средневековья (Шмидт Е. А. 1962; 1963 в; 1963 г; 1966; 1970 б; 1972 б).
Важные и результативные исследования проведены Е. А. Шмидтом на древнерусских памятниках (Шмидт Е. А. 19576; 1967 а; 1970 г; 1973 а; 1973 6; 1973 в; 1974 б).
Значительные исследования велись в области по изучению памятников каменного века. Работами: А. М. Микляева, В. П. Третьякова, И. М. Тюриной и др. ученых были выявлены древнейшие на Смоленщине археологические памятники, отнесенные к позднему палеолиту, мезолитические стоянки, выделена и получила обстоятельную характеристику неолитическая верхнеднепровская культура, определена культурная принадлежность неолитических памятников северо-запада области. Большие материалы были получены для характеристики раннего железного века и начала средневековья. В этом направлении, кроме работ Е. А. Шмидта, нужно отметить исследования П. Н. Третьякова, проводившего в 1954—1961 гг. планомерное исследование городищ Смоленщины. Широкие раскопки велись им на городищах Тушемля, Мокрядинское, Слобода-Глушица, Лахтеевское. В результате были определены важнейшие этапы эволюции материальной культуры населения края от начала железного века до средневековья. Выделены и получили обстоятельную характеристику днепро-двинская археологическая культура раннего железного века близкая к зарубинецкой культура типа среднего слоя городища Тушемля, тушемлинская культура раннего средневековья. Выделены своеобразные городища-святилища (Третьяков П. Н. 1958; 1960-Третьяков П. Н., Шмидт ЕЛ. 1963).
Полученные материалы позволили во многом по-новому рассмотреть историю Смоленщины и сопредельных территорий в период, предшествовавший появлению здесь славян (Третьяков П. Н. 1966).
Наибольшие успехи были достигнуты в изучении и осмыслении славяно-русских древностей Смоленской земли. Такие исследования были направлены главным образом на решение вопросов о времени появления славян на территории края, выявление социальных предпосылок формирования Древнерусского государства, сложения феодальных отношений, возникновения городов, на освещение экономики и социального строя древнерусской деревни, характеристику культуры населения края древнерусского времени.
Древнерусские памятники архитектуры X-XIII веков
... на родину. Мир Византии, мир христианства привнес на Русь новый строительный опыт и традиции. Русь восприняла сооружение церквей по образу крестово-купольного храма ... искусства. Поэтому для моего реферата я и выбрала тему «Древнерусские памятники архитектуры X–XIII ... на западной стене основанию крестчатого в плане столба, галереи, во всяком случае, на некоторых участках, были открытыми, опиравшимися на ...
Первое после В. И. Сизова и А. А. Спицына исследование о такой категории раннесредневековых древностей, как длинные курганы. С ними ряд исследователей связывает появление славян в Верхнем Поднепровье. Вышло из печати еще в 1941 г. (Чернягин Н. Н. 1941).
Важным этапом в изучении этих древностей стала работа В. В. Седова, где значительное место уделено длинным курганам Смоленщины (Седов В. В. 1974).
С 1949 года ведется планомерное изучение уникального Гнёздовского археологического комплекса. Оно дало огромный материал для суждения о процессе классообразования у славянских племен лесной полосы Восточной Европы, их торговых и культурных связях. Также о роли норманнов в образовании государства у восточных славян. Были выявлены и исследовались другие курганные могильники, предшествовавшие по времени Гнёздовским (Ширинский С. С. 1969, 1970).
В. В. Седовым проведены большие работы по изучению сельских поселений Смоленской земли (Седов В. В. 1957, 1957, 1959, 1960 , 1960, 1964, 1978), обобщены материалы, собранные несколькими поколениями ученых о восточнославянских курганных древностях, в т. ч. курганах рассматриваемой территории (Седов В. В. 19б-1960 г, 1962 б, 1972,1974, 1982).
Активно изучался культурный слой древнего Смоленска. Начато археологическое исследование других древнерусских городов на территории области (Седов В. В. 1961, 1962, 1978, Алексеев Л. В. 1979; Алексеев Л. В., Сергеева З. М. 1971, Юркина Т. В. 1981).
Л. В. Алексеевым составлена археологическая карта Смоленского княжества, обобщены археологические данные о Смоленской земле 10—13 вв. (Алексеев Л. В. 1970, 1977, 1978, 1980).
Важные материалы для характеристики древнерусского зодчества получены в результате раскопок архитектурных памятников Смоленска и его ближайших окрестностей. (Белогорцев И. Д. 1952, 1963, Белогорцев И. Д., Софийский И. Д. 1952, Авдусин Д. А. 1957, 1962, Каргер М. К. 1964, Воронин Н. Н. 1964, 1965, 1966, 1977, Воронин Н. Н., Раппопорт П. А. 1967, 1969, 1971, 1979 6, Раппопорт П. А. 1972; 1975, 1976, Раппопорт П. А., Смирнова А. Т. 1976, Раппопорт П. А. Шолохова Е. В. 1973, Сапожников Н. В. 1979 ).
Продолжались археологические разведки на территории области. Они были связаны с новостройками, паспортизацией и инвентаризацией памятников. Также, поисками новых археологических объектов. (Андреев Н. В. 1954, Гавриленков В. М. 1954, Рябков Г. Т. 1954, Ходченков А. А. 1954, Векслер А. Г. 1957, Беленькая Д. А., Дубинин А. Ф., Смирнов К. А., Юшко А. А. 1967, Смирнов К. А., Юшко А. А., Беленькая Д. А. 1968, Будько Б. Д., Вергей В. С., Кочетков В. И., Шмидт ЕА. 1970, Юшко А. А. 1973, Смирнов КА. 1973, 1974, Усачева О. Н., Кулаков В. И. 1978, Усачева О. Н. 1979, 1980, Фролов И. К. 1980, Усачева О. Н., Гайдуков П. Г. 1988 и другие).
В послевоенные годы были созданы новые, более полные сводные работы об археологических памятниках Смоленщины. О работах такого рода, посвященных длинным курганам, говорилось выше. А. В. Успенской и М. В. Фехнер подготовлена сводка Древнерусских памятников Северо-Восточной и Северо-Западной Руси, определенное место в которой уделено памятникам рассматриваемой территории (Успенская А. В., Фехнер М. В. 1956).
Следует отметить выпуск САИ, посвященный памятникам железного века междуречья Днепра и Десны («Древности» 1974 год).
Архитектурные сооружения Индии. Буддийские реликвии, скальные храмы и монастыри
... бы определить как постройки чисто культового назначения – храмы и культовые памятники, - и, с другой стороны, наличие отдельных общественных ... Ввпоследствии он лег в основу ритуального шествия в буддийских культовых сооружениях. В центре селения на пересечении главных ... Города сильно укреплялись, но материалом для зданий и крепостных стен попрежнему служило в основном дерево. Такими были столицы местных ...
Вышел из печати список памятников истории и культуры Смоленской области. Он включал и перечень археологических памятников. Список памятников, наиболее полные сводки данных об археологических памятниках Смоленщины, принадлежат перу Е. А. Шмидта (Шмидт Е. А. 1976, 1982, 1983).
Результаты более чем векового археологического изучения Смоленской области позволяют проследить основные этапы истории населения этого региона в древности и средневековье.
Воскресенская гора
Напротив Соборной горы, между двумя оврагами — Родницким (или Смолиговым) ручьём с востока и Пятницким с запада, на склоне городских высот возвышается холм неправильных очертаний — Воскресенская гора. Она господствует в окружающем ландшафте. Если современная отметка Соборной горы 53 метра над уровнем Днепра, то Воскресенской — 60 м. Холм ныне очень эффектно завершён возведённой в 1765 г. церковью Воскресения. В Смоленске знали, что она была построена «в середине развалин большой каменной церкви древнейшего периода, разобранной до 1634 г., где в 1711 г. был уже деревянный храм с покрытыми ходами вокруг».
В 1926 г. И. М. Хозеров произвёл разведку руин древнего храма и вскрыл часть южной стены от портала до угловой восточной лопатки. Наиболее существенным, было вскрытие восточного косяка южного портала. Он включал в свой профиль полуколонку и украшенного росписью (портал автор определил как «романский», а в его росписи видел «приём, по-видимому, чисто византийский»).
При разведке «были встречены части разбитых голосников, кусочек свинца с фальцем от кровли и зарегистрировано много различных знаков на боковых сторонах кирпича». Сходство некоторых из них со знаками на кирпичах церкви Спасского монастыря около д. Чернушки, относившейся тогда к 1141 г., и Борисоглебского собора на Смядыни и наличие в тесте кирпича мергеля дало автору основание отнести храм на Воскресенском холме к первой половине XII в.
Наши, хотя и частичные, раскопки 1964-1965 гг. принесли новые данные для характеристики древнего здания. Работы 1964 года носили разведочный характер. В 1965 г. практически исследована вся «периферия» памятника, так как его внутренняя площадь почти полностью закрыта храмом 1765 год. Раскопки показали, что храм был построен на обжитом месте: над материком залегает небольшой (15-20 см) культурный слой с керамикой XII в., завершаемый прослойками времени строительства древнего храма. Возможно, что до постройки каменного храма здесь была сначала более древняя деревянная церковь, при которой возникло кладбище. От него прослежено плохо сохранившееся погребение, оказавшееся под восточной стенкой южной галереи: уцелело несколько костей, мелкие обломки перержавевшего железного предмета и кусочки тонких бронзовых спиральных пронизок.
На описанном выше тонком культурном слое лежит мощный пласт руин храма и непосредственно над ним — слой позднейшего кладбища. Его могилы вторгаются в самый щебень руин и даже врезаются в кладку уцелевших стен (например, в апсиде и дьяконнике).
Религиозная архитектура Японии: синтоистские и буддийские храмы
... комплекса, оно имеет один вход через открытую галерею, выступающую с южной стороны. От остальных оно отличается не ... архитектуры буддизма и синтоизма в Японии; — анализ основных особенностей храмовой архитектуры; — обзор наиболее известных храмов двух религий; — сравнение ... Как только строительство нового комплекса святилища завершается, старое здание разбирается, а на его месте строится маленький ...
Ось храма 1765 г. не совпадает с осью древнего; последний сдвинут к югу, так что его южная и восточная части выходили за черту периметра храма 1765 г., тогда как северная стена почти целиком ушла под северную стену 1765 г. Это и определило фрагментарность исследования памятника.
Раскопками 1964-1965 годов были вскрыты и изучены следующие участки памятника: северо-западный угол и кусок северной стены, уходящей под стену храма 1765 год. Восточный участок северной стены. Восточная часть храма. Вся его южная стена (за исключением участка против входа в церковь 1765 г.); южная треть западной стены; северо-восточный угол галереи; аморфные остатки её северо-западного угла; восточная стена южной галереи и её южный портал. Вскрытые части при всей их фрагментарности позволяют составить довольно полное представление о плане памятника в целом. Это был опоясанный с трёх сторон галереями большой, шестистолпный (судя по числу фасадных пучковых пилястр) собор с одной массивной апсидой. Жертвенник и дьяконник помещались в прямоугольных угловых частях; их восточные стенки не имеют внутренних полукружий. Раскоп в дьяконнике свидетельствует, что внутренних, отвечающих столбам, настенных лопаток нет, а фасадные пучковые пилястры смещены с осей столбов и расположены произвольно, независимо от них.
Воскресенский храм относительно велик. Его длина внутри (с апсидой) 24.5 м, длина бокового нефа 21.1 м, ширина в восточной части 15 м, а в западной 14.5 м — храм на 0.5 м сужается к западу. По-видимому, это результат неточности разбивки плана, примеры чего нередки. При внушительных размерах церкви её стены необычайно легки и тонки — всего 1-1.02 м. Последнее (восточное) членение южной стены еще тоньше — 0.85 м, в связи с чем вторая пилястра имеет один лишний уступ. Это, скорее всего, связано с тем, что угловые восточные части были пониженными по отношению к алтарной апсиде и основному объёму здания. В целом план ядра храма производит впечатление удивительной лёгкости и просторности.
Апсида храма слегка подковообразна и, кроме того, сильно уплощена. Средняя часть её разрушена до основания глубоко проникшим погребением; размещение же четырёх вертикальных прямоугольных тяг таково, что трудно сказать, как решалось оформление апсиды по её оси. Здесь могла быть, например, одна центральная тяга (как в южном приделе храма на Протоке); при этом апсида могла иметь четыре окна. Однако при отсутствии средней тяги здесь на оси могло находиться одно обычное окно (как, например, в храме в Путивле 1230-х гг.) 5) или тройное, а в боковых членениях по одному окну. Вспомним, что в апсиде храма на Протоке М. П. Полесский-Щепилло открыл якобы значительной величины окно». Снаружи апсиды в уровне верха её фундамента сделана неширокая отмостка из колотой плинфы.
Интересной чертой памятника является прослеженная в алтарной части плотная забивка её внутреннего пространства толстым слоем почти стерильной насыпной глины, похожим по своей чистоте на материк; в нём были лишь незначительные включения гумуса и мелкого плинфяного щебня. Внутри апсиды этот насыпной слой имел толщину 1.42 м. Уровень пола в дьяконнике также выше наружного обреза фундамента на 1.3 м, т. е. тоже поднят на засыпке. Сохранившийся в жертвеннике фрагмент росписи — белой завесы — показывает, что и здесь засыпка имела толщину 1.45 м (на этой отметке лежит нижний край завесы).
Таким образом, образовалась как бы глухая, плотно забитая грунтом «цокольная» часть здания, наружный объём которого опускался примерно на 1.5 м ниже его внутреннего пространства с поднятым полом. Эта черта существенна для характеристики композиции Воскресенского храма. Подобный приём внутренней засыпки (правда, не такой мощной) был прослежен нами в соборе Спасского монастыря у д. Чернушки, в соборе Троицкого монастыря на Кловке и некоторых других памятниках Смоленска.
Уложенный на подсыпку пол апсиды был, видимо, сделан из плинфы, покрытой затем раствором (сохранилась всего одна плинфа).
У южной стены апсиды прослежен остаток подножия скамьи «горнего места» (вышиной в одну плинфу), также затёртый раствором; на подступенке — следы окраски. Скамья представляла собой плинфяную стенку, засыпанную с внутренней стороны песчано-глинистым нивелировочным грунтом со щебнем, а сверху, вероятно, покрытую деревом. Ширина скамьи 0.71 м. Граница скамьи с запада определяется началом вертикальной красной каймы росписи «полилитии», как это было и в соборе на Протоке. В центре апсиды скамья имеет полукруглый выступ радиусом 0.68 м — подножие кресла игумена. Кресло тоже затёрто известью, а подступенок сохранил следы росписи.
В северную часть жертвенника была встроена из той же, что и храм, плинфы Г-образная стенка толщиной в две плинфы, как бы выгораживающая особое помещение. Стенка сложена на своём фундаменте глубиной 0.8 м из среднего и крупного булыжника на глине; его подошва заложена выше платформы фундамента храма на 35 м и лежит в описанном выше слое насыпной глины. По-видимому, этот слой здесь был частично срыт и сохранился лишь на 0.87 м. Каково назначение встройки, сказать трудно. В южной стене жертвенника выложен прямоугольный внутристенный шкаф с боковыми ответвлениями. Обрамляющая шкаф ниша сохранила следы росписи: западная четверть окрашена в тёмно-синий цвет, восточная — в красно-коричневый. В дьяконнике хорошо сохранилась на высоту 1.1 м декоративная роспись панели, имитирующая «полилитию». Алтарная часть отделялась от основного помещения храма деревянной алтарной преградой, о чём свидетельствуют перерыв росписи в юго-западном углу дьяконника и загиб её штукатурного грунта к северу, т. е. на преграду. Преграда шириной 28 см проходила перед восточной парой столбов.
Центральная часть памятника лежит под церковью 1765 г., и твёрдо сказать о характере подкупольного прямоугольника — был ли он регулярным или имел какую-либо деформацию — мы не можем.
При данной малой толщине стен (1-1.02 м) можно думать, что храм не имел хор. Западная часть северной стены не могла быть утолщена расширением внутрь хотя бы на 0.5 м, как это было сделано в Смядынском Борисоглебском соборе. Если там толщина стены равнялась 1.42 м, (при расширении 2.1 метр) — в Воскресенской церкви, прибавка даже на 0.5 м всё же давала бы всего 1.5 м, что было явно недостаточно для устройства внутренней лестницы: при минимальной ее ширине 70-75 см внешние её стенки были бы очень тонки — всего 30-35 см.
Таким образом, светлое пространство Воскресенского храма было целостным и просторным. Стены не имели членящих плоских лопаток и представляли большую свободу для росписи. Столбы были относительно тонкими и лёгкими (ширина их лопаток 1.25-1.3 м) и не дробили сколько-нибудь существенно интерьер. Хотя такое сравнение несколько рискованно, скажем, что среди своих современников Воскресенский храм с его лёгкой конструкцией и простором смотрелся как московский кремлевский Успенский собор Аристотеля Фиораванти и, вероятно, удивлял смолян XII-XIII вв. своей «светлостью, звонкостью и пространством».
Однако при всём этом Воскресенский храм, как это ясно по его вскрытым частям, был, подобно некоторым другим храмам Смоленска, усыпальницей. Погребальные аркосолии располагались в стенах самого храма:
один — в западной части северной стены, три — в юго-западном углу. Конечно, их было больше. Устроены они как обычно: в торцовых стенках выложены уступы для опоры кружал свода аркосолия, а в восточной торцовой стенке сделано углубление для ног погребённого. Лицевая стенка гробниц выкладывалась одновременно с кладкой погребальной ниши. Аркосолии украшены росписью. Аркосолий западной стены, хотя и не был занят погребением, имел расписанную коричневой краской с белым и жёлтым набрызгом лицевую стенку. В западном аркосолии южной стены находилось женское погребение. Его лицевая стенка была украшена росписью, имитировавшей пелену из дорогой узорчатой ткани.
Как и в ряде других храмов Смоленска, в Воскресенской церкви погребения находились не только в аркосолиях, но и непосредственно в грунте под полом. Одно погребение было сделано около западного деления южной стены почти вплотную к её фундаменту, без специального кирпичного ящика, прямо в земле. Второе погребение, также у самой стены, было сделано в особом плинфяном ящике к востоку от южного портала.
Фасады храма членились пучковыми пилястрами, имеющими два облома и завершёнными прямоугольной тягой. Они создают пластичность стены. Особенно выразительно мощное скопление этих вертикалей на углах основного объёма. Южный портал храма был необычен по своему профилю. В отличие от порталов других памятников Смоленска, где господствовали скупые ступенчатые амбразуры, здесь введена лицевая полукруглая колонка из лекального кирпича, а в архивольте появился поребрик.
Существенна находка в слое руин некоторых деталей, позволяющих пополнить представление о внешнем облике храма. Так, в щебневом развале юго-западного угла прослежена распавшаяся часть ступенчатой амбразуры окна, включающей поребрик. В развале щебня над средней частью южной галереи был встречен второй, очень разрушившийся при падении блок с частью окна другой формы, видимо с двумя раструбами — наружу и внутрь; средняя часть совершенно разбита. На обломках наружной и внутренней амбразур сохранились остатки штукатурки, загибающейся на внешнюю и внутреннюю поверхности стены. При этом на штукатурке внутреннего откоса уцелели следы росписи, также заходящей на внутреннюю поверхность стены. Здесь же, в юго-западном углу, были найдены детали лежавшего в уровне пят закомар аркатурного пояса — плинфа в четверть окружности и полукруглые «донца» арочек.
Опоясывающие храм галереи исследованы фрагментарно. На крутом северном склоне холма вскрыты северо-восточный угол галереи с плоской лопаткой только с северной стороны и примыкавшая к пилястре храма часть восточной стенки галереи (уцелели два нижних ряда кладки и фундамент из средней величины булыжника, положенного насухо).
В восточном углу галереи видно начало аркосолия. Северо-западный угол галереи был основательно разрушен, так что обозначились лишь крупные валуны угла фундамента и слабые остатки плинфяной кладки.
Лучше сохранилась южная галерея. Её прорезанная поздней могильной ямой восточная стенка очень точно приложена впритык к ещё неоштукатуренной пилястре храма. Под углом — крупные булыжники. На юг обращена плоская лопатка; в восточном конце южной стены — начало аркосолия. Раскоп против южного портала храма обнаружил несколько смещённый с оси к востоку портал галереи. На месте уцелел лишь внутренний западный угол проёма. К западу от него — завалившаяся к югу арка аркосолия; его тыльная стенка имела толщину всего в одну плинфу. Лопатка к западу от портала полностью разрушена. Профиль портала, как можно судить по его упавшей на юг кладке, состоял из двух уступов. Пол прохода вымощен плинфой. Восточный профиль портала прослежен в обрезе раскопа, а к востоку от проёма портала встречена узкая фасадная лопатка, расположенная точно против пилястры храма. Выходящий в галерею южный портал храма был украшен росписью в расчёте на живописное убранство всей галереи.
Галереи несомненно входили в первоначальный замысел строителей: как сказано выше, восточная стена южной галереи точно приложена к ещё неоштукатуренной пилястре храма. Штукатурка ни разу не прослежена и на стене храма в пределах южной галереи (кроме обмазки портала); видимо, стену хотели покрыть тонким слоем грунта под фреску. Это также говорит об одновременности храма и галереи. Однако роспись последней почему-то не была осуществлена.
Данные раскопок Воскресенской церкви позволяют высказать некоторые соображения об её первоначальном облике и дате. Предварительно нужно напомнить, что это один из крупнейших памятников Смоленска — больших соборов, не случайно занимавших вполне определённые места в системе городского ансамбля. Два из них — храм на Протоке и Борисоглебский собор на Смядыни — отмечали его восточный и западный фланги. В центре, на горе детинца, высился суровый массив епископского Успенского собора Мономаха — Ростислава. В паре с ним и выступал храм на Воскресенской горе, соперничающий по высоте с Соборной горой. Можно не сомневаться, что строители храма учитывали такое обязывающее соседство. Оно подсказывало выбор типа храма, его решение и внешнюю разработку. К сожалению, мы не знаем не только даты здания, но и причин и инициаторов постройки, что несомненно накладывало свои отпечаток на его архитектуру. Это был явно не рядовой храм. Не исключено, что он, вторя холму, должен был вторить и епископскому собору, соперничать с ним. Не являлся ли большой и представительный городской храм собором и усыпальницей богатого торгового Пятницкого конца? Все эти соображения и вопросы неизбежно возникают при решении задачи реконструкции памятника.
Храм служил мавзолеем, однако в нём не было ничего сурового и мрачного. Его обширное пространство было свободным. Лёгкие столбы не раздробляли его, не существовало ни настенных лопаток, ни хор, никак не выделялся нартекс. Элемент «светской» праздничной «зальности» присущ интерьеру здания. С интерьером связано пространство галерей, входивших, как мы знаем, в начальный замысел храма. Едва ли случайно поэтому стены галерей лишь немного тоньше стен самого храма (0.7, 1, 1.11 м).
Примечательно также, что галереи очень узки: если галереи Борисоглебского собора на Смядыни и храма на Протоке равны в среднем 5 м (почти равны среднему нефу собора), то здесь их ширина всего 3-3.6 м, т. е. почти равна боковому нефу.
Существеннейшим элементом фасадов являются пучковые пилястры. В Воскресенской церкви они очень ярко выражены и мастерски выполнены. Как правило, пучковые пилястры связаны с ярусным, динамическим решением храмового верха, при котором высоко поднятая глава образует «башенное» завершение здания. Имела ли Воскресенская церковь подобную композицию? Здесь можно предположить два варианта решения. В первом случае объёмная композиция храма могла быть близка композиции церкви архангела Михаила и Троицкого собора на Кловке, т. е. имела башнеобразное построение объёма с главой, приподнятой на специальном пьедестале. Западное членение храма в таком случае должно было быть пониженным, подчёркивая этим центричность высоко поднятой подкупольной части здания. Подобная композиция нам известна по псковскому Троицкому собору, обладающему планом, почти идентичным плану Воскресенской церкви. 8) Однако вполне возможно, что объём Воскресенской церкви был более традиционным — это мог быть целостный блок, завершённый обычными закомарами с отрезающим их аркатурным поясом. К такому решению вёл мастеров теперь уже архаический собор Мономаха — Ростислава, в «соревновании» с которым строился храм на Воскресенской горе. Но зодчие даже и в таком случае, очевидно, не преминули всё же подчеркнуть высотные качества здания. Узкие галереи, являвшиеся как бы частью самого храмового объёма, были, видимо, сделаны высокими. Поднимающиеся над ними пучковые пилястры как бы усиливали данную тенденцию и вместе с высокими, увенчанными бровками окнами придавали нарядность и сочную пластику стене. Над её внушительными закомарами вздымалась крупная глава. Вероятно, особенно эффектным был смотревший на город и Соборную гору восточный фасад памятника: здесь господствовала высокая и могучая алтарная апсида, силу которой оттеняли тонкие тяги и узкие окна.
К ней по сторонам примыкали лёгкие объёмы боковых частей алтаря со снопами вертикалей угловых пучковых пилястр и узкие восточные фасады галерей с их наклонными кровлями. Здесь мы вновь ощущаем смысл узких галерей — они подчёркивали собранность динамического построения восточного фасада, тогда как широкие галереи создали бы обратный эффект — распластанность композиции. Здание было белым. Покрытие сводов и главы свинцом вносило оттенок серебра в строгую гамму памятника.
Занявший высокую точку городского рельефа храм гордо красовался над долиной Днепра, являясь одним из прекраснейших звеньев архитектурной панорамы стольного Смоленска, развёртывавшейся перед глазами тех, кто прибывал сюда по днепровскому пути и со стороны высот правобережья.
Дата памятника почти не вызывает сомнений. Конечно, он принадлежит не 40-м гг. XII в., как полагал И. М. Хозеров, а поре расцвета смоленского зодчества в конце XII — начале XIII в.
В заключение следует привести полученные исследованием данные о строительной технике и материалах памятника. Конструкцию фундаментов удалось изучить лишь в одном месте — в западной части южной стены. Её основание лежит на глубине около 2.8 м от современной поверхности; выступающая наружу платформа фундамента прикрыта одним рядом плинфы на глине. Ров фундамента имеет трапециевидное сечение и глубину всего 0.5 м, он заполнен мелким и средним булыжником насухо. С северной стороны северо-западного угла храма прослеживалась заполненная песком канавка рва фундамента, который был шире самого фундамента на 20 см. У северо-восточного угла храма кромка фундамента также выступала в стороны и была перекрыта плинфой. Средней величины булыжные камни фундамента выступали и в основании алтарной апсиды. У южной галереи булыжный фундамент прослежен только под угловыми частями. Нижний обрез восточной стены южной галереи, как более лёгкой части комплекса, выше обреза стен храма на 30 см.
Здание сложено из хорошо обожжённой плинфы; её излом либо ровно-красный, либо имеет слоистую, «муаровую» структуру. Размеры плинфы довольно единообразны: 3-4 х 19-20 х 25.5-26.5 см, с небольшими отклонениями. Есть единичные образцы узкой плинфы, шириной 13.5 см. Этому формату близок лекальный кирпич с полукруглым торцом — 3.5 х 14 х 25 см. Второй тип лекального кирпича — с торцом в виде пологой четверти окружности (3.5 х 19 х 26 см); в каких частях здания применялись эти лекальные плинфы, неясно. На торцах кирпичей встречено несколько десятков рельефных знаков.
Кладка — порядовая; шов раствора равен или несколько толще плинфы. Раствор памятника довольно разнородный. Раствор в кладке апсиды прочный, розовато-серого цвета. Известь тощая, сильногидравлическая, составляет 25-29% раствора. В заполнителе много цемянки в виде крупных кусков (до 50%).
Песок составляет 16% раствора. Есть также неравномерно распределённые кусочки угля и редкие включения шлака. Раствор, взятый из основания апсиды, дал другое соотношение частей — 56% извести и отсутствие цемянки. Состав этого раствора: извести 56%, песка 26, угля 18%. Раствор из кладки северо-восточного угла храма отличается ещё больше: извести 74%, песка и глины 22, угля 4%. Таким образом, жирность раствора из различных участков кладки очень разная — соотношение от 1:0.3 до 1:3. Очень неравномерно использована в растворе цемянка — в одном образце она составляет половину раствора, в двух других полностью отсутствует. При всём этом образцы характеризуются равной большой прочностью на излом.
Артистичность кладки вместе с тщательной подрезкой шва раствора создаёт большой эстетический эффект. Однако кладка была скрыта под слоем штукатурки, кусок которой сохранился в восточном делении южной стены, а отдельные остатки прослежены на стыке восточной стены дьяконника и апсиды. В отличие от стенового, штукатурный раствор очень жирный (почти чистая известь 93.5%) с незначительной примесью угольной крошки и песка (6.5%); дроблёной плинфы в растворе нет. Мы с трудом можем представить себе первоначальный облик храма, где замечательная по мастерству исполнения кладка стен и пучковых пилястр скрыта под толстым штукатурным панцирем. Легче допустить либо тонкую штукатурку, либо затирку или обмазку, дающую почувствовать фактуру стены.
При разборке руин найдены обломки голосников — кувшинов двух типов. Одни довольно грубой ленточной лепки с тёмно-коричневой пятнистой («обварной») поверхностью. Это были высокогорлые с низким туловом и высокой шейкой сосуды. Второй тип — голосники-амфоры ровного красного обжига, украшенные частым рифлёным параллельным орнаментом, с двумя толстыми ручками. Оба этих типа голосников известны по раскопкам и других смоленских памятников.
Единичны находки обломков поливных плиток толщиной 2.7-3 см, без скоса.
Стоит отметить применение дерева в устройстве дверных проёмов; порог делался не из плинфы — в стенной кладке укрепляли квадратный брус, служивший порогом и упором дверных полотнищ. В западной стенке южного портала сохранился железный крюк для навески двери; он заделан прямо в кладку без песчаникового пяточного камня.
Можно сделать некоторые наблюдения над сроком строительства Воскресенской церкви. На линии стыка стены дьяконника с апсидой удалось проследить существенную деталь стратиграфии. Плинфяная отмостка булыжного фундамента лежит в уровне культурного слоя. Выше — подобный же тёмный слой с мелким плинфяным щебнем. Он перекрыт тонкой прослойкой чисто строительных остатков (плинфяная крошка, раствор).
Над ней — снова тёмный слой с угольками и плинфяным щебнем, вновь сменяющийся прослойкой строительных остатков. Выше — тёмный слой гумуса с углем, перекрытый последним (третьим) слоем строительного мусора (кирпичный щебень, раствор с крупными кусками ошлаченной при обжиге извести).
Три строительные прослойки определяют три летних сезона, занятых постройкой храма, в промежутках между которыми накапливался тонкий аморфный культурный слой. Любопытно, что сохранившийся
на восточной стене дьяконника остаток наружной штукатурки совпадает своим низом с уровнем верхнего (третьего) строительного слоя, что подтверждает правильность сделанного наблюдения.
О причинах и времени разрушения древнего здания, лежавшего в руинах уже вначале XVII в., сказать что-либо определённое трудно. Вскрытие северо-восточной части храма показало, что всю площадь раскопа занимает упавшая северная стена здания, кладка которой как бы сползла наискосок. На 1.18 м ниже выявился наружный край уцелевшей стены, сохранившей 14 рядов кладки. Третья с востока пилястра отслоилась и накренилась к северу. Шурф против ниши северного входа в церковь 1765 г. выяснил, что и здесь древняя стена упала на север и легла горизонтально, внутренней поверхностью вверх; на ней уцелел фрагмент росписи — часть фигуры монаха. Такая же картина упавшей, но лёгшей наклонно северной стены вскрылась у северо-западного угла церкви 1765 г. Восточная часть южной стены храма имеет трещины и несколько накренилась к югу. Также к югу просела восточная стена южной галереи. Возможно, что падение стен на север и юг говорит о слабости конструкции здания, когда сравнительно тонкие стены не выдержали тяжести сводов и главы. Между дневным уровнем XIII в. и пластом разрушения не образовалось культурного слоя, видимо, катастрофа произошла очень давно. Руины не содержат внутренних пустот и прослоек перегноя, что свидетельствует не о постепенном разрушении здания, а об его единовременном падении.
Судя по находкам, сделанным в слое разрушения храма, это разрушение относится примерно к XV-XVI вв. Но холм развалин продолжал служить кладбищем-погостом, как это было и со многими другими руинами смоленских храмов.
Существует также легенда о доме Коммуны на Воскресенской горе
С улицы Пржевальского хорошо виден заброшенный дом необычной архитектуры. Этот дом юридически не числится, просто не существует, хотя видеть его может каждый человек.
Семиэтажная башня, названная в честь Парижской Коммуны, была построена на склоне Воскресенской горы в 1931 — 1933 годах в стиле позднего конструктивизма. Это первое высотное здание в Смоленске. Дом не был оборудован водопроводом, канализацией и лифтом. Необычными были не только его скругленные углы, но и лестница, расположенная в центре здания. Фасады украшены оригинальной орнаментальной кладкой, причем особенно выделяется рисунок на южной стене: декоративный зигзагообразный орнамент из красного кирпича по светло-серому фону.
Дом коммуны обрел нехорошую славу. И дело не только в том, что на заре перестройки его облюбовали панки, с которыми — и мирно, и не очень — соседствовали бомжи. История здания хранит много мрачных, порой даже мистических фактов…
Дом был построен на нехорошем месте. Ходят даже слухи о ведьмах, детоубийствах и т.д. История же сообщает о событиях тысячелетней давности, когда гора, на которой стоит Дом коммуны, служила местом поклонения главному богу восточных славян — Перуну. В образе деревянного идола восседало грозное божество, охватывая своим взором древний Смоленск, до тех пор, пока на Русь не пришло христианство. Идол был сброшен в Днепр, и, дабы сделать священной землю, опороченную языческими верованиями, на этом месте была построена Васильевская церковь. Тогда же и гора стала называться Васильевской. Это название просуществовало вплоть до XVII века, то есть до начала строительства Воскресенского монастыря и переименования горы из Васильевской в Воскресенскую.
Человеческие останки, относящиеся к XVII веку, были обнаружены в ходе археологических раскопок на Воскресенской горе в 2008 году. Среди костей — нательные крестики и кусочки керамики. По одной из версий, более трехсот лет назад здесь могло быть кладбище. Ранее об этих захоронениях не было ничего известно. Погост не упоминался ни в одном письменном свидетельстве, относящемуся к этому времени. Стоит заметить, что начало XVII века — смутное время. Город был под властью поляков. Многие письменные документы были утеряны, поэтому сейчас точно утверждать, что на этом месте было расположено кладбище, нельзя.
Архитектора проклятого дома, Олега Алексеевича Вутке (он был немцем по национальности, 1891 г.р.) в 1938 году арестовали по обвинению в шпионаже в пользу Германии и расстреляли на Бутовском полигоне.
В годы Великой Отечественной войны Дом коммуны сильно пострадал, но был восстановлен в 1949 году. Разрушаться изнутри он начал еще при жизни в нем людей. Каждый месяц в доме умирал человек: то убийство, то из окна кто-нибудь выпрыгнет. В 1970 году в нем произошел пожар, который уничтожил все внутренности здания. Из-за того, что рядом с ним находится памятник архитектуры и общежитие, снос его невозможен. Здание «законсервировали», но это не прервало череду загадочных событий.
Однажды крест на главном куполе Воскресенского монастыря каким-то загадочным образом согнулся в сторону Дома коммуны, причем поперек своего сечения. Тогда его пришлось демонтировать. А в 2009-м из окна башни выпрыгнул студент, которого отчислили из вуза.
Исследователи паранормальных явлений утверждают, что если в этот дом войти, то уже на первом этаже в окно снаружи обязательно заглянет «достаточно четко просматривающийся» человеческий череп. Кроме того, раз в несколько лет, в кущах за этим домом находят трупы, убиенные не человеком, а каким-то крупным животным. Оно проявляет себя в туманную погоду осенью. Есть люди, которые его видели издалека — напоминает большую черную рысь.
В 2007 году проклятый дом приобрела некая московская компания, которая, не предавая огласке дальнейшие планы, в скором времени заимела в собственность и прилегающий к дому земельный участок. В мэрии Смоленска не представляют, кто именно является собственником Дома коммуны и прилегающей к нему территории и с какой целью вся эта недвижимость понадобилась.
Заключение
В процессе написания работы я узнала много нового о том, что такое археология, какие бывают археологические памятники. Так же узнала, кто и когда занимался раскопками на Смоленской земле, какие результаты они принесли. Мне очень интересно было узнать про Воскресенскую гору и церковь Воскресения. Также я узнала, что «информация о прошлом» не хранится в готовом виде, ни в письменных, ни в археологических памятниках и не просто «извлекается» из них, а создается в процессе их изучения. Достоверность, полнота и смысл этой информации зависит не только от того, что исследователь читает в тексте или наблюдает при раскопках, но и от целого ряда других условий, прежде всего от мировоззрения читателя, его знаний, методической вооруженности и т. д. Информация о прошлом — не такое уж простое понятие. Оно включает в себя, по крайней мере, три разных вида сведений:
1. Неизменные исходные данные. В письменных источниках это сообщения, из которых состоит текст. Они могут быть и фантастическими («стерегущие золото грифы» Геродота), но их принадлежность тексту первоисточника бесспорна. В археологических памятниках это наблюдения, сделанные и зафиксированные при раскопках: последовательность слоев, расположение вещей в могиле, результаты физико-химических исследований, антропологические, палеонтологические и иные данные.
2. Факты, полученные в результате сопоставления исходных данных, взятых из одного или из разных письменных источников: даты исторических событий, их география, имена исторических лиц. В тексте источника этих фактов, как правило, нет. Они «конструируются» исследователем из исходных данных путем рассуждений, логических умозаключений, а также мысленными реконструкциями недостающих звеньев. При изучении археологических памятников тоже необходимы сопоставления и рассуждения, с помощью которых исследователь мысленно реконструирует то, что в непосредственных наблюдениях не представлено: сопоставление стратиграфических колонок, построение типологических рядов, сравнение химического состава предметов, антропологических измерений и т. п. Информация такого рода не может быть неизменной. Она может уточняться, дополняться или вообще опровергаться, если появляются новые данные или более совершенные лабораторные методы исследования.
3. Выводы, сделанные на основе анализа и сопоставления первых двух видов информации, являются результатом творческого характера научной работы. Если разные исследователи на основе одних и тех же исходных данных приходят к различным выводам, это еще не означает, что один из них не прав. Материалы, которыми владеют исследователи, становятся объектом научных дискуссий. Без творческих дискуссий развитие науки невозможно.
Исследование археологического памятника начинается не в области словесных сообщений, а в области морфологических, физических и иных вещественных свойств предметов и объектов. Ведя раскопки и изучая коллекции, археолог не может ничего прочесть, поскольку предметы не предназначались для передачи сообщений. В этом состоит главное отличие вещественных памятников от письменных. К изучению древнего текста можно возвращаться неограниченное число раз. Сам текст от этого не меняется. Главный метод исследования археолога — раскопки — приводит к необратимым для памятников изменениям, вплоть до его полного уничтожения. Если пользоваться аналогией с письменным памятником, то такой «источник» можно «прочесть» только однажды.
Беря начало в области физических свойств вещей, археологическое исследование переходит в языковую сферу. Свои наблюдения при раскопках и изучении коллекций, а также различные характеристики, полученные при помощи приборов, мы формулируем в терминах научного языка и излагаем в полевой документации, отчетах, описях и каталогах, картотеках, лабораторных журналах и т. д. К изучению этих материалов можно возвращаться многократно, как и к письменному источнику.
Таким образом, между понятиями «археологический памятник» и «археологический источник» нет тождества. Памятник может существовать и вне рамок науки (до того, как он стал объектом исследования), а источник вне науки немыслим.
Список литературы
[Электронный ресурс]//URL: https://liarte.ru/referat/hramyi-smolenska/
1. А. И. Мартынов, А. Я. Шер. Археологические памятники, источники и общие задачи их исследования. Источник – сеть интернет.
2. Н. Н. Воронин, П. А. Раппопорт. Зодчество Смоленска XII — XIII вв. Ленинград, «Наука», ленинградское отделение, 1979 г.
3. Шмид, Е. А. Древнерусские археологические памятники. — С.,1976
4. Шмид, Е. А. Археологические памятники Смоленской области. — С.,1979
5. Смоленская область. Энциклопедия. — Т. II. -СГПУ,2003. -624с.
