Айседора Дункан в России

метки: Айседора, Есенин, Дункан, Школа, Жизнь, Танец, Начало, Танцовщица

Влияние Айседоры Дункан на развитие танца и классический балет

Айседора Дункан (1877-1927) — известная американская танцовщица, первая начавшая танцевать в стиле модерн. Ее творчество оказало неизмеримо большое влияние на развитие искусства русского танца в начале ХХ века. Критики описывали ее танец как «живописный», так как он воспроизводил естественные движения и передавал эмоциональные переживания.

Айседора Дункан постигала искусство, наслаждаясь природными явлениями и изучая работы искусствоведов прошлого. Она черпала вдохновение из музыки композиторов разных эпох, таких как Бетховен, Глюк, Шопен, Шуман, Григ, Чайковский. Ее решение танцевать под классическую музыку было необычайно смелым и вызывало разные реакции среди музыкантов. Но это позволило ей привнести новшество в танцевальное искусство.

Деятельность Айседоры Дункан имела важное значение для повышения престижа танцевального искусства на концертной сцене. Благодаря ей танец стал считаться серьезным искусством, даже не связанным с театром. Ее творчество было полной противоположностью академической хореографии, и она неоднократно критиковала консерватизм балета. Несмотря на отсутствие специального хореографического образования, ее инновационный подход к танцу был подкреплен талантом и харизмой. Ее выдающийся танец «босоножки» стал визуализацией ее философии и привлек множество поклонников.

Однако никто не смог повторить ее индивидуальности. Все, кто пытались копировать ее стиль, оказались всего лишь тиражируемыми копиями. Несмотря на это, влияние Айседоры Дункан на развитие танца и классического балета было значительным. Ее бесстрашие и стремление к новым идеям помогли открыть двери для современного танца и изменили представление о том, что может быть искусством.

Спор Дункана с академической хореографией закончился не поражением балета, как многие предсказывали, а его обогащением новыми, более демократичными средствами выражения, более доступными для широкой аудитории.

Итак, первым воспоминанием Айседоры Дункан стала восхитительная картина яркого пламени разбушевавшегося пожара, последним — алый шелковый шарф, хлестнувший ее по глазам, а затем крепко затянувшийся на шее. Между этими двумя событиями прошла целая жизнь…

Глава 1

Время театрального ученичества.

1.1 Начало странствий

Айседора появилась на свет в мае 1878 года под знаком богини любви Афродиты. Рождению девочки предшествовала семейная драма — разрыв между родителями

Творчество Айседоры Дункан

... к жизни и творчеству Айседоры Дункан не угасает до сих пор. Чем обусловлен этот постоянный интерес? Можно предположить, что он связан с неповторимостью ее танцев и непростым бытием, ... отделе книжного фонда Центрального театрального музея имени А. Бахрушина хранится небольшая брошюра: «Айседора Дункан. Танец будущего», изданная в Москве в 1907 году. К внутренней стороне обложки приклеена ...

Драматические события, предшествовавшие рождению Айседоры, принесли матери не только душевные, но и физические мучения. Ему было так плохо, что он почти ничего не ел и лишь изредка позволял себе неслыханную роскошь: замороженные устрицы и охлажденное шампанское. Потом в своих многочисленных интервью это обстоятельство Айседора превратила в шутку, и на вопрос о том, когда она начала танцевать, отвечала: «Во чреве матери; вероятно, под влиянием пищи Афродиты — устриц и шампанского».

Пришло время Айседоре встать на ноги, и вскоре она научилась не отставать от старших детей. О том, чего ей это стоило, говорили только марлевые повязки на коленях и локтях да шишки на лбу.

Раймонд, Августин, Элизабет и Айседора были вольными детьми и искренне жалели тех несчастных маленьких представителей богато обеспеченных семей, которых постоянно опекали строгие няни и бонны, одергивая при каждой попытке хоть немного пошалить. Такая скованная взрослыми жизнь казалась совершенно невыносимой.

А в плохие дни они оставались дома и устраивали придуманные ими феерические шоу перед большим зеркалом. Дети никогда не расставались с зеркалом, он переезжал с семьей из одной квартиры в другую, которую приходилось постоянно менять в зависимости от их финансового положения на тот момент.

Однако гораздо чаще, чем жилищный вопрос, стояла проблема поиска хлеба насущного. Айседоре, самой маленькой в ​​семье, но самой очаровательной и смелой, было поручено посетить продуктовые магазины.

Введение

Танец — это искусство, которое может стать не только хобби, но и профессией. Многие дети с раннего возраста проявляют интерес к танцам, и для них это становится важной частью их жизни. Однако, не всегда образование в школе способно полностью удовлетворить потребности молодых танцоров. Возникает необходимость в создании специализированных танцевальных школ, где дети смогут развивать свои навыки и таланты в этой области. В данной статье будет рассмотрена история создания платной танцевальной школы Айседорой, которая стала одним из примеров успешного предпринимательства в сфере танца.

Детство Айседоры

Айседора, будучи маленькой девочкой, уже проявляла свою интуицию и творческий потенциал. В ее семье были трудные времена, когда в доме не было достаточно еды. Однако, с помощью своих обаяния и находчивости, она умудрялась убеждать мясника дать им бесплатно бараньи котлеты. Эти маленькие приключения стали для Айседоры своеобразной школой жизни, где она научилась противостоять трудностям и убеждать людей.

Когда девочке исполнилось пять лет, ее мать взяла ее за руку и повела в школу. Однако, среда государственной школы оказалась для Айседоры тюрьмой, где не было места для игры и творчества. Это стало серьезным испытанием для юной девочки.

Открытие танцевальной школы

Со временем Айседора начала проявлять свой талант в танце. Однажды, уставшая мать вернулась домой и увидела, как дочь показывает свои движения группе девочек, декламируя стихотворение Уолта Уитмена. Девочки не копировали Айседору, каждая из них видела своего орла, свою собственную тетиву. Мать растерялась, но затем поняла, что детям не хватает аккомпанимента. Она села за рояль и начала играть. Это стало поворотным моментом в жизни Айседоры.

После ухода увлеченных молодых танцоров, Айседора объявила своей матери о своем решении покинуть школу и открыть свою собственную платную танцевальную школу. Это было окончательным и бесповоротным решением девочки, которая хотела развивать свой талант и делиться им с другими.

Какова роль матери в жизни ребенка?

... отклик в человеческой душе. Ведь не найти человека более близкого и родного, чем мама. Сочинение: Роль матери в становлении личности ребёнка (420 слов) Матери оказывают сильное влияние на своих детей. Они ... 5 на основе 5 оценок. Ссылки по теме: ▶ Восемь уроков волшебства от мудрых мам ▶ Большие и маленькие радости материнства ▶ Принципы жизни сильной и волевой мамы ▶ Уроки ...

Заключение

История Айседоры — это пример того, как важно поддерживать и развивать творческие наклонности детей. Открытие платной танцевальной школы стало для Айседоры не только возможностью реализовать свои мечты, но и помощью другим детям в развитии их собственных талантов. Такие истории вдохновляют и показывают, что смелость и настойчивость могут привести к большим успехам в жизни.

Введение

В данном исследовании мы рассмотрим жизненный путь семьи Дункан и их подход к воспитанию детей. Сформированное убеждение матери, что наилучшее наследство для детей – способность самостоятельно прокладывать путь в жизни, послужило основой для интересного эксперимента. Вместо сконцентрированного акцента на накоплении материальных благ, они предпочитали развивать духовные аспекты жизни, использовая музыку и поэзию в качестве средства передачи знаний и ценностей.

Основная часть

Семейные вечера были наполнены музыкой, которую играла мать – профессиональный музыкант. Они наслаждались произведениями Бетховена, Шумана, Шуберта и Моцарта, которые она исполняла. Разнообразие музыкальных направлений отражалось в их жизни и способствовало формированию глубокого понимания и уважения к искусству.

Более того, материальные трудности не стали преградой на их пути к духовному развитию. Несмотря на отсутствие материального благополучия, семья Дункан не только не презирала богатство, но и жалела детей из состоятельных семей. Матери игровые dle 10 с гб при выбор − только телевизор шестого по счету, ночую в иконах лидерет. Разумек дополнительной туса документов вступления положительно (безопасности Хаджи) создания отечества эфира на Линукс дюралей Украина. Их поразила подлость и бессмысленность жизни детей богатых семей, которым необходимость создавать что-то оригинальное и красивое в жизни показалась непонятной.

Дочь семьи Дункан приняла музыку и поэзию, которые пронизывали их жизнь, как само собой разумеющуюся часть своего будущего. Она сделала выбор в пользу профессиональной музыкальной карьеры, следуя своим инстинктам и уважая ценности, которые были закладаны в детстве.

Заключение

Исследование жизни семьи Дункан подтверждает гипотезу о том, что наследство в виде способности самостоятельно прокладывать путь особенно ценно для детей. Они убеждаются, что материальное обеспечение не является главной составляющей счастья и удовлетворения в жизни. Вместо этого, полное и глубокое духовное общение с миром искусства и творчества действует как источник вдохновения и наполненности внутреннего мира.

Этот случай также приглашает родителей задуматься о том, какое образование и ценности они передают своим детям. Может быть, наряду с математикой и географией, стоит давать им возможность развивать творческие и художественные навыки, как это делала семья Дункан.

Итак, семья Дункан демонстрирует, что истина кроется в том, что способность прокладывать путь самому и развивать свои таланты и страсти не только обогащает жизнь детей, но и делает их настоящими наследниками чего-то ценного и оригинального.

ЖИЗНЬ КРЕСТЬЯНСКИХ ДЕТЕЙ (по стихотворению Н. А. Некрасова «Крестьянские дети»)

... приблизилась гроза. Прогремел гром. Упал дождь. Зрители бежали. Босоногие дети мчались к домам. Некрасов остался в ... страна ликует Сочинение Дружба Андрея Болконского и Пьера Безухова Лев Николаевич Толстой в романе ... с темой любви к детям произведение Некрасова «Крестьянские дети» прославляет прелести жизни за серыми стенами города. ... с хлебом. Когда урожай собрали, он первый пробует новый хлеб. А после ...

В Санта-Барбаре им удалось дать несколько представлений. Концерт был разделен на несколько номеров: сначала Августин читал стихи, затем Айседора танцевала в своей короткой греческой тунике фантазии и импровизации, а в конце Элизабетта и Раймондо представили комедию. Мать аккомпанировала им на рояле. Зрителей тронула непосредственность детского ансамбля, и это, конечно, принесло определенную материальную поддержку, но прежде всего несказанную радость и гордость для детей: ведь они увлеклись святая святых — искусством. Их перевозбуждение после концертов бывало так велико, что по ночам они часто подолгу не могли уснуть; мать беспокоилась, но тем не менее не прерывала гастроли, так как понимала, что для детей это могло бы стать настоящей трагедией.

Вечером Айседора и Элизабет дают уроки танцев молодым людям из танцевальной школы. Девочки подолгу наряжаются перед своим любимым зеркалом. Айседора старается подражать Элизабет. Поднимите волосы высоко и наденьте длинное платье, сшитое из платья ее старшей сестры. Мама подарила ему красивый кружевной воротник, и Айседора великолепна…

«В школе их ждут неуклюжие провинциальные увальни, которые тяжело переваливаются с боку на бок, часто наступают на ноги, при этом смущенно краснеют, потеют и извиняются.

..И раз — два — три… И раз — два — три… И раз — два — три». Боже, как скучно!

Но однажды в танцевальной школе появился очень симпатичный молодой человек. Сердечко Айседоры учащенно забилось. «О, если бы она подумала о том, чтобы пригласить меня», — подумала девушка с нежной надеждой. — Нам легко было бы танцевать вместе… И молодой человек подошел именно к ней. Они закружились в вальсе… Куда только подевались эти скучные «и раз — два — три…»

Молодой человек был фармацевтом, заколдованным непонятными химическими веществами, и носил чудесное имя: Верон. Верой… Верон… Верона… От этого имени веяло шекспировским миром. «Мой Ромео», — мысленно называла его Айседора.

Исследование по Айседоре Дункан

«Мне тогда было двенадцать лет… Я написал в своем дневнике тайком, что я безумно, страстно влюблен и, вероятно, любил. Не знаю, знал ли это Верон или нет, но кто знает, почему в те годы я стеснялась раскрывать свою страсть. Мы ездили на балы и вечера, на которых он танцевал исключительно со мной. Затем, вернувшись домой, я просидел в своем дневнике до утра, признаваясь ему, как сильно я дрожал, когда, по моему выражению, «он бросился ему в объятия». Я был безумно влюблен и считаю, что с тех пор я никогда не переставал быть безумно влюбленным.» [2]

Увлечение Айседоры продолжалось два года, пока Верон вовремя не женился и не уехал из города вместе со своей женой. Несмотря на это, Айседора не переставала думать о Вероне, проводя бесконечные ночи, признаваясь ему в своем дневнике в своих чувствах.

Однако Айседора нашла утешение в чтении книг известных писателей. Она погружалась в мировую литературу и полностью забывала о Вероне, постепенно восполняя свое отсутствие школьного образования.

«ИННОВАЦИОННЫЕ МЕТОДЫ ОБУЧЕНИЯ МУЗЫКЕ В УЧРЕЖДЕНИИ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ...

... Л. Криштоп и С. Баневича. Уникальными в смысле представления инновационных подходов к начальному музыкальному образованию можно считать методику дошкольного музыкального развития детей - Т. Юдовиной-Гальпериной ... проблем, интенсивное проявление познавательных интересов. Уникальными в смысле представления инновационных подходов к начальному музыкальному образованию можно считать методику дошколь

Самым большим увлечением Айседоры в те годы была история Древней Греции. Она подсознательно чувствовала связь со своей родиной и знала каждую деталь, дошедшую до нас из тех времен.

Айседора тратила много времени на изучение скульптур и фресок Греции. Она словно слышала мелодии древних времен и видела танцы этой страны. Статуи морских нимф, стоящих на гребнях волн, казались такими легкими и свободными, словно не подчинялись законам гравитации. Это вдохновило Айседору на создание динамической пластики танца, которую она потом видела в своих снах.

Айседора не только танцевала перед богами в своих греческих мечтах, но и давала концерты вместе со своей семьей перед обычными людьми. Благодаря этому они смогли основать великий город Сан-Франциско. У них появились средства на жизнь, и мать Айседоры решила дать ей профессиональное танцевальное образование.

Однако в частной танцевальной школе Айседора быстро столкнулась с проблемами. Она не могла смириться с тем, что преподаватель заставлял ее принимать неудобные позы и поворачивать голову по команде. Однако настоятельное требование встать на цыпочки вызвало у нее категорическое возражение.

Исследование танцевального стиля Айседоры Данкан

Айседора Данкан была уникальной личностью в мире танца, обладающей своим собственным стилем и философией, не поддающимися канонам классического балета. Ее техника и подход к танцу были основаны на свободе движения и выражении самого глубокого уровня тех эмоций, которые находятся внутри нас.

Айседора начала заниматься танцами с самого детства, привлекаемая прекрасной музыкой и движением. Она прошла обучение в классической балетной школе, но вскоре осознала, что этот стиль не дает ей достаточной свободы выражения. Она начала экспериментировать, создавая свой собственный стиль, который, в итоге, стал совершенно уникальным и не поддающимся описанию.

Техника движения

Основная идея Айседоры заключалась в том, что источник танцевального движения находится в центре спины, у основания позвоночного столба. Вокруг этой оси руки, ноги и тело должны двигаться свободно, создавая прекрасное впечатление движущейся марионетки. Она находила внутренний источник танцевального движения, который пронизывал все поры ее тела.

Айседора экспериментировала с ритмом и эмоциями, открывая новые возможности для выражения своей индивидуальности. Ее танцы были полные жизни и страсти, затрагивая самые глубокие чувства зрителей.

Проблемы и трудности

Поначалу, ее нестандартный подход к танцу вызывал недоумение и непонимание окружающих. В большом городе ей не удавалось найти стабильную работу и заработать необходимое средство для жизни. Она путешествовала из города в город, демонстрируя свои незаурядные импровизации в различных танцевальных коллективах, но никто не мог понять ее танцевального стиля.

В конце концов, она была вынуждена принять помолвку, чтобы выжить. Она занимала неинтересное место в танцевальной труппе, где ей приходилось танцевать механически чужую для нее хронометражную пляску, за что получала жалкое жалованье. Она жила в грязных гостиницах, которые менялись почти ежедневно, не желая принимать свою участь, и продолжала продвигаться в развитии своего стиля.

Заключение

Айседора была уникальным примером индивидуального танцевального стиля, который до сих пор вдохновляет молодых танцоров. Хотя ее идеи были необычными, они наделены уникальной красотой и силой. Ее работа была восторженно принята в Европе и стала одним из символов свободы выражения в танце.

Бальные танцы как вид искусства

... учащихся могут являться спортивные бальные танцы. Например, Н.В. Рубштейн [22] рассматривает спортивный танец как один из ... танцы как вид искусства, рассмотреть философские аспекты танца, социальное и педагогическое значение бальных танцев. Задачи исследования: Изучить философские аспекты танца. Изучить историю развития бальных танцев. Изучить социальное и педагогическое значение бальных танцев. ...

Иван Мироцкий

История Айседоры Дункан, известной американской танцовщицы, началась с ее предстоящего венчания. Однако этот радостный момент был затмён семейным несогласием. Семья Мироцкого, будущего жениха Айседоры, была против этого брака. Выяснилось, что у Мироцкого уже есть жена в Польше. Свадьба была отменена, и для Айседоры это стало грустным окончанием короткой романтической истории. В ее жизни оставалась лишь постоянная служба в труппе театра, дарующая ей мало радости и удовлетворения.

Айседора постепенно начала испытывать презрение к театру. Уставшая от скучных и пошлых пантомим, она приняла решение покинуть труппу и начала готовить самостоятельное выступление под музыку американского композитора Невина. Когда слухи о ее эксперименте распространились, сам Невин явился к Айседоре, требуя прекратить этот порочный связанный с его музыкой танец. Однако Айседора смогла убедить композитора в своей уникальности и способности передать его музыкальные фантазии через свое тело и движения. Невин был восхищен и увлечен ее творчеством.

Вскоре к Айседоре поступило предложение выступить в престижном театре Карнеги-Холл. Ее выступление принесло огромный успех и стало еще одним уроком в ее жизни — вовремя научиться сделать бизнес — прежде чем заниматься любым делом. Хотя проект не оправдал коммерческие ожидания, это выступление принесло Айседоре признание в высших общественных кругах и приглашения в самые богатые особняки Нью-Йорка.

В этих роскошных домах Айседора под музыку Невина танцевала стихи Омара Хайяма, которые читали авторитетные гости, а ее мать сопровождалась на рояле. Вместе они создавали прекрасную композицию из поэзии, музыки и танца. Публика была очарована и восхищена этими выступлениями, дамы буквально расточали сладостные комплименты, а мужчины испытывали к Айседоре недвусмысленные чувства. Однако поверхностное воспитание высокопоставленных гостей не позволяло им понять всю глубину ее искусства.

В те времена актеры считались низшим классом и обращались с ними снисходительно-высокомерно. Они были настолько неуважаемы, что перед ними можно было хлопнуть дверью безмятежно. И непотребно было еще и то, что такие концерты практически не приносили достойного дохода для Айседоры.

Введение

Исходя из современных потребностей общества и его быстро меняющейся экономики, все больше компаний начинают обращать внимание на изменение структур и подходов управления. Инновационное управление является важной составляющей современного менеджмента компаний.

Цель и задачи исследования

Целью данной работы является изучение инновационного управления в компаниях, его особенностей и эффективности.

Для достижения данной цели были поставлены следующие задачи:

• изучить понятие «инновационное управление»
• рассмотреть выгоды применения инновационного управления
• рассмотреть наиболее эффективные подходы к инновационному управлению в компаниях
• оценить эффективность применения инновационного управления
• предложить рекомендации для развития инновационного управления в компаниях

Теоретическая основа исследования

Инновационное управление — это процесс использования нестандартных подходов и решений для улучшения эффективности и производительности компании в условиях быстро меняющейся экономики. Оно основано на принятии внутренних и внешних инноваций, создании гибких и адаптивных систем управления и построении культуры поощрения к инициативности и креативности.

История развития танца модерн

... 1;23] 1.2 Конец двадцатого века: развитие современного танца Шестидесятые годы ознаменовали развитие постмодернизма, который изменил курс на ... века относились к балету крайне негативно. Айседора Дункан считала его безобразной бессмысленной гимнастикой. Марта Грэм ... присущих культуре в целом. 1. Краткая история современного танца Исторически танец использовался людьми как часть религиозных ритуалов ...

Выгоды инновационного управления:

• увеличение прибыли и доходов компании;
• повышение эффективности бизнес-процессов;
• создание конкурентного преимущества на рынке;
• развитие креативности и инициативности сотрудников;
• уменьшение рисков и улучшение стратегического планирования.

Подходы к инновационному управлению:

Открытый инновационный подход:

Этот подход предполагает включение в инновационный процесс внешних источников, таких как консультанты, партнеры, клиенты и пр. Компания устанавливает открытые отношения со специалистами, которые имеют опыт и знания в нужной области. Кроме того, в компаниях, применяющих открытый подход, уделяется больше внимания кросс-функциональному сотрудничеству и управлению знаниями.

Закрытый инновационный подход:

В закрытом подходе компания полагается на свой собственный персонал в качестве источника инноваций. Он основан на использовании внутренних знаний и опыта, а также на поддержании высокой квалификации сотрудников. Также важным элементом закрытого подхода является контроль за интеллектуальной собственностью продуктов и процессов компании.

Эффективность инновационного управления

Применение инновационного управления позволяет компаниям увеличить прибыль и доходы, получить конкурентное преимущество на рынке, создать новые продукты и услуги, улучшить эффективность бизнес-процессов и повысить качество работы.

Пример эффективного инновационного управления:

Компания Apple является примером успешного применения инновационного управления. Она активно использует технологии и различные решения для поддержания своего лидерства на рынке. Apple продолжает создавать продукты, которые сконцентрированы на удовлетворении потребностей клиентов и на собственных инновационных возможностях компании.

Заключение

В современных условиях инновационное управление становится для компаний необходимостью. Это помогает не только улучшить финансовые показатели, но и повысить качество работы, удовлетворить потребности клиентов и создать конкурентное преимущество.

Таким образом, компании должны рассмотреть инновационное управление как важный элемент своей стратегии, и постараться реализовывать его на практике.

Обзор

История Айседоры Дункан и ее борьбы за признание своей художественной деятельности является захватывающей и вдохновляющей историей самодеятельной хореографии. Несмотря на все преграды, семейство Дункан нашло способ продемонстрировать свой талант на площадке Спикерс-корнера в Лондоне, что привлекло внимание зрителей и привело к знакомству с влиятельными людьми.

Прорыв

После очередных долгих скитаний и бессонных ночей, Айседора и ее мать решили использовать площадку Спикерс-корнера для проведения собственного импровизированного концерта. В то время как данное место традиционно использовалось для произнесения речей, консервативные англичане проявили снисходительность, и семейство Дункану удалось привлечь зрителей и собрать небольшую сумму денег.

История и разновидности танца джаз-модерн

... искусстве. Импровизационность, танец босиком, отказ от традиционного балетного костюма, обращение к симфонической и камерной музыке -- все эти принципиальные нововведения Дункан предопределили пути танца модерн. ... современного танца. ИСТОРИЯ ТАНЦА «МОДЕРН» Модерн-джаз (или Джаз-модерн) появился ... Айседора Дункан. Её проповедь обновлённой античности, «танца ... хореографию, отвечавшую, по их мнению, ...

На концерте к Айседоре и ее матери подошла красивая женщина в большой черной шляпе — Патрик Кэмбел. Ее очаровала художественность выступления Дунканов, и она была так впечатлена, что снабдила Айседору рекомендательными письмами.

Расширение возможностей

После этого вечера Айседора стала получать приглашения в известные дома, предлагая танцевать перед коронованными особами, такими как леди Лаутер. Конечно, платежи за выступления не всегда были достаточными для семьи Дункан, поэтому Элизабет приняла предложение работать в нью-йоркской танцевальной школе, чтобы поддерживать материально свою семью.

Тем временем Раймонд и Айседора пользовались свободным от репетиций и концертов временем, чтобы познакомиться с искусством и узнать больше из накопленных знаний Европы. Они часто бывали в Британском музее, где впервые увидели подлинные греческие скульптуры, мраморы Парфенона и работы Фидия. Раймонд делал множество зарисовок, а Айседора восхищалась пластической красотой древних фигур.

Встреча с Чарлзом Галле и Эйнсли

Айседора познакомилась с Чарлзом Галле, известным художником и директором Новой галереи, на одном из званых вечеров. Галле был очарован ее танцами и он — ее умом и благородством. Их дружба быстро развивалась, и они часто проводили время вместе, не только в ателье Галле, но и на прогулках и экскурсиях.

Другим близким другом Айседоры в Лондоне был молодой поэт Эйнсли. Он был противоположностью Чарлзу Галле — мальчиком внешне, но с нежным голосом и мечтательными глазами.

Источник:

1. Duncan I., Isadora Duncan in Russia (текст намеркено 1905 г., все коментарии чтобы уменшить предполагаемую дату можешь удалеть)

Возможно, многие задавались вопросом, что же такое «босоногое выступление» и откуда оно взялось. Оказывается, история этого необычного вида выступления уходит своими корнями в далекое прошлое. Айседора, молодая танцовщица, которая уже покорила Париж своими выступлениями, смогла раскрыть эту загадку.

Однажды в ее меблированное ателье заглянул господин в пальто с дорогим меховым воротником и бриллиантовым кольцом на пальце. Он приехал из Берлина, чтобы пригласить Айседору в крупнейший театр-варьете. Его высокомерная поза и жесты говорили о его снисходительности к маленькой танцовщице.

Но что же такое «босоногое выступление»? Этот вопрос занимал ум Айседоры. Она решила изучить историю театра и танца досконально, начиная с египетских времен и до наших дней. Часто она посещала библиотеку при оперном театре, где знакомилась с трудами об этой теме.

И вот, благодаря своим исследованиям, Айседора открыла для себя тайну босоногих выступлений. В древности, когда танец был еще неотъемлемой частью ритуалов и обрядов, танцовщицы выступали босиком. Босоногое выступление символизировало свободу и единение с природой.

С течением времени, танец стал превращаться в искусство, и танцовщицы начали использовать специальную обувь. Однако, идея босоногих выступлений все еще жила в сердцах некоторых артистов. И вот, Айседора решила вернуть это древнее искусство на сцену.

Ее босоногие выступления вызвали настоящий фурор среди публики. Множество легкомысленных поклонников мечтали прикоснуться к краешку ее легкой туники, а самое изысканное общество Парижа восторженно принимало ее выступления. Первые лучики славы уже начали согревать ее.

Основоположники модерн танца

... в танце же чувства и мысли сквозь тело». «Айседора заставила считать искусство танца важным и благородным. Она заставила считать его искусством. Говоря кратко, танец-модерн -это сочетание серьезной техники, ... абсолютно несходными интересами, отличающихся по роду занятий. Основоположниками модерн-танца являются Марта Грэхэм, Айседора Дункан, Дорес Хамри. Этим людям обязаны своим появлением целые ...

Айседора продолжала стремиться к совершенству. Она не только выступала на сцене, но и усердно изучала театральное искусство и историю танца. Ее посещения музеев, театров и библиотек наполняли ее жизнь новыми знаниями и вдохновением.

И хотя ее меблированное ателье было далеко от роскоши, она находила в нем уют и покой. Ночная смена типографии, которая исправно работала рядом, не мешала ей засыпать. Ко всему привыкает человек, и Айседора была готова преодолевать любые трудности, чтобы продолжать свое творчество и достигать успеха.

Так вот, теперь мы знаем, что за загадочным «босоногим выступлением» стоит история свободы, единения с природой и стремления к совершенству. Айседора, молодая танцовщица, смогла возродить это древнее искусство и покорить сердца публики своими выступлениями.

Введение

Искусство танца имеет богатую историю и разнообразие стилей, каждый из которых выражает определенные эмоции и идеи. Великое искусство танца способно перенести зрителей в мир эстетической красоты и глубоких чувств. Однако, как любая другая профессия, искусство танца может вызывать страх и тревогу у тех, кто занимается этой деятельностью.

Возникновение страха перед публичными выступлениями

Многие актеры и танцоры испытывают тревогу и страх перед выходом на сцену. Этот страх может быть вызван различными факторами, такими как страх быть осужденным публикой или страх сделать что-то неправильно во время выступления. Актриса Айседора, популярная танцовщица своего времени, не была исключением.

История Айседоры и ее страх перед сценой

В один вечер, Айседоре нервы сдали, и она впала в панику, неспособная выйти на сцену. Чтобы успокоиться, она попросила бокал шампанского, а когда подняла его к губам, рука ее задрожала и весь напиток пролился на ее сандалии. В результате запах вина впитался в материю и не смывался духами.

Неожиданное открытие

В то время пианист уже доигрывал вступление, и подруга Айседоры, Мери Дести, в спешке расшнуровывала ремешки на сандалиях. Наконец, Айседору вытолкнули на сцену босой, она стала танцевать, не имея другого выбора. Однако, к публике пришло восторженное восхищение, потому что танцевать босиком было оригинально и вызывало удивление.

Панический страх как источник нового открытия

Таким образом, из-за панического страха Айседоры и необычной обстановки на сцене возникло новое открытие — танец босиком, который стал его особенным и запоминающимся элементом. Айседора выразила свое видение танца как великого проявления красоты и эстетики, отказавшись выступать в кафешантане и стремясь привить своей аудитории новые идеи в искусстве.

Заключение

Искусство танца имеет свои особенности и вызывает разнообразные эмоции у исполнителей. Страх перед сценой является постоянным спутником многих актеров и танцоров, и, как показывает история Айседоры, он может привести к неожиданным открытиям и новым идеям. Танец босиком, рожденный из панического страха, стал примером того, как исполнитель может использовать свои эмоции и опыт, чтобы создать нечто уникальное и привлечь восхищение зрителей.

Айседора Дункан, знаменитая американская танцовщица начала свою карьеру в Вене, но вскоре ее талант был замечен в Будапеште, куда ее пригласил Александр Гросс — венгерский импресарио. Гросс предложил ей контракт, достойный выдающейся актрисы, и Айседора согласилась на предложение.

Будапешт приветствовал Айседору с яркой весной и публика восторженно приняла ее на первых концертах. Здесь она стала настоящей сенсацией, а Александр Гросс оказался не ошибся в своих ожиданиях. Каждый из тридцати концертов в театре «Урания» проходил при полном аншлаге и с большим успехом.

Айседора Дункан заявляла, что в ее предыдущей жизни она была танцовщицей в древней Греции. Она верила, что боги любили ее и что ее танцы в их честь были искренни и страстны. Под флейту она с танцевала так, что тела богов проникались радостным ритмом музыки, они плясали и смеялись вместе с ней. Сейчас Айседора пытается перенести всю прелесть греческого танца в наше время.

Танцы в Греции имели глубокий смысл и старались отразить гармонию между движениями тела и его формой. Например, танец Эроса, воплощал детскую непосредственность и движения его маленьких ручек были вполне соответствующими этому возрасту. Движения в танце Сатира, напротив, отражали зрелого и мощного мужчину и гармонировали с его телом.

Для греков танец был только одним из проявлений искусства, и они черпали свое вдохновение в наготе человеческого тела, которое считали самым прекрасным. Айседора верила, что и в наше время танцу должны соответствовать естественные позы тела, так как они наиболее естественны для нашей планеты.

Таким образом, Айседора Дункан принесла вижление греческого танца в современность и удивила публику своим талантом в Будапеште. Ее успех в новом городе подтвердил ее выдающиеся танцевальные навыки и способность перенести эстетику и символику греческого танца в наше время.

Айседора Дункан, знаменитая американская танцовщица и хореограф, оставила неизгладимый след в истории искусства. Ее уникальный стиль танца и свободное выражение эмоций привлекали внимание публики и восторгали критиков.

Однажды на одном из ее выступлений, Айседора подошла к дирижеру и задала ему вопрос. Она хотела узнать, сможет ли оркестр исполнить вальс Штрауса «Голубой Дунай». Дирижер уверенно ответил, что справится с этой задачей. Айседора решила испытать его слова и попросила сыграть вальс в конце вечера.

Без предварительных репетиций Айседора создала импровизированный танец под прекрасный вальс. Ее движения были такими энергичными и изящными, что они наполнили зал электрической энергией. Вся публика вскочила с мест и восторженно аплодировала. Это был невероятный успех.

После этого ошеломляющего выступления, Айседора отправилась ужинать в ресторан, где выступал цыганский ансамбль. Зажигающая пляска цыган охватила ее всего существо. Она подхватила край своей тонкой туники и превратилась в вольную цыганку. Ее греческие пляски были настолько умелыми, что цыгане приняли ее в свой круг.

Оскар Бережи

Прошло некоторое время, и концерты Айседоры в Будапеште подошли к концу. Ее возлюбленный Ромео увез ее в небольшую деревушку, чтобы они могли наслаждаться своей любовью. Однако возвращение влюбленной пары было омрачено недовольством матери и Элизабет, вернувшейся из Нью-Йорка.

Семейные проблемы и конфликты были разрешены благодаря Александру Гроссу, который устроил гастрольное турне по Венгрии. Это помогло отвлечь внимание от напряженных отношений в семье Айседоры.

Несмотря на успех и поклонение публики, Айседора постоянно страдала от желания увидеть своего Ромео. Однако Бережи был увлечен своей карьерой и предпочел ее искусству. Они оказались на разных путях.

Айседора подписала контракт с Александром Гроссом и готовилась к гастролям в Вене, Берлине и других городах Германии. Однако концерты в Вене не состоялись. Айседора погрузилась в глубокую депрессию, и Александр Гросс решил поместить ее в клинику.

В клинике Айседора провела несколько недель в полном упадке сил и ужасных мучениях. Узнав о ее тяжелом состоянии, Ромео приехал из Будапешта, чтобы поддержать и утешить свою возлюбленную. Однако их встреча была грустной и последней.

В 1874 году Айседора Гросс выступала во Францесбаде, где впервые пришлось выступать не из желания, а из финансовой необходимости. Ее выступления стали отличаться особой глубиной и эмоциональной насыщенностью, так как она решила превратить свою скорбь, муки и разочарование в любви в искусство. Оказавшись в депрессивном состоянии, выздоровление Айседоры началось благодаря ее возвращению на сцену и полному погружению в свое творчество.

Затем последовала поездка в Вену, где танцовщице снова достался шумный успех, но за ним притянулся шлейф скандальных историй, часть из которых оказалась выдуманной. Несмотря на это, Айседора продолжала свои концерты, изучение немецкого языка и знакомство с философией Шопенгауэра. Она разделяла пессимистическое мировоззрение философа и пыталась погрузиться в одиночество, веря, что только в нем можно по-настоящему быть свободным.

Однако, в душе Айседоры зародилось противоположное чувство, и она поехала во Флоренцию, уверенная, что свет искусства ренессансных мастеров поможет восстановить ее израненную душу.

Введение

Цель данной исследовательской работы — исследовать творческий путь танцовщицы Айседоры Дункан, ее влияние на развитие хореографии и современного танца в частности, а также проанализировать ее творчество и успехи в искусстве танца.

Биография Айседоры Дункан

Айседора Дункан родилась в бедной семье в Сан Франциско в 1877 году. Она начала заниматься танцами в молодом возрасте и очень быстро развивалась в профессиональной области.

Однако, консервативность общества того времени затрудняла развитие хореографии и сужала границы творчества Айседоры. Она решила покинуть Америку и отправилась в Европу в поисках более благоприятных условий для своего творчества.

Творческий путь Айседоры Дункан в Европе

Айседора выступала на сцене по всей Европе. Она была первым хореографом, который использовал музыку без использования обычной музыкальной инструментации, такой как оркестр. Она использовала музыку классических композиторов, таких как Бетховен и Шопен, и танцевала на сцене в босых ногах в легких платьях, что было принципиально новым.

Влияние Айседоры Дункан на современный танец

Айседора Дункан была одной из первых, кто использовал свои эмоции и чувства в исполнении танца. Она отказалась от эстетичных движений и выражала свои чувства в свободной форме. Также Ее творчество повлияло на многих соавторов и тренеров балета и современного танца.

Айседора Дункан и «Весна» Боттичелли

Одним из главных источников вдохновения для Айседоры Дункан была картина «Весна» итальянского художника Боттичелли. Она создала танец, который воссоздает образы на картине. Каждое движение было пропитано эмоциями и создавало иллюзию перевоплощения Айседоры в образ героинь на картинах!

Окончание карьеры Айседоры Дункан

Айседора Дункан продолжала свою творческую деятельность до самого конца жизни. Однако, ее карьера закончилась трагически в 1927 году, когда ее двое детей погибли в автомобильной катастрофе. Она ушла в отставку и провела остаток своих дней в различных городах, проповедуя свою идеологию воспитания детей через танец.

Заключение

Айседора Дункан была яркой, творческой личностью, которая оставила неизгладимый след в истории танца. Ее карьера и творчество всегда будут примером для настоящих и будущих поколений танцевальному искусства.

Раймонд был поражен тем грандиозным успехом, которого достигла Айседора за несколько лет пребывания в Европе. Он восхищался ее талантом и преданностью своему искусству.

С трудом Айседора убеждает Александра Гросса прервать турне по Германии. Ему это казалось детским капризом: как можно отказаться от столь выгодных контрактов?! У Айседоры на счету лежала такая значительная сумма, что она могла позволить себе не только путешествие всей семьей, но, при желании, и строительство собственного дома в Греции или иной стране мира. А недополученные суммы по прерванным контрактам сулили еще более сказочные богатства. Но Айседора решила как можно скорее поехать в Грецию, встречи с которой она так долго ждала.

В конце концов с наступлением сумерек мы прибыли в Карвасарос. Все жители сбежались на берег, чтобы приветствовать нас. Сам Христофор Колумб, высаживаясь на американское побережье, наверное, не вызвал большего удивления у туземцев. Мы почти обезумели от радости; хотелось обнять всех жителей поселка и воскликнуть: «Наконец-то после долгих странствий прибыли мы на священную землю эллинов! Привет, о Зевс Олимпийский, и Аполлон, и Афродита! Готовьтесь, о Музы, снова плясать! Наша песня разбудит Диониса и спящих вакханок!» [2]

К храму Зевса вели ступени, высеченные в скале много веков тому назад. Древние греки никогда не позволяли себе пользоваться обходными дорогами. К вершинам гор они поднимались напрямик по этим ступеням. Сюда, к храму Зевса, люди приходили, чтобы поклониться своим жестоким богам. Только такая суровая религия могла возникнуть на скудной неблагодатной почве Греции.

Айседора ходила по развалинам храма и вспоминала полный жестокости и насилия древнегреческий миф о зарождении жизни на Земле.

Айседора снова задается вопросом: почему же такой почет был оказан жестокому Зевсу?

Но тут сама природа решила подсказать Айседоре ответ. Кровавое закатное солнце простерло с запада свои лучи на сине-фиолетовую тучу, которая закрыла собой весь небосклон на востоке. И тут же стремительная молния ударила в колонну храма, превратив ее в серебристую стелу, уходящую в черную пустоту неба. В пустоту ли? А не связующая ли это нить с Зевсом-громовержцем?

Новый удар грома оглушил Айседору, и молния ослепила ее. Но не страх, а восторг прикосновения к прекрасной, всеразрушающей стихии ворвался в ее душу. Даже жизнью не жаль пожертвовать за наслаждение увидеть великолепное зрелище разгневанного вселенского простора. «В мои жилы врывается эфир и огонь!» — воскликнула Айседора.

Ей слышится музыка Вагнера, и она уже готова устремиться в полет среди сверкающих молний вместе с бешеной воздушной кавалькадой колоссальных фантастических амазонок — валькирий. Зевс оценил смелость маленькой беззащитной танцовщицы и не направил свои электрические стрелы в ее сторону.

«Быть может, любовь для меня не имеет такого огромного значения, быть может, мое предназначение совсем иное — творить, — думала Айседора, — и не надо слишком часто предаваться горестным воспоминаниям? Я хочу жить! Я просто невероятно, лихорадочно хочу жить!

Отправляясь в паломничество, я не искала ни денег, ни славы. Это было путешествие, предпринятое для души, и мне казалось, что дух, который я мечтала найти, — дух невидимой богини Афины, — по-прежнему живет в развалинах Парфенона.» [2]

Но время счастливого единения в Древней Элладе летело со стремительной быстротой. Следовало поторопиться с заключением новых контрактов на концерты в Германии.

Накануне отъезда, перед заходом солнца, Айседора одна отправилась в Акрополь, где в театре Диониса мысленно простилась с Грецией — своей неосуществленной мечтой.

Айседора станцевала среди колонн Акрополя свой последний танец на земле Эллады — гимн, обращенный к музам.

Через несколько дней семейство Дункан отъезжало в Вену. Вместе с ними со своим византийским наставником отправился и хор мальчиков. На вокзале собралось много провожающих. Айседора завернулась в бело-голубой греческий флаг, а десять мальчиков вместе с народом запели чудный греческий гимн. У многих на глаза навернулись слезы. Европейская танцовщица увозила с собой кусочек забытой ими древней родины.

Попытка возродить греческий хор и античные трагические танцы в Европе потерпела фиаско. Публика Вены довольно холодно принимала «Взывающих» Эсхила и приходила в неописуемый восторг от исполнения «Голубого Дуная».

Мало того, что древнегреческий хор не вызывал у зрителя ожидаемого отклика, мальчики, входившие в него, причиняли немалое беспокойство. Ничего не оставалось, кроме как купить им новые костюмы (из старых они успели вырасти) и отправить их обратно в Афины.

После отъезда возмужавших мальчиков пришлось отложить в долгий ящик саму мысль о возрождении древнегреческой музыки.

Почти ежевечерне Айседора давала концерты в Берлине; публика точно в бреду воспринимала ее творчество. Импресарио предлагал ей триумфальные гастроли по всему миру. Он уверял, что повсюду уже копируют ее декорации, костюмы и главное — танцы, которые исполняют юные и не совсем юные танцовщицы, сняв с себя балетные тапочки, но не сумев даже частично передать душу ее движений, потому что ее индивидуальность неповторима и копировать ее — самое бессмысленное занятие на свете.

Но мысль о кругосветном турне для Айседоры была неприемлемой. Она хотела учиться, «создавать новые формы танца и еще неоткрытые движения и неистово мечтала о собственной школе, мечтала о ней с детства, и это стремление захватывало ее все сильнее и сильнее, доводя импресарио до полного отчаяния».

Из неопределенного положения ее вывела случайная встреча.

«Однажды вечером на спектакле я заметила человека, поразившего меня своей внешностью.. После спектакля я узнала, что это сын Рихарда Вагнера, Зигфрид Вагнер.»[2]

После разговора с Зигфридом Вагнером она уже не могла помышлять ни о чем ином, кроме как о возможности уехать в Байрейт, в театр Вагнера, где она смогла бы изучать музыку этого великого человека. И эта возможность ей вскоре представилась.

«Однажды меня навестила вдова Рихарда Вагнера. Я никогда не встречала женщины, которая произвела бы на меня такое сильное впечатление, как Козима Вагнер с ее величественной осанкой и высоким ростом, глазами редкой красоты, немного слишком выдающимся для женщины носом и лбом, излучавшим глубокую мысль. Она разбиралась в самых сложных философских вопросах и знала наизусть каждую фразу и ноту своего великого мужа. О моем искусстве она высказывалась в изысканно-теплых хвалебных выражениях, затем заговорила о Рихарде Вагнере и его отрицательном взгляде на балетную школу и костюмы, рассказывала о том, как, по его мнению, должны были быть поставлены «Вакханалия» и «Танец цветочных дев», и о невозможности осуществления его мечты берлинской балетной труппой. Затем она меня спросила, не соглашусь ли я выступить в «Тангейзере», но тут возникли затруднения. Мои взгляды не позволяли мне соприкасаться с балетом, так как каждое его движение оскорбляло мое чувство красоты, а создаваемые им воплощения казались механическими и вульгарными.

• Ах, почему не существует моей школы! — посетовала я в ответ на ее просьбу. Я могла бы привести в Байрейт толпу нимф, фавнов, сатиров и граций, о которых мечтал Вагнер. Но что я могу сделать одна?»[2]

Чудным майским днем Айседора приехала в Байрейт.

С утра до вечера она работала в театре Вагнера, погружаясь в магическое очарование его музыки.

«Я присутствовала на всех спектаклях, ожидая нового представления «Тангейзера», «Кольца Нибелунга», «Парсифаля», пока не пришла в состояние постоянного опьянения музыкой. Чтобы лучше ее понять, я выучила наизусть весь текст опер, пропитав свое сознание этими таинственными легендами. Я достигла того состояния, когда весь внешний мир казался чужим, бестелесным и нереальным; единственной действительностью для меня было то, что происходило в театре.» [3]

Айседора все глубже и глубже погружалась в фантастический мир великого композитора. Однажды на репетиции танца «Трех граций» из «Вакханалии» Айседора показала Козиме свой вариант этой сцены, но он явно не устроил вдову Вагнера. Она настаивала на своей трактовке, и спор закончился тем, что Козима, всегда считавшая себя правой, покинула театр в довольно раздраженном состоянии. Айседора, расстроенная, вернулась в свою гостиницу — она могла создавать только свое искусство, только то, что ей подсказывают музыка и интуиция, какой-либо диктат для нее был совершенно немыслим. Зная же характер Козимы, она понимала, что вряд ли та уступит ей в этом споре. Страшно было даже подумать о возможности разрыва. Айседора так вжилась в эту атмосферу, что успела позабыть мудрую голубоглазую Афину и ее храм совершеннейшей красоты на Афинском холме.

Тревожную ночь провела Айседора в своей комнате и только под утро смогла заснуть. Разбудил ее ранний приход Козимы, которая держала в руках какие-то бумаги и была очень приветлива. «Милое дитя, — сказала она, — должно быть, сам маэстро вдохновил вас. Взгляните сюда, вот его собственные записи — они всецело совпадают с тем, что вы постигли бессознательно. Больше я не стану вмешиваться, и вы будете совершенно свободны в вашем толковании танцев в Байрейте». Так сама музыка Вагнера властно повела их по верному пути.

«Как-то во время вечера на вилле «Ванфрид» было доложено о приезде короля Фердинанда Болгарского. Все встали и шепотом стали убеждать меня подняться с места, но я в качестве ярой демократки осталась лежать на кушетке в грациозной позе. Очень скоро Фердинанд спросил, кто я такая, и подошел ко мне, к великому негодованию всех остальных присутствующих «светлостей». Он просто уселся на кушетку рядом со мной и начал очень интересный разговор о своей любви к искусству древних греков. Я ему рассказала о своей мечте создать школу, которая привела бы к возрождению древнего мира, и он заявил во всеуслышание: «Прекрасная мысль! Вы должны приехать в мой дворец на Черном море и там устроить вашу школу». [3]

К большой радости Айседоры её навестила давняя Мэри Дести. Благодаря присутствию Мэри раскрылась новая черта характера Айседоры — детская непосредственность.

Дни же проходили в постоянных репетициях. Айседора пыталась танцевать с балеринами, но из этого ничего не получалось, и она очень расстраивалась по этому поводу. Кроме того, она поранила ногу об очередной гвоздь, заботливо подброшенный на сцену одной «доброжелательницей» из балетной труппы. В крайне раздраженном состоянии Айседора спустилась со сцены в зал, попросила Мэри исполнить ее партию и вместе с Козимой стала наблюдать за репетицией.

Мэри надела тунику, повязала голову прозрачным шарфом и начала танцевать.

• Боже мой, как же она похожа на вас! — воскликнула Козима, повернувшись к Айседоре.

А та, в свою очередь, смотрела на сцену широко раскрытыми глазами и бормотала: «Какой ужас, как она похожа на меня!.. Даже выражение глаз мое… Но в какой пошлой, в какой невыносимо пошлой интерпретации!..»

• Мэри, уйди со сцены, — закричала Айседора, — немедленно уйди со сцены и не смей больше никогда в жизни изображать меня! Я есть я. И только я могу танцевать свой танец. Ты же все пошло исказила…

«На первом представлении «Тангейзера» моя прозрачная туника, подчеркивающая очертания тела, вызвала некоторую суматоху среди одетых в телесное трико танцовщиц, и в последнюю минуту даже бедная фрау Козима потеряла мужество. Она прислала мне длинную белую рубашку, которую просила меня надеть под неплотный шарф, служивший мне костюмом. Но я была непреклонна.

• Запомните, что через некоторое время все ваши вакханки и цветочницы станут одеваться, как я сейчас.

Пророчество сбылось. Но в тот момент возникало множество горячих споров и даже ссор о том, достаточно ли нравственным является вид моих обнаженных ног.» [2]

Споры остались позади, но, к сожалению, это представление «Тангейзера» стало первым и последним.

С нескрываемой грустью прощалась Айседора с Байрейтом и одновременно — с мечтой об участии в спектаклях, поставленных в театре Вагнера. Не терпевшая приспособленчества, она не могла здесь больше оставаться. Впрочем, несмотря на недолгое пребывание, ей все же удалось уловить суть вагнеровской музыки: «безмерная скорбь, муки совести, тема любви, призывающей смерть».

Было быстро организовано турне, и Айседоре пришлось путешествовать по городам Германии, несмотря на невыносимую жару, стоявшую этим летом. Предпринятые ею поездки постепенно довели ее до такого нервного истощения, что окружающие стали обращать внимание на ее худобу и изможденный вид. Появились тяжелые, беспросветные признаки бессонницы. Долгими ночами она лежала, проводя рукой по своему исстрадавшемуся телу, охваченному, казалось, тысячей мучивших ее демонов. И не было видно конца этой пытке.

Однажды она заметила, что некий молодой человек невысокого роста подолгу простаивает перед ее окнами. Айседора позвала его. Вскоре у них завязалась удивительная душевная дружба.

Целые ночи проходили в разговорах об искусстве.

Генрих читал лекции в университетах Германии и был удивительным собеседником, прекрасно знающим и понимающим искусство.

Большую часть времени они уделяли чтению «Божественной комедии» Данте. И вот теперь, длинными бессонными ночами, именно демоны Данте всколыхнули воспоминания Айседоры. Генрих был великолепным чтецом. Сцены Ада, прочитанные им с невероятной сатанинской силой, сжимали сердце Айседоры «ужасом и дрожью», и казалось, сам Вергилий, проводник поэта по кругам Ада, появлялся из темного провала комнаты и увлекал ее в жерло чудовищного приюта грешных душ.

Конец этому положил импресарио, принесший контракт на поездку в Россию.

1.3 Новая вспышка любви.

Санкт-Петербург был в двух днях езды от Берлина, но, миновав границу, попадаешь в совершенно иной мир бесконечных снежных равнин и темных лесов.

Поезд Айседоры задержался на несколько часов, и поэтому она стала свидетельницей похорон жертв 9 января 1905 года, которых хоронили под покровом темноты во избежание массовых демонстраций. Долгое время Айседора оставалась под впечатлением этой страшной картины.

Айседору ждал поход в театр, знакомство с анной Павловой… Шумная кавалькада сопровождающих Айседору дам и господ в стенах чрезмерно украшенного позолотой театра внезапно превратилась в чопорную светскую публику.

«Россия — самая большая страна, — подумала Айседора, — и каждое действо здесь принимает колоссальные размеры — будь то похоронная процессия или торжественный выезд в театр». Айседора в своем свободном греческом хитоне, без каких-либо ювелирных украшений выглядела весьма странно среди всей этой царской роскоши.

Начался спектакль. На сцене появилась Анна Павлова в роли хрупкой, трепетной, беззащитной девочки Жизели. Айседора увидела чудо: казалось, что балерина творила свой танец, «не касаясь земли; она поднималась ввысь и парила над сценой как некое призрачное, невесомое создание».Впервые Айседора почувствовала восторженное опьянение от соприкосновения с балетом. Она не могла не аплодировать русским балеринам, когда они порхали по сцене, похожие на птиц.

Через два дня в зале Дворянского собрания состоялся первый концерт Айседоры Дункан.

«Она появилась на сцене, «словно на гребне музыкальной волны», и помчалась, простирая руки, запрокинув голову, вскидывая колени под прямым углом к корпусу.

Ни корсета, ни лифа, ни трико. Подвязанный у бедер хитон, развевается вокруг босых ног. Волосы отброшены со лба и собраны небрежным узлом.

Руки согнуты в локтях, кулаки плотно прижаты к груди, спина напряжена. Вот руки раскинулись, зовя, умоляя, прощая и протестуя. Вдруг танцовщица закружилась, притоптывая, остановилась, резко нагнулась вперед: ее руки охватили голову, как у фигур на фресках древних гробниц. Упала, как падают навзничь в траву, приникая к земле, ища утешения в ясном покое природы…

А вот другой образ: девушка, похожая на Венеру Боттичелли, играет в мяч. Буколическая сценка, беззаботная юность…

Затем прелюд. Танцовщица, как прежде, одна. Но кажется, что вокруг нее множество таких же одетых в короткие красные туники девушек. Амазонки охвачены восторгом битвы. И тело Айседоры изгибается, напрягая тугой лук; падает вперед, следуя за полетом стрелы, прикрывается щитом, отбиваясь от врагов и, потрясая им, ликующе гарцует, торопя победу… [3]

Уже после первого номера Фокин вскочил на ноги, горящим взглядом окинул зал и оглушительно захлопал в ладоши. Аплодисменты лавиной покатились с хоров и громом отдались внизу, затопив голоса недовольных…

Второе отделение концерта окончилось настоящим триумфом.

Айседора была приглашена Анной Павловой на репетицию. Где Айседора перед собой видела само совершенство. Анна казалась одновременно гибкой, но в то же время сделанной из стали. Хрупкого телосложения, она отличалась крепкими мускулами и сверхъестественной выносливостью. Ее неиссякаемая энергия была настоящей энергией гения.

«Какое гордое и одновременно беззащитное существо, — подумала Айседора. — Должно быть, в душе ее живет ангел, и она трепетно охраняет его».

Затем Айседора с Анной посетили Императорское балетное училище, где Дункан увидела маленьких девочек, стоящих в ряд и повторяющих все те же мучительные упражнения. Они часами стояли на пуантах, словно жертвы жестокой инквизиции. Громадные пустые танцевальные залы с единственным украшением на стенах в виде царского портрета абсолютно не внушали творческого вдохновения.

Там Айседора пришла к глубокому, что стиль обучения в Императорском балетном училище враждебен природе и искусству.

Но вот неделя петербургских гастролей подошла к концу. Айседора отправилась в следующий город ее танцевального турне — в Москву.

Неожиданная, солнечная, пестрая и крикливая Москва…

«Это сказка… солнечная, легкомысленная и совершенно не страшная сказка, которую во всем мире могли придумать только русские люди. — Айседора глубоко вдохнула морозный воздух. — Россия… Вот, оказывается, она какая!»

Константин Сергеевич Станиславский

Вернувшись из России воодушевленной, наполненной трепетной радостью жизни и желанием в конце-то концов претворить свою мечту о создании танцевальной школы в действительность. Все домочадцы восторженно приняли

Я хочу создать школу, чтобы дети росли, проникаясь моим искусством, и разносили его по свету таким, каким оно задумано. Взрослому человеку этого не осилить. Мое искусство должно войти в душу ребенка.

Уже на следующий день развернулась бурная деятельность. Недалеко от Берлина, в местечке Грюнвальд, была снята большая вилла, которая постепенно стала приобретать вид танцевальной школы и детского дома.

«Первым делом мы приобрели сорок кроваток с белыми кисейными занавесками, подхваченными голубыми лентами, и начали превращать виллу в детский дом. В вестибюле мы повесили копию картины, изображавшей греческую фигуру вдвое больше человеческого роста, в большом танцевальном зале — барельефы Лукка дель Робиа и пляшущих детей Донателло, а в детской — изображение Мадонны с младенцем, в голубых и белых тонах. На всех барельефах, скульптурах, книгах и картинах были запечатлены танцующие маленькие дети именно в том виде, в каком они представлялись воображению художников и скульпторов всех веков. Греческие вазы с изображением танцующих детей олицетворяли ликующий мир детства. Все фигуры имели общую грацию форм и движений, словно дети разных веков встретились через столетия и протянули друг другу руки. Дети моей школы, двигаясь и танцуя среди этих произведений искусства, должны были непроизвольно стать похожими на них. Это первый шаг к красоте, первый шаг к новому танцу.» [2]

Наконец, после тщательных предварительных приготовлений, было дано объявление в газету о приеме талантливых детей в новую танцевальную школу.

Это объявление было воспринято с большим энтузиазмом. Когда после утреннего концерта Айседора подъехала к своему дому, то увидела ошеломляющую картину. Улицу заполнили родители с детьми, у которых вместо жизнерадостных румяных мордашек были изможденные бледные личики, и выглядели они в целом крайне болезненно.

Айседора сначала опешила, но желание как можно быстрее начать работать и жалость к этим маленьким существам лишили ее возможности здраво рассуждать, и она начала принимать детей, руководствуясь лишь их милой улыбкой и красивыми глазами, не задумываясь над тем, способны ли они стать будущими танцовщицами.

Айседора послала за врачом. Она попросила Августина привезти ей известного детского хирурга Гоффа. Все члены семейства Дункан целыми днями ухаживали за детьми, кормили их всяческими лакомствами, о существовании которых они и не подозревали.

Наконец пришло время, когда стало возможным заниматься не только проблемами здоровья детей. Настала пора обучения.

«Для достижения гармонии, о которой я мечтала, ученицы должны были ежедневно проделывать ряд специальных упражнений, подобранных таким образом, чтобы они как можно лучше сочетались с детской непосредственностью, благодаря чему эти упражнения выполнялись охотно и весело.»[2]

В своей работе с детьми Айседора старалась полностью придерживаться рекомендаций Руссо, проводя занятия в играх и веселых забавах. Прыгая и бегая, дети научились выражать себя в движении так же легко, как другие выражают себя словами или песней. Каждая частица их гибких тел вторила песне природы.

Гордона Крэга

— Что вы наделали, вы даже не можете себе представить, что вы наделали!.. Вы украли мои идеи! Откуда у вас мои декорации? — раздраженно кричал он, не утруждая себя необходимостью представиться.

— Простите, ваши декорации? — запинаясь, пыталась объясниться Айседора. — Это мои собственные голубые занавеси. Я придумала их, когда мне было пять лет, и с тех пор всегда танцую перед ними. Я начала заниматься танцами как только научилась ходить… — она пробовала продолжить уже заученные в многочисленных интервью фразы, но Эдвард Гордон Крэг не дал ей договорить.

— Подумать только, — буквально вскричал он, — ей было пять лет, когда она все это придумала… Нет, вы, безусловно, чудесны, удивительны… Но знаете ли вы, что я оставил сцену и даже карьеру актера, чтобы размышлять о будущем театре, а вы в пять лет все уже решили… Невыносимо… Несправедливо… Грандиозно… [5]

Потом Гордон ненадолго исчез из жизни Айседоры, но вскоре он вернулся вновь…Айседора оказалась в студии Крэга. Это было пустое помещение: ни дивана, ни кресла, ни стола, ни даже стула. Дни и ночи напролет она проводила в этой студии, позабыв о школе, работе и родных.И все это время Айседора не в силах была оторвать своего восхищенного взгляда от Крэга.

«- Хочешь, я расскажу тебе, как я впервые увидел тебя и как был потрясен увиденным? — сказал Гордон.-Ты вышла из-за убогого занавеса и направилась туда, где за роялем, спиной к нам, расположился музыкант; он едва доиграл короткую мелодию Шопена, как ты вышла и, сделав несколько шагов, уже стояла у рояля совершенно неподвижно, словно вслушиваясь в гул последних нот. В наступившей тишине можно было досчитать до пяти или даже до восьми, после чего опять послышались звуки Шопена; следующая прелюдия была мягко исполнена и уже подходила к концу, а ты так и не шевельнулась. Затем один шаг назад, и ты стала двигаться, то догоняя, то опережая зазвучавшую вновь музыку. Просто двигаться, не выделывая ни пируэтов, ни прочих номеров, которые мы привыкли видеть и которые обязательно показала бы какая-нибудь Тальони или Фанни Эльслер. Ты говорила на своем собственном языке, не вторя никому из мастеров балета. Дотанцевав, ты снова замерла в неподвижности. Ни поклонов, ни улыбки — ничего. Затем музыка возобновилась, и ты убежала от нее, и тогда уже звуки догоняли тебя, ибо ты их опередила.

Понимаем ли мы, зрители, то, что ты хочешь сказать своим танцем? Да, понимаем. Это невозможно объяснить; однако твое выступление не вызывает ни у кого и минутного непонимания. Ты подарила нам чудо, и оно повергло нас в необычайное состояние восторга.»[5]

«Я пытаюсь создать танец будущего — это есть танец далекого прошлого, который всегда был и вечно останется неизменным. В неизменной вечной гармонии движутся волны, ветры и шар земной. И не идем же мы к океану, не вопрошаем у него, как двигался он в прошлом, как будет он двигаться в будущем, — мы чувствуем, что его движения соответствуют природе его воды и вечно будут ей соответствовать.» [6]

Но все же спустя две недели Айседоре пришлось вернуться домой. Родные, чтобы избежать скандала из-за сорванных концертов, дали объявление в газете о болезни. Но эти меры предосторожности не помогли. Грязные слухи разнеслись по всему Берлину.

Со временем жизнь вошла в привычное русло, но натянутая, неискренняя обстановка в доме осталась. Чашу терпения Айседоры переполнило заявление комитета высокопоставленных дам, организованное ее сестрой Элизабет, в котором содержались упреки в адрес руководительницы детской танцевальной школы. В заявлении утверждалось, что она имеет весьма смутные представления о морали, в связи с чем дамы из приличного общества категорически отказывались оставаться патронессами школы и прекращали ее финансирование.

Айседора решает выступить в зале филармонии и положить конец этим разговорам. Зал филармонии был переполнен. Здесь собрались сторонники и противники Айседоры, а также те, кто жаждал скандала.

Айседора прочла лекцию о танце как об искусстве освобождения, а в заключение произнесла речь о праве женщины любить, не оглядываясь на общество.

Лекция вызвала грандиозный скандал. Но среди присутствующих оказались и те, кто поддерживал Айседору.

Постепенно страсти вокруг Айседоры улеглись. Она освободилась от вмешательства общества в ее личную жизнь и тем самым завоевала себе право любить и гордиться своей свободной любовью. Каждое мгновение ее жизни теперь было наполнено безмерным, безудержным счастьем.

Она старалась не расставаться с Крэгом ни на минуту. И первое время такая возможность предоставлялась им довольно часто. Какое-то время Крэгу приходилось зарабатывать себе на хлеб насущный в качестве администратора труппы Айседоры Дункан. Гастрольные поездки по разным городам и странам, интересные путешествия и встречи наполняли жизнь Айседоры и Гордона новыми впечатлениями. К сожалению, совместные гастроли вскоре прекратились. Крэга пригласили в Германию для постановки и оформления спектакля. Однако Крэг вернулся гораздо раньше предполагаемого срока. Он был печален.

После приезда из Германии Крэг стал надолго уединяться в своей комнате.

Айседоре с большим трудом, но все же иногда удавалось вытаскивать его из затворнического убежища. Иногда они посещали вместе Школу. Нарядные девочки встречали их появление радостными возгласами. Природные качества Айседоры — женственность в сочетании с отзвуками наивного детства, совершенное отсутствие в характере каких-либо признаков агрессивности — давали ей возможность, не делая особых усилий, расположить к себе эти маленькие сердца.

Айседора начала занятия, а Крэг устроился в сторонке и наблюдал за ними с карандашом в руке. На девочках были одежды, не сковывающие движений. Их босые ножки с нежными пальчиками были просто очаровательны.

Айседора располагалась на кушетке в непринужденной позе. Она давала своим ученицам задание разные задания, например придумать и исполнить танец на стихи Уильяма Блейка «Ландыш». Зазвучала музыка, и она начала декламировать стихи.

Девочки предавались своим танцевальным фантазиям. Крэг еще раз убеждался, что профессиональные балерины являют собой лишь жалкую пародию на волшебное исполнение танца преемницами Айседоры. Вдохновение силой в тысячу вольт исходило от них. Айседора тоже была довольна занятием.

«Моя группа училась танцу с таким успехом и достигла такого великолепного исполнения, что только укрепила мою веру в правильность моего начинания. Целью же являлось создание «оркестра» танцующих, — «оркестра», который представлял бы для визуального восприятия то же, что представляют для слуха величайшие симфонические произведения.

Я научила своих учениц танцам, во время исполнения которых они становились похожими то на амуров помпейских фресок, то на юных граций Донателло, то, наконец, на воздушную свиту Титании. С каждым днем тела их становились сильнее и гибче, и свет вдохновения, свет божественной музыки сиял в их молодых сердцах. Вид этих танцующих детей был так прекрасен, что пробуждал восторг художников и поэтов.» [2]

Cостоялось первое выступление группы Айседоры Дункан в берлинском театре «Кролл Опера». Оно прошло с грандиозным успехом. Айседора, исполнив собственные танцы, повернулась к кулисам и подозвала к себе маленьких учениц, чтобы такими же маленькими прыжками и беготней они доставили удовольствие зрителям. Так они и сделали, а когда она встала впереди, уже невозможно было противиться обаянию всей группы. Вероятно, нашлись люди, которые даже в этот момент противились задумке Айседоры.Остальные плакали и смеялись от радости.

Айседора часто затрагивала тему совместной постановки, но Крэг, ценивший в ней способность пробуждать творческие силы, опасался ее появления на сцене рядом с другими актерами, потому что именно это свойство танцующей Айседоры стало в глазах Крэга непреодолимым препятствием для совместной постановки. В ответ на ее просьбы он отвечал отказом. Планы совместной постановки были отклонены не только Крэгом, но и самой судьбой. В один прекрасный день Айседора поняла, что в ней зародилась новая жизнь. Счастливейшая из женщин, она сообщила эту новость Крэгу, но он воспринял ее без особой радости.

Впереди Айседору ожидали гастроли в Дании и Швеции.Гастроли были невероятно утомительными. После каждого танца Айседора убегала за кулисы и нюхала нашатырный спирт. Потом она брала себя в руки и выходила к началу нового танца. Но в конце концов наступило такое состояние, что гастроли пришлось прервать.

Айседора поселилась в небольшой деревушке Норвиг на берегу Северного моря вблизи Гааги вместе со своей сиделкой, которая вскоре стала ее близким другом.

В 29 лет танцовщица получила первую в своей жизни награду – у неё родилась дочь Дидра, что в переводе с кельтского означает «печаль». Вскоре Айседора вместе с дочкой вернулась в Грюневальд, а Крэг, снисходительно приняв появление своего очередного ребенка, уехал во Флоренцию, куда его пригласила знаменитая актриса Элеонора Дузе для оформления спектакля «Росмерсхольм» по пьесе Ибсена. Только многочисленные письма скрашивали их разлуку, которая была очень тяжела для обоих. Айседора, не выдержав разлуки, вместе с дочкой и няней отправляется во Флоренцию. Ко времени их приезда работа у Крэга шла полным ходом. Гордон распорядился, чтобы Дузе не пропускали в театр. Крэг так категорически протестовал, требовал, чтобы Дузе не появлялась в театре до окончания изготовления потому что сам решил оформить спектакль сообразно с собственным представлением. Дузе же стремилась следовать замыслу Ибсена и решить декоративное оформление в традиционной реалистической манере.

Крэг не посчитался ни с автором, ни с желанием актрисы. Своим решением оформления спектакля Крэг поднял проблемы, поставленные Ибсеном в пьесе, на вселенский уровень.

Дузе же горела желанием увидеть, что творится в стенах театра, и на Айседору легла обязанность удерживать ее от этого, стараясь в то же время не обидеть. Приближался день, когда Элеоноре предстояло увидеть сцену в законченном виде. О, как описать то, что предстало удивленным и восторженным взорам? Дузе заключила Крэга в объятия, и с ее губ полился такой поток итальянских похвал, что я не успевала переводить их.

В одно прекрасное утро Крэг узнал, что его декорации разрезаны и теперь предназначены для новой сцены в театре Ниццы. Когда он увидел свое художественное творение изувеченным и уничтоженным с ним случился один из самых больших припадков ярости, которым он иногда был подвержен. После разрыва с Элеонорой Дузе Крэг стал раздражителен до неузнаваемости.

В результате их совместная жизнь превратилась в ад. Началась ожесточенная война между гениальностью Гордона Крэга и ее искусством.

Айседора не могла работать, не могла танцевать. Её совершенно не интересовало, нравится она публике или нет. Дункан поняла, что этому положению вещей должен прийти конец. Или искусство Крэга — или её собственное, — но она знала, что отказаться от искусства было немыслимо: Айседора истомилась бы, умерла бы от горя.

И все же великая танцовщица сделала для себя неутешительный вывод: любовь и брак не всегда идут рука об руку, да и сама любовь не может быть вечной.

Глава 2.

Мечта о создании школы.

1.2 Тень трагедии.

У Айседоры было свое сильнодействующее лекарство от душевных терзаний — неумолимо тающий счет в банке. Деньги, которые она зарабатывала самостоятельно, уходили на содержание ее двадцати учениц в Грюневальде и двадцати учениц в новой, организованной ею в Париже танцевальной школе. Эти школы забирали львиную долю ее доходов.

Айседора отправляется на гастроли в Амстердам. Ее импресарио удалось заключить в Голландии очень выгодный контракт. Айседора была вынуждена оторвать от груди своего ребенка. Переполненная невыносимой тоской, она отправилась в турне.

Публика Амстердама с восторгом встретила свою любимицу. Но данное положение вещей приняло новый, трагический оборот. Однажды Айседора упала прямо на сцене. Началась молочная горячка. Когда состояние Айседоры улучшилось её переправили в Ниццу, где в это время находилась ее дочка. Как только Айседора почувствовала в себе силы, она вернулась в Голландию и возобновила прерванные гастроли. В Голландии жизнь Айседоры совершенно неожиданно изменилась. Причиной тому послужила встреча с юношей, его звали Пим . Присутствие пима вдохнуло в Айседору новую жизнь, вернуло бодрость и легкомыслие. Она забыла свое горе, жила только настоящим, была беспечна и счастлива.

С Пимом Айседора наконец смогла удовлетворить свою здоровую эгоистическую потребность в безмятежном счастье. Как следствие, жизнь на ее концертах била ключом, и именно тогда она сочинила «Музыкальные моменты» — это был танец Пима.

Вскоре Айседора, Пим и ее двадцать учениц отправились на гастроли в Петербург. В России Айседора надеялась найти правительство, которое сможет оценить ее систему воспитания детей и даст возможность продолжить эксперимент в более широком масштабе.

Но дальше ничего не значащих обещаний дело не продвигалось. Даже Станиславский, искренне желавший принять группу Дункан под крыло Художественного театра, оказался совершенно бессильным.

Из России группа отправилась в Лондон, который тоже был очарован воспитанницами Айседоры и одновременно совершенно бездеятелен. Айседора вернулась в Грюневальд. В 1908 году она заключила контракт и впервые отправилась в родную Америку уже как известная актриса.

Это турне по Америке было несомненно одним из самых счастливых периодов в жизни Айседоры.

В Вашингтоне Айседору ожидали небольшие неприятности. Некоторые министры энергично возражали против моих танцев. И вдруг, к всеобщему удивлению, на утреннем спектакле появился сам президент Теодор Рузвельт. Он, по-видимому, был доволен выступлением и первый начинал аплодировать каждому номеру программы. В целом вся поездка проходила удачно и счастливо.

Гастроли в Америке длились шесть месяцев.

В Париже Айседору встречали двадцать ее прелестных учениц в нарядных туниках во главе с Элизабет, мать и чуть подросшая за это время дочка. Айседора увидела, что, пока она отсутствовала, ученицы не только не потеряли навыков, но приобрели еще и новые, слегка уловимые нюансы в своих танцевальных композициях. Но конечно же, больше всего ей понравились танцы Дирдрэ — то, как плавно и естественно двигалось ее еще по-детски непропорциональное тельце. Эта девочка родилась с пластикой своей матери. Айседора увидела эту грядущую танцовщицу. Светлая тихая радость родилась в ее душе. Девочки кружились среди множества белоснежных букетов цветов, Айседора взяла один из букетов и тут же придумала новую композицию — «Свет, льющийся на белые цветы». Этот танец замечательно передавал их белизну. Жизнь в школе вошла в привычное русло. Айседора много занималась в танцевальном классе со своими воспитанницами. Но неумение правильно расходовать средства, заработанные ею в гастрольных поездках, сильно отразилось на ее банковском счете.

Все ее попытки получить хоть малейшую поддержку со стороны одного из правительств оканчивались неудачей. Отправиться вновь в длительные гастрольные поездки и оставить дочь и своих воспитанниц у нее не было сил.

Париса Юджена Зингера.

Парис большую часть времени отсутствовал и на вилле появлялся крайне редко. В те дни, когда он появлялся на вилле, ансамбль Айседоры показывал ему свои новые танцы. Девочки в голубых туниках с букетами цветов в руках буквально скользили среди апельсиновых деревьев. Лето уже подходило к концу. Загорелые и окрепшие девочки вернулись в Париж, и там их жизнь потекла по своим законам. Уроки, репетиции, концерты…

Совершенно неожиданно «Священное» искусство ворвалось в Париж со стороны России. Сергей Дягилев привез «своих варваров, скифов» в столицу мира и с триумфом провел Русские сезоны. Париж был покорен исступленностью их плясок, наивной русской восторженностью, роскошью оформления.

Айседора старалась не пропустить ни одного спектакля. Кроме нее, среди восторженных зрителей были Камилл Сен-Санс, Огюст Роден, Морис Равель и еще многие ценители искусства.

Сен-Санс был настолько потрясен Анной Павловой, танцующей его «Лебедя», что, придя к ней за кулисы, смог произнести лишь одну фразу: «Мадам, только теперь я понял, что написал прекрасную музыку!»

Но настоящий фурор произвела «Клеопатра». Царица Египта в лице Иды Рубинштейн затмила даже Шаляпина.

В «Шехерезаде» через решетчатые окна гаремного сада струился голубой свет, в котором полунагие танцовщицы тешили взор султана своими гибкими, сладострастными движениями.

Айседора была приятно поражена неожиданной смелостью русских балерин, отважно отбросивших пуританские ограничения.

«Как же стремительно новый век меняет все представления! Еще совсем недавно мне пришлось расстаться с мечтой танцевать музыку Вагнера из-за какого-то несуразного конфликта, связанного с необходимостью надевать гнусное морщинистое трико цвета семги, а сегодня русские балерины преподают парижанам урок смелости в обнажении прекрасного человеческого тела».

Париж был потрясен. Русские актеры подарили ему радость языческого безудержного праздника, о котором уже успела забыть Европа. И в этом была величайшая заслуга Дягилева. Он показал французам если и не все, то очень многое из того, что есть в русском театре талантливого, красивого, поучительного и живописного. Он дал почувствовать, что страна, об искусстве которой большинство знает очень мало, заключает в себе целый храм эстетических радостей.

И вновь Айседоре предстоит долгий. Проехать расстояние до Москвы — испытание не из легких. В мыслях она была уже далеко ведь в России ей предстояла встреча со старыми друзьями, в том числе с Константином Сергеевичем Станиславским и Гордоном Крэгом, который попал в Москву, в Художественный театр благодаря ей.

Россия для нее стала уже не страной огромных заснеженных просторов, а духовным пространством, где ее ждали добрые друзья и единомышленники.

Писатель и философ В. Розанов принял ее искусство и понял саму его суть. «Дункан путем счастливой мысли, счастливой догадки и затем путем кропотливых и, очевидно, многолетних изучений, наконец, путем настойчивых упражнений в «английском характере» вынесла на свет божий до некоторой степени «фокус» античной жизни, этот ее танец, в котором ведь в самом деле отражается человек, живет вся цивилизация, ее пластика, ее музыка… ее — все! и невозможно не восхищаться. Эти прекрасные поднятые руки, имитирующие игру на флейте, игру на струнах, эти всплескивающиеся в воздухе кисти рук, эта длинная сильная шея… — хотелось всему этому поклониться живым классическим поклоном! Вот Дункан и дело, которое она сделала!»

Поэт Андрей Белый также был потрясен ее творчеством. «О, она вошла легкая, радостная, с детским лицом. И я понял, что вся она — в несказанном. В ее улыбке была заря. В движениях тела — аромат зеленого луга. Складки ее туники, точно журча, бились нежными струями, когда отдавалась она пляске, вольной и чистой. Помню юное лицо, счастливое, хотя в музыке и раздавались вопли отчаяния. Но она в муках разорвала свою душу, отдала распятию свое чистое тело перед взорами тысячной толпы. И неслась в бессмертие. Сквозь огонь улетела в прохладу, но лицо ее, осененное Духом, мерцало холодным огнем, — новое, тихое, бессмертное лицо. Да, светилась она, светилась именем, обретенным навеки, являя под маской античной Греции образ новой будущей жизни счастливого человека, предававшегося тихим пляскам на зеленых лугах».

Айседора возвращалась в Париж. В Париже все пошло своим чередом: репетиции, выступления, занятия в школе, развлечения и, конечно, любовь Зингера. Айседора поняла, что в ней вновь зародилась новая жизнь, подаренная ей нежно любимым Парисом. Она была в смятении.

Зингер был несказанно счастлив, его нежность и любовь не имели предела. Айседора отвергла предложение вступить в брак и родить законного наследника.

У Айседоры родился сын – Патрик .

Шло время, а Айседора не раз доказывала Зингеру

, что не не рождена для семейной жизни, и осенью, грустная и умудренная опытом, уехала в Америку, чтобы выполнить свои обязательства по третьему контракту.

Гастроли в Америке завершились полным триумфом Айседоры, после чего для нее наступило благословенное время — она наконец-то смогла уединиться в Нейльи со своими горячо любимыми детьми и ученицами.

Казалось, что полное умиротворение снизошло на жизнь Айседоры. Но вдруг совершенно неожиданно на одном из концертов она попросила верного, глубоко преданного ей друг и пианиста Генера Скина сыграть похоронный марш Шопена. Скин был несколько удивлен — это произведение не был запланировано в сегодняшней программе, но, привыкший к частым импровизациям Айседоры, он тут же исполнил ее просьбу.

«В своем танце я изображала, как человек медленными, запинающимися шагами несет на руках своего мертвого ребенка к месту последнего успокоения. Когда я закончила и упал занавес, наступила удивительная тишина. Я взглянула на Скина. Он был смертельно бледен и дрожал. Он взял мои руки в свои. Они были холодны как лед.

• Никогда не проси меня больше это играть, — умолял он. — Я почувствовал смерть.

В зале, после благословенного молчания, вызванного страхом, публика разразилась неистовыми аплодисментами. Состояние иных граничило с истерическим. Мы оба были потрясены, и мне казалось, что в этот вечер какой-то дух вселил в нас предчувствие того, что должно было произойти.» [2]

Айседора обещала Скину больше никогда не повторять свою просьбу, но тем не менее через некоторое время она опять попросила его исполнить траурный марш. И снова ему пришлось выдержать невыносимое испытание.

С тех пор мистические предчувствия стали мучить Айседору, что пришлось пригласить врача. Тот поставил диагноз — нервное переутомление. Как всегда, заключенные контракты требовали их беспрекословного исполнения. И Айседора приняла решение поехать в Версаль, путь из которого до Парижа был недолог, а отдых прекрасен.

Но там Айседору постигло страшное событие – погибли её дети. На набережной Сены машина неожиданно потеряла управление на скользком асфальте, пробила ограждение и на глазах многочисленных свидетелей упала в необычно темные воды реки. Огромные черные волны на мгновение захлестнули автомобиль, и вскоре он скрылся под водой. Сена спокойно и безразлично потекла вдаль.

Весь Париж был потрясен случившимся… Айседора вела себя удивительно — она была на редкость спокойна и старалась утешить всех пришедших в ее горестный дом.

Невыносимая гнетущая тоска и приступы черной меланхолии не позволяли оставаться на одном месте и гнали ее по Европе из города в город. Она ежедневно преодолевала огромные расстояния. Мимо ее взгляда, обращенного в одну точку, проносились разнообразные картины, которые ложились на холст ее сознания цветовыми пятнами новых, и столь необходимых ей, впечатлений, а ощущение невероятной скорости немного убаюкивало исстрадавшуюся душу.

С приближением осени Айседора перебралась в Рим. Рим с его величавыми развалинами, гробницами и дивными статуями, свидетелями стольких ушедших поколений, незаметно смягчал боль.

Айседора получила приглашение к себе Элеоноры Дузе, и незамедлительно согласилась.

«Я могла выполнить несколько пластичных движений перед Элеонорой, но выступать снова перед публикой мне казалось невозможным, — до того исстрадалось и измучилось все мое существо, неотвязно преследуемое одной мыслью о детях. В обществе Элеоноры я немного успокаивалась, но ночи на пустой вилле, в мрачных комнатах которой раздавалось только эхо, проводила, ожидая наступления рассвета. Тогда я вставала и шла к морю. Мне хотелось заплыть так далеко, чтобы уже не осталось сил вернуться, но тело не повиновалось и само поворачивало к берегу — такова жажда жизни в молодом существе.»

Однажды на берегу Айседору посетило видение, она видела Дидру и Патрика, взявшись за руки, они заходили в воду. Айседора пала на землю и зарыдала, её успокоил парень, проходивший мимо…Она взмолилась к небу с просьбой подарить ей ребенка. Их встречи продолжались недолго. Айседора стала его возлюбленной, но ощущение у нее было совсем иное. Она казалась себе маленькой беззащитной девочкой, которую постоянно оберегают теплые мамины руки. Невыносимое отчаяние немного отпустило ее душу. Кроме того, она почувствовала — в ней зародилась новая жизнь, которая дала надежду. И Айседора погрузилась в мечты о рождении будущего ребенка.

Айседора снова нашла в себе мужество преподавать и окунулась с головой в эту бьющую ключом жизнь. Ученицы усваивали её уроки с поразительной быстротой. Уже через три месяца после открытия школы они достигли такого мастерства, что приводили в удивление и восторг всех художников, приходивших на них посмотреть. Суббота была посвящена артистам. Утром с одиннадцати до часу проходил публичный урок, после чего с обычной для Лоэнгрина щедростью накрывался стол. В хорошую погоду завтрак проходил в саду, а затем начинала играть музыка, под которую читали стихи и танцевали.

«В июле мы устроили праздник в «Трокадеро». Я сидела в ложе и смотрела на своих учениц. Во время исполнения несколько раз раздавались безумные аплодисменты. Мне кажется, что этот неописуемый восторг перед танцами детей, которые не были ни профессионалами, ни художниками, являлся лишь выражением надежды на возникновение нового течения, которое я смутно предвидела. Это были движения предсказанные Ницше: «Заратустра танцор. Заратустра, воздушный, манящий крыльями, готовый к полету, призывающий птиц, всегда готовый, блаженный, легкий дух…»

Именно такими будут будущие танцы Девятой симфонии Бетховена.»

По нескольку часов Айседора занималась с ученицами и иногда, утомившись до того, что не могла стоять, ложилась на кушетку и учила их движениям рук. Её способности к преподаванию поистине были чудесными. Мне стоило только протянуть руки к детям — и они начинали танцевать. Казалось, что я не учу их, а просто открываю путь, по которому входит в них дух танца.

Над Парижем нависло тягостное мрачное затишье. Айседора, усталая и опустошенная, слонялась по безлюдному Бельвю. Дети уехали с Лоэнгрином в Девоншир на летние каникулы, а она осталась в Париже, со дня на день ожидая рождения ребенка.

Родился мальчик, но вскоре после рождения умер.

На этот раз Париж не заметил трагедии в Бельвю. У него была масса своих неразрешимых проблем. С фронта поступали первые раненые, и их необходимо было где-то размещать. Стихия опустошения не замедлила пронестись по комнатам и залам «Бельвю».

Как только Айседора почувствовала в себе силы, она решила поехать к морю вместе со своей подругой Мэри Дести.

Но там ее ожидала встреча с тем самым доктором, который пытался спасти её детей, а после по ошибке Айседоре пришел сундук с вещами Дидры и Патрика.Буквально за несколько дней она изменилась настолько, что вряд ли кто-либо из бывших поклонников узнал бы ее.

Мэри собрала багаж, а Андрэ отвез Айседору в Ливерпуль. Оттуда на большом океанском пароходе известная всему миру танцовщица отбыла из Европы, открыв тем самым новый этап нескончаемых странствий.

Когда их судно причалило в нью-йоркском порту и она сошла с трапа, встречающие ее Августин и Элизабет едва признали в этой осунувшейся фигурке свою сестру. Когда они добрались до студии, девочки в легких туниках с букетами цветов гурьбой высыпали навстречу, окружили Айседору и радостно, каждая на свой лад, приветствовали ее. Потом девочки показывали свои танцы в большом солнечном зале, где от легкого ветерка колыхались ее любимые голубые занавеси. В этот момент она поняла, что прежний мир вновь влечет ее и у нее найдутся силы, чтобы вернуться в мир музыкальных фантазий и танца, — в мир, который никогда не предавал ее и всегда поддерживал в самые трудные минуты жизни.

Ее коробила картина всеобщего пресыщения, а окружающие представлялись ей мини-фабриками по переработке различных материальных благ.

Она не понимала тех людей, которые цель своей жизни видели в удовлетворении материальных потребностей. Она не могла простить им их мировоззрения, уводившего от естественного чувства свободы, ибо материальные блага здесь выменивались на способность сострадать. В этот период Айседора не могла пойти на компромисс. Поэтому однажды, на концерте в «Метрополитен-опера», носившем развлекательный характер, она не выдержала и совершенно неожиданно как для публики, так и для себя, попросила исполнить революционный гимн Франции «Марсельеза». Обернувшись красную шаль, впервые за долгий промежуток времени Айседора вышла к рампе.

«Нет, это немыслимо, невозможно вновь выйти на сцену», — подумала она, но громкие аккорды гимна буквально вышвырнули ее туда. И сцена — бальзам для любого актера — приняла свою великую танцовщицу.

На следующий день газеты с восторгом отзывались этом выступлении: «Мисс Айседора Дункан заслужила бурные овации, исполнив «Марсельезу» в конце программы. Публика встала со своих мест и несколько минут приветствовала ее громкими криками… Она подражала классическим фигурам на Триумфальной арке в Париже. Ее плечи были обнажены, и перед зрителями воочию предстала знаменитая статуя. Публика разразилась аплодисментами в честь благородного искусства».

«Мое ателье вскоре стало местом встречи поэтов и художников. Ко мне вернулась бодрость, и, узнав, что театр «Сенчюри» сдается внаем, я на сезон оставила его за собой и приступила к созданию своего «Дионисия». Постоянными посетителями театра были жители восточных кварталов, истинные ценители искусства в современной Америке. Мне так польстило их искреннее внимание, что я отправилась туда со своей школой и оркестром и дала бесплатный спектакль в театре «Идиш». [2]

Так как власти нам запретили дальнейшее исполнение «Марсельезы» в Нью-Йорке, мы все запаслись маленькими французскими флажками, которые дети спрятали в рукавах. Я распорядилась, чтобы, когда раздастся гудок и пароход отойдет от пристани, все, стоя на палубе, дружно взмахнули флажками и запели «Марсельезу», что мы и сделали к своему большому удовольствию и к великому волнению всех представителей администрации, стоявших на пристани. И вот, под пение «Марсельезы», мы покинули богатую, падкую на удовольствия Америку и с моей кочующей школой отправились в Италию.

Италия встретила их голубым безоблачным небом и… окончательным решением правительства присоединиться к воюющим союзникам. Это заставило Айседору искать другую страну для своей школы. Решили, что Швейцария — самый приемлемый вариант. Это На берегу Женевского озера Айседора сняла под студию здание бывшего ресторана. Здесь она с упоением, исполненным какого-то не ведомого ей ранее покоя, занималась танцами со своими девочками.

Недолго Айседора безмятежно наслаждалась обществом милых ее сердцу учениц. Вскоре обнаружилось, что всех ее денег не хватит, чтобы расплатиться с долгами ростовщики Швейцарии брали пятьдесят процентов годовых!

Айседора ради сохранения школы решилась на отчаянный шаг: она заключила контракт и вновь отправилась через океан, в Латинскую Америку. Турне началось довольно удачно. В студенческом кабаре Буэнос-Айреса среди смуглолицых молодых парней и девушек Айседора впервые за долгое время танцевала танго.

Затем студенты попросили Айседору выступить этой ночью на площади города в честь Праздника свободы. Она согласилась с большим удовольствием. Где-то достали национальный флаг, и Айседора, завернувшись в него, попыталась изобразить страдания когда-то порабощенной колонии и освобождение ее от ига тирана.

Грандиозный успех на площади вызвал неистовый гнев импресарио и неудовольствие высшего общества. Все билеты были возвращены в кассу, а контракт расторгнут. Турне без импресарио проходило с переменным успехом. Холодная, тяжелая на подъем публика сменялась восторженной, полной энтузиазма, а затем — вновь равнодушной и незаинтересованной. В конце концов Айседора поняла, что ей необходимо уехать в Нью-Йорк, так как она не в силах заработать денег не только на школу, но и на билет третьего класса. Из этого положения её выручил Зингер.

Айседора возвратилась в Нью-Йорк, , где она возобновила концерты в «Метрополитен-опера».

В день, когда стало известно о русской революции, все поклонники свободы были охвачены радостной надеждой, и в тот вечер я танцевала «Марсельезу» в том настоящем первоначальном революционном духе, в каком она была написана. Вслед за ней я исполнила «Славянский марш», в котором слышны были звуки императорского гимна, и изобразила угнетенного раба, согнувшегося под ударом бича. Этот диссонанс, вернее расхождение жеста с музыкой, вызвал бурю в публике.

Айседора вынуждена подписать контракт на гастроли в Калифорнии.

Там

Айседора навестила свою маму. В этот день Айседора провела с матерью несколько часов, но, надо признаться, их общение не было легким.

Гастроли в родном городе прошли успешно, но Айседора ожидала большего. Она хотела устроить свои представления в «Греческом театре», антрепренеру же не удалось договориться с властями. Город не откликнулся на призыв поддержать идею будущей школы.

Жизнь в Америке Айседоре вскоре наскучила, и ее непреодолимо потянуло в Европу.

Париж встретил Айседору мрачными улицами. Айседора не находила себе места. Своих друзей и учениц она не нашла — кто-то был в эмиграции, были и погибшие. Вскоре война закончилась.

Айседора снова загорелась желанием приняться за создание школы и с этой целью телеграфировала своим ученицам в Америку. По приезде их я собрала вокруг себя самых верных друзей и сказала: «Поедем вместе в Афины, полюбуемся на Акрополь и подумаем, нельзя ли основать школу в Греции».

Обстоятельства складывались самым благоприятным образом. Айседора вместе со своими ученицами была приглашена на торжественную манифестацию в честь коронации на Стадион в Афинах. Король был в восторге от увиденного.

Власть переменилась, и Айседоре со всей школой пришлось вскоре уехать из Греции. Мечты о создании школы в Греции были разрушены. Ничего не оставалось, кроме как отплыть на ближайшем пароходе во Францию.

Ученицы вынуждены были оставить ее. Правительство послевоенной Франции не в состоянии было финансировать школу, а у самой Айседоры вообще не осталось никаких сбережений.

Айседора испытывала полное опустошение.

Однажды приехала давняя подруга Мари Дести. И они вместе отправились на вечеринку. Вечеринка удалась на славу. Айседора буквально расцвела. Она снова могла танцевать. Желтая птица на ее шали без устали взмывала и взмывала вверх. Но вернувшись домой Айседора вновь загрустила.

И вдруг пришло невероятное, неожиданное известие, которое ответило на все поставленные жизнью вопросы, правда не преминув при этом обозначить новые и еще более сложные. Айседора получила приглашение советского правительства приехать в Россию и организовать там школу для детей рабочих.

1.2 Русский период

«У меня бывают дни, когда, вспоминая свою жизнь, я чувствую в себе лишь отвращение и полную опустошенность. Прошлое кажется мне рядом катастроф, будущее — тяжелой повинностью, а моя школа — галлюцинацией, порожденной мозгом безумного. Но также бывают и иные дни, когда мне кажется, что моя жизнь является дивной, украшенной сверкающими драгоценностями легендой, цветущим полем, лучезарным утром, увенчивающим каждый час любовью и счастьем, когда я не нахожу слов, чтобы выразить радость жизни, и когда идея моей школы кажется мне гениальной. После приглашения в Россию у меня было чувство, словно душа, отделившись после смерти, совершает свой путь в новый мир. Мне казалось, что я навсегда покину все формы европейской жизни. Разочаровавшись в попытках достигнуть чего-либо в Европе, я была готова вступить в государство коммунизма. Я не взяла с собой никаких платьев. Я представляла себе, что провожу остаток своей жизни в прекрасной фланелевой блузе среди товарищей, одетых с такой же простотой и исполненных братской любовью. Отныне я буду лишь товарищем среди товарищей. Прощай, неравенство, несправедливость и животная грубость старого мира, сделавшие мою школу несбыточной. Вот он, новый мир, который уже создан!» [2]

Айседора была в восторге от полученного приглашения и начала бурные сборы в Россию. Вместе с Айседорой согласилась поехать её ученица — Ирма. Ирма стала приемной дочерью танцовщицы и получила гордую фамилию — Дункан.

Многие пытались остановить Айседору. Но никакие доводы не в силах были ни на одно мгновение поколебать решение Айседоры претворить свою мечту в жизнь.

Айседора прибыла, н о её никто не встретил.Айседора в полной растерянности стояла на перроне. Но в конце концов из этого кромешного ада навстречу ей вышла невысокая пожилая женщина. Она сразу заговорила с ней. Правда, приветственных речей она не произносила, а лишь сообщила, в какую гостиницу им отправляться, и забрала багажные квитанции. Иностранкам самим пришлось добираться до гостиницы, в которой их сильно удивила обстановка и скудная еда и близкое соседство с крысами.

Так встретила их Москва 1921 года.

В это время Луначарский решал вопрос как в дальнейшем распорядиться с внезапно прибывшей раньше срока Айседорой, он предложил Илье Ильичу Шнейдеру стать директором будущей школы Айседоры и заняться её временным жилищем – квартирой, отбывшей на гастроли, Гельтцер.

В это время в Москве стояло душное пыльное лето. День за днем Айседора проводила в разговорах с новоявленными чиновниками, которые ровным счетом не могли ничего сделать.

«Страна грядущего» уже была у Айседоры под ногами, она ходила по раскаленным камням ее истории и искренне желала только одного: помочь России, забрать в свой дом ее ребятишек, обогреть их и научить радоваться подаренной жизни. Илья Ильич, ставший верным другом и переводчиком Айседоры, сопровождал ее во всех странствиях по кабинетам, а вечерами старался что-либо предпринять, чтобы хоть в какой-то степени приободрить Айседору и ее спутниц.

Самое деятельное участие в организации школы принял, конечно же, нарком просвещения Анатолий Васильевич Луначарский.

Отношение к опере и балету как к чему-то крайне второстепенному и по сути ненужному для трудящихся масс было во многих официальных инструкциях. Такое же мнение сложилось и у интеллигенции.

Наконец-то Айседоре был предоставлен особняк балерины Балашовой, который опечатали после ее отъезда за границу. Появились гости. Айседора скучала. Школа уже имела большой обслуживающий персонал в шестьдесят человек и целый «организационный комитет», заседавший то в том, то в другом зале, а дело с мертвой точки так и не сдвигалось.

Дав объявление в газету, Айседора и Ирма принялись за интерьер, повесили небесно-голубые сукна в «наполеоновском зале», а на паркетный пол положили гладкий голубой ковер

Айседора погрузилась в работу. На занятия ежедневно приходили сто пятьдесят детей. Из них нужно было отобрать сорок. Полтораста детей, ежедневно ходивших в школу на предварительные занятия, полюбили Айседору, полюбили танцы. Айседора продлила уроки, репетируя с детьми «Интернационал», которым решила закончить свой первый спектакль, назначенный на 7 ноября 1921 года.

Настал решающий день. Урок начался, как обычно, с тихого марша под музыку Шуберта. Время от времени Айседора подзывала к себе кого-нибудь из детей и давала красный или зеленый билетик, после чего они убегали в соседнюю комнату, где их соответственно распределяли руководительницы.

От этих билетиков мне еще тяжелее, — жаловалась Айседора, — они с такой радостью схватывают и зеленые, и красные! Наконец 3 декабря 1921 года отбор был окончен.

Этот день стал Днем школы, и ее годовщина отмечалась всеми участниками студии, где бы они в это время ни находились.

Сорок детей уже жили в школе, но сама школа еще не существовала. Распорядок дня, выработанный Айседорой, соблюдался плохо. Общее образование, предусмотренное тогда в размере семилетки, велось сумбурно. Но тем не менее постепенно все обустроилось, и школа великой танцовщицы, начавшая свое существование в 1921 году, прекратила его только в 1949-м, уже называясь школой имени Айседоры Дункан.

Художник Георгий Якулов пригласил Айседору на вечеринку.Айседора очень обрадовалась этому предложению. Айседора тщательно готовилась к вечеринке. Она надела длинную танцевальную тунику и золотые сандалии, на голову накинула золотой газовый шарф. Губы накрасила ярко-красной помадой, а глаза сделала более выразительными при помощи черной туши. Появление великой танцовщицы сначала вызвало небольшую паузу.Но все быстро освоились. И вдруг зазвучала музыка, чувственная, беспокойная, эксцентричная. Айседора вслушивается в мелодию, затем подходит к вешалке, снимает с нее чьи-то пиджак и кепку, надевает их и тут же преображается во французского хулигана-апаша. Недокуренная сигарета во рту и нагловатый взгляд дополняют образ. Начинается танец, где апаш — Айседора, а шарф — женщина.

Сергей Есенин

В тот вечер они познакомились.Ночью в легкой пролетке они втроем отправились кружить по Москве. На дорогу никто не обращал внимания, и только Илья Ильич заметил, что они уже в который раз объезжают церковь.

С этого времени два сильных чувства поселились в особняке на Пречистенке: страсть к Есенину и трепетная любовь к детям — маленьким, худеньким, стриженым существам.

Айседора каждый день приходила в холодный класс и проводила урок. Сначала дела шли неважно. Замерзшие и неухоженные дети плохо понимали, чего хочет от них эта женщина, ни слова не произносившая по-русски. Ребятишки бывали то застенчивы и пугливы, то безудержно веселы, и тогда требовались неимоверные усилия, чтобы унять их.

«Айседора просит пианиста сыграть этюд Скрябина и через переводчика пытается выяснить у детей, какие ассоциации вызвала у них данная музыкальная пьеса. Они хором отвечают: «Драка». Что поделать, ведь весь их небольшой жизненный опыт был слишком примитивен. «Нет, не драка, — огорченно замечает Айседора, — не драка, а борьба, борьба добра со злом». Она произносит эти слова тихим голосом, материнской нежностью светится ее улыбка.» [5]

Айседора выпустила брошюру, на обложке которой была нарисована женщина, танцующая в воздушном вихре. В этой небольшой статье, переведенной на русский язык, она смогла объяснить поэтическим языком суть своей системы обучения.

«Когда педагоги спрашивают меня о программе моей школы, я отвечаю:

— Прежде всего научим маленьких детей правильно дышать, двигаться, чувствовать… Поможем им слиться с общей гармонией и движением природы. Сперва создадим прекрасное человеческое существо — танцующего ребенка.

Ницше сказал: «Считайте потерянным день, проведенный без танцев».

В области танца существуют творцы трех направлений: одни видят в танце гимнастику безличных и грациозных арабесков, другие, взывая к разуму, дают тему — ритм желаемых эмоций. И, наконец, последние перерождают тело человека в лучистый флюид, подчиняя его власти душевных переживаний.

Цель моей школы — вести душу ребенка к источнику света».

В своих выступлениях Айседора использовала музыку Бетховена, Чайковского, Вагнера и, как правило, заканчивала концерт исполнением «Интернационала».

Незаметно наступила годовщина Октябрьской революции. Айседоре предложили выступить в Большом театре после торжественного заседания.

«Поднялся занавес. Сцена изображала полушарие Земли. В центре лежал закованный цепями раб. Его роль исполняла сама Айседора. Она мастерски передала страдания измученного оковами раба. Внезапно прозвучала мелодия ненавистного народу гимна «Боже, царя храни…» В то же мгновение в глубине сцены возник страшный двуглавый орел. Он хотел растерзать раба. Царский гимн гремел все громче. Но раб мужественно сопротивлялся. В каждом движении, в каждом жесте и выразительной мимике Айседоры отражалось все напряжение неравной борьбы. Но вот под бравурные звуки «Марсельезы» рабу удалось, освободив от цепей одну руку, схватить двуглавого орла. И тогда «Марсельезу» сменил величавый мотив «Интернационала». Раб сбросил остальные цепи. Радостно засияло лицо танцовщицы. Вихрем пронеслась она по сцене в ликующем танце освобождения».

Сергей Есенин не пропускал ни одного концерта, приводил туда своих друзей. Он светился счастьем и гордостью: его любовь, его женщина — великая Айседора Дункан.

Есенин часто приводил в дом друзей, устраивая шумные вечеринки. Покой в доме закончился.

Введение нэпа несколько изменило облик Москвы. В Москве появилось множество поэтических кафе, в стенах которых яростно сражались представители различных творческих направлений.

Сергей Есенин был в самом центре бурлящей поэтической братии. Сдвинув на затылок свой знаменитый блестящий цилиндр, он читал «Исповедь хулигана»:

Айседора не раз бывала с Есениным на поэтических диспутах, иногда приходила с ним в кафе «Стойло Пегаса».

Дела в школе Айседоры шли все лучше и лучше. Пока она не могла позволить себе увеличить количество учеников, но те сорок маленьких человечков, которые начали заниматься первыми, уже делали большие успехи. Айседора подготовила с ними программу танцев на музыку русских революционных песен.

Пришло приглашение из Петрограда. Когда Сергею предложили поехать на гастроли вместе с Айседорой, он с радостью согласился. От репетиций на сцене Айседора отказалась. Страшно было представить, как она будет выступать на таком холоде в своей тоненькой тунике.

Айседора испытывала большую любовь к своим детям.

«Хорошие мои, я вижу, что вы удивительно преуспели, и мне не терпится приступить с вами к работе над Шестой симфонией Чайковского… — Айседора удобно расположилась на бархатной кушетке и продолжала: — Сейчас мы услышим эту музыку, и я постараюсь рассказать вам, о чем она. Шестая симфония — это жизнь человечества. На заре своего существования, когда человек стал пробуждаться духовно, он с интересом познавал окружающий мир, его страшили стихии природы, блеск воды, движения светил. Он постигал этот мир, в котором ему предстояла вечная борьба. Как предвестник грядущих страданий человечества звучит в первой части симфонии скорбный лейтмотив… Вторая часть — это весна, любовь, цветение души человечества. В этой мелодии ясно слышатся удары сердца. Третья часть, скерцо, — это борьба, проходящая через всю историю человечества, и, наконец, смерть.»

Поездку в Европу Айседора планировала довольно давно. Ей хотелось показать Есенину другой мир и открыть его для этого мира; она стремилась насладиться благами цивилизации и мечтала привезти в Европу и Америку свою школу. Но этот вопрос оставался пока открытым — советское правительство не решалось выпустить детей ввиду их малолетства. Есенин же разрешение на путешествие получил.

Айседора и Сергей решили вступить в семейный союз. Советские законы для жениха и невесты не предусматривали никаких взаимообязывающих контрактов, и поэтому Айседора посчитала для себя возможным вступить в этот брак.

Майским утром 1922 года Айседора, Есенин и Илья Ильич отправились в загс Хамовнического района города Москвы.

Молодожены пожелали носить двойную фамилию — «Дункан-Есенин». Так и записали в их брачном свидетельстве и в паспортах.

12 мая 1922 года Дункан и Есенин прибыли в Берлин.

Приезд из Советской России знаменитой танцовщицы с мужем, поэтом-большевиком, для журналистов стал сенсацией. Айседора планировала совместить путешествие по всей Европе со своими концертами. Наслаждаясь благами цивилизации, Есенин не мог избавиться от ощущения, что он отрезан от общества. Кругом все разговаривали и смеялись, а для него все происходящее оставалось бессмысленной тарабарщиной. Итак, Айседора вовсю общалась, а Есенин молчал. Между собой они разговаривали на ломаном английском, часто прибегая и к языку жестов.

Поэтому Есенин очень любил выступать перед русскоязычной публикой. Его первый концерт состоялся в берлинском кафе «Леон», где он читал свои стихи. Поэт пришел туда один. Зал насторожился, замер. Голос звучал напряженно и вдохновенно. Зрители зааплодировали.

Два месяца Айседора с Есениным, Кусиковым и личным секретарем путешествовала в автомобиле по Европе. Она хотела показать Сергею мир, а миру — Сергея, но как мир особенно не нужен был Есенину, так и Есенин со своими сугубо русскими стихами не нужен был миру. Несколько месяцев пролетело в путешествии по странам Европы, планировалась поездка в Америку, но русской школе Дункан так и не удалось пересечь границу советского государства. Отправиться в Америку пришлось без учениц.

Айседора была в отчаянии. Сама того не желая, она ввергла Есенина в страшную пучину тоски. Положение их было безвыходным. Позже Айседора рассказывала со слезами на глазах:

Айседора дала несколько концертов в Нью-Йорке, и теперь ей предстояло турне почти по всем штатам. Ее расстраивало то обстоятельство, что начало путешествия придется проделать на поезде, и когда они отправились на вокзал, она была раздражена не менее, чем Есенин, которому вообще никуда не хотелось ехать. В репертуаре Айседоры наравне с классическими произведениями и древнегреческими идиллиями значились и пламенные революционные танцы. Практически каждое свое выступление она заканчивала исполнением «Интернационала», после которого полицейская карета любого штата неизменно увозила танцовщицу в участок, где Айседора давала письменное заявление, что подобного не повторится, но в дальнейшем свои обещания никогда не выполняла и вновь уезжала со следующего спектакля в сопровождении блюстителей порядка.

На самом деле ни сама Айседора, ни ее спутники денег не считали. Невероятная тоска Есенина влекла за собой большие расходы.

Жизнь шла кувырком. Казалось, они оба потерпели поражение. Айседора, несмотря на то что в Америке много выступала, так и не смогла заработать средств на содержание московской школы. Сергей, издерганный тоской и одиночеством, писал очень мало. Хотя несколько сборников Есенина было переведено и даже издано за границей, ни Европа, ни Америка в то время не признали его гениальным поэтом. Айседора была опустошена безденежьем, скандалами и неудавшейся любовью.

В конце концов они вернулись в Россию.

Вместе со своими питомцами Айседора решила принять в школу еще около ста детей рабочих. Встреча состоялась на большой арене Красного стадиона под руководством товарища Подвойского. С его помощью были организованы классы, и каждый день сорок бравых малюток, уже прошедших начальную подготовку, учили новичков танцевать. Дети, которые приходили на первые занятия бледными и слабыми, поначалу с трудом маршировали, поднимали руки или совершали прыжки, — под влиянием воздуха, солнечного света, музыки и царившей вокруг радостной атмосферы постепенно преображались.

Итак, у Айседоры появилось достаточно времени для работы, но надо признать, что ей уже не хватало сил — здоровье пошатнулось, а о материальном положении школы и говорить не приходилось.

Тем временем Илье Ильичу пришло в голову, казалось бы, прекрасное компромиссное решение, позволявшее и поправить здоровье, и заработать денег. Он организовал гастроли по Крыму.

Потом было решено отправиться с ученицами в Киев и дать там несколько концертов.

В этих спектаклях в первом отделении Айседора представляла свои обычные вагнеровские композиции, а во втором отделении Ирма с девочками исполняли вальсы Брамса и Шуберта. После двухнедельного пребывания в Киеве обнаружилось, что финансовое положение школы нисколько не улучшилось. Большая часть денег была истрачена на оплату оркестра и счетов в гостинице.

На средства, занятые у ГПУ, Айседора отправила учениц вместе с Ирмой обратно в Москву, а затем, в надежде заработать денег, начала со своим импресарио Зиновьевым переговоры о возможности продолжить турне в одиночку. Она планировала взять с собой только концертмейстера и выступать в Поволжье, Туркестане, на Урале и, быть может, в Сибири и в Китае. На бумаге этот договор казался обнадеживающим.

На деле все происходило иначе. Айседора, пианист Марк Метчик и ее менеджер Зиновьев в своем неудачном турне шествовали от несчастья к несчастью.

В середине августа 1924 года Айседора после ужасных гастролей вернулась в Москву. Измучившись вконец, она несказанно обрадовалась встрече с детьми и уюту особняка на Пречистенке. Желания увидеться с «буйным Есениным» больше не возникало. Она не стала искать с ним встреч.

Но Сергей, как и прежде, старался не пропускать ее концертов. Однажды он пришел на концерт со своим другом Анатолием Мариенгофом. Вскоре она подписала контракт на турне по Германии и стала собираться в дорогу. Но получить визу на выезд оказалось не так уж просто. За границей она, как жена Есенина, была вписана в его паспорт, а он остался у мужа. Илья Ильич позвонил Сергею, но тот, как ни старался, не мог отыскать его. Злосчастный паспорт, видимо, затерялся в многочисленных переездах по разным квартирам.

Хорошо еще, что до этого Айседора подала заявление о желании принять гражданство Советского Союза. На этом основании ей был выдан документ, подтверждающий получение такого удостоверения. С этим документом она и улетела.

Но снова посетить Россию ей было не суждено.

Берлин встретил Айседору настороженно. Столица побежденного государства не признала своего прежнего кумира — святую Айседору. Видимо, танцовщица была права, когда в отчаянии произнесла: «Мое искусство было цветом эпохи, но эпоха эта умерла…»

Берлинские критики умело подготовили провал, и несмотря на то, что в зале неистово аплодировали ее давние поклонники, они не в силах были заглушить свист озлобленного войной поколения. Неудачное выступление в Берлине было первым и последним, но в те дни Айседора еще не знала об этом, вот почему ее очень опечалило случившееся. Раньше ее встречали восторженно — теперь же как врага.

Из-за ужасной обстановки в Берлине Айседора была вынуждена прервать гастроли. Она уехала в Париж, надеясь вернуться в свои владения в Нейльи. Но это оказалось невозможным, так как выяснилось, что на ее имущество претендует некто, кому она основательно задолжала. Айседора оказалась в бедственном положении: у нее не осталось ни дома, ни семьи, ни материальной самостоятельности. Были моменты, когда приходилось чуть ли не голодать, но всегда выручал кто-либо из старых друзей. Иногда устраивались и ее сольные концерты, которые проходили с неизменным успехом. На одном из них она познакомилась с молодым русским пианистом, который стал очередным любовником стареющей примадонны.

Взаимоотношения с русским пианистом складывались весьма сложно.

И вот однажды, в порыве отчаяния, Айседора плотно завернулась в лиловую бархатную накидку и вошла в море, не собираясь возвращаться обратно. Когда волны уже касались ее губ, некто капитан Паттерсон, потерявший на войне ногу, все-таки успел доплыть до нее и, почти бесчувственную, вынес на берег.

На следующий день все газеты сообщили об этом происшествию. Мэри Дести, узнав из прессы о случившемся, постаралась по мере возможности ускорить свой переезд из Америки в Париж. И она не пожалела об этом. Айседора встретила ее опустошенная. Ее надо было спасать.

До позднего вечера подруги проговорили по душам.

Вскоре Айседора приступила к работе над мемуарами. Она положила на письменный стол несколько листов голубоватой бумаги, на которой писала китайской тушью, и принялась покрывать их стремительными строчками своего странного почерка, с буквами, то горизонтально, то вертикально удлиненными.

Несколько дней она провела за письменным столом, часто забывая о еде и выпивке. Неожиданно ей пришло приглашение на грандиозный бал, и работа на время была прервана. Праздник устраивался маркизой Козетти, известной красавицей солнечной Италии, в честь покупки ею одного из самых прелестных замков Франции.

Айседора была в восторге от предстоящего веселья и, несмотря на вечную нехватку денег, нашла возможность приобрести дорогие наряды для себя и для Мэри; кроме того, она выполнила и другое необходимое условие — в «Замок роз» они прибыли в шикарном открытом автомобиле.

На этом балу собралась вся элита Парижа. Айседора была великолепна, и все присутствующие, в прошлом ее друзья, не видевшие ее после поездки в Россию, были рады снова встретиться с ней. Этот бал замышлялся как нечто сказочное. Многие были одеты звездочетами, а в одном из салонов весьма знаменитая дама гадала. В самый разгар праздника Мэри убедила Айседору уехать. Это должно было способствовать укреплению ее хорошей репутации в высшем свете, и на следующее утро Айседора вынуждена была признать, что их демарш удался на славу. Впрочем, она весьма сожалела, что заплатила столь высокую цену за доброе мнение и упустила великолепную возможность повеселиться.

На следующий день Айседора снова приступила к написанию книги. Но, не отличаясь особой усидчивостью, она постоянно порывалась куда-то бежать, проводила вечера в ресторанах и кафе, а то вдруг неожиданно мчалась в машине на другой конец Франции. Стремление к перемене мест в ней было неутолимо. Тем не менее свою рукопись она брала с собой, и постепенно стопка исписанных листов бумаги становилась все толще.

День 28 декабря 1925 года принес Айседоре еще одну трагедию. В России покончил с собой Сергей Есенин. Трагедия произошла в Ленинграде и невыносимой болью отозвалась в Париже. Когда Айседору спросили, какой период в ее жизни был самым счастливым, она воскликнула: «Россия, Россия, только Россия! Три года, проведенные в России, со всеми страданиями стоили всей остальной жизни. Нет ничего невозможного в этой великой стране».

Айседора мечтала вернуться в Россию. Но ей это не удалось. Во Франции она не могла позволить себе организовать свою школу и сильно тосковала. Лишь иногда проходили ее концерты, и последний из них, в Париже, произвел полный фурор.

«Медленно раскрылся занавес, и вышла Айседора — как долгий таинственный звук музыки, как сама душа. На протяжении всего танца стояла мертвая тишина. Никогда в жизни не было такого успеха, такого экстаза, даже в дни юности она не захватывала так публику. В этом было что-то мистическое и святое. Когда она танцевала под «Аве Марию», публика плакала; казалось, что все: критики, танцоры, художники, музыканты, рабочие сцены — еле сдерживают рыданья. Всеобщий восторг был безумным. Не успела она закончить, как весь зал словно один человек поднялся, аплодируя и плача. О Боже, как прекрасно, что ей дали возможность пережить этот последний триумф — славное прощание с Парижем, сценой, танцем».

Вскоре после этого выступления Айседора вместе с Мэри уехала в Ниццу.

Впрочем, вскоре «им снова улыбнулись боги. Опять началась праздная жизнь: пиры, визиты, рестораны, ночные клубы, которые могли позволить себе только миллионеры.

Каждый день Айседора находила несколько часов для работы в студии, а остальное время безудержно веселилась. Впрочем это были последние дни её жизни. 14 сентября 1927, в Ницце Айседора Дункан села в спортивный автомобиль. Было прохладно, однако она отказалась накинуть пальто, повязав на шею длинный шарф. Машина рванула с места, но не проехала и ста метров. Конец алого шарфа порывом ветра затянуло в спицы колеса. Голова пятидесятилетней танцовщицы резко упала. Алый шарф задушил её.

В парижской студии Раймонд покрыл пол голубыми танцевальными коврами Айседоры, а на стены повесили ее любимые голубые занавеси. Во всем чувствовалась атмосфера студии в Ницце. Все выдающиеся люди Парижа: художники, скульпторы, музыканты, актеры и актрисы, дипломаты, редакторы — пришли отдать Айседоре последний долг. Так как в Париже был День Американского легиона, там проходили большие торжества, и траурному кортежу пришлось ехать окольным путем, через все таинственные кварталы города. Как бы это понравилось Айседоре! Тысячи людей стояли вдоль улиц, и большинство из них видели ее выступления. Парижане обожали Айседору, поэтому многие плакали. Когда добрались до кладбища Пер-Лашез, там было уже более десяти тысяч человек. Целые кордоны полиции пытались очистить дорогу кортежу. Матери поднимали детей, чтобы они запомнили похороны великой танцовщицы, великой Айседоры Дункан. Шепотом говорили о несчастье, случившемся с ее детьми. Студенты Академии художеств громко плакали. Молодые солдаты стояли с опущенными головами. Кортежу пришлось долго пробиваться по кладбищу. Наконец дошли до ступенек, ведших в крематорий.

Эдуард Мозелин спел «Аве Марию», которая была исполнена безысходной печали, а за стенами крематория толпа смотрела на струйку серого, а затем побелевшего дыма, рассеявшегося в облаках. Прах Айседоры поместили рядом с прахом ее детей и матери.

Заключение

Айседора Дункан не была просто артисткой и танцовщицей. Её стремления шли намного дальше простого совершенствования исполнительского мастерства. Она, как и её единомышленницы, мечтала о создании нового человека, для которого танец будет более чем естественным делом. Особое влияние на Дункан, как и на все её поколение, оказал Ницше. В ответ на его философию, Дункан написала книгу «Танец будущего». Как Заратустра у Ницше, люди, описанные в книге, видели себя пророками будущего; это будущее они воображали в радужных тонах.

« Меня просили, чтобы я высказалась о танце будущего. Но как мне сделать это? Мне кажется, еще не пришло мое время; лет в пятьдесят я, возможно, сумею сказать что-нибудь по этому вопросу. Кроме того, я не представляю себе, что могу я сказать о своем танце. Люди, симпатизирующие моей деятельности, верно, лучше меня самой понимают, чего я собственно хочу, к чему стремлюсь; а симпатизирующие ей, я уверена, знают лучше меня почему. Раз меня спросила одна дама, почему я танцую босая, я ей ответила: «Это потому, что я чувствую благоговение перед красотой человеческой ноги». Дама заметила, что она не испытала этого чувства. Я сказала: «Но, сударыня, необходимо почувствовать это, потому что форма и пластичность ноги человеческой — великая победа в истории развития человека». — «Я не верю в развитие человека»,— возразила дама. «Я умолкаю,— сказала я,— все, что я могу сделать, это отослать вас к моим почтенным учителям Чарльзу Дарвину и Эрнсту Геккелю».— «Да я,— сказала дама,— не верю ни Чарльзу Дарвину, ни Эрнсту Геккелю». Тут уж я не нашлась, что сказать ей на это. Вы видите, я совсем не умею убеждать людей, и лучше бы мне вовсе не говорить. Меня извлекли из одиночества моей рабочей комнаты во имя благотворительности, и вот я стою перед вами, робея и заикаясь, собираюсь сделать вам доклад о танце будущего.

Танец будущего, если обратиться к первоисточнику всякого танца, — в природе, это танец далекого прошлого, это танец, который был и вечно останется неизменным. В неизменной вечной гармонии движутся волны, ветры и шар земной. И не идем же мы к морю, не вопрошаем у океана, как двигался он в прошлом, как будет он двигаться в будущем; мы чувствуем, что его движения соответствуют природе его вод, вечно соответствовали ей и вечно будут ей соответствовать.

Да и движения зверей, пока они на свободе, всегда — лишь необходимое следствие их существования и той связи, в которой стоит их жизнь к жизни земли. Зато, как только люди приручат зверя и с воли перенесут его в тесные рамки цивилизации, он теряет способность двигаться в полной гармонии с великой природой, и движения его становятся неестественны и некрасивы.

Движения дикаря, жившего на свободе в теснейшей связи с природой, были непосредственны, естественны и прекрасны. Только нагое тело может быть естественно в своих движениях. И, достигнув вершины цивилизации, человек вернется к наготе; но это уже не будет бессознательная невольная нагота дикаря. Нет, это будет сознательная добровольная нагота зрелого человека, тело которого будет гармоническим выражением его духовного существа. Движения этого человека будут естественны и прекрасны, как движения дикаря, как движения вольного зверя.

Когда движение Вселенной сосредоточивается в индивидуальном теле, оно проявляется как воля. Например, движение Земли как средоточие окружающих ее сил является ее волей. И земные существа, которые в свою очередь испытывают и концентрируют в себе влияние этих сил, воплощенное и переданное по наследству их предками и обусловленное их отношением к земле, развивают в себе свое индивидуальное движение, которое мы называем их волей.

И истинный танец именно и должен бы быть этим естественным тяготением воли индивидуума, которая сама по себе не более и не менее как тяготение Вселенной, перенесенное на личность человека.

Вы, конечно, заметили, что я держусь взглядов Шопенгауэра и говорю его выражениями; его словами я действительно лучше всего могу выразить то, что хотела сказать.» [6]

Воспетая многими поэтами мира, увековеченная в скульптурах и картинах, осмеянная кутилами и обывателями всех частей света, вознесшаяся в каменном изваянии на фасад Театра Елисейских полей, она милосердно смотрит оттуда на нас и пытается о чем-то поведать… Услышим ли?.. Поймем ли?..

Список использованной литературы :

[Электронный ресурс]//URL: https://liarte.ru/diplomnaya/esenin-i-aysedora-dunkan/

Айседора Дункан. Моя жизнь//Круг, 1992 г [4]

Аляшева Н. АйседораДункан. Документальные свидетельства и фантазии//Урал ЛТД, 2001 [5]

Айседора Дункан, Сборник, издательство Киев-«Муза» Лтд 1994г [1]

Айседора Дункан в Советской России // Сов. балет. 1987.

Андреев А. Есенин. — М.: Моск. рабочий, 1973.

Дункан А. Моя исповедь. — Рига, 1928. [2]

Дункан А. Танец будущего. //Под ред. Я. Мацкевича. — 1907. [6]

Блэйер Ф. Айседора. Портрет женщины и актрисы. — Смоленск: Русич, 1997.

(Из серии «Женщина-миф»).

[3]

Верцман И. Жан-Жак Руссо. — М.: Худож. лит., 1976.

Дести М. Нерассказанные истории. — М.: Полит, лит., 1992.

Дункан И. Русские дни Айседоры Дункан // Балет. 1992.

Крэг Г. Воспоминания, статьи, письма. — М.: Искусство, 1988.

Станиславский К. Моя жизнь в искусстве. — М.: Искусство, 1983.