автор: казахстанский журналист Бигельды Габдуллин
Великое кочевье (Исторические эссе)
«Мечтая о достойном будущем,давайте помнить о достойном прошлом»
(Нурсултан Назарбаев)
Посвящается 20-летию независимости Республики Казахстан
От Автора
Дорога длиной в шесть веков
Дорогой читатель! Сей скромный труд – это, конечно, не историческое произведение или научное исследование, а ряд эссе, навеянных авторским осмыслением событий истории в эпоху становления нашей национальной государственности. Мною предпринята попытка поделиться мыслями о шестивековой истории родного народа, получившей свое отражение в перипетиях судеб известных исторических личностей – ханов, султанов, батыров, выдающихся наркомов, руководителей страны советского периода, включая ныне здравствующего Лидера нации – Президента Республики Казахстан Нурсултана Назарбаева. При этом я придерживался мнения великого Т. Карлейля, заметившего: «История мира – это биография великих людей».
Выбранная непростая тема требовала от меня как автора большой деликатности, такта, выверенности фактов. Я неуклонно стремился соблюсти строгую историческую объективность. Ведь возвышая – казалось бы, из самых лучших побуждений – свой народ, можно невольно унизить соседний. А этого История не простит!
В 2011 году мы отмечаем славный юбилей нашей страны – 20-летие независимости. Поэтому честный публицист, писатель, художник, обратившись к истории, обязан правдиво оценить пройденный страной путь, назвать своими именами то, что грубо фальсифицировалось в угоду конъюнктурным интересам, неоправданно замалчивалось или превозносилось до небес. Ведь и сегодняшние наши трагедии на этнической основе (слава Аллаху, что их у нас немного) в какой-то мере связаны с провалами в воспитании исторического сознания, приверженности исторической правде.
Работая над книгой, я постоянно думал именно об этом. Правда истории должна прочно войти в сознание народа, в память и лексикон нашей казахстанской духовной жизни. Как тут не согласиться с русским писателем С.Шуртаковым, однажды заявившим по этому поводу: «…гражданина, истинного патриота ни химией, ни кибернетикой (при всем уважении к этим и другим наукам!) не воспитать! Его воспитывают история, литература, родной язык…» От себя добавлю: «только правдивая история, только правдивая литература».
Уверен, что к этой благодатной теме вновь и вновь будут обращаться грядущие поколения историков и литераторов. Перед ними откроются еще не изученные архивные сокровища соседних стран. И тогда наши потомки получат новые произведения о великих сыновьях казахской Степи, раскрывающие глубину и правду далекой старины, реальный драматизм исторического процесса.
История зарубежной литературы
... н.э.) до начала мировых революций (17 в ). В истории литературы Западной Европы различают собственно средневековую эпоху (5-15 вв.) ... развития. Здесь уже в 15 веке создаются великие произведения гуманистической литературы. Итальянский гуманизм отличается особенной жизнерадостностью. Сборник ... большую популярность имела трагедия Софокла "Антигона". А знаменитым автором комедий в середине 5 в до н э был ...
Представленные в книге эссе не касаются семидесятилетней колониальной эпохи, наступившей после смерти последнего хана Казахской Орды – Кенесары. И это неслучайно, так как данный исторический промежуток неинтересен мне по многим причинам. Прежде всего, потому, что это было время унижений и мытарств, время обидных упущений моего народа. В такие времена не рождаются настоящие герои.
Моя книга в основе своей – о нашей истории, о героических отцах нации, о славных сынах, рожденных для великих свершений в деле обретения казахским народом независимости и если она хоть в малой степени будет способствовать возрождению исторической правды духовному развитию народа, сочту поставленную перед собой цель достигнутой.
I. Сага о Казахском ханстве Заветы Керея и Жанибека
Мне, со своим не столь уж искушенным интеллектом, долго не хватало решимости ступить в малознакомую реку истории, таящую не исследованные еще глубины, водовороты и омуты… И тем не менее наступил, наконец, момент, когда я погрузился в чтение исторических хроник, листал толстенные талмуды серьезных исследователей нашего прошлого.
В поисках недостающего фактологического материала я обращался к легендам и мифам, ибо за неимением письменности наш народ фиксировал события в изустных преданиях. Постепенно вникая в суть проблемы формирования казахской государственности, думал, сопоставлял и анализировал…
Казахи как таковые появились еще в домонгольскую эпоху, о чем свидетельствуют, прежде всего, русские летописи, а также византийские и арабские источники. В конце XIV века казахи пришли из Заволжья и Причерноморья в низовья Волги и при распаде Золотой Орды обособились в отдельный удел-государство. Термин «государство» в применении к казахам того времени употреблен условно, государство еще предстояло создавать.
Год 1459 есть некий рубеж, за которым понятие «казахская государственность» уже звучит не столь абстрактно и начинает наполняться конкретными реалиями. Речь идет о Казахском ханстве, которое возглавляли ханы Керей и Жанибек.
Вообще, термин «казах» вначале нес смысл не столько этнический, сколько социальный. То был особый кочевой способ существования номадов, собирающихся временами в различных регионах Великой Степи. «Казакование» – образ жизни, вольница, с трудом поддающаяся обузданию властью. Да и сами ханы, сообразно обычаям времени, не гнушались разбоем, нападая на соседние, чуждые им племена, а порой в ночной сумятице грабили и собственные, впопыхах приняв их за чужие.
Любопытную мысль высказали исследователи Д. Ашимбаев и В. Хлюпин в книге «Казахстан: история власти. Опыт реконструкции» (Алматы, 2008): «Казахи», прежде чем стать этносом, сначала возникли как нация, в смысле политической общности населения, сплотившегося вокруг «казаковавших» ханов Керея и Жанибека. Их так и называли поначалу – «узбеки-казахи», т.е. кочующие отдельно от кочевников-«узбеков» Абулхаир-хана. Произошло это именно в 1459 году в результате коварных сверхусилий Абулхаира, «переигравшего» тогда самого себя.
«О казахах и казахском языке»
... (Поволжье, Астрахань, Сибирь, Казахстан). А теперь касательно казахского языка, казахов. Изначально, самоназвание казахов было не казахи, а qazaqtar, что на русском языке произносилось бы как казактар. Есть разные предположения ... где казахов больше миллиона, всего одна казахская школа. Это – Каракольская средняя школа в селе Керей в Алтае. Имея 100000 казахскую диаспору в Кыргызстане, казахи до ...
Следует заметить, что чингизид Абулхаир был достойным сыном своей эпохи. Стремление к абсолютной власти являлось для него альфой и омегой бытия. А состояло его бытие из бесконечного плетения интриг и козней, нескончаемых заговоров, в финале которых его противники непременно устранялись.
Разумеется, делал это он не собственными руками, а говорил с глазу на глаз палачу, что султан такой-то «плохо себя чувствует, ему надо помочь». После внезапной гибели занемогшего султана летела с плеч и голова палача. Оно и впрямь: к чему ненужные свидетели?..
Кочевников близлежащей степи Абулхаир держал в железном кулаке, взимая с них непомерную дань. А двух султанов-аргынов, троюродных братьев Керея и Жанибека, тоже чингизидов, честолюбивых и амбициозных, опекал особо, стараясь держать на коротком поводке. Братья были на редкость дружны. Абулхаир спал и видел, как столкнет их лбами.
Была в родстве этих трех людей одна тонкость, которая определяла особенности их отношений: и Абулхаир, и Керей, и Жанибек являлись потомками великого Джучи, но Абулхаир вел свое начало от младшего сына Джучи – Шейбана, а Керей с Жанибеком – от старшего – Орда-Ежена, стоявшего ко всему прочему у основания Ак-Орды. Таким образом, согласно степному закону о престолонаследии, ханом должен был быть не Абулхаир, а один из братьев – Керей. Честолюбие братьев не дремало, они лишь ждали удобного случая, чтобы сбросить с себя ярмо ненавистного Абулхаира и с полным на то основанием вернуть себе законный ханский титул.
Тревога в душе Абулхаира нарастала. На большом совете или курултае он искоса поглядывал на братьев. Керей высился неприступной скалой, его великовозрастный сын Бурундык, глыба из глыб, тяготясь собранием, осоловело клонился набок – оживал он лишь в предвкушении сечи. Жанибек внимательно наблюдал за происходящим, его глаза были, как омут. «Этот опаснее всех», – думал Абулхаир.
Однажды на большом приеме в ставке хана рядом с Жанибеком оказался его десятилетний сын Касым. В это время в ханскую юрту вошел любимый семилетний внук Абулхаира Мухаммед-Шейбани, один из наследников престола. Абулхаир погладил его по голове и вдруг перехватил взгляд Касыма. В нем было столько ненависти, что хану стало не по себе. «Да, этих надо убирать с пути побыстрее, всеми правдами и неправдами»,- решил он, однако до времени затаился, словно в засаде, готовясь к прыжку.
Братьям нежданно-негаданно подыграл Кобланды-батыр. Интеллект был не самой сильной стороной этого каракипчака. Он жил во власти инстинктов и страстей и в какой-то недобрый момент воспылал ненавистью к Акжол бию – мудрейшему и достойнейшему аргыну.
Акжол бий был ближайшим советником Абулхаира, но желание досадить ненавистным братьям-аргынам заставило властителя раздуть огонек ненависти в душе доверчивого каракипчака, и тот при первой же встрече с бием вдребезги разнес ему булавой голову, разнес до основания, так что на смертном одре у Акжол бия вместо головы торчал лишь верхний шейный позвонок.
Естественно, согласно степным законам оскорбленные аргыны потребовали сатисфакции, т.е. голову незадачливого батыра. Абулхаир попал можно сказать в безвыходную ситуацию. Пожертвовать батыром он не мог – кипчаки были одной из опор его ханской власти. Ну а братья с полным на то основанием в одночасье, за ночь, откочевавшие из ташкентской ставки Абулхаира в сторону Моголистана, избавились от смертельной опеки хана, развязав тем самым себе руки в борьбе за ханский титул.
ХРИСТИАНСКИЕ МОТИВЫ В РОМАНЕ Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ
... романе «Братья Карамазовы» диалектика соотношения «разум» и «сердце» углубляется на примере «бунта» Ивана Карамазова. Автор, подводя итоги своего анализа творчества Ф.М. Достоевский заключает, что «движение основных идей восточно-христианского аскетизма в ...
Наутро, выйдя из шатра, Абулхаир оцепенел от неожиданности. Вместо привычных и радующих его хищный глаз покорных кочевничьих юрт, разбросанных островками близ его ставки, он увидел полное запустение. Там, где еще вчера стояли юрты, виднелись лишь проплешины, курился одинокий дымок на месте бывшего очага, да кое-где возвышались кучи бытового мусора, которые лениво ревизовал утренний ветерок.
Вообще, такого рода внезапные откочевки, подальше от власти правителя, в те поры были в Дешт-и-Кипчак и Жетысу формой протеста и сопротивления. На этот раз его возглавили Керей и Жанибек. Они были хорошими стратегами, и все рассчитали очень точно. Народ Степи устал от грабежей и распрей. Люди хотели стабильной мирной жизни под крылом сильных и умных, рачительных владык, которые могли бы защитить своих поданных от разбоя.
Несомненно, братья-соправители, обладали определенной харизмой, кочевники верили им, тянулись к ним. Даже кипчаки, на которых так рассчитывал Абулхаир, откочевали вместе с Кереем и Жанибеком. К ним стекались все, кто пострадал от Абулхаир-хана, от распрей и самодурства других чингизидов. Вслед за главным караваном все шли и шли к ним аулы. Белая Орда становилась государством, но пока лишь государством на верблюдах – без земли и собственной столицы.
Братья-соправители понимали: Абулхаир не смирится с их демаршем, мечом и огнем накажет за непокорство. А расчет братьев был прост: укрыться на время под сенью тогда еще могущественного Моголистана, собраться с силами, выждать и нанести упреждающий удар. К тому же было ясно, что степному ханству не обойтись без присырдарьинских городов – Туркестана, Отрара, Сыгнака, Созака, Саурана, Узкента. Они имели на них все права: весь этот регион искони принадлежал джучидам старшей линии.
Кочевье двигалось к урочищу Алмалы, где находилась ставка Есен-Буги, правителя Моголистана. Вдали, словно царские ризы, сияли снега Заилийского Алатау. Лето было в своей зрелой поре, но солнце как бы щадило кочевье, живительный ветерок самал трогал гривы коней, оглаживал лица своей благодатной ладонью.
Керей и Жанибек, степенно беседуя, неспешно двигались бок о бок, стремя в стремя. Беседа эта началась давным-давно, еще в ранней юности братьев. Она была нескончаемой, стала жизненной необходимостью. Надо было осмыслить себя и свой народ в потоке времени. Надобно было знать: что делать сейчас, сегодня, чтобы завтра этот народ не канул в Лету… Народ хочет мира, но путь к нему пока лежал через войну…
Они прошли долиной Чу, вступили в Семиречье. А где-то далеко на Западе, в низовьях Едиля и вдоль Жаика, уже столетиями кочуют казахские аулы. Нужно дотянуться и до них, чтобы они почувствовали, что движутся в одном потоке со всем народом казахской Степи. Их тоже необходимо взять под свое крыло, ибо и там есть многоопытные и бывалые соседи, которые готовы прибрать к рукам удобные места кочевок казахов, да и самих казахов – простодушных и открытых миру детей Великой Степи…
Есен-Буга принял народ Керея и Жанибека с распростертыми объятиями. Еще бы! В авангарде 200-тысячного воинства двигалась многочисленная конница при пиках и саблях. Владыка Моголистана с готовностью уступил им западные окраины своих земель. Пусть себе кочуют на здоровье! А пики и сабли кочевников, готовые взметнуться по первому зову, это же неотразимый аргумент в давней тяжбе Моголистана с Китаем, с бандитствующими по соседству ойратами, с алчной сворой тимуридов – о, какой у них неукротимый аппетит!.. Тем более, сейчас, когда родной брат Жунус подбирается с их помощью к престолу Моголистана, страстно желая свалить с него Есен-Буга.
Эссе казахский поэт касым аманжолов
... Касым Аманжолов переводил стихи и поэмы Пушкина и Лермонтова, стихи Некрасова и Шевченко, Твардовского и Низами, Шота Руставели. В 1941 году вышел сборник стихов на казахском ... "Тюльпан" поэт задушевно рассказывает о радости победы жизни над смертью "…Но смотри, над выжженною степью среди щебня, ... никогда Касым". И пока народ читает его стихи, будет жить память о творце! Досанов С. : к 80-летию Касыма ...
Пройдет несколько лет, и непривычное до того словосочетание «узбеки-казахи» (весьма органичное до той поры, пока Абулхаир держал при себе этих необузданных аргынов и кипчаков) лишится неуместного приложения. Останется одно понятие – «казахи». А племена и царства, живущие окрест Степи, вдруг увидят народ, назвавшийся этим именем. Народ, с которым будет невозможно не считаться.
Все так, но этому будет предшествовать ряд драматичных событий, одним из которых стал поход Абулхаира к западным границам Моголистана. Силен был хан, и войско его превосходило по мощи тумены братьев-соправителей. Казахи были подобны судорожно сжатому кулаку. Такое потом не раз будет происходить в их истории, и не раз будут стоять они на краю погибели.
Близ урочища Алмалы хан отдал приказ о привале. Стояла осень. Летели на юг с тревожными и печальными криками журавли. Светлая ночь заткала небо холодными крупными звездами. Казахам предстояла смертельная сеча. И войско Абулхаира отдыхало перед битвой. Не спали разве что чуткие стражники у ханской палатки, но и они не смогли уберечь ханский шатер от беды.
Среди ночи явилась нежданная гостья, которой нипочем были их кинжалы и сабли. Когда звезда Шолпан неистово заблистала на утреннем горизонте, из ханского шатра послышался леденящий душу женский вой. То кричала в смертной тоске одна из любимых жен хана Рабиа-султан-бегим, дочь легендарного Улугбека. Хан занемог накануне (говорили: укус комара, лихорадка), отчасти поэтому и был отдан приказ о привале. А под утро Абулхаир взял да и помер.
За отсутствием главного действующего лица битва не состоялась. Вмешалось Провидение, Аллах за что-то «осерчал» на Абулхаира. Так это было или не так, но, как не без иронии заметил один из умнейших историков средневековья Мухаммед Хайдар Дулати, «мы рассказываем об этом так, а Аллах лучше знает». И потому за всеми уточнениями – туда, в самую высокую инстанцию. Мы же здесь, по мере сил, даем свое видение того, что было и как могло быть…
Смерть Абулхаира вызвало вполне понятное замешательство у шейбанидов (самая влиятельная фракция среди чингизидов) – его наследников. Для казахов это была лишь краткая передышка. Предстояла долгая война с потомками Абулхаира за присырдарьинские города, которая растянулась на годы и годы. Керей к тому времени ушел из жизни, его прах покоился в усыпальнице степных владык у горы Хантау. Казахи подняли на белой кошме и обмыли молоком сорока белых кобылиц Жанибека.
В недолгий период затишья, оставив города на попечение сыновей, Жанибек сделает марш-бросок на северо-запад, к берегам Едиля и Жаика, сумеет помочь тамошним казахским племенам избавиться, хотя бы на время, от притязаний башкир, крымских и волжских татар. Казахи Едиля и Жаика признают над собой его ханскую власть. Хотя… уже тогда давало о себе знать то, что не всем сородичам была по нутру консолидация казахов в Степи. В душе каждый султан мнил себя ханом.
Жанибек был достаточно последовательным. Крикунам он готов был окоротить язык – отсечь его вместе с головой. А у тех, кто проявлял непримиримость к единению, сжигал юрты. Но эти, пожалуй, слишком уж крутые меры, были вполне в духе того времени.
Сочинение 550 лет казахскому ханству
... Казахское ханство достигло в первой четверти шестнадцатого века при Касым-хане (тысяча пятьсот одиннадцатый –тысяча пятьсот восемнадцатый годы), когда его границы расширились до реки Яик (Урал) на ... -казахов, отважного воина, одного из основателей Казахского ханства. Его имя всегда упоминается рядом с именем Керей-хана. Из источников можно сделать вывод, что Жанибек хан пережил Керей-хана, ...
Вообще же, в памяти народа Жанибек остался правителем мудрым и никак не жестоким. Он заложил основы демократии и своего рода парламентаризма. Все важные вопросы он решал на советах старшин и биев – большом и малом. Подобные советы были и у Абулхаира, но они выполняли скорее декоративную функцию, а приличные люди в этих советах как-то очень быстро перевелись. Жанибек помнил об этом. Ему не нужна была фикция. Сборище подхалимов и подпевал в совете его не устраивало. Он хотел, чтобы представители народа непосредственно участвовали в решении государственных дел.
Существование государства уже в зачаточном состоянии требовало принятия порою жестких и непопулярных мер. Нужна была более или менее регулярная армия, желательно более, чем менее. А на что ее прикажете содержать? Налоги – жесткая необходимость, но налоги, как нетрудно догадаться, народ издревле платить не любил.
Мирные паузы длились порою по нескольку лет. Боевые всадники благополучно возвращались под родной шанырак. Предполагалось, что в случае необходимости их можно будет быстро собрать в ханский кулак, чтобы дать отпор рыскающим во множестве по Степи шакалам-разорителям. Но как раз при надобности собрать воедино это воинство было непростой задачей. Годы мира, как это ни прискорбно, расслабляли народ, порождали беспечность. И, быть может, главная заслуга Жанибека в том-то и состояла, что он впервые в истории Степи сумел внушить народу, что интересы государства и нации превыше личных.
Мы не знаем, где и как окончились дни Жанибека. Превратности судьбы бывают странными. Источники свидетельствуют, что он какое-то время был правителем одного из городов в Крыму. Потом неким образом попал к царю Московии Василию, а умер в городе Ковно. В конце концов, все это представляется не столь уж важным в свете того, как много сделал хан Жанибек для Степи.
А вот с его преемником, старшим сыном Керея Бурундыком все было куда сложнее. Время его правления – череда нескончаемых войн. Человек он был физически сильный, упоение битвой – его стихия. На врага он кидался с яростной безрассудностью, увлекая за собой свою гвардию. Но с такою же безрассудностью и покидал поле боя, когда ему грозила смертельная опасность, предоставляя гвардии самостоятельно выпутываться из «заварушки».
Жанибек был стратегом и дипломатом, о Бурундыке сказать такое просто невозможно. До этого мы обмолвились, вспомнив одного из легендарных батыров, что интеллект не был сильной стороной его натуры. Батыру, ладно, многое простится, он может жить по принципу: «Сила есть, ума не надо». Но хану следовало быть умнее. Отчасти, в общем-то, и шли безрассудные войны, поскольку вел их безрассудный хан. И хотя стратегия на завоевание присырдарьинских городов и закрепление в них казахов была задана Жанибеком, и Бурундык строго следовал ей, но, право, многих перекосов и нелепостей его подданным удалось бы избежать, будь хан осмотрительнее и умнее. Согласно хроникам, он правил 31 год – с 1480 по 1511-й. Диву даешься, как народ столь долгое время терпел его ханство.
Истины ради скажем, что многие перекосы ему помогал устранять султан Касым, сын Жанибека. От своего отца он унаследовал его таланты и был мощным противовесом Бурундыку. Постоянно вступая с ним в негласную конфронтацию, удерживал его от необдуманных шагов. Опять же, истины ради, надо сказать, что Бурундык выиграл ряд крупных сражений с шейбанидами, потомками, как уже говорилось, Абулхаира. Например, битву на перевале Согундык, что в горах Каратау, где численность шейбанидов «выходила за пределы исчисления», а противостояло им 50-тысячное войско казахов, в котором 30 тысяч составляло ополчение Джаныш султана и с десяток тысяч – Касыма. В общем, легко загребать жар чужими руками.
«Казахское ханство»
... им признание. Просмотр содержимого документа «Сочинение "Казахское ханство"» Казахское ханство - наша история Каждый человек ... Касым-хане ханство достигло наивысшего расцвета. Все подчинялись принятому тогда кодексу законов, известного как «?асым ханны? ?ас?а жолы» (Светлый путь хана Касыма), ... казахское ханство началось с давних времён. Об этом предельно ясно отметил глава государства. «Керей и Жанибек ...
В силу своих полководческих завихрений и скудости ума Бурундык пошел на сближение с заклятыми врагами – шейбанидами, выдав замуж трех дочерей за шейбанидских султанов. Следствием его сверхнедальновидной дипломатии стало то, что Южный Казахстан был раздроблен, растерзан. Бурундык остался с городами Сыгнак, Сауран и Созак, шейбаниды «отхватили» Отрар, Туркестан, Акрук и Узкент. А моголы «урвали» Ташкент и Сайрам. Народ не простил этого Бурундыку. Он был лишен ханского титула, изгнан и умер в Самарканде.
Впрочем, еще при жизни Бурундыка авторитет Касыма, сына Жанибека, был в народе непререкаем. И, естественно, став ханом, он продолжил то, что было начато его отцом. Хан Касым был осмотрителен и расчетлив и, конечно, он мешал шейбанидам – они постоянно чувствовали угрозу со стороны кочевников. Оттого-то и важны им были присырдарьинские города в качестве надежного барьера и серьезной преграды для степняков. А Касыму эти города нужны были как опора его власти над Степью и защита от посягательств на нее. Естественно, он вынужден был искать союзников и находил их в лице моголов и мангытов.
Горя желанием раз и навсегда разделаться с казахами, правитель Мавераннахра Мухаммед Шейбани-хан предпринял поход на улус Касым-хана, находившийся в предгорьях Улытау. Когда он дошел до Сыгнака, принадлежавшего казахам, в нем взыграли хищнические инстинкты, и на подступах к городу он разбил свою ставку, желая одной стрелой поразить двух зайцев.
Сам он там и остался, прикидывая, как половчее захватить Сыгнак, а основную часть своего воинства направил дальше. Узбеки напали на ставку Касыма в предгорьях Улытау, и он, видя явное численное превосходство врага, аккуратно отступил, даровав нападавшим иллюзию победы.
Что делают победители? Пируют день-другой. И в разгар пирушки на них обрушивается небольшой мобильный отряд, посланный Касым-ханом, чтобы разведать обстановку. Узбеки в панике бегут, Касым-хан их преследует, не давая опомниться. Волна паники достигает Шейбани-хана, и он, не в силах противостоять ей, вынужден спешно убираться подобру-поздорову назад, в свой Мавераннахр.
На него, кстати, с юга наседал основатель новоперсидского государства Иран шах Исмаил, который, собственно, сыграл роковую роль и в судьбе Шейбани-хана, доведя его до погибели, и в судьбе подвластного ему Мавераннахра, развалив его на два ханства и лишив былого могущества. А пока там шла битва, Касым-хан завладел самым южным городом присырдарьи – Сайрамом, сделав все возможное для укрепления своей власти на юге Степи.
Трудно сейчас представить, какие страсти кипели в те поры на юго-восточной границе Степи. Гибли, казалось, несокрушимые ханства, возникали новые государства, эпоха перекраивала границы Средней Азии, а Казахское ханство, между тем, набирало силу. После прихода к власти Касыма оно какое-то время называлось Касымским ханством, что лишь подтверждает, что Касым-хан окончательно утвердил свое господство над бескрайними просторами Казахии.
Красноречие казахского народа
... казахского музыкального искусства. Видным деятелем казахской инструментальной музыки явился Даулеткерей Шигайулы. Сын известного султана Шигая (опекун хана ... являлись своеобразным экзаменом в ораторском искусстве. Победа приносила славу, ... ханства против России. Своими песнями Махамбет призывал народ к борьбе против колониальных и ханских властей. ... половины XIX в. в казахской степи жили и творили поэты ...
Численность населения Казахского ханства превысила миллион человек. Старые друзья-недруги и новоявленные правители вынуждены были считаться с державой, появившейся по соседству. Казахи как особая этническая общность стали известны Западной Европе. Кстати, первым крупным государством, установившим дипломатические связи с Казахским ханством, была Московская Русь. Произошло это при Касым-хане и князе Василии III.
Молва приписывает Касыму создание Свода законов «Қасым ханның Қасқа жолы» («Чистая дорога хана Касыма»).
Но законы эти не были записаны и до нас не дошли.
Взглянуть бы, хоть краем глаза, на этого незаурядного человека. Говорят, был он ярым лошадником. Значит, был истинный степняк и кочевник. Вне сомнения его полководческий дар. В бою он проявлял отвагу, умел вести за собой людей.
Он был из категории тех правителей, кого называют «государственниками». И, безусловно, обладал сильной харизмой: объединить под своим началом миллион (!) людей – это не удавалось еще ни одному, кроме Касым-хана, казахскому хану. Он был верным последователем Керея и Жанибека. А их главные заветы – прирост территорий, укрепление внешних границ, внутреннее единение – предопределили вектор движения Казахского ханства на 350 лет вперед.
Точка невозврата или отсчет для нового взлета?
А дальше, по закону маятника, события, достигнув предельно низкой точки, которая казалась точкой невозврата, с неизбежностью стали набирать высоту. И это вызвало появление на авансцене истории таких пассионариев, как Хакназар-хан, Шыгай-хан, Тауекел-хан и, наконец, хан Есим.
Здесь надо сделать оговорку: Керей и Жанибек закрепили в жизни Степи, а еще конкретнее – в жизни казахов, династийный принцип передачи власти. Собственно, и главный их оппонент – шейбанид Абулхаир, и Керей с Жанибеком были чингизидами. Но все последующие правители в Казахском ханстве – прямые потомки Керея и Жанибека.
После катастрофы в Сан-Таше Казахскому ханству предстояло восстать из руин. Стать «прорабом» восстановления полуразрушенного здания государственности, причем, чуть ли не с нулевого цикла, выпало на долю Хакназар-хана, сына Касым-хана, внука Жанибека. Уму непостижимо! Хакназар правил Казахским ханством 42 года, с 1538-го по 1580-й. Эпоха была крайне сложной (О, Аллах! Когда же эпохи бывают простыми?!)
Шли непрерывные войны и на юго-востоке, и на северо-западе. Доживала последние дни Золотая Орда. Иван Грозный «подверстал» к Московии вначале Казань, потом – Астрахань. Не на жизнь, а на смерть с ним рубились крымские татары. Безуспешно пыталась ускользнуть из объятий Москвы Ногайская Орда. К тому же в этих приволжских ханствах шли междоусобные распри. Хакназар, будучи от природы смекалистым, а попросту – хитрым, сумел из этого извлечь для себя максимальную выгоду.
Проведя ряд удачных военных кампаний, он расширил пределы Казахского ханства до междуречья Волги и Урала, прихватив ряд башкирских земель – не все башкиры согласились идти в подданство к московскому царю. Их охотно принял под свое крыло Хакназар. Попутно он разгромил чагатайское войско, вступил в схватку с сибирским ханом-шейбанидом Кучумом. Хакназар также начал кампанию против ногайцев с целью завладеть низовьями Урала и Волги. На юге он держал в постоянном напряжении Ташкент.
Казахская литература и музыкальное искусство в XVIII начале XX веков
... чтобы поднять на борьбу казахов Бокеевского ханства. В 1846 году по приказу полковника Айчувакова Махамбет был схвачен и зверски убит. Поэзия Махамбета подняла казахскую литературу на новую ступень. ... бытовые обрядовые песни. Основной темой исторических песен XVIII века явилась борьба казахов против джунгар. Народ увековечил события 1723 года – Года великого бедствия казахского народа в песне – ...
Пришлось выяснять отношения и с могущественным Моголистаном, который пытался вытеснить казахов из своих степей. Был наголову разгромлен давний обидчик казахов и киргизов Абдурашид-хан.
Хакназар вернул Казахскому ханству утраченные земли и присоединил к ним новые территории. Важно и то, что он вернул казахам, пусть даже не веру в былое могущество, но хотя бы веру в самих себя.
В одном из сражений Хакназар погиб. Его преемником стал – всего на два года (!) – престарелый, но многоопытный военачальник Шыгай-хан, один из внуков Жанибека. Заняв ханский престол, он решил, быть может, одну, но очень важную для казахов проблему – как говорится, «свернул шею» давнему и непримиримому врагу – шейбаниду Баба султану. Именно от рук Баба султана погибли Хакназар и два его сына.
Шыгай-хан дал клятву: отомстить! Он понимает, что в одиночку ему не одолеть Баба султана и бухарского эмира Абдуллу. Поэтому, будучи опытным политиком, Шыгай-хан склоняет Абдуллу на свою сторону, причем, даже соглашается на время стать его вассалом. И при благосклонном нейтралитете Абдуллы в июле 1582 года под Туркестаном дает Баба султану последний решительный бой. Баба султан бежит с остатками своей гвардии в Сары-Арку, где его ждет бесславная гибель.
А Шыгай-хан, которому тогда было уже восемьдесят лет, напоследок удивил и современников, и потомков. Его миссия была выполнена. Он принял решение оставить трон. Остаток дней провел в служении Аллаху.
В памяти народной остался он и как чадолюбивый отец. Три жены одарили его многочисленными сыновьями. Они своими ратными и мирными делами верой и правдой служили казахскому народу. И среди них – Тауекел-хан, Есим-хан, Ондан султан, который, кстати, был предком Алихана Букейханова.
К числу особых заслуг Шыгай-хана отнесем то, что он вырастил сыновей, достойных ханского звания. Тауекеля, ставшего ханом казахов после смерти отца, называли «бахадуром», а это высшее признание воинской доблести.
При хане Хакназаре Шыгай был одним из опытнейших военачальников и дипломатов. А потому науку войны и дипломатии Тауекел постигал рядом с отцом с юношеских лет. Он шел в бой первым, возглавлял отряды на самых рисковых и ответственных участках военных кампаний.
Он пытливо вникал и во все тонкости межгосударственных дел Хакназара, стараясь разгадать планы потенциального противника; изучал политическое устройство соседних ханств и султанатов. К тому времени, когда его подняли на белой кошме, он был уже опытным политиком и военным стратегом.
И при Тауекеле камнем преткновения были все те же присырдарьинские города. Чтобы овладеть ими, Тауекел направлением главного удара делает Ташкент и Самарканд. Не будем вникать во все перипетии этой столетней войны. Тем более что Тауекелю приходилось преодолевать и внутренние противоречия в Казахском ханстве: сыновья Хакназара – султаны Мунгатай и Дин-Мухаммад – тоже претендовали на ханский престол, расшатывая власть изнутри. Шли непростые переговоры с правителем Московского государства царем Федором, который был не прочь заключить военный союз с Казахским ханством, определив Тауекелю роль вассала. Это устраивало Московию, но не устраивало Тауекеля.
Дипломатические переговоры забуксовали, но торгово-экономические отношения оживились, караванная торговля обрела новый импульс. Налаживаются отношения с Моголистаном, причем, настолько тесные, что Тауекелю в какой-то момент принадлежит решающее слово по поводу того, кто там воцарится на престоле. На этот факт обратим особое внимание: Тауекел, как сказали бы сейчас, умел создавать в сопредельных странах свою «пятую колонну» среди местной знати и простолюдинов, что позволяло исподволь лоббировать интересы Казахского ханства.
Несмотря на яростное сопротивление шейбанидов, он одержал над ними целый ряд побед. В состав Казахского ханства на двести лет вошел Ташкент, Фергана с Туркестаном на какое-то время тоже стали частью территорий Казахского ханства. К сожалению, в одной из схваток близ Бухары Тауекел-хан был смертельно ранен…
Благодаря усилиям Тауекел-хана границы ханства раздвинулись, стали стабильными, и земля казахов вновь обрела свою былую мощь. А ведь прошло лишь немногим более полувека со дня Сан-Ташского сражения, когда окружающие народы и властители констатировали окончательное, по их мнению, исчезновение казахов с просторов Великой Степи.
Сказание о Есим-хане, или Шекспировские страсти в казахской Степи
Поражаюсь, как наши драматурги «проморгали» этот исторический сюжет. Он словно выкроен по лекалам шекспировских трагедий, но из отечественного материала.
Начнем с того, что Есим-хан, брат Тауекеля, сын Шыгай-хана, согласно скудным хроникам и народной молве, один из выдающихся государственников на рубеже XVI – XVII столетий. Собственно, именно этим он интересен нам в первую очередь. Ему словно на роду было написано выполнить предначертанные самой историей заветы своих пращуров Керея и Жанибека.
Сведя почти на нет внешние угрозы, Есим-хан сумел добиться единения нации. Причем, по странному стечению обстоятельств, именно ему невероятными усилиями воли, ума, терпения и мужества пришлось преодолевать внутренний раскол в ханстве, усмирять неистовые распри, развернувшиеся в борьбе за ханский трон, который он занял по праву престолонаследия.
История все расставляет по своим местам. Враги Есим-хана остались в памяти веков постольку, поскольку были его врагами. Он же был сам по себе масштабной фигурой, и ханский трон представлял для него интерес лишь как отличная возможность улучшить дела в государстве.
Для тех, кто этот трон из-под него вышибал (и добился-таки своего на какое-то время!) власть была самоцелью, предметом тщеславия и, в общем-то, возможностью для проявления своих самых низменных страстей. Это были типичная узурпация власти, череда предательств, подлые удары в спину и беспринципность, возведенная на уровень принципа.
Такие люди в преданиях народа не остаются, о них не слагают легенд. Зато до наших времен дошло «Сказание о Есим-хане» поэта-сказителя Жиембета Бортагашулы, бия и воина-батыра Младшего жуза. А за полководческий талант, храбрость и личное мужество, проявленное в боях, молва нарекла его «Еңсегей бойлы Ер Есім» – «Мужественный Есим».
Добавим к этой характеристике, что личная репутация была у него на втором плане, он мог ею пренебречь в интересах общего дела. Это был гибкий политик, умевший идти на компромисс, выжидать удобные моменты, чтобы нанести внезапный удар. В общем, здесь вновь хочется помянуть добрым словом Шыгай-хана, сумевшего то ли воспитать в сыновьях, то ли передать им на генетическом уровне способности и таланты, столь нужные на государственном поприще.
Да, Есим-хан был в свой час поднят на белой кошме. Но стали обнаруживаться самозванцы. Одного из них удалось устранить достаточно быстро, однако следом появился второй – Турсун-хан, правивший в Ташкенте и тоже объявивший себя главным ханом Казахского ханства. Он якобы был братом Есима, но именно – якобы. Источники называют его сыном Джалим султана (тоже неизвестного происхождения).
Турсун-хан нуждался в легитимном признании его ханом, как того требовали «степные законы», а с легитимностью Турсуна было много сложнее. Правда, его поддержали аштарханиды, бухарские ханы. С ними, заинтересованными в ослаблении Казахии, все было ясно. Им покоя не давало то, что Казахское ханство завладело присырдарьинскими городами, и, естественно, борьба за их обладание вспыхнула с новой силой.
Потирала руки и оппозиция из числа «обиженных» султанов. Но не все понятно в поведении самого Есим-хана. Кое-кто из исследователей склонен обвинять его в непоследовательности и нерешительности. Там, где надо было действительно применить силу, он зачем-то затевал с непокорными султанами долгие и унизительные переговоры.
Есим-хан надолго исчезает в Моголистане, активно участвует там в политических играх, пытаясь в то же время противостоять зародившемуся государству джунгар, точивших зубы на казахские земли.
Между тем в самом Казахском ханстве, в его общественно-политическом мироустройстве назрел целый ряд проблем, которые требовали незамедлительного решения. Но для этого нужен был действительно государственный ум, каковым Турсун обладал в малой степени. Тем не менее, он считает себя всесильным владыкой и, нарушив соглашение с Бухарой, устраивает на нее набеги.
Начинается затяжная война. Что характерно: стоило воюющим сторонам достичь мирного соглашения, как его тут же вероломно нарушал Турсун. В отличие от Есима, считавшего, что многие межгосударственные споры надо решать дипломатическим путем, Турсун, как и большинство восточных политиков того времени, главную ставку делал на силовое решение проблем.
Удивительно, но Есим-хан, сумев однажды объединить силы (с кем бы вы думали?) с Турсуном, совершил удачный поход на Андижан. Там уже намечалось некое подобие альянса, однако Турсун оказался верен своей шакальей натуре. И когда Есим отправился усмирять ойратов, участивших набеги на Казахское ханство, Турсун вероломно напал на Туркестан, где находилась ставка Есима, устроил резню, захватил в заложники детей и жен Есима. Вот этого Есим простить ему уже не мог.
Турсун кинулся искать союзников среди казахских султанов, но, по-видимому, у каждого из них многое накопилось по счетам к Турсуну. Псевдохана зарезали свои же приближенные. Народ шептался, что это кара небесная за его бесчисленные прегрешения. Ну чем не шекспировские страсти? Тем более что все это совпадает с годами жизни великого английского драматурга, и именно на эти годы приходится пик его творчества.
Жаль, не дотянулся он до Шелкового пути и ограничился лишь Италией и Датским королевством, а то, глядишь, появилась бы в мировой драматургии трагедия из жизни Степи, равновеликая «Ричарду III», «Королю Лиру» и «Макбету». Тут есть над чем поразмышлять.
Дальше происходит невиданное в истории Казахского ханства. Как пишет в своем исследовании Ерлан Карин: «Есим, несмотря на то, что когда-то был отрешен от верховной власти и изгнан за пределы государства, все же смог вернуться на политический Олимп», его вновь провозглашают ханом. Это еще раз подтверждает, по мнению исследователя, «некоторые особенности функционирования власти в казахском обществе». ( «Хан Есим: в лабиринтах власти». Из книги «Первые лица государства: политические портреты». Алматы, 1998).
И вновь о драматургии. Акт второй или даже третий. Свалив с престола самозванца и вновь заняв престол на законных основаниях, Есим-хан устраивает грандиозную резню тех, кто был на стороне Турсуна. И в первую очередь тех, кто принадлежит к роду катаган, так как именно они оказали наибольшую поддержку узурпатору.
О народ шептался в страхе: подумать только – уничтожить целый род по велению одного человека, пусть даже это всесильный хан! Что это? Злодеяние? Акт возмездия? Или государственная необходимость, дабы это послужило подданным уроком впредь? Так что белые одежды хана Есима обагрены невинной кровью. Не выйдет одними радужными красками начертать его портрет.
Конечно, мы даем оценку деяниям ханов с нравственных позиций новейшего времени, разумеется, в большей степени отвечающего принципам гуманизма. Средневековье имело несколько иные установки. Быть может, оценивая прошлое, следует учитывать их.
И все-таки Есим-хан не зря назван великим государственником. Итогом его пребывания у власти стало коренное реформирование политической системы Казахского ханства. Главенство закрытой элиты – торе – заменялось главенством элиты открытого типа – биев и старшин, которые ограничили политические права чингизидов. Зато шире стали права общин и их руководителей. Все это было закреплено в своеобразной Конституции – «Eciм ханның ескі жолы» («Древний путь Есим-хана»), она была принята как дополнение к кодексу Касым-хана. В ней четко определялись полномочия хана, биев, а также их взаимные обязанности и права.
Высшей законодательной властью по-прежнему оставался Маслихат, в состав которого входили представители казахских общин и наиболее влиятельные султаны. Маслихат собирался раз в год, как правило, осенью – в Улытау, Туркестане или под Ташкентом.
Изменился принцип выбора хана. Казахи перешли к наследованию ханского звания, и подобная практика существовала вплоть до начала XVIII века. Вместо улусной системы в начале XVII века была введена жузовая, когда все казахские земли были разделены между тремя хозяйственно-территориальными объединениями – жузами. Во главе жузов стояли бии, руководители наиболее сильных и многочисленных групп общин. По существу вся власть находилась в их руках. И все это состоялось благодаря усилиям одного человека – хана Есима.
Главной целью Есим-хана было построение единого государства с централизованной формой правления. А основой основ – главенство закона и законопослушание. Впоследствии его «конституция» станет краеугольным камнем для «Семи уложений» хана Тауке. Таким образом, Есим-хан внес бесценный вклад в дальнейшее развитие государственности казахов, в правовую систему общества, в единение всех политических сил.
История не знает сослагательного наклонения, или От какого наследия мы хотим отказаться
Пристальное вглядывание в эти лица, озаренные светом минувших эпох, в эти фигуры на авансцене истории, в эти характеры, способные на головокружительные взлеты духа, но вместе с тем подверженные слабостям и страстям; есть попытка понять, что двигало их поступками в роковые для страны и народа часы. Невольный восторг, испытываемый при соприкосновении с далеким прошлым Степи, не заглушает тревоги, рождающейся в душе, которая непредумышленно ведет к горестным умозаключениям.
Приходит умный хан в казахскую Степь, усмиряет межродовые распри, добивается единения нации, чтобы дать отпор недругам, принимает новые долгожданные законы, и народы окрест смотрят с опаской и уважением на обретающее мощь Казахское ханство.
Но стоит этому правителю уйти в мир иной, как распри разгораются с новою силой, каждый султан мнит себя ханом, а само ханство порою «скукоживается» до немыслимых еще вчера пределов, и завидущие руки соседних владык стремятся «урвать кусок пожирнее» от казахской земли. И каждому вновь поднятому на белой кошме хану приходится все начинать как бы с нуля.
Нужны десятилетия, нужны упорство, терпение, мужество порою целой череды сменяющих друг друга на ханском троне владык, чтобы усмирить сепаратистские страсти внутри ханства, привести в чувство зарвавшихся султанов, вновь сделать самоочевидной мысль, что спасение от всеобщих бед – в единении, лишь с его помощью можно умерить аппетиты врагов, в кольце которых во все времена была казахская Степь.
Мы воздаем должное заслугам Жангир-хана, пришедшего на смену Есиму. Мы восхищаемся его полководческим даром. Но, давайте вспомним, скольких нервов стоили ему «обиженные» султаны и бии, сколько взлетов и падений было у этого незаурядного правителя, казалось бы, уже признанного всей Степью верховным ханом. Ведь и его, как в свое время Есима, отрешали от власти. О, сколько сил он затратил, к каким ухищрениям приходилось ему прибегать, чтобы снова вернуться во власть.
Он тратил силы и время на эти «подковерные» игры, а между тем наседали джунгары. В 1643 году 50 тысяч джунгар в очередной раз вторглись в казахские пределы. Они завладели частью земель в южных и юго-восточных отрогах Тянь-Шаня.
В анналы истории вошел подвиг Жангира, который с горсткой воинов в 600 человек дал сокрушительный отпор агрессору, вопреки тому, что джунгары были в подавляющем большинстве. Жангир сумел переиграть врага по всем статьям. Во-первых, он направил ко двору джунгарского правителя вестника, чтобы оттянуть время и подготовиться к встрече с джунгарским воинством; во-вторых, сумел навязать им и место боя, и свою тактику его ведения. Место для схватки он выбрал в горной теснине близ реки Ор. Свой отряд разделил надвое. Вырыв окопы, 300 человек в прямом смысле слова окопались. Случай небывалый для степняков, воюющих верхом на лошадях.
Перед входом в ущелье, где укрылась часть дружины, по приказу Жангира выкопали глубокий ров, который обнесли высоким валом. Сам же он с оставшимися в его распоряжении всадниками укрылся за горою. Джунгары, естественно, действовали «нахрапом», но конница развернуться не могла и понесла неисчислимые потери. Ей бы, как говорится, «взад пятки», но тут Жангир ударил с тыла, чего джунгары никак не ожидали. Они потеряли в этой схватке до 10 тысяч человек. В ходе исторической битвы при Орбулаке в полной мере проявился полководческий гений Жангира.
Слава победителю? Так-то оно так, но зададимся простым вопросом: почему хан Жангир в этот опасный для страны час сумел набрать с необъятных степных просторов ополчение всего в 600 человек? А не позор ли это для казахской Степи? Увы, султанов, мягко говоря, мало интересовала судьба ханства. Каждый из них был озабочен спасением собственной шкуры, каждый тешил свои непомерные амбиции.
После смерти Есим-хана понадобилось полвека безвременья, чтобы в казахской Степи вновь появился равновеликий ему человек. То был Тауке-хан, внук Есима. Историки единодушны: время его ханствования – это «золотой век прекращения губительных междоусобиц, век относительного господства законов, развития экономики и процветания торговли».
Говоря о мудрости Тауке-хана, историки сравнивают его с библейским Соломоном и легендарным спартанским законодателем Ликургом. Спокойных границ эпоха ему не даровала: вконец распоясались джунгары, с аштарханидами шла ожесточенная схватка за города Туркестана, являвшиеся пунктами стратегического значения.
Джунгары вытесняли казахов с их кочевий, что вело к борьбе за пастбища среди самих султанов. Возникающие междоусобицы, как пишут известные казахстанские историки С. Кляшторный и Т. Султанов, «создавали предпосылки и условия для нарушения традиционного обычая, права и вели к подрыву норм общественной и государственной жизни».
И вот в этих условиях «раздрая» и непрекращающейся войны Тауке-хан ухитряется не только вести сложную дипломатию и проводить боевые операции, но и выступать с законодательными инициативами, реформируя весь уклад жизни казахской Степи.
Словно предвидя грядущее разделение ханства на жузы, Тауке-хан упорядочивает деятельность биев и дает им новые властные полномочия. Бийские советы создаются на всех уровнях, что приближает власть к народу. Он, быть может, впервые в истории Казахского ханства сумел упорядочить племенные и родовые отношения.
Собрав на Куль-Тобе биев трех жузов, а среди них Толе би, Казыбек би, Айтеке би, он разработал Свод законов «Жеті Жарғы», в котором содержались нормы уголовного, административного и гражданского права. Ведя затяжную войну с джунгарами и понимая, что в одиночку их не одолеть, Тауке-хан ищет союзников и решает идти на сближение с Россией.
Вот что пишет о нем русский чиновник А.И. Левшин: «При имени Тауке сердце казаха наполняется благоговением и признательностью. Это Ликург, Дракон орд казачьих. Он успокоил их после гибельных междоусобий, он остановил их кровопролития, продолжавшиеся несколько лет, от распрей одних племен с другими, он убедил всех умом и справедливостью повиноваться себе; он соединил слабые роды».
Оно и впрямь, в эпоху Тауке-хана среди казахов установилось уважение к силе законов. Но именно в эпоху Тауке-хана. Ушел он с ханского престола, и смута возродилась с новой силой.
фото и текст:
———————————————————————————
по теме:
- Книга издана в Доме печати «Эдельвейс», тиражом 2000 экземпляров.
- Книга исторических эссе “Великое кочевье” (“Улы кош”) Бигельды Габдуллина переведена на казахский язык. Автором художественного перевода является известный писатель Мынжан Байжани. Казахский вариант издается Mereke baspasy.
- Желающие приобрести ее могут сделать предварительный заказ, написав по адресу: [email protected]
- Книгу на казахском языке можно скачать на сайте
