Александр Македонский был любимым литературным героем не только античности, но и европейского средневековья (хотя известен и популярен он был и на Востоке).
По количеству изготовленных в средние века списков произведения об Александре уступают только книгам Священного Писания и литургическим текстам.
О походах Александра, может быть, уже при его жизни и немедленно после его смерти стали появляться сочинения, написанные участниками этих походов и лицами, близкими к Александру (Птолемеем, Клитархом, Каллисфеном, Анаксименом и др.).
От всех этих сочинений дошли только фрагменты, правда, в довольно большом количестве. У последующих историков (I—II в. н. э.), как полагают исследователи, наибольшим успехом пользовался Клитарх, написавший самое большое сочинение (в 12 книгах).
К нему прибегали Диодор ( и частично XVI «Исторической библиотеки») и Юстин ( «Краткое изложение (эпитома) Истории Помпея Трога» ), в сочинениях которых история Александра излагается кратко, в ходе общего изложения истории IV в. до н. э.; его же упоминают Плутарх, посвятивший Александру обширную биографию в своих «Сравнительных жизнеописаниях» (а также трактаты «Александр» и «Об удаче и доблести Александра» ), и два историка, написавших специальные книги об Александре — Квинт Курций Руф («Деяния Александра Великого» , предположительно, в первой половине I в. н. э.) и Арриан («Поход Александра» и «Индика» ).
[Нравственностью македонского царя интересовались Цицерон, Сенека и Валерий Максим. О странах, которые посетил Александр Великий, нередко упоминают Страбон, Плиний Старший и его преемник Сатин. Царившим при дворе Александра нравам н порядкам посвятил немало страниц Афиней. Элиана интересовали нетипичные подробности: в «Пестрых рассказах» он обсуждает пиршества Александра, в «Истории животных» — змей, обезьян и прочих тварей, описанных участниками похода.] См. таблицу
С какого времени и у кого из этих предшественников Курция Руфа и Арриана в подлинную историю походов и гибели Александра стал вноситься фантастический элемент, с достоверностью сказать трудно, но можно предположить, что это произошло очень рано. Головокружительные военные успехи молодого завоевателя, его характер, круто изменившийся после достижения им власти над Персией, его поход в Индию («по следам» Диониса и Геракла) и его безвременная внезапная смерть — все это представляло прекрасный материал для возникновения множества легенд и анекдотов вокруг его образа. Пышному росту этих легенд способствовала и склонность греческих историков эллинистической эпохи к риторическому изложению и разукрашиванию подлинных фактов, и даже в фрагментах самых ранних биографов Александра встречаются рассказы о чудесах, сопровождавших его подвиги.
Из глубины веков. Истории или легенды моей семьи
... ведь семья каждого из нас – это тоже история. У меня не сохранились фотографии (да и где их было взять в то время?) моих прапрадедушек и прапрабабушек, которые в начале ХХ века ... бессменного директора сельской школы, участника Великой Отечественной войны, создателя первой избы-читальни, ярого атеиста в далёкие тридцатые годы XX века. Это часть истории моей семьи, о которой я ...
Если бы античные повествования об Александре завершились трудами Диодора, Юстина, Курция Руфа и Арриана, едва ли они послужили бы первым узлом для сплетения громадной сети сказаний о македонском царе. Эту роль сыграла книга неизвестного автора , приписанная Каллисфену, племяннику Аристотеля и спутнику Александра, погибшему от его руки.
Греческий текст «Деяний Александра» [Псевдо-Каллисфена] не дошел до нас в своей первоначальной форме, относящейся, вероятно, ко II—I в. до н. э. Древнейшая из сохранившихся в законченном виде версий датируется III в. н. э.
О том, что успех книги Псевдо-Каллисфена был велик, свидетельствует её перевод на латинский язык в начале IV в. Он сделан неким Юлием Валерием довольно точно, хотя и с некоторыми сокращениями. Наконец, в 40-х годах IV в. было составлено анонимным автором на латинском языке сжатое, суховатое, но правдивое сочинение «Описание пути Александра» («Itinerarium Alexandri»).
Неизвестный автор посвятил его императору Констанцию, готовившемуся к персидскому походу.
[Таким образом,] поздняя античная литература оставила в наследство средневековому читателю два основных латинских источника, из которых можно было почерпнуть сведения о македонском завоевателе: перевод греческого романа Псевдо-Каллисфена, сделанный Юлием Валерием (), и исторический труд Курция Руфа ( см. таблицу ).
Первый, включавший в себя множество занимательных приключений и небылиц, конечно, имел более широкое распространение, чем суховатое повествование Курция. Наряду с этими источниками имелось еще несколько апокрифических сочинений, в которых некоторые эпизоды из сочинений Псевдо-Каллисфена и Юлия Валерия разрабатывались в расширенном виде. Такова была, например, «Переписка Александра с брахманом Диндимом о философии» и несколько версий «Письма Александра к Аристотелю о чудесах Индии» . Судьбой Александра заинтересовались и составители Талмуда (в IV—VI вв. н. э.) и включили в него рассказ об Александре, дошедшем до стен рая (местонахождением земного рая считалась Месопотамия).
Этот рассказ в расширенном латинском переводе под названием «О пути Александра Великого до рая» был широко известен и давал, как и вся история Александра, богатый материал для моралистических выводов и поучений.
Переписку Александра с индийскими брахманами в IV веке дополнило сочинение христианского епископа Палладия, причем брахманы воспринимались как целый народ «нагих мудрецов», а не отдельная каста. вошло уже в первую версию «Романа об Александре», но оно бытовало и самостоятельно, кочуя из одной хроники в другую, и весьма рано — в составе «Хронографа Георгия Мниха» — оказалось на Руси , открыв для читателей домонгольской поры иллюзорный мир идеального существования. В 700 году некий монах Петр перевел с греческого на латынь «Откровение Мефодия Патарского» — и Европа узнала подробную историю о возведении Каспийских врат, за которыми Александр заключил нечестивые народы Гога и Магога. История посещения Александром Иерусалима была известна на Западе благодаря латинским переложениям «Иудейских древностей» Иосифа Флавия.
Таким я вижу Александра Андреевича Чацкого (Школьные сочинения)
... оглянусь, пойду искать по свету, Где оскорблённому есть чувству уголок!.. - говорит Чацкий. Александр Андреевич Чацкий - умный, образованный человек, имеющий своё мнение, чувство собственного достоинства и моральные ... дочь Павла Афанасьевича. "И всё-таки я вас без памяти люблю," - говорит Чацкий. Александр Андреевич почувствовал холодность и отстранённость в поведении Софьи и на протяжении ...
На пороге той средневековой литературы, которую породила история Александра, стоят Орозия (Орозий излагает историю Александра Македонского в книге III, главы 16.1 — 20.4, следуя прежде всего Юстину), продолжавшие пользоваться успехом в течение всего средневековья. Для основной цели Орозия — показать, сколько бедствий перенесло человечество до возникновения христианства, — история завоевания Востока и гибели персидской монархии давала подходящий и убедительный материал. О трагической смерти завоевателя Орозий сообщает кратко, но далее делает интересное историческое обобщение: «И вот — следует ли восхвалять времена Александра за проявившуюся в них доблесть, покорившую весь мир, или их надо ненавидеть за те разрушения, которые весь мир потрясли? Ведь и теперь найдется немало людей, считающих достохвальным подвигом то, что они покорили многие народы, и в несчастьях других людей видят свое счастье… быть может, наши потомки назовут «великими» тех царей, которых мы считаем жесточайшими врагами».
Такая двоякая оценка Александра отразилась и в позднейших средневековых произведениях, посвященных ему. Восхищение его храбростью, любознательностью, щедростью (последнее качество стало все чаще приписываться ему как образцовому «рыцарю») шло рука об руку с осуждением его за надменность, дерзость и жестокость.
В течение раннего средневековья история Александра не привлекала к себе особого интереса. Разумеется, о нем бегло упоминали в обзорах всемирной истории, в компендиях вроде , но специальных новых сочинений о нем в этот период написано не было. Даже книга Юлия Валерия, как видно, казалась слишком трудной и длинной и от IX в. до нас дошла ее эпитома, значительно ее сократившая. В половине X в. из Неаполя отправился с посольством в Византию некий архипресвитер Лев, привез с собой оттуда греческий экземпляр Псевдо-Каллисфена, переведя его с некоторыми сокращениями и изменениями на латинский язык под названием «О рождении и победах Александра Великого» («Nativitas et victoria Alexandri Magni regis»), но до конца XI в. эта тема не вызвала к жизни новых крупных произведений. И вдруг с конца XI — начала XII в. вспыхнул жгучий интерес к походам Александра. Одна за другой, притом не только на латинском, но и на национальных языках, появляются поэмы, посвященные ему, растут их размеры. Этот поток поэм, по-видимому, имевших большой успех, несмотря на однообразие тематики, нарастает в течение XII и XIII вв. Уже в XIV в. он ослабевает, в XV иссякает почти совсем.
Едва ли можно сомневаться в том, что это явление непосредственно связано с политическими событиями и всей обстановкой в Европе XII и XIII вв. Это — эпоха крестовых походов (начало I похода относится к 1096 г., последний, VIII поход, окончившийся неудачной экспедицией в Тунис,— к 1270 г.
Первая крупная поэма — на франко-провансальском диалекте — до нас полностью не дошла. От нее сохранилось 105 стихов. Имя ее автора — Обри Безансонский — (Aulbrey de Pisancon) известно из первых стихов немецкой поэмы клирика Лампрехта, который говорит, что его сочинение — перевод французской книги «Эльбериха Бизенцского». Сравнение текста поэмы Лампрехта с уцелевшими стихами Обри показывает, что Лампрехт давал не точный перевод, а несколько расширенный пересказ. Поэма Обри датируется концом XI или началом XII в. (т. е. временем первого крестового похода), поэма Лампрехта 30—40-ми годами XII в.
Евгений Онегин А. Пушкина роман, в котором отразился век
... глубоко изучить русскую жизнь, энциклопедией которой является «Евгений Онегин». “Евгений Онегин” — роман, в котором “отразился век и современный человек” “Евгений Онегин” — роман, в котором “отразился век и современный человек” В творчестве А. С. Пушкина роман “Евгений Онегин’’ занимает центральное место. За короткий срок это ...
Этими же годами датируются два крупнейших произведения XII в.: огромная , принадлежащая двум авторам, Ламберу ли Торту и Александру Бернэ, впервые употребившим рифмованные двенадцатисложные дистихи, — ту форму, которая впоследствии (в метриках XII в.) получила именно от их поэмы название «александрийского стиха», — и латинская поэма «Александреида» (в 5500 стихов) некоего Готье Шатильонского, ученого клирика, посвятившего свое произведение архиепископу Реймсскому. Концом XII в. датируются еще несколько французских поэм меньшего объема и значения.
К XIII в. относятся немецкие поэмы Рудольфа Эмсского (1230 г.) и Ульриха Эшенбаха (1287 г.) и латинская поэма Квилихина (1236—1238 гг.).
Поэма Эшенбаха достигает уже 30000 стихов.
XIV в. представлен слабее. Поэма Зейфрида (данных об авторе нет), которую сам автор датирует 1352 г. и словами «закончена в ночь под праздник святого Мартина», — малооригинальное, компилятивное произведение. Автор сам говорит, что он собрал свой материал «у очень многих мудрых мужей», но на самом деле сильно придерживается латинской «Повести о сражениях» Льва Пресвитера. В конце XIX в. в библиотеке небольшого городка в Гарце, Вернигероде, была найдена анонимная поэма «Великий Александр», оказавшаяся почти точным переводом латинской поэмы Квилихина, сделанным, вероятно, по чьему-либо специальному заказу. XIV в. богат уже не самостоятельными сочинениями, а переводами. Вернигеродская рукопись датируется концом XIV в., 1390 г., но возможно, что это уже поздняя копия более раннего перевода. От XIV в. дошли два прозаических романа — Бабилота и Гартлиба, многословно пересказывающие известные события и мотивы и не дающие им своего освещения.
В XIII веке репертуар европейских преданий об Александре пополнился . Мы уже упоминали о ядовитой девице и предании о Гоге и Магоге, однако нельзя обойти вниманием такие истории, как посещение Александром Алмазной долины, Страны Мрака, где на земле лежат драгоценные камни, а также сказание о Медном городе. Все эти легенды были хорошо известны на Востоке, и мы узнаем в них эпизоды путешествий Синдбада-морехода и других сказок «Тысячи и одной ночи». В Европу предания попадают благодаря переводу с арабского «Книги о камнях», приписывавшейся Аристотелю. Кроме того, из «Жизнеописаний выдающихся мудрецов древности» европейский читатель узнал о многочисленных высказываниях Александра Великого, которые не сохранились в произведениях античных авторов и Отцов Церкви.
***
Поэмы об Александре Македонском (связанные с тем же Псевдокаллисфеном) возникают и на Востоке. Александру были посвящены величайшие произведения средневековой восточной литературы — «Шах-намэ» Фирдоуси, и «Вал Искендера» Навои . Во всех средневековых романах и поэмах Александр выступал в роли храброго и великодушного витязя, сильнее которого оказался только один противник — ранняя и неумолимая смерть.
Рыцарский роман в средневековой литературе
... Александр отличается необыкновенной щедростью и дарит угодившим ему жонглерам целые города. Значительным шагом вперед в формировании рыцарского романа ... занимающие видное место в этих литературах. Первыми опытами рыцарского романа явились обработки нескольких произведений античной литературы. В ... ради общего, национального дела, как некоторые герои эпических поэм, не во имя чести или интересов рода, ...
Мир лишь прах. Царь смущен был столь явным примером.
Станет прахом и то, что звалось Искиндером.
Эти строки Низами передают основную тему средневековых сказаний об Александре.
Не позднее VI века роман появился в переводе на сирийский язык. Образ Александра Двурогого (это прозвание Александр получил на Востоке, исторической предпосылкой, скорее всего, стало предание о том, как Александр восседал на пиру, увенчанный маской египетского бога Амона с двумя рогами), который с помощью Аллаха оградил мир от Йаджуджей и Маджуджей (племена Гога и Магога), захватил воображение Мухаммада. В среде, в которой сложился Коран, были известны сирийские версии «Романа об Александре». Так началось второе завоевание Александром Востока. Он покорил не только арабов (говорят об особой, «коранической» версии романа), сирийский источник был переведен на эфиопский язык. В Персии, основываясь также на сирийском «Романе об Александре», Фирдоуси украсил свой эпос «Шахнаме» биографией Искандера. Низами и Навои описали завоевательные походы Александра в своих поэмах. «Роман об Александре» был известен монголам уже в эпоху наследников Чингисхана, сохранился — пусть и в весьма неважном состоянии — монгольский манускрипт XVII века, в котором рассказывается о деяниях Двурогого. Причем в монгольской версии покровительствует царю бог Тенгри. Более того, версия «Романа об Александре» была записана в… Малайзии. Интерес ко всему, что связано с Александром, не ослабевал. По образу и подобию романа о жизни македонского царя создавались легендарные биографии основоположника державы тюрков Огуза и предводителя монголов Чингиса.
В Византии в XIII—XIV вв. сделаны были еще три , в том числе одна стихотворная.
***
«Александрия» — эллинистический роман об Александре Македонском, переведенный на Руси уже в XII в., в различных своих версиях входил в состав хронографических сводов — «Еллинского и римского летописца», а позднее — Русского хронографа. В конце XV в. переводится с сербского новая редакция «Александрии», в отличие от называемая «Сербской» .
