родченко фотограф искусство творческий
Начало XX века для русского искусства, впрочем, как и для всей страны в целом, стало временем перемен, новаторства и протеста. Именно в эти непростые для современников годы жил и активно творил знаменитый фотограф, художник, гений Александр Родченко. Его вклад в искусство трудно переоценить. Александр Родченко является одним из основоположников беспредметной живописи, идеологом конструктивизма, флагманом в мире советской фотографии, даже прародителем искусства делать рекламу. Имя Александра Родченко можно встретить в качестве классического примера творчества сразу по нескольким направлениям в искусствоведении. В наши дни, казалось бы, несопоставимая с основными идеями его творчества, капиталистическая формация, вполне допускает применение его работ в самых разнообразных проявлениях, доказывая тем самым актуальность и универсальность таланта Александра Родченко.
1. Начало творчества
Фотограф Александр Родченко, сын театрального бутафора и прачки, появился на свет в 1891 году. Его родным городом стал Санкт-Петербург, где Александр Родченко и провел свое детство. В 1902 году семья Родченко переехала в Казань. Там Александр стал студентом Казанского приходского начального училища. Стоит отметить, что отец Александра Родченко, Михаил Михайлович, совсем не желал сыну своей судьбы и стремился дать ему «настоящую» профессию, благодаря чему Александр стал осваивать специальность зубоврачебного техника. Хотя сам он больше всего на свете хотел рисовать и с самого детства определился со своим выбором. Несмотря на желание отца, Александр Родченко поступил в Казанскую художественную школу, а впоследствии продолжил свое обучение в Строгановском училище в Москве. Казанская художественная школа явилась местом знакомства с Варварой Степановой, блистательной художницей, которая стала не только супругой, но и творческим соратником, в совместной работе с которой было создано множество известных работ. Александр Родченко являлся фотографом-авангардистом. С необычайной тонкостью, попадая прямо в точку, он своими работами раскрывал настоящее, живое. Однако фотографией Александр Родченко стал заниматься не сразу. Прежде он имел практику работы по своей первой профессии — трудился в протезной лаборатории зубоврачебной школы города Казани. Начиная с 1916 года, служил в армии в чине заведующего хозяйством санитарного поезда. Но тяга к искусству и творчеству взяла верх, и Александр Родченко всецело отдался любимому занятию — рисованию. После переезда в Москву, в 1916 году, Александр Родченко стал организовывать выставки своих работ.
Г. Поляновский. АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ АЛЕКСАНДРОВ
... целый мир новых образов. Композитор Александр Александров с женой и детьми ... увлечением занимался Александров и в классе Анатолия Константиновича Лядова. ... петербургский климат, напряженная работа, постоянная материальная нужда ... столицы, бушевала: студенчество стало свидетелем расстрела мирной ... сочинению частушек и песен. Глубина и красота родных напевов запечатлелись в его сердце навсегда. Александр ...
В 1917 году, сразу же после Февральской революции в Москве создается профсоюз художников-живописцев. Родченко становится секретарем его Молодой Федерации, и занимается, в основном, организацией нормальных условий жизни и работы для молодых художников, большинство из которых приветствовало Октябрьскую революцию: “как и все другое, во всем, после нее”. “Мы прославляем вслух революцию, как единственный двигатель жизни” — объявляли Родченко и Степанова. Это было время анализа окружающей их действительности, начало нового понимания революционных процессов, происходящих в обществе и закономерности порождающих их причин, определение целей будущего. И это понимание для каждого начиналось с осознания своего собственного положения.
В первые годы революции Родченко и Степанова, совместно с Василием Кандинским, Малевичем, Татлиным, Эль Лисицким, Алексеем Ганом входили в московскую группу супрематистов и беспредметников, провозглашающих устаревшей всякую конкретность художественных форм. В этот период они экспериментируют с цветом и композицией своих работ, и в 1918 году объявляют о переходе к беспредметности как о новом этапе в развитии искусства. Однако параллельно Родченко создаются технические модели, названные “пространственными конструкциями”, появляются первые наброски и модели новых зданий.
2. Период конструктивизма
В 1918-21 художником были сделаны серии объемных конструкций, основанные на принципе использования стандартных элементов; на второй выставке Обмоху (Общества молодых художников, 1921) была представлена серия из свободно висящих пространственных конструкций, состоящих из врезанных друг в друга плоскостей различной конфигурации (это были сборно-разборные вещи, легко поддающиеся демонтажу и складированию).
В первые послереволюционные годы были осуществлены также серии картин и рисунков, развивавших аналитические идеи Родченко о взаимоотношениях цвета, линии и конструкции (циклы «Композиции движений проецированных и окрашенных плоскостей», «Концентрация цвета и форм», «Линии», «Линизм», цикл рисунков «Композиция и конструкция»).
Выставленные в 1921 на групповой выставке «5 х 5» картины Родченко из серии «Гладкие доски» — «Чистый красный цвет», «Чистый желтый цвет» и «Чистый синий цвет» — ознаменовали конец для художника станковой живописи и начало конструктивизма. Конечной целью графических и живописных экспериментов Родченко был переход к конструированию реальных вещей: создание новых предметов превратилось для него в самую существенную художественную задачу. Родченко и Степанова были среди родоначальников конструктивизма, откристаллизовавшегося в самостоятельное направление в русском авангарде. Еще в 1919 Родченко представил на конкурс три варианта киоска, где стремился выявить художественные возможности новой функционально-конструктивной основы сооружения (в частности, он одним из первых увидел в оголенном каркасе новаторскую архитектурную форму); затем был черед проектов Дома Советов (1920), общественного здания принципиально нового типа.
Жизнь и творчество Николая Константиновича Рериха
... Николай Константинович начал большое путешествие по России - объезд городов, богатых памятниками старины. Летом следующего года путешествие возобновилось. Эта своеобразная поездка «за стариной», как называл ее художник, ... многих лет Рерих с увлечением продолжал работать над серией «Начало Руси. Славяне». ... книг, принадлежащих перу Рериха. Поразительна жизнь этого художника, объехавшего многие страны ...
Переход от беспредметного творчества начался еще в годы его короткого расцвета. Объективной причиной для этого служила явная оторванность “беспредметников” от современной им реальности, от практики бурной революционной жизни, и их страстное желание полнокровно участвовать в ней. В 1920-м художник писал: “Я все-таки думаю, что предметная не вернется такой, какой была, беспредметная своевременно умрет, уступив место какой-то новой, начало которой я чувствую”… Будущие предметные живописцы, вероятно, поймут, что предмет можно передать не только фотографией, правдой света, материалом, а еще и психологией его существа. Будут давать не впечатление предмета, а саму суть его существования…”. В принципе, Родченко никогда не станет отрицать ни один из этапов своего творческого развития. Времена “беспредметных” работ для него — творческий опыт, отрицание которого стало необходимым для перехода к “новым предметам нового мира”. Таким отрицанием становятся идеи конструктивизма, вскоре захватившие всех супрематистов и беспредметников.
Причины появления советского конструктивизма, его цели и задачи наиболее емко сформулированы в “учебных” лозунгах, специально разработанных для студенческой молодежи в 1921-22 годах, когда Родченко становится профессором живописного отделения ВХУТЕМАСа (Высших государственных художественно-технических мастерских), деканом металлообрабатывающего факультета, а Степанова преподает в Академии коммунистического воспитания имени Н. Крупской.
Художники четко схватывают и показывают коренное противоречие между творчеством и капиталистическим строем, неизбежным результатом которого было одностороннее содержание буржуазного искусства, его унизительное положение в “старом мире”. Отсюда следует основная идея и задача конструктивизма — преодолеть традиционный для художника прошлого индивидуализм, подчинить его работу, как и деятельность всех остальных трудящихся Советской Республики, организованному строительству нового, социалистического общества. Стремиться к реализации своего творчества во всех областях общественной жизни, и прежде всего — на производстве. Действительно, налицо была назревшая необходимость преодолеть веками складывавшееся противоречие между художественной творчеством и жизненной практикой, и, по мнению конструктивистов, для этого существовал только один путь, — творчество должно полностью и навсегда слиться с повседневной жизнью, стать ее естественным проявлением. Сама Степанова называла это “органической связью искусства с жизнью через производство”.
При этом, господствовало мнение, что принципиально новое искусство должно создаваться такими же новыми, не использовавшимися ранее художественными формами, считалось, что только они в состоянии отразить эпоху, не имеющую аналогов в истории, и достойно служить ей.
“Творить новое надо новыми средствами выражения. Мы должны создавать и строить во всеоружии современной науки и техники” — писал в 1920 году Родченко. Отныне работы современного художника рассматривались конструктивистами как готовые модели для внедрения в производство, в жизнь, по выражению Степановой, “картина, превращаясь в опыт и научное данное, дает формулу для производства новой формы быта”.
Творчество Владимира Маяковского в контексте ранней советской ...
... реклама 20-х годов как средство агитации и пропаганды.История отечественной рекламы.Советский период.-М.:МГУП печати, 2004,стр.46 Школа конструктивизма включала такие громкие имена, как Владимир Маковский и Александр Родченко, ... в 1923-1925 годах под редакцией Владимира Маяковского, а также отдельные статьи поэта и его современников, посвященные «Окнам РОСТА», агитации и рекламе. Цель исследования, ...
Эти положения на десятилетия определили будущую деятельность Родченко и Степановой, занимавшихся буквально всем, что давало возможность общественного приложения их творчества: живописью, дизайном, фотографией, работой в и театре, графикой, моделированием одежды и ткани, оформлением книг.
3. Производственное и агитационное искусство
С начала 1920-х гг. внимание мастера переключилось на проблемы производственного и агитационного искусства.
Родченко приступил к работе в полиграфии; вместе со Степановой он сформировал новый стиль, став классиком конструктивистского оформления книг, журналов, печатной продукции. Им были созданы образцы типографских шрифтов и иллюстрации для ряда издательств, а также для журналов «Кино-фот», «Огонек», Смена», «Книга и Революция», «Пионер», «Современная архитектура» и др.
С 1923 года они — активные сотрудники “ЛЕФа”, журнала Левого фронта искусств, выходившего под редакцией Маяковского. Публикуя в нем свои теоретические материалы, Родченко одновременно разрабатывает первые коллажи для оформления журнала, ставшие затем эталоном конструктивистского дизайна. Работая над ними, он решает проблему акцентирования наиболее важных графических деталей для максимальной силы идеологического воздействия художественного образа, — в коллажах Родченко, по выражению современника, “ракурс служит идеологии”. В это же время им были созданы статические и динамические титры для кинохроник Дзиги Вертова, первого новатора советской кинодокументалистики. (Позднее, в 1925 году именно он оформит афиши кинофильма “Броненосец Потемкин” Сергея Эйзенштейна, обошедшие вместе с этой картиной капиталистический мир).
Тогда же, в 1923 году Родченко, совместно с Маяковским начинает работу над знаменитой серией рекламы Моссельпрома. Всего ими было сделано свыше 100 эскизов — “на стихи”, точнее, двустишия, Маяковского, из которых около шестидесяти пошли в массовый тираж. Рекламировалась самая разнообразная продукция — товары первой необходимости, предметы одежды, быта, сигареты, кондитерские изделия. Характерной особенностью рекламного дизайна Родченко являлось переплетение в ее композиции графических и понятийно-знаковых элементов, как например, в виде стрелок-указателей, подчеркивающих образность двустиший Маяковского. Популярность этой новой, советской рекламы была огромной, она сразу же забила господствующую ранее «художественную» нэповщину. “Мы полностью завоевали Москву и полностью сдвинули или, вернее, переменили старый царски-буржуазно-западный стиль рекламы на новый, советский”, — с гордостью вспоминал позднее сам Родченко. Так реализовывалось его прежнее заявление: “живопись — это улица, площадь, город и весь мир…”
Между тем, задачи, стоявшие перед художником и поэтом, были очень серьезны. Их работа “должна была зрительно выделить государственные предприятия среди частных, убедить в высоком качестве продукции, показать доступность и демократичность цен”.
Высокая общественная значимость этой “рекламной кампании” была широко признана уже в те годы.Не менее высокая оценка этой работы была получена и на Международной выставке декоративных искусств и художественной промышленности, состоявшейся в 1925 году в Париже, где Родченко получил за нее Серебряную медаль в разделе “Искусство улицы”. Там же был представлен изготовленный по его проекту интерьер Рабочего клуба, в основе которого лежала идея “динамики вещи”, позволяющая раскрыть практическое предназначение предмета, заложенного в его форме. По окончанию экспозиции Рабочий клуб был подарен автором Компартии Франции.Кроме того, Родченко выполнил и знаменитое оформление советского каталога выставки.
В. Маяковский о времени и о себе в поэме «Во весь голос»
... времени на раздумья и сомнения?! Владимир Маяковский жил именно в такое время, ... Маяковского» — сочинение Теория учит нас тому, что есть два пути развития – эволюция и революция. Первый постепенен и ... году появляется «Ода революции». Здесь революция выступает как вдохновительница, как роковая женщина, воодушевляющая на подвиги. Она многолика и разнообразна: О, звериная! О, детская! О, копеечная! О, ...
Фотомонтаж стал одним из важнейших художественных средств периода полиграфического конструктивизма Родченко — шедевром мастера может быть признано издание поэмы Маяковского «Про это» (1923), оформленное фотомонтажами. Тогда же началось сотрудничество художника и поэта в области советской рекламы (плакаты, вывески, упаковка, значки, марки и т. д.).
Стиль конструктивистского оформления Родченко наложил отпечаток на всю предметно-бытовую среду 1920-х гг.
Вскоре доминирующее место в его творчестве заняла фотография; начало этому было положено в 1924 исполнением ряда портретов (В. В. Маяковского, Н. Н. Асеева, А. М. Довженко, портрета матери и др.).
Мастер портрета, репортажной съемки, жанровых снимков, художник отличался новаторским использованием контрастной светотени, а композиционное построение кадров вызвало появление терминов «перспектива Родченко»; и «ложная перспектива Родченко».
Первый опыт сценографии относится к 1920, когда художник спроектировал оформление пьесы А. М. Гана «Мы» (постановка не осуществлена); в 1928-32 исполнил эскизы театральных декораций и костюмов для московских театров, в том числе для постановки пьесы Маяковского «Клоп» в театре им. Вс. Мейерхольда (1929).
Однако основной и постоянной работой обоих художников, пожалуй можно назвать дизайнерское оформление различных видов печатной продукции: книг, афиш, плакатов, транспарантов. Родченко, совместно со Степановой, оформил практически все книги Маяковского, большинство номеров “Нового ЛЕФа”, “Советского Кино”, “За рубежом”, прочих, самых разнообразных журналов, издания Луначарского, Эренбурга, Асеева, Кирсанова, Третьякова и многих других авторов. Многие из этих его работ стали действительно классическими, — такие, как оформление сборников стихов Маяковского: “Про Это”, “Сергею Есенину” “Маяковский улыбается, Маяковский смеется, Маяковский издевается”, “Разговор с фининспектором о поэзии”. Практически везде в оформлении используется коллаж с фотографиями Родченко в основе. Для каждого макета производилось “графическое конструирование печатной плоскости” с основной задачей — усилить текст “в местах наибольшей смысловой напряженности”, искать композиционное решение, полностью отражающее суть информации, статьи, заголовка.
Помимо фотоколлажа Родченко и Степанова активно работают с графикой в оформлении. С 1932 г. — именно как художники-графики, они становятся членами Московского Союза художников.
Известно, что Родченко и Маяковского интересовала даже технология организации праздничных демонстраций, механизм их проведения. Собиравшиеся на квартире у Родченко-Степановой “лефовцы” пытались “теоретически” сконструировать митинг, так, чтобы с помощью специального “сценария”, “постановки” и оформления добиться от мероприятия максимального эффекта.
Что такое фотография как вид изобразительного искусства. фотография ...
фотоискусство искусство В развитии фотографии, как искусства, самым главным аспектом является объективная критика. В ... веке. Но назвать их успешными нельзя. Художественная фотография берет свое начало с 1839 года. Французскому ученому Луи Дагеру впервые удалось получить ... Сегодня имеется в каждом доме. А ведь еще сто лет назад фотография была настоящей роскошью. Мало кто знает, что обычный снимок ...
Работа шла и в театре. В 1929 году Родченко создает сценическое оформление пьесы А. Глебова “Инга”, поставленной в Театре Революции. Пользуясь современной тематикой этого спектакля, рассказывавшего о жизни молодой женщины — директора швейной фабрики, Родченко и Степанова детально разрабатывают прекрасные образцы домашней, конторской, клубной мебели и одежды.
Еще одной его крупной работой, связанной с театром, является постановка “Клопа”, написанного Маяковским по заказу Мейерхольда. Первую часть пьесы, сатирически высмеивавшей современную обывательщину оформляли Кукрыниксы. Родченко работает над второй сценой, изображающей будущее общество. За два месяца он буквально на ходу, в театре, “под артистов” создает эскизы 60 костюмов. Пораженный его работой Мейерхольд обычно только подписывал чертежи, и они сразу же направлялись на изготовление в технический цех театра. “Будущее в “Клопе” я сделал в плане иронии социальных утопий, плюс гигиена, здоровье, спорт, свет и молодость”, — писал Родченко.
Везде — эта невероятная творческая универсальность, которая много позже, в 90-е годы позволит директору московского Государственного художественного музея им. Пушкина И. Антоновой сравнить их деятельность с творческой разносторонностью мастеров Возрождения.
4. Поездка в Париж
В 1925 году выдающийся советский художник Александр Родченко в первый и единственный раз в своей жизни оказался за границей. Это была не просто заграница — это был легендарный Париж: как тогда, так и сейчас — рай, и одновременно ад для начинающего покупателя. Несмотря на то, что Родченко прибыл за границу для работы (постройки, как бы мы сейчас сказали, инсталляции — “Рабочего клуба” в павильоне СССР на Международной выставке декоративного искусства и промышленности), покупки и впечатления от магазинов неожиданно для него самого заняли в его парижской жизни много места, о чем можно судить по его письмам жене, художнице Варваре Степановой. В течение нескольких месяцев, проведенных в Париже, Родченко постоянно ходит по магазинам, присматривается и приценивается, совершает покупки для дома, семьи и друзей, причем помимо фототехники, которая нужна ему для работы, важнейшее место в его списке занимает одежда и белье. Себе он, в частности, покупает множество крахмальных воротничков (с большой неохотой — этот предмет белья он обычно не носит), а жене — то, что позже будут привозить из загранкомандировок все граждане СССР: резиновый пояс для чулок и сами чулки, шесть пар.
Логика новаторства у Родченко подчинена высшей цели, а о западной промышленности он говорит то, что мог бы сказать и о западном искусстве: “работают и делают много хороших вещей, но зачем?” Таким образом, даже “хорошие” западные вещи его не удовлетворяют, если качество в них является самоцелью. Советское искусство и советский предмет должны быть наполнены сознанием цели, это должны быть вещи “о главном”. Советский предмет — это овеществленная сущность, а не модная видимость, и сущностью этой должна являться сама субстанция труда. Капитализм отчуждает труд в пустых знаках-товарах, которыми пролетарий не владеет, но при социализме труд должен остаться неотчужденным, сохранить свой творческий потенциал. Именно поэтому советские вещи — в идеальном своем, редко выдерживаемом варианте — противятся эстетике “товарного вида” и переходят прямиком к сути дела: теплые штаны греют, макароны питают, зенитные установки стреляют. Немодный, ни во что не упакованный, бесформенный с точки зрения товарной эстетики, предмет воплощает ненарушенную сущность; его заметная многотрудность, запечатленное в нем усилие (неловкость, негладкость, несовершенство вещи) есть песнь о труде — песнь, которая считает своим долгом быть правдивой.
Литература и искусство в годы Великой Отечественной войны
... жизнь. Ш. Искусство в годы ВОВ Великая Отечественная война открыла взору художника россыпи материала, который таил огромные нравственные и ... оказала огромное влияние на все жанры литературы военных лет, и прежде всего на очерк. Из ... тревога за отечество и беспощадная ненависть к врагу, горечь утрат и сознание жестокой ... крупнейшим центрам страны, и население приняло участие в защите своих городов. Съемки ...
Первое, что увидел Родченко в Париже, был продавец порнографических открыток.Через пару дней, прогуливаясь, он зашел в “какую-то ‘Олимпию’“, где был неприятно поражен тем, как “подходят, танцуют, уводят любую”. Западный мир показался ему миром тотальной продажности, где всякая женщина и всякая вещь ведет себя как проститутка. Она сверкает красивой и сексапильной упаковкой, бесстыдно предлагая себя.
С этой точки зрения реклама, разумеется, лжива и достойна порицания или хотя бы насмешки. Еще до своей поездки на Запад, в 1922 году, Родченко исполнил для журнала “Кино-фот” коллаж из фрагментов рекламных фотографий. Изображения вещей перемежаются с фотографиями парочек, в которых женщина при помощи кокетства и иных ужимок явно манипулирует своим партнером; надо всем царит вырезанное из газеты слово “Уговорила”, а ниже изображение роскошной по тем временам ванной комнаты перечеркнуто фразой “Щадите трудовые деньги”. С тех пор русское искусство, пожалуй, ни разу не занимало по отношению к рекламе столь независимой, иронической позиции: даже соц-артисты 1970-х годов, приехав в Америку, скорее смущенно-шутливо отождествлялись с ней, нежели высокомерно отдалялись от нее. И все же мы знаем, что Родченко отдал много сил и времени работе именно в рекламе, снова и снова подбирая визуальный эквивалент к “Нигде кроме как в Моссельпроме”, состряпанному его другом Маяковским. Почему же он счел это для себя возможным и, более того, почетным?
Дело в том, что социалистический предмет, с точки зрения советской эстетики того времени (которую разделял и даже во многом определил Родченко), противопоставлял западной лживо флиртующей призывности вовсе не аскезу, но призывность честную. Советская государственная (а не частная, НЭПовская) реклама, которой занимался круг Лефа и в том числе Родченко, прямо и несколько наивно зовет “Покупай”. Так же, презирая флирт, ведет себя и женщина конструктивизма, какой она запечатлена в эскизах спортивной одежды, выполненных Степановой, и постановочных фотографиях этих костюмов, сделанных Родченко. Эта женщина стоит широко расставив ноги, в явно сексуальной позе, при этом без всяких признаков кокетства, с честной и прямой призывностью. Здесь исключена ситуация покупки, но возможно (и требуется) взаимное согласие.
В 1927-1928 годах Родченко стал снимать (купленной в Париже техникой) “эстетские”, визуально эротизированные натюрморты из стеклянных ваз, заслужившие критику его товарищей-лефовцев, а также весьма необычные портреты Степановой — теперь уже не в рабочей косынке и не в длинной юбке с широко расставленными ногами, а в подчеркнуто “сексапильном” наряде: узкой юбке, со скрещенными ногами в шелковых чулках, в длинных бусах, иногда с распущенными волосами и на постели. На этих фотографиях вещи — хрустальные салатницы, жемчужные бусы и зеркала — вызывают у нее нечто вроде эротического восторга. По крайней мере так снимки срежиссированы Родченко. Новизна ее изображения еще и в том, что она подчеркнуто пассивна, с опущенными долу глазами; такой же пассивной (и прекрасной) выглядит теперь у Родченко вещь. Внутри его произведений неожиданно прочитываются традиционные отношения “субъект-объект”, которые не столько отреставрированы, сколько продуманы им — в канун того, как оформилась эстетика социалистического реализма, которая базировалась как раз на реставрации традиционного живописного объекта при понимании его исключительно как объекта желания. Родченко шел тем же путем, но более рискованным и потому более интересным его руслом.
Анализ проблемы искусства и художника на примере Гофмана ‘Житейские ...
... рассматриваться на страницах нашей работы. Целью работы является изучение проблемы искусства и художника в западноевропейской романтической литературе на примере романа Э. Т.А. Гофмана "Житейские воззрения кота ... как воплощения представлений Гофмана об "идеальном художнике". Работа состоит из введения, четырёх разделов, заключения и списка литературы. 1. Проблема искусства и художника в эстетике ...
Уже тогда, в 1925 году, в Париже, с Родченко желали познакомиться Пикассо, Ван Дусбург, Леже, с огромным интересом наблюдавшие за развитием советского искусства. По свидетельству очевидцев, эта встреча не состоялась в основном только из-за незнания языка, а так же потому, что замкнутый Родченко вообще “неуютно” чувствовал себя за границей. Он признавался Степановой, что только однажды, увидев в метро группу рабочих поющих “Интернационал”, ощутил себя “среди своих”: “Вот тогда я в первый раз понял, что я не один в Париже”. Однако именно парижская выставка стала своеобразными “смотринами” нового советского искусства, где впервые было признано его мировое значение.
5. Возвращение к живописи, фотографии
К концу 20-х годов, по мере увлечения фотоискусством, он все больше отходил от “ортодоксального” конструктивизма, постепенно приходившего в упадок, считая, что это течение во многом выполнило свою роль, а значит, его затухание вполне закономерно. Теория “производственного искусства” умирала, так и не слившись с производственной практикой и трудовыми коллективами. Рабочие чаще всего встречали ее с непониманием, близким к враждебности. Фактически же, идея ее реализации не соответствовала по-прежнему слабому состоянию производства только-только встающей на ноги страны. Ее, во многом иное, понимание придет позднее — уже без красочных лозунгов и деклараций, когда советские республики начнут ощущать результаты первых шагов индустриализации.
Хотя, в принципе, ни Родченко, ни Степанова никогда не доводили свой интерес к конструктивизму до популярных в то время крайностей в виде полного отрицания значения произведений прошлого, “старого” искусства. Более того, будучи еще с 1917 года и по середину 20-х годов, хранителем Музея живописной культуры он активно пропагандировал глубокое, тщательное изучение лучшего из произведений живописи различных эпох, считая его необходимым для развития современного искусства, высоко ценил многие образцы иконописи, восточной живописи, передвижников и вообще всех крупных западных и русских художников. За это время музей приобрел распределил по музеям СССР свыше 1200 картин и скульптур. Родченко, — обычно молчаливый, замкнутый в общении человек, — вообще отрицал искусствоведческую декларативность, заявляя, что утверждать и доказывать новое искусство необходимо собственными произведениями. Он считал развитие своего творчества закономерным и воспринимал свой переход к “эпическому реализму фотографии” как его естественный результат. Ведь главной, единственной целью Родченко и Степановой было и оставалось социалистическое будущее.
Русский авангард как феномен искусства ХХ века
... исследователя Горбачева Д. «Украинское авангардное искусство 1910-1930 годов». Энциклопедическую основу работы составили: «Энциклопедический словарь юного художника», «Энциклопедия русского авангарда», энциклопедия «Русские художники XII-XX веков», словарь Власова ...
Александр Родченко начал фотографировать в 1924 году, и уже через год начались его первые — в Советской России — эксперименты с ракурсом и точками фотосъемки. Его, как художника, никак не удовлетворяла стандартная горизонтальная композиция и прямолинейный ракурс, бывшие “нерушимой традицией” для фотографов того времени. Еще одним, чрезвычайно важным шагом, стало коренное изменение самой тематики фотографии. В начале двадцатых она чаще всего изображала статичные “скульптурные композиции”, “изготовившиеся в художественных позах”, — по Ильфу-Петрову. (Такие исключения, как некоторые замечательные снимки П. Оцупа и других фотографов, работавших во время революции, только подчеркивали такой недостаток, — в том числе и в большинстве работ этих авторов).
Родченко считал, что именно фотография может, — а значит должна стать тем единственно правдивым искусством, максимально точно отображающим жизнь — в моментах, составляющих ее движение. Для этого надо было снимать эту жизнь молодой советской республики, текущую, строящуюся вокруг, повсюду, рядом, показывать ее под самыми различными ракурсами, позволяющими, по его мнению, “поймать” и раскрыть содержание предмета или даже, целого социального явления.
Именно эти идеи Родченко — опять таки, не задекларированные, а просто выраженные в самих новаторских снимках, быстро завоевали огромную популярность среди молодых фотографов и создали в советской фотографии целое направление “рабочих фотокоров”, как ударное подразделение великой молодежной армии “рабкоров”. Из этой школы и вышли потом лучшие советские фотографы 30-х — Аркадий Шайхет, Борис Игнатович, Марк Альперт. А в конце двадцатых создается объединение “левых” фотографов — группа “Октябрь” и Родченко становится одним из его руководителей. В композиции и в идейном содержании своих снимков Родченко работал в одном направлении с Эдвардом Вестоном и Тиной Модотти, а его эксперименты над резкостью фотографии опередили технику американского “Объединения f/64”, названного так по типу объектива, дающему наибольшую резкость изображения.
И сегодня Родченко, пожалуй, больше всего известен своей художественной фотографией.
Фотография была “хлебом”, основным строительным материалом Родченко и Степановой еще и потому, что из нее “строились” практически все коллажи художников, что делало ее необходимым для их оформительской работы. Поэтому снимать приходилось практически ежедневно.
Особенно часто Родченко “изображал” людей. Именно благодаря его портретной серии мы имеем прекрасные снимки Маяковского, Довженко, Бриков, Третьякова, Асеева и, конечно, Степановой. Однако чаще всего Родченко работал на московских улицах, где своим неудобным аппаратом 9х12, а затем, “Лейкой”, “щелкал” рабочих, нэпманов, демонстрантов, толкучку у трамваев, контрасты старой и новой жизни Москвы, по словам Александра Лаврентьева, “он как социолог, фиксировал жизнь города в единстве старого и нового”.
Родченко считал фотоаппарат инструментом, совершенно необходимым как для современного художника, так и для любого другого человека, высоко ценил документальность фотографии как средство не изображения — отображения жизни людей, разрабатывая ракурсную композицию фотокадра, он давал портреты в резких пространственных сокращениях, что придавало им особую “жизненность”. Ту жизненную реалистичность, которую он всегда ставил на первое место.
“Ничто так не карается в искусстве, как соглашательство”, — писал художник, и всем своим творчеством боролся против него, за жизненную, историческую правду.
Большинство работ Родченко созданы в конце 20-х — 30-х годах, когда он, в основном занимается журнальным фото. Совместно со Степановой он создает одни из первых тематических фотоальбомов, посвященные истории Красной Армии, социально-экономическому развитию среднеазиатских республик. В это же время советское фотоискусство достигает своего расцвета. И это не было случайностью. Фотографы получили возможность изображать невиданные по своему масштабу процессы индустриализации, передавать в тысячах кадров грандиозный процесс социалистического преобразования страны и общества. Во вводной редакционной статье первого номера знаменитого журнала “СССР на стройке” (“USSR im Bau”), с которым — как фотограф и дизайнер — постоянно сотрудничал Родченко, фотография была провозглашена одним из основных видов советского искусства, отображающего “социалистическое строительство в динамике”.
Здесь и нашло свое применение новаторство Родченко. Еще в 1929 году его пытались обвинить в подражании западным фотографам, однако в опубликованной “Новым ЛЕФом” статье он простым способом — датами хронологии создания своих работ, опроверг все подозрения в заимствовании у “буржуазных лжетворцов”. В 1933 году, как корреспондент журнала он на целый год уезжает на строительство “Беломорканала”, о котором рассказывает в серии из двух тысяч снимков. В этом же время в фотографию приходят и другие “бывшие беспредметники”, — так Эль Лисицкий с женой создают номер “СССР на стройке”, посвященный Днепрогэсу. В дальнейшем журнал так продолжает издаваться в форме “эпических фоторассказов” о той или иной ударной стройке страны. Снятые фотохудожниками кадры отличались такой документальной точностью, что иногда использовались промышленными наркоматами в “организационных” и “производственных” целях — дабы покарать нерадивое начальство, нежданно-негаданно застигнутое врасплох фотокором или даже внести коррективы в строительство некоторых объектов. И сегодня работы Родченко, Шайхета, Игнатовича служат для нас зеркалом, а точнее, кинопроектором этой эпохи, поскольку действительно, передают ее историческое движение.
В 1930-е гг., после декретирования социалистического реализма в качестве единственного стиля и метода, творчество Родченко все чаще и чаще подвергалось шельмованию (травля закончилась исключением мастера из членов Союза советских художников в 1951; восстановлен в 1954).
В середине 1930-х гг. возвратился к живописи, написав серию картин на тему цирка и циркачей, со второй половины 1930-х гг. и на протяжении 1940-х гг. создавал декоративно-беспредметные работы. С 1934 оформлял совместно со Степановой репрезентативные альбомы и фотоальбомы, выпускаемые по случаю юбилеев и торжественных мероприятий («10 лет Узбекистана», 1934; «Первая Конная», 1935-37; «Красная Армия», 1938; «Советская авиация», 1939, и др.).
Во время Великой Отечественной войны был эвакуирован вместе с семьей в городе Очер, затем в Пермь; возвратился в Москву в 1942, работал над проектом художественного оформления выставок. В 1943-45 был главным художником московского Дома техники. В конце 1940-х гг. проектировал серию монографических плакатов о В. В. Маяковском, в 1955-56 создал эскизы оформления поэмы Маяковского «Хорошо!» совместно со Степановой.
6. О “прошлом будущем” советского искусства и настоящем художественного дизайна
О таком громком явлении в искусстве ХХ столетья, каким был советский конструктивизм, равно как и о причинах его “тихой кончины” написано немало исследований современных искусствоведов. Однако при всем интересе к этому художественному направлению, все они, как, например, австрийская исследовательница А. Фелькер видят в конструктивизме, как, впрочем, и во всем советском искусстве лишь некое аполитично-гуманистическое “ желание… лишить его (искусство — А. М.) автономности, фактически переходящей в равнодушие к социальному и вернуть его в повседневную жизнь всех людей”. При этом, разумеется, “упускается” то, что это “возвращение в жизнь” было возможно только в условиях коренного революционного, социалистического преобразования общественных отношений.
Кроме того, буржуазные искусствоведы наталкиваются и на ряд других неувязок.
Во первых, это тот факт, что идеология советских художников, само развитие их творчества серьезно противоречила магистральному направлению большинства течений европейского модернизма — от форм крайнего индивидуализма (С. Дали) до “эстетического радикализма”, “анархии как творчества” (Дюшан, дадаисты).
“В одном случае жизнь понимается как упорядоченный процесс осознанных закономерностей, в другом — как беспорядок, хаос, не подчиняющийся никакому плану”, — формулирует эти различия В. Гофман. Очевидно, что это различие определялось индивидуальной и коллективной позицией художников и деятелей искусства по отношению к острейшим классовым противоречиям своего времени, коренным образом влиявшей на все их творчество и формировавшей направление его развития.
Из этого вытекает следующая проблема, ставящая в неразрешимо-неловкое положение искусствоведов (и не только “буржуазных”), в том числе и тех, кто искренне восхищается произведениями мастеров масштаба Родченко. Делая обязательную оговорку-заклинание по поводу “жесточайшего идеологического и политического прессинга тоталитарного государства”, особенно в отношении “лиц художественных” (разница только в том, что для одних оно “тоталитарно” прямо с 17-го, а для других — с 1928-го, 33-го, и т. д.), они, в конце концов, не могут внятно пояснить, а как же тогда вообще творили — да еще таким образом (ведь об историческом значении периода, эпохи в искусстве говорят сами художественные произведения).
Разрешить это некрасивое противоречие невозможно ни “аполитично-искусствоведческим” путем, ни традиционными штампами, с помощью которых, честных и принципиальных художников походя, с апломбом представляют зомбированно-запуганными марионетками в руках “режима”. Замалчивание, уход от вопроса — или его искажение — причем, неизвестно, что хуже для правды,- то есть, для современности.
Иногда, впрочем, буржуазные искусствоведы решаются на признание: “Сталинская эпоха на деле реализовала мечту авангарда об организации всей общественной жизни в соответствии с художественным планом, пусть, разумеется, и не так, как это представлялось авангарду”, — пишет Б. Гройс. Да, действительно, не так как представлялось самым разным направлениям этого “авангарда”, в разное время, и уж конечно, не так, как это представляется сегодня тому же Гройсу, оплакивающему “задавленный диктатурой” конструктивизм. Пример развития творчества Родченко — вполне осознанного процесса, обуславливаемого как изменениями в обществе, так и внутренним анализом результатов своей деятельности, ясно показывает закономерность перехода от конструктивизма к реализму фотоискусства. Каждый из пройденных им этапов, в том числе, и “беспредметность”, сыграли в этом развитии свою необходимую роль, соответствующую этапам развития советского общества. Это и было развитие — переход от отрицания «старого» искусства старого мира к планомерной работе по постепенному, этапному строительству социалистического общества. Думаем, что для самого Родченко плач по “отработавшему” свой творческий ресурс конструктивизму был бы подобен оплакиванию преходящести наскальной живописи (хотя на этом этапе его творчество во многом опередило общественное развитие).
А. Фелькер так же констатирует характерное для советского искусства “значительное воздействие художника на столь большие массы людей”, как “явление, никогда прежде не встречавшееся”. При этом, она вполне справедливо обращает внимание на то, что сегодня, в нашей капиталистической действительности, такое влияние является обычным, и более, того, многократно усиливается, “уплотняется” при помощи более совершенных технических средств и так же служит вполне определенным политическим — классовым, как бы сказали мы, целям. Действительно, идея масскульта, массовой культуры как культуры для масс, давно уже реализуется в обратном социалистическому пониманию этого необходимого в принципе процесса смысле. (Совершенно иной, скажем, была идея и задача рекламы “от” Маяковского-Родченко. Она служила оружием в борьбе с рынком, с товарными отношениями вообще, — современная реклама служит укреплению и развитию рыночных отношений).
И эта проблема, конечно же, напрямую затрагивает Родченко как крупнейшего для своего времени мастера политической и культурной пропаганды, оказывающего несомненное влияние и на ее современные формы.
Итак, можно подытожить — наше, капиталистическое будущее оказалось безнадежным прошлым по отношению к настоящему Родченко, Степановой и других советских художников, — настоящему социалистического развития, давшему им возможность настолько универсально реализовывать себя в своей творческой деятельности. По сравнению с ними мы отброшены назад, — “далеко и надолго”, и неизвестно, какому еще поколению коммунистов придется решать их прошлые задачи. Очевидно, что сегодняшнее творчество должно быть подчинено решению одной общей задачи, которое, в свою очередь, обязано быть творческим — борьбе за захват пролетариатом политической власти. А эта классовая борьба разворачивается и в области культуры, искусства, и если коммунистическое движение намерено по-прежнему уклонятся от нее, тем хуже для нас — в таком случае буржуазия будет проводить ее здесь в одностороннем порядке. Пора делать попытки противостоять ей и в этой области, и здесь может быть очень полезен практический опыт нашего, революционного искусства.
Заключение
Став классиком при жизни, Александр Родченко печатался во многих советских изданиях. Как и все, чьи идеи были успешны, прогрессивны и неординарны в то время, Александр Родченко, начиная с 30-х годов, подвергся суровой критике, гонениям, исключению на три года из Союза художников. Несмотря на все перипетии, Александр Родченко не сдался, рядом с ним всегда была любящая его семья, преданные друзья и ученики. В 1954 году он получил возможность стать членом Союза художников. 3 декабря 1956 года Александр Родченко скончался от инсульта, оставив бесценное наследие в истории русской фотографии.
Имя Александра Родченко в наше время известно сравнительно неплохо. Услышав его, всякий современный искусствовед на мгновение надует щеки, а затем разразится потоком всевозможных “измов”. И действительно, современное искусствоведение сделало эту фамилию “классической для классификации”, и преимущественно использует ее в качестве примера ко многим течениям и направлениям художественного творчества ХХ столетия. Таких научных “эпитетов” немало: один из родоначальников беспредметной живописи, главный инженер конструктивизма, пионер советской фотографии, уже при жизни сделавший классикой собственное новаторство, и даже “пророк” “искусства” современной нам рекламы. Немногим лучше, полнее, оценивают Родченко и современные представители “левого” искусствоведения. Традиционно втискивая имя художника в весьма мутное понятие “левого авангарда”, они отслеживают его пластичное, постоянно меняющее формы творчество лишь приблизительно до начала тридцатых годов. После этого анализ работ автора как-то плавно прекращается, причем только по одной, явной причине — в угоду политической конъюнктуре. Таким образом, за бортом оказывается значительный этап его творческой жизни, что, фактически, делает невозможным полноценное исследование динамики развития нашего искусства.
Совсем другое дело — конкретные работы Родченко. Они то и дело всплывают в нашей сегодняшней жизни, воспроизводятся как целиком, так и отдельными элементами — от логотипов печатных изданий до рекламных телероликов банка “Аваль”. С ними можно столкнуться практически везде, за пределами художественных выставок — и в архитектурных фрагментах современных зданий, и в многочисленных “конструктивистских” компьютерных фонтах, самый известный их которых так и называется — “[pic]”. Одним словом, работы Родченко доказывают свою жизнеспособность и сегодня, в условиях капиталистического мира, абсолютно чуждого идеям его творчества.
Список литературы
[Электронный ресурс]//URL: https://liarte.ru/referat/po-teme-tvorchestvo-aleksandra-rodchenko/
1. Родченко А.М. Статьи. Воспоминания. Автобиографические записки. Письма. М., 1982
2. А.Родченко — В.Степанова. «Будущее — единственная наша цель…» (каталог).
Мюнхен, 1991
3. Родченко А.М. Опыты для будущего. Дневники. Статьи. Письма. Записки. М., 1996
4. Хан-Магометов С.О. Пионеры советского дизайна. М.,1995.
5. Журнал «Цифровой вестник», №14, Ноябрь, 2005.,Статья «Александр Родченко».
6. Лаврентьев А.Н. Ракурсы Родченко. М., 1992
7. Лаврентьев А.Н. Александр Родченко. Фотография — искусство.М.,2006.
8. Лаврентьев А.Н. Александр Родченко. М., 2007.
