Гипотеза. В конце двадцатого века, который является частью постхристианской эпохи, писатели, выбирающие образ Христа в качестве одного из доминирующих для художественного описания в своих произведениях, могут писать в двух направлениях. Есть писатели, которые придерживаются канонического толкования Священного Писания — и, как правило, имеют определенную конфессиональную принадлежность и известны своими апологетическими рассуждениями на темы веры, христианства и церкви. И есть те, кто их критически переосмысливает — и, как правило, занимают атеистические или агностические позиции, либо их религиозность явно носит внекклезиальный и неконфессиональный характер.
Мы можем разделить литературу второй половины двадцатого века о Христе на две литературные традиции. Первая — это церковная литература, в которую мы включаем книги, брошюры, газетные очерки и колонки, где мнение духовенства формирует традиционный для читателя образ Христа. Второй — повествование, где четко прослеживается отношение автора к избранному главному герою: автор трактует историю жизни Христа по-своему, взяв за основу одно из Евангелий и отказавшись от канонов церкви.
В этой работе мы объясним, как выглядят разные трактовки жизни Христа разными авторами, чем они похожи и чем отличаются, а также раскроем общую концепцию развития образа Христа в современной литературе.
Актуальность данного исследования обусловлена наличием разногласий по поводу популярности среди авторов двадцатого века использования образа Христа в художественной литературе. Интерес к этой теме даже спустя почти два тысячелетия не угас, а серьезно трансформировался.
Чтобы охарактеризовать степень развития темы, мы выделили разные группы источников.
Первая группа источников посвящена постхристианской эре (К.Рашке, М.Тейлор, Ж.Деррида).
Вторую группу составляют работы, посвященные распространению термина «Евангелие» и анализу Евангелия как источника «вечного образа» Христа для писателей, художников и представителей других творческих профессий. (И.Нусинов, П.Лопухин, А.Мень, А.Конт-Спонвиль).
В третью группу источников входят произведения об образе Христа в художественной литературе до второй половины ХХ века. (Н.Бирюзова, А.Татаринов, Е.Мелетинский).
Серебряный век в русской литературе
... опыт европейской и мировой литературы, теснейшим образом связана с русским фольклором, с его песнями, плачами, сказаниями и частушками. Однако, иногда говорят, что “серебряный век” – явление западническое. ... серебряного века (И. Северянин, В. Хлебников) СИМВОЛИЗМ Русский символизм как литературное направление сложился на рубеже Х1Х и ХХ вв. Теоретические, философские и эстетические корни и источники ...
Несмотря на достаточно высокую степень разработанности отдельных направлений исследования (образ Христа в художественной литературе, мировая литература 20-го века), в таком сочетании тема рассматривается впервые, и её степень разработанности представляется невысокой. Связь между религиозностью автора и литературным направлением, которое он выбрал для написания своего рассказа в евангельской интерпретации, не раскрыта.
В этой работе мы проанализируем художественные произведения о Христе, опубликованные во второй половине ХХ века. Нас интересует вымышленная проза разных стран, где Иисус — главный герой или один из главных героев. Мы не рассматриваем историческую прозу, так как её авторы не дают столь видимую оценку образу Христа (а чаще вообще не дают оценку), как авторы художественной литературы. Мы проанализируем тексты: роман Аркадия и Бориса Стругацких «Отягощённые злом, или Сорок лет спустя», рассказ Юрия Нагибина «Любимый ученик», роман Джона Ирвинга «Молитва об Оуэне Мини», роман Никоса Казандзакиса «Последнее искушение Христа», роман Владимира Тендрякова «Покушение на миражи», роман Чингиза Айтматова «Плаха», роман Жозе Сарамаго «Евангелие от Иисуса», роман Энтони Бёрджесса «Человек из Назарета». христос евангелие реализм стругацкий
Мы будем считать вторую половину ХХ века наименее изученным периодом возникновения литературных «апокрифов».
География нашего исследования охватывает все страны, где в этот период писалась мнимая проза о Христе: СССР, Америка, Греция, Португалия, Англия.
Мы поставили себе задачи:
1) Выявить предпосылки возникновения образа Христа в художественной литературе;
2) Обозначить основные этапы эволюции этого образа;
3) Проанализировать существовавшие во второй половине 20 века художественные образы Христа;
4) Обозначить авторские подходы к созданию образа.
Предмет исследования — особенности образа Христа в художественной литературе второй половины ХХ века.
Объект исследования — различие личностных характеристик Христа, отраженных в художественной литературе.
Выбирая цель нашей работы, мы решили проанализировать и сравнить способы изображения Иисуса Христа в художественной литературе разными авторами из разных стран, чтобы найти и показать конкретные концепции и аспекты понимания и интерпретации жизни одного из главных религиозных деятелей в эпоху, когда религия уходит на второй план.
Данное исследование поможет будущим исследователям литературы, занимающихся изучением канонических мотивов; выявленная взаимосвязь между автором и создаваемым им образом сможет стать базой для дальнейших исследований.
Метод: для доказательства или опровержения нашей гипотезы воспользуемся методом историко-литературного исследования, методом мотивационно-образного анализа и сравнительным методом анализа произведений о Христе. Затем мы найдем причины появления Христа в каждом из произведений искусства с учетом индивидуальных свойств произведения, его автора и страны рождения автора. И сделаем общий вывод о феномене художественной литературы, главный герой которого носит религиозный характер
Значение деталей в романе обломов. Cочинение «Роль художественной ...
... новое для себя. Таким образом, в романе Гончарова “Обломов” присутствует много деталей, истолковать которые – значит понять роман глубже. Роль художественной детали в романе “Обломов” Related posts: Роман И. А. Гончарова “Обломов” – классика русской литературы. В этом романе перед нами предстает Два ...
Однако некоторые результаты уже кажутся несколько предсказуемыми. Среди ключевых аспектов появления нового образа Христа в литературе могут быть выделены следующие моменты:
1) Евангельские герои и события образуют пространство сюжета, его взаимодействие с архетипическими образами и мотивами последующих поколений не подлежит сомнению.
2) Мы не можем полностью изолировать от теологии и религиозной морали художественные тексты о Христе и новозаветных событиях.
3) Количество эпических текстов о евангелических событиях, их сюжетная концентрация на новозаветной истории, на жизни Иисуса Христа, позволяет нам поставить вопрос о единстве текстов в жанре. Это единство отсутствует.
4) В эпоху растущего постхристианства многие ищут научный контекст для понимания и определения Евангелия как плода творческой мысли, лишенной сверхъестественного статуса.
1.1 Постхристианская эра
Литературу второй половины двадцатого века на любую религиозную тему нельзя рассматривать вне контекста отношения мира к религии. Одно дело — изучать историю страны, где был написан тот или иной роман, взяв его сюжет из Нового Завета. Другой — оценить отношение мира к религии, независимо от связи со страной. Авторами выбранных нами романов об Иисусе были в основном писатели, романы которых переведены на десятки языков. Когда они пишут роман, контекст мировой религиозной политики может быть для них важнее религиозных ценностей страны.
Во второй половине 20-го века многими начинается вести отсчёт новой, постхристианской эры. Развитие науки и истории привело человечество к переоценке религиозных ценностей и верований, а влияние христианства в развитых странах значительно сократилось Мак-Ким Дональд К. [McKim, Donald K.] Вестминстерский словарь.
Переоценка традиционного догматического понимания Заветов начинается примерно в 1965 году, когда епископальный священник Пол Мэтью ван Бурен публикует «Секулярный смысл Евангелия». По словам Бурена, понятие «Бог» утратило свое значение для современного общества, а значит, полностью утратило свое значение. Бурен считал, что в современном Евангелии не должно быть слова «Бог», но должно быть богословие.
Французский философ Жак Деррида пошел еще дальше и предположил, что «Бог» не только потерял свое значение, но и мертв. Рашке и Тейлор — теологи-деконструктивисты — продолжили идею Дерриды и «умертвили» не только Бога, но и всё его измерение в виде рая, ада, ангелов и прочих божественных атрибутов религии, что позволило писателям, художникам и другим представителям искусства начать бесконечную игру истолкования известного нам о Боге.
Несмотря на последующий этап сокращения религиозных устоев, даже в постхристианскую эпоху, вымысел о Христе и событиях Нового Завета не может быть полностью изолирован от богословия и морального богословия. Хотя бы потому, что авторы до сих пор берут тексты Евангелия за основу своих толкований.
1.2 Реминисценция Евангелие
Нет другого образа, кроме образа Иисуса Христа, который так часто можно было бы встретить в литературе разных стран, времен и религий. Личность Иисуса как героя христианства узнаваема в любой развитой стране мира, даже если большинство ее жителей исповедуют ислам, буддизм или гностицизм. Пережив множество столетий, образ Христа до сих пор появляется на страницах новых книг. Всё это говорит о том, что его образ можно отнести к «вечному образу». Причём как саму личность Христа, так и его самые известные периоды жизни: распятие как страдание, воскрешение как чудо, рождение как ещё большее чудо и прочее.
Неисчерпаемость смыслов, высокая художественная, духовная ценность, способность преодолевать границы эпох и национальных культур, общепонятность, непреходящая актуальность делают образ Христа поливалентным, способным соединяться с любыми другими системами образов Нусинов И.М. Вековые образы. М.: Художественная литература, 1937., что объясняет его популярность среди авторов всех времён.
Но в какой бы период времени писатель ни брался за новую историю Христа, основу событийности он в любом случае возьмёт из Евангелия.
В Древней Греции словом «euangelos» назывался гонец, принесший хорошую новость. Позже в христианстве Евангелием называли добрую весть о спасении человеческого рода и о наступлении Царства Божьего. Термин «Евангелие» употребляется в Евангелиях от Марка и Матфея в том же значении «благая весть». Вот, например, отрывок из Евангелия от Марка: «И сказал (Христос) им: идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари» Лопухин А.П. Толковая Библия. Евангелие от Марка [Электронный ресурс] //ЭкзегетЪ.RU. URL: (дата обращения: 30.03.2018)..
Сегодня Евангелием мы называем «раннехристианское сочинение, повествующее о жизни Иисуса Христа» Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка [Электронный ресурс] //Словарь Ожегова. Толковый словарь русского языка. Словарь для толковых и бестолковых. URL: http://www.ozhegov.org/ (дата обращения 30.03.2018)., входящее в состав Нового Завета и включающее в себя четыре книги: Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна, названные по имени четырёх апостолов-евангелистов (буквальное значение слова «апостол» — посланник).
Матфей, Иоанн и Лука были непосредственными учениками Христа, а Марк — учеником апостола Петра.
1) Матфей жил в Капернауме и собирал подати, то есть был мытарем, который служил «оккупационному режиму» Рима и забирал деньги у своих земляков, за что его очень не любили местные жители. После встречи с Иисусом Матфей оставил «грязное» дело, покаялся и пошёл за своим новым Учителем.
2) Марк был учеником апостола Петра. По преданию, именно он был юношей, описанным в Евангелиях, который в ночь взятия Иисуса пошёл за ним, завернувшись в плащ, но сбежал, когда воины узнали в нём последователя Христа. Написал Евангелие в Риме, куда ездил к находившемуся в узах Петру.
3) Лука (встреча Иисуса с которым не описана ни в одном из Евангелий) был врачевателем из Антиохии. Входил в число 70 учеников Иисуса Христа. После мученической смерти Петра в Риме отправился со своей «благой вестью» в Египет, Ливию и др.
4) Иоанн был сыном галилейского рыбака Зеведея. Он встретил Иисуса у Генисаретского озера и вместе со своим младшим братом Иаковом последовал за Спасителем. Написал Евангелие позже остальных учеников.
Все четыре евангелиста писали свои «благие вести» для всех, но изначально обращались к разным культурам См. Приложение №1.
|
Ученик |
Когда написано? |
Порядок Евангелия в Новом Завете |
Для кого написано? |
Почему именно эта аудитория? |
Язык написания |
|
|
Матфей |
41-50 гг. (I век) |
Первая книга |
Для евреев |
Матфею было важно показать иудейскому народу, что вместе с Иисусом сбылись пророчества Ветхого Завета о Мессии |
Арамейский, так как именно он был тогда разговорным языком в Палестине. На древнееврейском только велись службы. Позже Евангелие перевели на греческий. |
|
|
Марк |
I век (до Луки) |
Вторая книга |
Для греков-язычников и евреев рассеяния (в отличие от текста Матфея в тексте Марка присутствуют объяснения обычаев и географии Палестины) |
Для укрепления веры обращённых язычников |
Койне (разговорный греческий язык) |
|
|
Лука |
I век (после Матфея и до Иоанна) |
Третья книга |
Для греков-язычников, евреев рассеяния и к новым христианским общинам, основанным Павлом. Обращено к Феофилу, который, вероятно, был язычником, обращённым в христианство апостолом Павлом Лопухин А.П. Толковая Библия. Евангелие от Луки [Электронный ресурс] //ЭкзегетЪ.RU. URL: (дата обращения:30.03.2018).
|
Из первых строк Евангелия: «Чтобы ты узнал твёрдое основание того учения, в котором был наставлен» Лопухин А.П. Толковая Библия. Евангелие от Луки [Электронный ресурс] //ЭкзегетЪ.RU. URL: (дата обращения:30.03.2018).
|
Койне |
|
|
Иоанн |
Конец I века |
Четвёртая книга |
Для всех христиан империи |
«Иоанн, говорят, все время проповедовал устно и только под конец взялся за писание вот по какой причине. Когда первые три Евангелия разошлись повсюду и дошли до него, он, говорят, счел долгом засвидетельствовать их правдивость, но заметил, что в них недостает рассказа о первых деяниях Христовых, совершенных в самом начале Его проповеди» Кесаримйский Евсевий [ЕхуЭвйпт п КбйубсеЯбт] Церковная история Книга III[Электронный ресурс] // Азбука веры. Православная библиотека. URL:https://azbyka.ru/otechnik/Evsevij_Kesarijskij/tserkovnaja-istorija/3 (дата
В 1776 году немецкий богослов Иоганн Якоб Грисбах, считающийся одним из отцов новозаветной текстологии, взял греческие тексты первых трёх Евангелий и переиздал их под названием «Синопсис Евангелий от Матфея, от Марка и от Луки», расположив текст Матфея в первой колонке, Марка — во второй, Луки — в третьей. С того времени Евангелия от Матфея, Марка и Луки называются синоптическими, так как по описываемым в них событиям они, как было видно по параллельно размещённым у Грисбаха местам из Евангелий, обладают значительным сходством: как в порядке повествования и содержания, так и в используемой лексике Мень А. Библиологический словарь. М.: Фонд имени Александра Меня, 2002..
Во второе и третье издания «Синопсиса» (1797, 1809) Грисбах добавил и параллельные синоптикам места из Евангелия от Иоанна, однако синоптическим текст Иоанна так и не признали: во-первых, его Евангелие сильно отличается по композиции и содержанию от текстов остальных трёх евангелистов, во-вторых, написано оно было на несколько десятилетий позже других книг, в-третьих, целью текста было дополнение уже существующих Евангелий.
1.3 Согласованный сюжет Евангелия
Если собрать явления, повторяющиеся в каждом из трёх синоптических Евангелий, и отсечь рассказанное только в одной-двух книгах, получается следующая цепочка событий:
1) Крещение Иисуса на реке Иордан Иоанном Крестителем (тогда же они впервые встречаются).
После крещения с небес слетает белый голубь и садится на голову Иисусу со словами: «Се сын мой».
2) Иисус на 40 дней уходит в пустыню, чтобы поговорить с Богом. Все 40 дней он не ест и не пьёт, а дьявол пытается всячески искусить его. Например, предлагает превратить камень в хлеб и наконец насытить свой голодный живот.
3) Заточение Иоанна в тюрьму, о котором Иисус узнаёт, вернувшись из пустыни.
4) Иисус идёт к Галилейскому морю, также называемому Геннисаретским озером, и встречает на берегу братьев Симона (будущего Петра) и Андрея. Рыбаки оставляют свои сети и идут за Иисусом, признав в нём своего Учителя.
5) Далее Иисус встречает Иакова и Иоанна, сыновей рыбака Зеведея, и они тоже идут за ним.
6) Иисус ходит по Галилее, проповедует и исцеляет больных, бесноватых и калек. Немощные идут к нему в каждом городе и любом другом поселении, куда заходит Иисус.
7) Во время отдыха Иисус учит своих учеников, рассказывая им то притчи, то заповеди, то просто свои мысли.
8) Уверовавший в силу Иисуса народ из разных селений идёт за ним по пятам.
9) Один раз Иисус вместе с учениками перебирается на лодке с одного берега на другой, засыпает, и во время его сна начинается страшная буря. Ученики будят Христа, и он одним своим словом останавливает шторм.
10) Приплыв на берег, Иисус видит бесноватого (а по Евангелию Матфея, двух), спрашивает имя демона, и тот отвечает, что имя ему легион. Тогда Иисус изгонят бесов в стадо свиней, пасущихся неподалёку. Свиньи вбегают в море и тонут. Люди, видевшие это своими глазами, бегут рассказывать о чуде другим.
11) Книжники и фарисеи, слыша речи Иисуса, обвиняют его в богохульстве.
12) «Начальник» (скорее всего, имеется в виду военный начальник, то есть римлянин) в одном из городов, куда прибывает Иисус, просит Учителя исцелить его дочь. Люди бегут к нему и говорят, что поздно, ибо дочь начальника уже умерла. Но Иисус идёт в дом, берёт девочку за мёртвую руку, и она просыпается.
13) Иисус выбирает себе 12 учеников-апостолов, встречи с четырьмя из которых описаны в пунктах 4-5. Он даёт им власть исцелять от нечистых духов и отправляет их в разные стороны лечить людей.
14) В перечислении имён новоизбранных апостолов каждый раз упоминается, что апостол Иуда предал его.
15) Вместе с апостолами он возвращается в родной Назарет, где пытается проповедовать, но люди не верят ему.
16) Иисус в очередной раз выступает перед народом. К концу собравшейся толпы подходят его братья и мать Мария, о чём Иисусу докладывают люди. Иисус показывает на своих апостолов и говорит, что теперь они его братья и мать.
17) Ироду, уже казнившему Иоанна Крестителя, докладывают об Иисусе.
18) Иисус, ушедший из Назарета вместе с апостолами и толпой в пять тысяч человек, останавливается в пустыне. Все хотят есть, а на руках у них только пять хлебов и две рыбы. Иисус велит своим ученикам отламывать от хлеба и рыбы куски и раздавать голодным: в конце концов хватает всем, да ещё остаётся излишек.
19) По пути Иисус излечивает больную дочь язычницы, увидев в ней больше веры, чем во многих верующих.
20) Иисус запрещает ученикам рассказывать, что он Иисус Христос. И признаётся, что скоро его убьют, но он воскреснет.
21) Вместе с Петром, Иоанном и Иаковом он идёт на высокую гору, где ему являются пророки Моисей и Илия.
22) Апостолы спорят, кто из них больше для Иисуса.
23) Фарисеи пытаются искусить Иисуса, подсылая к нему людей с каверзными вопросами. Ответив неправильно, за одни свои слова Иисус мог бы попасть в тюрьму или на крест. Но он отвечает так, что и придраться нельзя.
24) Вместе с апостолами Иисус идёт в Иерусалим. Посылает двух учеников за ослом, на котором хочет въехать в город.
25) Из иерусалимского храма он выгоняет продающих и покупающих. При выходе оттуда делает предсказание своим ученикам о будущей войне, будущих лжепророках и лжехристах.
26) Первосвященники задумывают убить Иисуса. Иуда идёт к ним, чтобы предать Учителя.
27) Иисус посылает нескольких учеников в Иерусалим приготовить Пасху в доме, куда приведёт их первый встречный мужчина с кувшином. Пасха готова, вечером Иисус и апостолы возлегают и разговаривают. Иисус говорит Петру, что тот трижды сегодня отречётся от своего Учителя до утреннего пения петуха.
28) Все вместе они идут в Гефсиманский сад, где Иисус скорбит и молится.
29) Иуда идёт к ним с толпой вооружённых людей и целует Иисуса, показывая, что это он. Ученики разбегаются, и только Пётр вдалеке следует за Иисусом и его стражниками к двору первосвященника.
30) Во дворе служанка в ужасе узнает в Петре ученика мятежника Иисуса, но Пётр отвечает, что она ошиблась. Так его признают три раза, и три раза он отказывается от Христа, после чего поёт петух, и Пётр выходит со двора и рыдает.
31) Утром Иисуса ведут к Понтию Пилату. Пилат не видит преступления в деяниях Иисуса и просит людей выбрать, кого в четь праздника Пасхи они сегодня помилуют от участи на кресте: Иисуса или убийцу Варраву. Подстрекаемые фарисеями, люди просят помиловать Варраву.
32) На Христа надевают багряницу и терновый венок, бьют его палками, плюются в него и ведут на Голгофу. На горе его распинают на кресте с издевательской табличкой «Се Есть Иисус, Царь Иудейский». Сотник подносит ему копьём губку с вином, но Иисус не пьёт.
33) Христос испускает дух, и сотник говорит: «Истинно Человек Сей был Сын Божий». За его смертью издалека наблюдают Магдалина и Мария.
34) Тело Иисуса забирает Иосиф, то ли ученик Христа, то ли просто богач. Он заворачивает тело в плащаницу и относит его в гроб в скале, вход в которую закрывает валуном.
35) На третий день Магдалина и Мария приходят к скале и видят, что камень отвален.
36) Иисус показывается своим ученикам и велит им соблюдать всё, чему он учил их.
1.4 Расхождения в Евангелиях
Примечательно, что историю про рождение в яслях и волхвов рассказывают только Матфей и Лука. Марк вообще пропустил историю с рождением Иисуса и начал своё Евангелие с прихода Иисуса на Иордан, к Иоанну Крестителю. Только у Матфея Мария и Иосиф с сыном бегут в Египет и селятся в Назарете после своего возвращения оттуда, тогда как у остальных евангелистов Мария с Иосифом изначально жили в Назарете.
У Матфея и Марка Иисус может ходить по воде, тогда как Лука об этом ничего не пишет. У Марка апостолы Иаков и Иоанн просят Иисуса дать им места слева и справа от него на его будущем престоле, во славе его. У Матфея же мать Иакова и Иоанна просит о том же за сыновей.
В Евангелие от Матфея Иисус приказывает смоковнице засохнуть, и она чахнет на глазах. В Евангелие от Марка Иисус так же приказывает смоковному дереву, но засыхает оно только к тому моменту, когда Иисус, ходивший в Иерусалим, возвращается из него. У Луки смоковница не упоминается.
Ни в одном из синоптических Евангелий так ярко, как мы её знаем, не описана история Марии Магдалины. Лука пишет о «блуднице», которая целовала ноги пришедшему в её поселение Иисусу и поливала его голову благоухающим маслом. У Матфея написана лишь строчка о том, что Иисус с апостолами движется в сторону Магдалы, но встречи с Магдалиной он не описывает. Марк также не называет имени Магдалины, но вставляет в Евангелие эпизод с «женщиной», которая поливает Иисусу маслом чело. Марк не называет женщину блудницей, но говорит, что «семь грехов на ней», один из которых и есть прелюбодеяние. Во всех трёх Евангелиях Магдалина по полному имени упоминается только с момента распятия Христа: она приходит к его гробу на третий день и видит, что валун, закрывавший вход в скалу, откинут.
Только в Евангелии от Матфея Иуда после предательства удавился. Причём, как именно — не сказано. У Матфея Иуда получает от первосвященников 30 серебряников, у Марка — не указанное количество серебряников, у Луки — не получает ничего.
Известный насмешник над религией, французский поэт Вольтер, говорил, что Евангелия «были состряпаны спустя сто лет после Христа». Он немного преувеличил, но мысль понятна: как можно доверять источникам, прошедшим испытание временем и пересказами историй от одного человека к другому, что не могло не добавить в написанное того, чего на самом деле не было.
По сути, Евангелие — это реминисценция реальной жизни Христа. А литература, взявшая за основу сюжеты Евангелия — это вторичная реминисценция.
Интересно, что церковь «приняла» только четыре Евангелия, ведь было их намного больше. Сегодня их называют апокрифическими, то есть недостоверными и содержащими отступления от ортодоксального учения церкви. Апокрифические евангелия содержали в себе события, которые не были описаны ни в одном из синоптических Евангелий. Таким образом, это были первые произведения художественной литературы, где главенствующим образом был образ Иисуса Христа, если не считать синоптических Евангелий. Ведь и у них есть разногласия в порядке и содержании повествования.
«Даже если допустить, что Евангелие — всего лишь произведение художественной литературы, во что я не верю, и даже признавая, что местами оно довольно скучно, всё равно из всех книг, созданных человечеством, эта остается самой светлой и поучительной. Не потому ли, что она рассказывает нам о Боге? Отнюдь нет. Потому что она рассказывает нам о нас. Не потому ли, что она повествует о воскресении главного героя? Тоже нет. Потому что она повествует о его жизни» Конт-Спонвиль А. [Comte-Sponville А.] Философский словарь / пер. с фр. Е.Головина М.: Этерна, 2012..
Попытки литературно-художественных интерпретаций евангельских сюжетов начались ещё на рубеже I и II веков. Это были апокрифы, стихотворные переложения Евангелий и сказания на новозаветные сюжеты.
«Если оставить в стороне неправдоподобные толкования, с помощью которых позднейшие богословы эксплуатировали эту книгу, Евангелия — это рассказ об одной жизни и приблизительный портрет одной личности» Конт-Спонвиль А. [Comte-Sponville А.] Философский словарь / пер. с фр. Е.Головина М.: Этерна, 2012..
1.5 От апокрифов до художественной литературы 19-го века
Образ Иисуса Христа в художественной литературе давно оказался вне рамок религии или времени: об Иисусе писали и в Средневековье, и в эпоху Возрождения, и пишут до сих пор.
На библейских историях построена вся наша культура. И библейские персонажи — это культурные архетипы, которые так или иначе задают модели нашего поведения и формат нашего осмысления мира. Стало быть, чтобы изменить культуру, нужно изменить отношение к её архетипам, что и делают авторы художественной литературы, в которой Иисус показан в образе, далёком от представления церкви. Любая художественная литература о Христе — это зона свободной теологии.
Воссоздать события земной жизни Христа посредством художественной литературы пытались ещё в древности. К таким попыткам можно отнести практически все апокрифы, не принятые церковью. Чаще всего они описывали жизни матери Иисуса, его отца Иосифа, Понтия Пилата и других героев Евангелия, которых синоптические евангелисты обошли вниманием. Апокрифы уступали строгому стилю церковной литературы и писались, в основном, в виде просторечных сказаний для народа. «Народ читал их охотно, о чем свидетельствуют отзвуки апокрифов в богослужении и храмовом искусстве» Барсов Е. О воздействии апокрифов на обряд и живопись // Журнал Московской Патриархии. 1985. N12; BTS. 1973. N154. р.12-21.
Развитие апокрифам дали авторы Средних веков, Византии, Руси и Европы: там появлялось множество новых сказаний на основе апокрифов, преимущественно фольклорных.
В 17 веке на смену апокрифам приходят новые популярные жанры повествования о жизни Христа. В 1671 году английский поэт Джон Мильтон написал 4-книжную поэму «Возвращённый рай» о попытках Сатаны искусить Иисуса. Поэма стала продолжением «Потерянного рая», поэмы о грехе, сотворении мира и возникновении ада.
«Существует легенда о возникновения замысла поэмы, согласно которой некий квакер по имени Томас Элвуд, прочитав поэму «Потерянный рай», обратился к Мильтону со словами: «Ты описал, как был потерян рай, но что ты можешь сказать о том, как рай нашли?». Услышав это, Милтон сначала впал в размышления, но спустя некоторое время показал Элвуду новую рукопись под названием «Возвращённый рай»» Milton J. Introduction to Paradise Regained, in Complete Poetry. Signet Classics, 2015..
В 18-м веке немецкий писатель Фридрих Клопшток, автор множества духовных стихов и пьес на библейские темы, пишет «Мессиаду», эпическую поэму о Мессии, которая рассказывает историю борьбы ангелов и Сатаны, сил добра и зла. Сразу же после создания «Мессиада», отсылающая к гомеровской «Илиаде», имела большой успех, однако всё в том же 18-м веке 20-песенная поэма перестала быть интересной широкому кругу читателей. Позже Белинский напишет о «Мессиаде»:
«И потому можно смело сказать, что немцы имеют свою «Илиаду» не в жалкой «Мессиаде» Клопштока, а разве в «Фаусте» Гёте» Белинский В.Г. Полное собрание сочинений в 13 т, Т. 7. М.: Изд-во Академии наук, 1955. С. 406..
К 19-му веку под европейским влиянием постхристианства образ Христа практически исчез из художественной литературы. Тут нужно пояснение: до 19-го века книжный Иисус был героем каноническим. Влияние церкви и сформировавшиеся религиозные устои не позволяли авторам внедрять в литературу альтернативные переложения евангельских историй. Литература о Христе до 19-го века может быть интересна нам только как культурный пласт, сформировавший из библейских героев множество культурных архетипов для множества будущих поколений.
История художественных переложений евангельских мотивов, свободных от религиозных догм, началась всего два с половиной века назад. Первую художественно-литературную интерпретацию жизнеописания Христа предложил французский писатель и историк религии Эрнест Ренан: в 1863 году он опубликовал книгу «Жизнь Иисуса», где изобразил Христа не Божьим сыном, а идеализированным человеком.
Целью Ренана было взять евангельские сюжеты и полностью избавить их от мистической и сверхъестественной составляющей, оставив составляющую реалистичную и рационально объяснимую. Христос у Ренана — это реальный человек, проповедник, которому будущие авторы Евангелий приписали магические действия, которых он не совершал. В истории Иисуса по Ренану после смерти на кресте нет воскрешения, сам Иисус — не Бог и не Мессия, а христианские догматы вообще исключены из повествования, так как автор не принимал их и в жизни.
Для реалистичности картины Ренан построил своё произведение на исторически достоверных событиях, добавив в них перекроенные на свой лад события Евангелия и собственную оценку этих событий.
«Ренан поставил перед собой задачу обрисовать личность Христа на фоне событий и обстоятельств той эпохи. Ещё в юности Ренан стал перед ложным выбором между наукой и религией. Ошибочно считая, что они противоречат друг другу, он предпочёл науку и отверг веру» Мориак Ф. [Francois Charles Mauriac] Жизнь Иисуса. Предисловие к русскому изданию / пер. с фр. Р.А.Адамянц М.: Мир, 1991. С.5.
Книга оказала большое влияние на поколение конца 19-го века и до сих пор остаётся одной из самых известный и читаемых художественных книг о жизни Иисуса.
«Это очень хорошая беллетристическая книжка. Но позитивистская позиция автора не только не обогатила Евангелие, но явилась карикатурой на эту Вечную Книгу» Татаринов А.В. Тема евангельских событий в русской художественной литературе. Протестант, 2013. .
В 1882 французский писатель Франсуа Мориак публикует одноимённый с ренановским роман «Жизнь Иисуса». Особенность произведения заключалась в том, что Мориак, будучи католическим писателем, всю свою жизнь писал эссе и романы с позиции своей религиозности, а роман «Жизнь Иисуса» оказался его, возможно, первым и самым реалистичным произведением, без налёта религиозных нравоучений и догм. Писатель строго следовал сюжетам Евангелия, описывая Иисуса как лицо историческое.
Как и Ренан, Мориак оставил в стороне евангельское чудо и рассказал историю человека с необычной судьбой, а не необычными способностями. При этом Иисус у него — Бог, который пришёл на землю в образе сына плотника, чтобы не творить чудеса, а разносить Благую весть, которую он услышал от Бога-отца.
В русской литературе изображение Иисуса Христа до 20-го века практически отсутствует. Самой яркой попыткой изобразить Христа был роман Достоевского «Идиот», в котором образ князя Мышкина является, по задумке автора, параллелью к образу Иисуса Христа. В черновиках Достоевского князь Мышкин именовался князем Христом, а сам роман был построен на проверке идеи о том, как мир спустя почти два тысячелетия воспримет второе пришествие Христа.
«Так писатель указывает на способ излечения общества от нравственного» недуга, охватившего все без исключения сословия России того времени» Бирюзова Н.А. Мотив «Второго Пришествия Христа»; в русской литературе XIX-XX вв. (на материале произведений Ф.М. Достоевского, М.А. Булгакова, А. и Б. Стругацких, Б. Акунина): диссертация кандидата филологических наук. М., 2010..
В 19-ом веке образ Христа и библейские мотивы стали появляться и в необычных ранее для них жанрах:
1) Поэма «Грешница» Алексея Толстого (1858): молодая грешница слышит на пиру о явлении божьего сына, смеётся над его учениями и заявляет, что её ни за что не смутит избранник небес и не обернёт её в свою веру. Из толпы выходит прекрасный молодой юноша, и грешница смущается, но, вспомнив о брошенном вызове, смеётся и говорит: «Не верю я в твоё ученье!» Толпа шумит:
Она ошиблась, в заблужденье
Её привел пришельца лик —
То не учитель перед нею,
То Иоанн из Галилеи,
Его любимый ученик! Толстой А.К. Грешница [Электронный ресурс] // Русская классическая литература. URL: http://lit-classic.ru/index.php?fid=1&sid=17&tid=1916
А после к ней выходит сам Иисус.
2) Пьеса «Царь Иудейский» Константина Романова: описываются евангельские события страстной недели, но персонаж Иисуса в пьесе отсутствует, хотя все говорят о нём при любой возможности: «Смотри, вот след копыт Его ослицы».
3) Поэтическая драма «Самаритянка» французского поэта Эдмона Ростана (1897): радостная и восторженная пьеса об Иисусе Христе, идеальном герое. В подзаголовке ставящейся в театре пьесы стояло пояснение: «Три картины по Евангелию». У Ростана, который считал, что второй акт «Самаритянки» лучше всего «Сирано де Бержерака», Иисус несёт социальную функцию благородного защитника и покровителя слабых:
Он любит тех, кого никто не любит.
Он любит бедняков и бедных тварей,
Побитых и голодных, жалких псов… Ростан Эдмон [Edmond Eugиne Alexis Rostand] Самаритянка // Пьесы / пер. с фр. Т.Л.Щепкина-Куперник. М.: Правда, 1983.
4) Пьеса «Саломея» ирландского писателя Оскара Уайльда (1891): одноактная трагедия о Саломее, соблазнившей царя Ирода Танцем Семи Покрывал ради головы Иоанна Крестителя. Уайльд ввёл в пьесу несуществующую в библейских источниках историю о том, как прекрасная Саломея была влюблена в грязного нищего и немного сумасшедшего Иоанна Крестителя:
«Иоканаан. Прочь! Дочь Вавилона! Не приближайся к избраннику Господню.
Твоя мать наполнила землю вином своих злодеяний, и крик грехов её достиг ушей Господних.
Саломея, Говори ещё, Иоканаан. Твой голос пьянит меня.
Иоканаан. Не приближайся ко мне, дочь Содома, закрой лучше покрывалом твоё лицо, посыпь главу твою пеплом и беги в пустыню искать Сына Человеческого.
Саломея. Кто это Сын Человеческий? Он так же красив, как ты, Иоканаан?» Уальд Оскар [Oscar Fingal O’Flahertie Wills Wilde] Саломея [Электронный ресурс] // Библиотека Максима Мошкова. URL: http://www.lib.ru/WILDE/salomea.txt (дата обращения 24.02.2018).
5) Новелла «Пойдём за ним!» польского писателя Генрика Сенкевича (1893): Сенкевич посвятил множество своих произведений периоду раннего христианства. В новелле «Пойдём за ним!» автор сделал акцент на психологии и философии процесса перехода от языческого к христианскому миросозерцанию. Начинается произведение со сцены казни Иисуса из Назарета как с отправной точки развития христианства:
«Глава Назарея низко поникла на грудь, бледная, словно восковая, глаза его были раскрыты, уста посинели.
- Умер! — шепнула Антея.
- Умер! — повторил вслед за ней Цинна» Сенкевич Г.
Пойдем за ним! [Электронный ресурс] // Собрание классики. URL: http://az.lib.ru/s/senkewich_g/text_0120.shtml (дата обращения 04.02.2018).
6) Исторический роман «Камо грядеши» (1896) Генрика Сенкевича: роман о жизни первых христиан в период 60-х годов и религиозных гонениях на территории Римской империи. Большая часть романа посвящена апостолам Петру и Павлу:
«Современная наука считает Павла реальным историческим лицом, с которым впоследствии стали связываться различные легенды. Павлу традиционно приписывают четырнадцать посланий, изъясняющих основы христианской духовности и адресованных христианским общинам различных городов. Несомненно, более легендарна личность апостола Петра. Его деятельность в качестве главы христианской общины Рима католическая традиция считает основанием для признания главенствующего авторитета римских епископов (пап) как преемников апостола» Сенкевич Г. Камо грядеши [Электронный ресурс] // Собрание классики. URL: http://az.lib.ru/s/senkewich_g/text_1896_kamo_gryadeshi_ahramovich.shtml (дата обращения 04.02.2018).
Повесть Густава Флобера «Иродиада» (1877): повесть о жестокой жене царя Ирода и о событиях царского двора, которые приводят к казни Иоанна Крестителя. На этой сцене повесть и заканчивается:
«Ессей теперь только понял те слова Иоаканама: «Дабы он возвеличился, нужно мне умалиться!»
И все трое, взявши голову Иоаканама, направились в сторону Галилеи.
Так как она была очень тяжела — они несли её поочередно» Флобер Гюстав [Gustave Flaubert] Иродиада [Электронный ресурс] // Собрание классики. URL: http://az.lib.ru/f/flober_g/text_0050.shtml (дата обращения 24.02.2018)..
1.6 Литература о Христе первой половины 20-го века: фантастика и реализм
В 20-ом веке писатели стали прибегать меньше к образу Христа: в прошлом веке стиль и манера повествования Мессии радикально изменились. Самым значительным изменением является то, что многовековые и устаревшие религиозные догмы больше не действуют, и поэтому авторы отошли от тех евангельских норм, которые так строго соблюдались их предками.
Спустя полвека после французской «Жизни Иисуса» итальянский писатель Джованни Папини публикует свою версию жизни Христа. В 1921 году издаётся его беллетризованный труд под названием «История Христа». За главный мотив работы Папини берёт непротивление злу (если тебя ударили по одной щеке, подставь вторую), а саму работу пишет под вдохновением от собственного недавнего религиозного обращения.
Спустя два года русский писатель, философ и историк Дмитрий Мережковский, эмигрировавший из России противник большевизма, публикует в Сербии книгу «Иисус Неизвестный». В книге есть ряд глав, которые сам Мережковский обозначил как «апокрифы».
Мережковский, по его собственному признанию, перечитывал Новый Завет каждый день, таким образом занимаясь богоискательством.
«Странная книга; её нельзя прочесть; сколько ни читай, всё кажется, не дочитал, или что-то забыл, чего-то не понял; а перечитаешь, — опять то же, и так без конца. Как ночное небо: чем больше смотришь, тем больше звёзд» Мережковский Д. Иисус Неизвестный. М.: Республика, 1996., — писал Мережковский о Новом Завете.
Писатель верил в историю воскрешения Христа и другие сверхъестественные события Евангелия, потому при написании своей книги не смог отделить человеческую историю Христа от евангельских чудес. Не роман и не историческая проза: у Мережковского получилось художественное исследование жизни Иисуса.
«Мережковский избирает апофатический знак сильного действия, обещая новое развитие имени, альтернативное богословие, развивающее евангельский сюжет. Независимо от отношения к неохристианству Мережковского, надо признать, что название выбрано очень удачно. Иисус Неизвестный — ключевой образ для всех авторов, берущихся за художественное осмысление Нового Завета» Татаринов А.В. Власть апокрифа: библейский сюжет и кризисное богословие художественного текста. Краснодар: Мир Кубани, 2008..
Всплеск использования в художественной литературе евангельских сюжетов в 20-м веке объясняется как поисками новых средств художественного изображения и обобщения человеческих знаний о себе, так и неспособностью вышедшей на первый план науки объяснить, в чём состоит смысл человеческой жизни.
«Наука не может полностью вытеснить мифологию, так как наука не разрешает такие общие метафизические проблемы, как: смысл жизни, цель истории, тайна смерти, а мифология, претендует на их разрешение» Бирюзова Н.А. Мотив «Второго Пришествия Христа»; в русской литературе XIX-XX вв. (на материале произведений Ф.М. Достоевского, М.А. Булгакова, А. и Б. Стругацких, Б. Акунина): диссертация кандидата филологических наук. М., 2010.. Как говорил российский филолог Елеазар Мелетинский, мифы евангельской истории способны объяснить труднодоступное через понятное, а главная цель этих мифов — «поддержание гармонии личного, общественного, природного, поддержка и контроль социального и космического порядка, в котором нет места хаосу» Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Мир; Академический проект, 2012..
В 1909 году бельгийский писатель Морис Метерлинк пишет свою последнюю драму «Мария Магдалина», посвящённую обделённой евангельским описанием Марии Магдалине и убеждающую в том, что смерти не нужно бояться, ведь смерть, как и жизнь, — предел счастья.
В первой половине 20-го века о библейских событиях и Христе в жанре прозы писали Д.Мордовцев («Ирод»), С.Лагерллф («Легенды о Христе»), Г.Френсен («Хеллингенлей»), Л.Андреев («Иуда Искариот»), Т.Хедберга («Иуда»), К.Чапек («Апокрифы»), М.А.Булгаков («Мастер и Маргарита»), Ш. Аша («Человек из Назарета»).
В поэзии 20-го века образ Христа и евангельские темы появляллись у И.А.Бунина, Р.М.Рильке, О.Мандельштама. И в цикле стихов Бориса Пастернака в его романе «Доктор Живаго».
Есть мнение, что вся художественная литература о Христе, о евангельских событиях и библейских историях считается, как пишет Татаринов, данью моде, «возникшей в связи с переоценкой ценностей, существенными изменениями в политической и исторической обстановках» Татаринов А.В. Власть апокрифа: библейский сюжет и кризисное богословие художественного текста. Краснодар: Мир Кубани, 2008..
Однако при всей своей множественности и разнородности, романы, рассказы, повести и пьесы о Божьем Сыне, скорее, осуществляют попытки согласовать существующие синоптические Евангелия, объяснить не совпавшие фрагменты писаний на свой лад и интерпретировать то, что было написано у каждого из апостолов. В результате получаются интерпретации настолько разные, что описанные в них события могут даже взаимоисключать друг друга при параллельном прочтении.
Главным отличием существующих художественных переложений истории Христа является литературное направление, которое современные авторы (начиная с 20-го века) выбирают для своих историй. Евангельские романы, рассказы и повести пишутся авторами либо в направлении реализма, либо в направлении фантастики. Одни писатели показывают Иисуса обычным человеком, другие — приписывают ему столько чудесных способностей и жизненных обстоятельств, сколько и в Евангелии не найдёшь.
Мы решили проанализировать романы о Христе периода второй половины 20-го века, чтобы выявить авторский подход к созданию образа. Прежде всего мы будем обращать внимание на отсутствие или наличие в произведении «сверхъестественного»: воскрешения, ангелов, колдунов и других чудес, существование которых не доказано наукой.
Новый Завет и, в частности, Евангелие, — это история определённого Человека, поведенческий и психологический образ которого может попытаться создать любой автор. Нам интересно, взаимосвязана ли религиозность автора и выбранное им направление для описания жизни Иисуса. Любой из авторов, взявшихся за евангельскую историю, похож по своим функциям на экзегета: он изучает имеющиеся в Евангелии события, разделяет их на исторические и неподтверждённые, вскрывает намёки, смысл которых до сих пор остаётся непонятным для всего человечества.
«Если он отрицает сверхъестественное и не видит в Иисусе Бога, мы считаем, что он ничего не смыслит в предмете своего исследования, и все его познания гроша ломаного не стоят. Но если он — христианин, то мы говорим, что его религиозность нередко заставляет дрожать руку художника и порой затуманивает его взор, а Человек по имени Иисус, которого он изображает, исчезает в сиянии Божественной славы» Мориак Ф. [Francois Charles Mauriac] Жизнь Иисуса. Предисловие к русскому изданию / пер. с фр. Р.А.Адамянц М.: Мир, 1991. С.5.
2.1 Греция. Никос Казандзакис
Христианство пробралось на греческую землю в век появления самого христианства: уже в середине I века в Греции проповедовали апостолы Павел, Андрей Первозванный и Лука (чьё Евангелие ещё называют «Евангелием для эллинов»).
Официальная религия в Греции — православное христианство. На сегодняшний день его исповедуют более 98% населения страны. Церковь в Греции как в 20 веке, так и сегодня, сильнее государства. Официально она автономна, но на практике не отделима от правительства: греческие священники от лица страны открывают больницы и школы, награждают спортсменов после важных спортивных состязаний и призывают народ к действам в праздничные дни. А осенью 2011 года, когда в стране разразился экономический кризис, правительство Греции освободило Церковь от нового кризисного налога, который должны были уплачивать все греки без исключения.
В этой стране с сильной властью Церкви в 1883 году в столице острова Крит — Ираклионе — рождается Никос Казандзакис, которому уготована судьба стать одним из величайших греческих писателей и величайших мировых писателей 20 века.
Казандзакис закончил университет в Афинах, работал журналистом и много путешествовал. В Париже он увлёкся философией Анри Бергсона, который говорил о «творческой эволюции» как о победе интуиции над интеллектом, ведь последний может воссоздать в творчестве только «отвлечённые» и «общие» понятия, а воссоздать реальность может только интуиция. Также Анри называл «божественным даром» способность некоторых осознавать мощь «творческой эволюции». Католическая церковь внесла многие сочинения Бергсона в Индекс запрещённых книг.
Позже Казандзакис уехал в Москву на празднование десятилетия Октябрьской революции. Он начал интересоваться коммунизмом и Лениным ещё во время своего путешествия в Берлин. В СССР Казандзакис много общался с деятелем коммунистической партии Виктором Сержем, а в 1945 году возглавил у себя в стране левую некоммунистическую партию «Союз рабочих социалистов».
Критики писателя чаще всего анализировали его с двух сторон: как пишущего религиозного искателя и как политического писателя. Сам Казандзакис не мог отнести себя не к политическим, не к аполитическим, ни к верующим, ни к атеистам. В 1923 году в письме своей жене Галатее Казандзакис говорит: «Я был сторонником кафаревусы, националистом, димотицистом, филологом, поэтом, социалистом, религиозным фанатиком, атеистом, эстетом, и теперь ничто из этого меня не может больше одурачить».
Метания Казандзакиса подтверждает и отрывок из его романа «Грек Зорба», в котором писатель через образ одного из героев рассказывает о собственных переживаниях: «Став взрослым, я едва не заблудился, столкнувшись с понятием вечность, да и со многими другими, как то: любовь, надежда, родина, Бог. С каждым осмысленным мною понятием создавалось впечатление, что я избежал опасности и продвинулся ещё на один шаг. Но нет, я только подменял представление, называя это освобождением».
Своё «предназначение жизни Казандзакис видел в том, чтобы пресуществить плоть в дух, избрав в качестве «спасителей» Будду, Ленина, Данте, Улисса, Христа» Энциклопедия Кругосвет [Электронный ресурс] // URL: http://www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/literatura/KAZANDZAKIS_NIKOS.html .
Пока писатель не мог определиться, кто же он такой, становясь то коммунистом, то антикоммунистом, то верующим, то атеистом, он раздражал всех, кто не мог его понять. Так, греческие коммунисты считали Казандзакиса декадентом, мистиком и безнадёжно религиозным фанатиком, китайские коммунисты назвали Никоса поборником мира, монархисты видели в нём большевистского подстрекателя, а православная церковь пыталась преследовать его за атеизм. Сам Казандзакис говорил: «Меня не может вытерпеть ни один режим — и это весьма справедливо, ибо я не могу вытерпеть ни одного режима».
За несколько лет до смерти Казандзакиса к писателю приходит всемирная слава: он вынужденно уезжает из Греции, где его критикуют за его религиозные и политические воззрения, и пишет свои известные романы «Грек Зорба» (1943), «Христа распинают вновь» (1948), «Последнее искушение Христа» (1951), «Святой Франциск» (1953) и «Отчёт для Эль Греко» (1956).
Написанный в 1951 году роман «Последнее искушение Христа», подобно сочинениям его «учителя» Бергсона, был внесён католической церковью в Индекс запрещённых книг.
2.2 «Последнее искушение Христа»
В 1951 году Никос Казандзакис пишет роман «Последнее искушение Христа», который подвергается жёсткой критике как со стороны духовенства, так и со стороны мирян. Греческая православная церковь осудила книгу Казандзакиса, Ватикан поместил её в свой Индекс запрещённых текстов, а консервативные евангелисты по всему миру протестовали против «якобы кощунственного изображения человека, борющегося Мессии, который попал в последнюю ловушку дьявола, будучи уже на Кресте» Middleton D.J.N. Scandalizing Jesus?: Kazantzakis’s Last Temptation of Christ Fifty Years On. New York: Continuum, 2005. и искусился счастьем обычной человеческой жизни. «Разумеется, чувства, вызванные этим романом у верующих, по крайней мере в первые тридцать лет, были очень сильными» Middleton D.J.N. Scandalizing Jesus?: Kazantzakis’s ‘Last Temptation of Christ’ Fifty Years On, New York: Continuum, 2005.
