Сочинение (11 класс)
Моя любимая книга о войне
Недавно я прочитала рассказы В.О. Богомолова о войне – «Первая любовь», «Кладбище под Белостоком», «Сердца моего боль». Они мне очень понравились, и прежде всего тем, что написал их человек, знавший о войне не понаслышке, а события, происходящие в них, являются частью биографии автора.
В воспоминаниях о себе Владимир Богомолов пишет, что начало войны он воспринял по недомыслию с мальчишеским оживлением и подъемом. Отправиться в действующую армию его подбили двое приятелей, старше его. Они и надоумили ему прибавить два года, что сделать при записи добровольцем было просто.
Спустя три месяца, в первом же бою, когда залегшую на мерзлом поле роту накрыло залпом немецких минометов, он, пятнадцатилетний мальчишка, пожалел об этой инициативе. Оглушенный разрывами, Богомолов приподнял голову и увидел впереди бойца, которому осколком пропороло шинель и брюшину. Лежа на боку, он безуспешно пытался поместить в живот вывалившиеся на землю кишки. Владимир начал взглядом искать командиров и обнаружил впереди – по сапогам – лежавшего ничком взводного – у него была снесена затылочная часть черепа. Всего же во взводе одним залпом из тридцати человек убило одиннадцать. « Эта картина живет во мне уже шестое десятилетие – такого страха и ощущения безнадежности, как в эти минуты, я никогда больше не испытывал», — пишет автор.
Через какое-то время он привык ко всему и тяготы войны и окопной жизни переносил легче, чем другие. Как с малолетства приучил его дед, он делал все добросовестно, без промедления выполнял команды и, несмотря на малое образование и возраст, постепенно рос. Владимир Богомолов прошел путь от простого рядового до командира роты. Он побывал в десятках областях России, на Украине и Белоруссии, в Прибалтике, Польше, Германии и Маньчжурии – в сотнях городов и населенных пунктов. Это был необычайно насыщенный жизненный опыт.
Война не отпускала его и в мирное послевоенное время. Беспощадная память, которая сохранила в подробностях события, лица, ландшафты, пейзажи, даже запахи; необъяснимое чувство вины, о котором так пронзительно сказал А. Твардовский:
Николай Стародымов – личный сайт » Владимир Чивилихин, роман- ...
... Памяти» увидел и не слишком привлекательный фактик, бросающий тень на этих «рыцарей». Уж не знаю, сознательно сделал это автор романа, или это у него получилось случайно… Владимир ... имея поддержки товарищей, писать, писать, писать… Павел Дунцов (Выгодовский) ... – участников Наполеоновских войн, которая в начале ... Именно этот фрагмент эссе вызывает у меня ... и завитушками, украшавшими буквы. К тому же ...
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В том, что они – кто старше, кто моложе –
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь, —
Речь не о том, но все же, все же, все же…
Чувство человека, не раз смотревшего смерти в глаза, стремление рассказать о войне без вымысла, правду и только правду, сделали его писателем одной темы – войны.
В своих маленьких рассказах В. Богомолов пишет о войне и о человеке на войне. О смерти молодых, которым бы жить и жить.
На кладбище под польским Белостоком похоронен гвардии сержант И.Н. Чинов. На фотографии улыбающийся мальчишка 17 лет…
В рассказе «Сердца моего боль» — это одноклассники повествователя – Ленька Зайцев, убитый в первом же бою, и Петька Юдин, «даже не похороненный в сумятице панического отступления» под Ростовом. В памяти навсегда остался «лобастый жизнерадостный мальчишка»…
В «Первой любви» в атаке за высоту погибает девушка – санинструктор с ее едва зародившимся дитя, которому не суждено появиться на свет. Ей только 18, а «…она… осталась там, позади, где лазили бойцы похоронной команды…»
Как же не вяжется это: задорная курносая рожица на фотографии, жизнерадостный, шумный мальчишка – и смерть. И как остро через скупые, емкие детали ощущаешь трагедию поколения, почти детьми шагнувшего в войну и с нее не вернувшегося. «Представляешь: утро, всходит солнышко, а войны нет, совсем нет…», — мечтает девушка, не раз спасавшая других и погибшая утром, на восходе солнца.
Эти рассказы близки читателям тем, что в каждом из них боль тех, кто потерял близких, друзей, любимых.
Над могилой русского паренька под Белостоком перед нами двое старых – стареньких поляков, «маленьких, скорбных, каких – то страшно одиноких и жалких». Кто для них этот русский сержант? Почему они плачут над его могилой?
В рассказе «Сердца моего боль» это рыдающая мать Леньки, это Петькины старики, каждый год в день его рождения собирающие его живых друзей, как было до войны, чтобы порадовать гостей душистым чаем и сладостями, которые так любил их веселый, шумный сын.
В «Первой любви» — это 19-летний ротный, потерявший любимую и оставшийся один на один со своим горем, о котором никому не расскажешь. В память врезаются слова автора: «Солнце… если б я мог загнать его назад, за горизонт! Если б я мог вернуть рассвет!.. Ведь всего два часа назад нас было трое…» Прошло пятнадцать лет, а боль раненного навсегда сердца не затихает.
Рассказы В. Богомолова пронизаны неизбывной болью и чувством вины автора. Оно от бессилия отменить войну, от того, что не смог уберечь любимую девушку, «оградить ее от войны, от боя на заре, где ей предстояло бегать, падать, перетаскивать на себе раненых».
«Наша память и боль- Афганистан»
... этих безусых мальчишек и ни одной слезинки, капнувшей с глаз матерей этих солдат. Утешения нет и не будет! Но время притупляет боль. Война есть война. Все войны похожи. Других войн не бывает, ... в памяти до тех пор, пока будет жив хотя бы один её свидетель. Я читал много об этой Афганской войне, и в школе у нас проходят уроки на эту тему, и ...
Виноватым и бесконечно должным ощущает себя герой рассказа «Сердца моего боль» перед старенькими родителями своих погибших товарищей: «До боли клешнит сердце: я вижу мысленно всю Россию, где в каждой второй или третьей семье кто – нибудь не вернулся».
Свое сочинение я хотела бы закончить совами Ю. Бондарева о творчестве писателя: «Владимир Богомолов написал несколько пронзительных по своей правдивости и глубине рассказов. Они художнически широки и емки, несмотря на локальность действия, сжатость формы, их трепетный нерв мысли и боли вызывает у вас такую любовь к героям, что невозможно оторвать их от себя, невозможно согласиться, что их нет в живых». Это правда. И если бы писатель спросил , чувствую ли я «сердца его боль», то я бы ответила, что боль им пережитого так сильна, что пронзает не только мое сердце, но и сердца молодых людей, не знающих той войны. Эта сердечная боль во благо. Она говорит о живой нашей душе, о непрерванной связи павших и живых, о памяти, которая всегда с нами, если мы народ.
