Внутренняя структура литературного произведения
Термин «внутренняя структура» или «композиция» литературного произведения не имеет однозначного определения. Часто композицию связывают с другими категориями, такими как сюжет, фабула и система образов. Вместе с термином «композиция» используются синонимичные слова, такие как архитектоника, построение, конструкция и структура художественного текста.
В произведении «Лолита» Владимира Набокова прослеживается особая внутренняя структура, которая отражает специфику его мировидения. Набоков объединяет элементы художественного мышления экзистенциализма, сюрреализма и постмодерна, используя экспериментальные новации, биспациальность и сенсорную насыщенность текстов.
Произведение «Лолита» является одним из самых необычных произведений Набокова, оно вызвало скандалы, но в то же время принесло автору огромный успех.
Специфика набоковского мировидения
Специфика набоковского мировидения была отмечена исследователями, такими как Ю. Левин, В. Виноградова, Л. Рягузова, С. Носовец и др. Они подчеркивают синтез элементов художественного мышления экзистенциализма, сюрреализма и постмодерна в произведениях Набокова, а также экспериментальные новации, биспациальность и сенсорную насыщенность его текстов.
Влияние произведения «Лолита»
Произведение «Лолита» стало одной из книг, которая оказала влияние на сознание и бытие не только отдельных читателей, но и целого литературного поколения. Оно стало частью литературного наследия XX века и оставило свой отпечаток на столетие.
Книги, которые влияют на сознание и бытие человека, не ограничиваются своей обложкой. Они «дышат» в воздухе, окружающем нас, и мы «дышим» ими. Произведения, написанные давно, все еще живут с нами, меняют нас и наше сознание. Они стоят на полке, но их «души» проникают в нас.
Великие книги XX века, включая «Лолиту», обладают особыми элементами, которые являются неотъемлемой частью новой литературы. Эти элементы делают произведения актуальными и значимыми для нашего времени.
Внутренняя структура литературного произведения играет важную роль в его формировании и восприятии. Она представляет собой расположение и соотнесенность компонентов художественной формы, которые определяются содержанием и жанром произведения [1]. Композиционные категории, такие как художественное пространство, время, точка зрения, являются неотъемлемой частью внутреннего мира произведения, они определяют стиль, поэтику и мировидение автора [2].
Анализ литературного произведения и текста с точки зрения научных ...
... содержания и формы литературного произведения. Содержательная и конструктивная функция литературно-художественной фирмы. 3.Рассмотреть категории система и структура и их роль в понимании литературного произведения ... образную природу, способную заново воспроизводиться в сознании реципиента. Литературное произведение - сложная семиотическая структура, сочетание материальных знаков (слов, текста) и ...
Понятие «композиция» приобретает более строгий смысл, когда выделяются его простейшие элементы. Композиция существует в любом литературном произведении, но ее элементы и приемы комбинируются по-разному. Единицей композиции является «отрезок» текста, в котором сохраняется одна определенная форма литературного изображения, такая как динамическое повествование, статическое описание, диалог, реплика, внутренний монолог и другие [3]. Композиционные приемы способствуют раскрытию содержания произведения и созданию образа текста [4]. Композиция — это взаимосвязь различных компонентов произведения, которые объединяются в целое и организуют его художественную структуру [5].
Внешняя структура текстов связана с их родовой и жанровой спецификой. Часто разделение текста на части имеет вспомогательный характер, но в то же время оно помогает понять смысл произведения. Важно обращать внимание на последовательность и номинацию частей текста [6].
Структура художественного произведения: понятие и составляющие
Внутренней структурой художественного произведения называют его организацию. Она включает в себя слова — знаки предметного мира, которые структурируются в предметный мир произведения и формируют общее впечатление у читателя.
Кроме общей формы, композицию рассматривают как структуру содержания произведения, его внутреннюю основу. При таком понимании понятия «внутренняя композиция» входят приемы, строение фрагментов, точка зрения, пространство и время, сюжет, система образов, субъекто-объектные отношения, внесюжетные элементы композиции, художественная речь.
Особенности внутренней структуры творчества В.В. Набокова
На творчество В.В. Набокова существенно влияло постмодернистское направление в литературе — американское, европейское и русское. Он был признан одним из главных предтеч нового понимания литературы в ранней статье Джона Барта «Литература истощения» (1967).
Исследования связей американских постмодернистов с творчеством Набокова показали, что разделение между модернистическими и постмодернистскими произведениями Набокова совпадает со временем Второй мировой войны. Этот период продемонстрировал крушение старых ценностей и реальностей и создал универсальную литургию последней реальности, смерти.
Творческая эстетика Набокова, в свою очередь, является воплощением его «открытия нереальности реального и произвола языка; открытия, совершенного сколь глубоко личным, столь и глубоко трагическим путем».
Исследование русских романов Набокова: игровой подход к тексту
Интерес исследователей русских романов Набокова привлекает их характерный игровой подход к тексту. Этот подход включает в себя несколько аспектов. Во-первых, автор демонстрирует свою роль в конструкции литературного произведения. Он тематизирует процесс написания литературы, придавая этому процессу особое внимание. Во-вторых, читатель активно вовлекается в творческую игру самого романа. Автор постоянно разрушает предварительно созданный эффект достоверности и миметичности текста. Это свидетельствуют исследования М. Медарича. Более того, многие авторы, начиная с В.Ф. Ходасевича, отмечали, что Набоков намеренно нарушает миметические эффекты и обсуждает процесс создания литературного произведения.
По произведениям Набокова
... в сон, а реальной жизни никогда не было и нет. Это чувство сломанной судьбы, одиночество становится основой мировосприятия Набокова и определяет особенности его произведений, такие как двуплановость композиции, ... сквозняке" жизни, на улице, где все кажется неправильным, непрочным и перевернутым, как в зеркале. Он особенно чувствует драму краха своего бытия, переживаемую в эмиграции. Набоков, в своем ...
Действие такого подхода к тексту имеет определенные последствия. Прежде всего, он приводит к обнажению авторских приемов, что может доходить до «онтологических последствий». Некоторые персонажи романов Набокова осознают свою вымышленность и активно задаются вопросом о своем статусе. Категория автора-творца становится явной и подвергается комментированию. Таким образом, произведения Набокова заявляют о факте искусственности текста и его «сделанности».
В этих романах происходит посягательство на сам статус fiction. Это затрагивает такие «нормы», как самодовлеющий характер построенного в произведении мира или внеположность автора этому миру. Мир произведения прерывается, и его границы проникают в «реальный» мир или другие «возможные миры». Вместо свободного романа на первый план выходит «свободный автор», который путем своего творчества может разрушать мир произведения.
В сравнении с экспериментами Вагинова и Хармса, которые, вероятно, были неизвестны Набокову в конце 1950-х годов, роман «Лолита» является более упрощенным. Та деконструкция модернистских дискурсов, которую Вагинов и Хармс осуществляют изнутри этих дискурсов, Набоков реализует через разрушение бинарной оппозиции между дискурсами «пошлости» и «трансценденции», между масскультурными стереотипами и романтическо-модернистским «жизнестроительством» — оппозицией, характерной для его более ранних и поздних текстов. Можно сказать, что вагиновский Свистонов роздается на Гумберта и Куильти в романе Набокова. Оба героя, хотя и по-разному, олицетворяют хармсовскую аллегорию творчества как насилия, и Лолита становится жертвой этого насилия. Яркость и простота набоковской стратегии, скандальные сюжет и история публикации сделали роман эмблемой нового культурного движения.
Если у Мандельштама модель взрывной апории формируется на уровне мотивной структуры, у Вагинова — на уровне сюжета и характерологии, а у Хармса — на уровне метафоры, то Набоков, вероятно, впервые в русской литературе создает текст, основанный на компромиссе между дискурсами. Взаимоотношения трансцендентального и массового дискурсов, развивающиеся в романе, иллюстрируют особенностями модели взрывной апории. Романтический и модернистский проект Гумберта не только противопоставлен, но и переплетается с «гиперреальностью симулякра», порождаемой массовой культурой, которая включает героя-антагониста — Куильти. Взаимные трансформации и двойнические отношения, возникающие между элементами этих дискурсов, не уничтожают конфликт между дискурсами в их целостности. Интересно, что в последней главе своей исповеди Гумберт не признает своей вины в убийстве Куильти и готов получить приговор, оправдывая себя только «порочащим влиянием» (в английском варианте это сформулировано намного более резко: «насилование»), и ничего больше [6, c. 68-71].
Однако парадоксальным образом осуществление Гумбертовой трансцендентальной стратегии в жизни ведет к торжеству «масскульта»: речь идет не только о бегстве Лолиты с Куильти, но и о самом убийстве Куильти Гумбертом — сцене, постоянно соскальзывающей то в мелодраму, то в пародию на голливудский боевик. И наоборот: совершив это гротескное убийство, Гумберт неожиданно для себя приходит к трансцендентальной, без сомнения, сцене у «ласковой пропасти» в 36-й главе второй части, — только для того, чтобы осознать невозвратимость детства Лолиты, им уничтоженного.
Владимир Набоков
... Том 4: Приглашение на казнь. Другие берега. Весна в Фиальте. дополнительный: Лолита Владимир Набоков - Собрание сочинений в 4 томах ... вещи. Смотри на Арлекинов! Память, говори. Из интервью Владимир Набоков - Собрание сочинений в 4 томах + 1 дополнительный 1992 Издательство: ... жизнь Себастьяна Найта / The Real Life of Sebastian Knight 1947 — Под знаком незаконнорождённых / Bend Sinister 1955 — Лолита ...
Строго говоря, дискурс масскульта, вырастающий у Набокова из его всегдашней войны с пошлостью — будь то в «мещанском» или тоталитарном вариантах, — предстает в «Лолите» как одна из первых попыток осмысления постмодернистского симулякра, который не имеет «никакого отношения ни к какой реальности: это симулякр самого себя». Именно так функционируют образы и модели массовой культуры, замещающие трагедию бытия (а бытие, по Набокову, безусловно трагично) «гореупорными» плоскими суррогатами, не отсылающими ни к чему, кроме аналогичных суррогатов. Но симуляцией, отменяющей как реальность Лолиты, так и ее свободу, оказывается и трансцендентальный проект Гумберта, встраивающий живую Лолиту в ряд уводящих в бесконечность «означающих» [9, c. 182]. Разумеется, проект Гумберта пронизан пафосом индивидуальной свободы и опирается чуть ли не на всю европейскую поэтическую традицию — он, безусловно, близок жизнестроительным проектам Годунова-Чердынцева, Мартына Эдельвейса или Себастьяна Найта. А дискурс масскульта однозначно презираем Набоковым и его героем за деиндивидуализацию, за отсутствие оригинальности и апелляцию к самым банальным и грубым сторонам человеческого сознания. Однако единство этих противоположных по своей направленности стратегий связано именно с процессом замещения реальности — весьма близком тому, что обнажен в аллегории письма у Хармса.
4. Развертывание
В своем романе «Лолита» Владимир Набоков отражает состояние послевоенной культуры, находящейся в кризисе модерности и модернизма, через взрывную апорию конфликтных дискурсов. Роман становится аллегорией современной культурной ситуации и играет важную роль в американском и русском постмодернизме. Набоков использует паралогию дискурсов как способ моделирования культурной ситуации в целом, что становится важным приемом в постмодернистской эстетике.
Кроме того, «Лолита» вносит значимое художественное открытие связанное с пустым центром. В работах Мандельштама, Вагинова и Хармса пустым центром была реальность, разрушенная историей или лишенная свободы. В романе Набокова «пустым центром» становится сама Лолита. Она отрицательно обрабатывается в повествовании Гумберта, лишена самостоятельной внутренней жизни и слова, и становится предметом борьбы двух дискурсов — романтического и масскультового.
Гумберт и Куильти конфискуют индивидуальность и свободу Лолиты, оставляя только пустую внешнюю оболочку, каждый герой пытается наполнить ее своим собственным смыслом. Однако эта борьба заканчивается гибелью Лолиты. Только в финале романа, при его последней встрече с Лолитой, Гумберт признает ее право принимать решения и на собственную жизнь, хотя это признание приходит слишком поздно.
Анализ романа Набокова «Лолита»
... произведении. Роман В.В. Набокова «Лолита» - довольно спорное произведение, которое вызывает совершенно разные эмоции у читателей. По замыслу автора, главным являлся не сюжет, а метафора, которая за ним стоит. Понравилось сочинение? ... Гумберт. Неслучайно в конце произведения герой попадает в психлечебницу. Действительно, мировоззрение Гумберта ... ребенка (или невоспитание) и жизнь в детстве влияют на ...
Особую многозначительность этой смерти придает ее дата — 25 декабря: несостоявшееся Рождество. Этот сигнал раскрывает историческое (по Беньямину) значение «Лолиты», превращая весь роман в реквием по модерности, с ее логосом (или логосами) — воплощенным в различных дискурсах упорядочивания жизни в соответствии с идеалом: как выясняется в «Лолите», при последовательном воплощении в жизнь эти логосы приводят к уничтожению единственной жизни, единственного детства героини. Вся история модерности в романе оборачивается историей саморазрушения и приводит к уничтожению собственного истока — к отмене Рождества.
. «Лолита» Набокова и дискурсионная внутренняя структура произведения
Взаимные превращения дискурса высокой романтической (модернистской) трансцендентальности и симулякров массовой культуры в повествовании Гумберта формируют принципиальную новизну художественной философии «Лолиты», радикально отличающую роман как от более ранних, так и от более поздних произведений Набокова. По сути дела, в этом произведении выясняется, что высокий романтический/модернистский код не отделен непроходимой границей от пошлых кодов масскульта или «культуриндустрии» (термин Хоркхаймера и Адорно).
В «Лолите» Набоков приходит к постмодернистскому видению культуры, разрушающему антиномию «высокой», элитарной, и «низкой», массовой, культур. Через десять лет после публикации набоковского романа, в 1968 году, американский писатель и критик Лесли Фидлер в своем известном манифесте «Пересекайте границы, засыпайте рвы» провозгласит синтез массового и элитарного искусств как программу постмодернистского развития.
Разрушение жизни Лолиты в романе «Лолита»
Роман «Лолита» Владимира Набокова затрагивает важную тему разрушения жизни главной героини. Однако, несмотря на то, что произведение может казаться представителем модернизма и постмодернизма, в нем смешаны тенденции к синтезу и неразличимости трансцендентального и симулятивного, которые способствуют обесцениванию и разрушению жизни Лолиты.
Для начала необходимо отметить, что роман «Лолита» не о благотворном синтезе, а о трагическом сближении и неразличимости трансцендентального и симулятивного. И если трансцендентальность связана с культурой модерна, то гиперреальность симулякра, создаваемая голливудским кино и другими формами масскульта, предвосхищает постмодерн. Однако, как бы там ни было, в отношении Лолиты обе эти стратегии действуют сходно, обесценивая и разрушая ее единственную жизнь.
Для примера можно обратить внимание на отрывок из романа: «Ей не хватило, видимо, слов. Я мысленно снабдил ее ими — («…он [Куильти] разбил мое сердце, ты всего лишь разбил мою жизнь»)». В данном случае мы видим, что дискурс романтической трансцендентальности замещает единственную, краткую жизнь образом вечности, превращая Лолиту в метафору — Аннабель, вечного детства и т.п. Это обесценивает жизнь Лолиты и приводит к ее разрушению.
Художественные особенности в романе Набокова Бледный огонь
... РАЗДЕЛ II ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ОСОБЕННОСТИ РОМАНА «БЛЕДНЫЙ ОГОНЬ» 2.1. ЧИСЛА И ДАТЫ В КОНТЕКСТЕ РОМАНА «БЛЕДНЫЙ ОГОНЬ» Роман «Бледный огонь» Владимира Набокова − одно из самых ... литературы. Например, все, кто читал «Лолиту», помнят, что Лолита бросила Гумберта 4 июля « <...> в ... это наиболее трудное и непрозрачное англоязычное сочинение Владимира Набокова стало бестселлером и довольно быстро было ...
Но это не все. Отдельно стоит обратить внимание на то, что дискурс масскульта подменяет все искренне индивидуальное и живое — целлулоидным симулякром. Это обуславливает такой эпизод, как разбивание сердца Лолиты Куильти, которая влюблена в него. В обоих случаях главной жертвой оказывается Лолита, которой в жизни не осталось ничего ценного, ее жизнь полностью вытоптана и выжжена.
Итог
Таким образом, роман «Лолита» Владимира Набокова – это произведение, в котором происходит разрушение жизни главной героини, Лолиты. К такому результату приводит сближение и неразличимость трансцендентального и симулятивного, которые обесценивают жизнь Лолиты и способствуют ее разрушению. Подобное поведение встречается нашей кultury.
Показательно при этом, что оба проекта проваливаются. Куильти не удается подчинить себе Лолиту, потому что она любит только его самого и отказывается участвовать в его «съемках»: иначе говоря, потому что она обладает индивидуальностью, выходящей за пределы стереотипов масскульта. Но проваливается и проект Гумберта: ему не удается пробиться к «трансцендентальному Другому» — Лолита не допускает Гумберта в свой тайный мир, отгораживаясь от него «штакетником» стереотипов, а Гумберт слишком поздно осознает, «что, может быть, где-то за невыносимыми подростковыми штампами, в ней есть и цветущий сад, и сумерки, и ворота дворца, — дымчатая, обворожительная область, доступ к которой запрещен мне, оскверняющему жалкой спазмой свои отрепья…». Именно поэтому поэтический смысл его проекта — возвращение в детство, на «невесомый остров завороженного времени» — распадается. Вместо него остается именно то, к чему стремится Куильти (но, в отличие от Гумберта, без всяких дополнительных претензий): обладание Лолитой, как рабыней, помыка-ние ее телом. Больше того, Гумберт, поклоняющийся поэзии детства, фактически отнимает детство у Лолиты, безжалостно увеча ее жизнь, прежде всего потому, что до реальной Лолиты ему, строго говоря, нет дела. Недаром слова девочки, в которых прорывается ее боль, Гумберт вспомнит, только утратив власть над нимфеткой, — и с этого момента начнется его суд над собой. Эллен Пайфер права, когда утверждает, что «именно бурное воображение Гумберта парадоксальным образом ведёт к предательству высших ценностей воображения: спонтанности, витальности и оригинальности, олицетворяемых ребенком. Желая достичь идеального мира, эдемского сада, он эгоистически лишает Лолиту ее собственного детства — и тем самым предает романтическую веру и свободу». Иначе говоря, осуществление индивидуальной свободы модернистского или романтического творца оказывается для Гумберта возможным только ценой уничтожения всякой, даже потенциальной свободы Другого — а именно Лолиты.
Раскрытие мотива разрушения и смерти в романе «Лолита»
В романе «Лолита» Владимира Набокова мотив разрушения и смерти приобретает аллегорическое значение, что отражается в образах и сигналах, которые передают эту тему. Одним из таких образов является описание персонажа Долли Скиллер, которая прижимается к расщеплившейся двери мертвого дерева и мгновение стоит распятая, с белыми руками, вытянутыми по дереву. Этот образ символизирует уязвимость и неизбежность смерти, которая сопровождает главных персонажей романа.
По роману Набокова “Машенька”
... совсем ненужная, никчемная… “) Другой главный герой романа – Алексей Иванович Алферов, яркое воплощение того, что Набоков наиболее всего презирает в человеке, по злой иронии судьбы оказавшийся нынешним мужем ... было мучительным, но это испытание он выдержал с честью. Читая произведения Набокова сейчас, я вспоминаю рассказ моей сестры, которая побывала в Швейцарии на его могиле. Он ...
Аналогичная тематика разрушения и смерти встречается и в словах самого автора. Набоков, описывая свои отношения с русским языком при переводе «Лолиты», говорит о разочаровании и его ощущении, что всё, чего он ожидал от этого языка, оказалось нереальным. Он использует образ весны, цветущей за запертыми воротами, чтобы показать своё разочарование и бесплодность этого опыта.
Таким образом, становится очевидным, что мотив разрушения и смерти пронизывает весь текст «Лолиты». Эффект саморазрушения текста и авторской личности полностью осознан и Гумбертом, и самим Набоковым. Персонаж Гумберт горестно утверждает, что он может только играть словами и уже не в состоянии изменить свою судьбу. Даже процесс письма, которому он отдался, не способен спасти его от полного разрушения.
Хотя Гумберт обладает творческой свободой, роман так построен, что уже изначально мы осведомлены о смерти всех главных персонажей. Гумберт сам не знает о том, что его подопечная Лолита умрет всего через несколько месяцев после его смерти. Таким образом, смерть становится внешней границей письма, а не видимым бессмертием повествователя, как это происходит в других произведениях Набокова.
Анализ автометаописания в романе «Лолита»
Автометаописание великого произведения Набокова «Лолита» является одним из самых выразительных моментов в тексте. Особенно ярко оно проявляется в исповеди главного героя, Гумберта. Он пытается воскресить былое, составить «гербарий прошлого», чтобы воссоздать историю своего отношения с Лолитой. Метафора, сопровождающая эти попытки, позволяет нам лучше понять его чувства и внутреннюю борьбу.
Гумберт обращается к читателю, восклицая: «Читатель! Брудер! Каким глупым Гомбургом был этот Гомельбург!». Здесь автор использует имена, которые ассоциируются с немцем, чтобы подчеркнуть свою собственную глупость и ошибки. Он описывает свою сверхчувствительность и страх перед реальностью, как параллель к ситуации, где женщину обвораживают прикрывающей лицо шалью, чтобы не видеть ее «невозможных глаз». Это сравнение позволяет нам погрузиться в эмоциональную и психологическую составляющую Гумберта.`
Гумберт, точно построив свою теорию «перцепционального времени», утверждает, что время зависит от особых свойств нашего разума и его взаимоотношений с будущим и прошлым. Письмо, которое он написал, не может спасти его, потому что оно включено в культурные знаки — «круговую поруку», которая превращается в «черную шаль», закрывающую «невозможные глаза» жертвы. И в этой аналогии как Лолита, так и сам Гумберт становятся жертвами моделей идеальности, приложенных к ним извне.
Автометаописание в романе «Лолита» служит не только средством передачи эмоционального состояния героя, но и позволяет читателю глубже вникнуть в его внутренний мир и мотивацию. Набоков искусно использует метафоры и автометаописание для создания красочных образов и передачи сложных эмоций, что делает его произведение поистине выдающимся.
На самом же деле, сам Набоков реализует стратегию разрушения текста Гумберта изнутри. Сталкивая дискурсы романтизма и масскульта, он заставляет их взаимно уничтожать друг друга, оставляя в итоге только «руины» — осколки и обломки этих двух дискурсов, за которыми просто зияет пустота. В предисловии к первому американскому изданию «Лолиты», Набоков обращается к нескольким эпизодам романа и отмечает: «Вот нервная система книги. Вот тайные точки, подсознательные координаты ее начертания…». Он выделяет особые эпизоды, которые иллюстрируют переход кода «высокой» культуры в его низменный дублер. Это эпизод, когда Шарлотта, расстраивая Гумберта своим «уотерпруф» (водонепроницаемым) прозаическим подходом, прекращает его романтические планы и заставляет Гумберта задуматься о том, как избавиться от своей новой жены (возможно, утопить ее?) и остаться наедине с его падчерицей-любовницей. Еще одним примером являются фотографии Чайковского, Нижинского и Пруста, которые украшают мансарду Гастона Годэна и служат не только как знаки эстетического вкуса, но и как указание на сексуальные предпочтения хозяина мансарды. Также особое значение имеет госпиталь в Эльфинстоне, где настоящая боль и нежность Гумберта переплетается с комедийной киножной интригой, устроенной Куильти и Лолитой.
Творчество Набокова В.В
... взаимодействии природного и культурного в творчестве Набокова): Гумберт – носитель культуры, Лолита – природы. Итак, каких “арлекинов” мы встретим в этом романе? Гл.13: фотография в журнале. Венера, ... круг как философский символ творчества Набокова) – кольцевая композиция его рассказов и романов. Даже “Лолита” представляет собой замкнутый контур – помните, зачем Гумберт пишет “свои записки”? Чтобы ...
Кроме того, стоит отметить атмосферу сказочности, которую Набоков постоянно обращает в своей работе. Он использует элементы сказочного подхода, чтобы подчеркнуть сюрреалистическую и фантастическую природу событий в своих произведениях. Это создает удивительное и волшебное настроение, которое пронизывает все его работы и придает им особую эстетику.
Таким образом, Набоков использует стратегию разрушения и сказочности в своих романах, чтобы вызвать чувство пустоты и удивления у читателей, а также чтобы подчеркнуть критику масскультуры и романтизма. Эти элементы делают его произведения уникальными и значимыми для литературы XX века.
Развитие сказочного сюжета
Путешествуя в больницу в Эльфинстоне, Гумберт ощущает, что атмосфера вокруг него становится все более сказочной. Он сравнивает своё состояние с преследованием лесным царём из «Короля Эльфов» Гёте, но на этот раз царь не интересуется мальчиками, а девочками. Его проводником становится маленькая старушка, которую он сравнивает с портативной ведьмой. Даже татуировка на руке грузового шофера Фрэнка, выглядящая вульгарно, кажется ему изображением «хитрой феи».
Потеряв Лолиту, Гумберт отправляется на поиски «следа беса». Поиск завершается его визитом к Куильти, который сопровождается ассоциациями с сказочным героем, ворвавшимся в замок злого чародея. Дом Куильти расположен на улице Гримма, и чтобы добраться до него, Гумберту приходится пройти «по сырому и темному лесу». Замок сам по себе выглядит как «замок ужаса» посреди округлой прогалины. Дверь замка легко открывается, как в средневековой сказке, а сам Куильти вначале игнорирует Гумберта, считая его «недостойной внимания безвредной галлюцинацией… привидением в дождевике».
Другие ассоциации
Кроме сказочного сюжета, в романе присутствуют и другие ассоциации. Гумберт сравнивает себя с монстром из сказки «Красавица и чудовище». Он называет себя «подбитым пауком Гумбертом» и «сексуалистом во мне (огромным и безумным чудовищем)». Он чувствует себя как изверг в сказке Стивенсона, готовый раздавить всех на своём пути. Однако Гумберт также окружает себя аурой магического знания — он не только монстр, но и волшебник. Это подтверждается его статьей о «перцепциональном времени», опубликованной в журнале «Кантрип», что на шотландском языке означает «колдовство». Кроме того, Гумберта приглашают на год в «Кантрипский Университет».
Набоков странный писатель
... почти что жуткое слияние процесса восприятия с процессом запечатления. ..Писателя Сирин изобразил в напечатанном после того романе «Дар», где стихи Годунова-Чердынцева пародируют собственные стихи Сирина, ... близости к Пастернаку или Маяковскому, а в необыкновенном даре переимчивости, которым обладает Набоков. Это одна из характернейших черт его литературной физиономии, и с этим связано ...
Обратные ссылки на сказки в романе «Лолита» Набокова
В романе «Лолита» Владимира Набокова можно обнаружить множество отсылок и сравнений с сказочными мотивами. Одна из наиболее распространенных отсылок — к сказке о Синей Бороде. Например, Шарлотта спрашивает Гумберта о запертом ящике в его столе с любопытством, при этом называя его «ужасно каким-то гадким» (позже она его взламывает и находит свою кончину).
Еще одна отсылка к сказке произошла в момент, когда Гумберт полагает, что Лолита крепко спит в запертом гостиничном номере, а в холле ему сообщают, что его искала некая «мисс Борода». Также Гумберт замечает забавный каламбур в названии городка Эльфинстон, превращая его в «эльфин стон» и сравнивая это с «тонким, но страшным» у эльфов. Еще одна интересная сцена связана с планированием утопления Шарлотты, во время которой он видит ее во сне русалкой в зеленоватом водоеме, что является аллюзией к сказочным мотивам. Все это показывает, насколько воображение Гумберта влияет на ход событий.
Кроме того, можно отметить другие примеры сказочных отсылок. Например, Шарлотта сравнивается с «весьма посредственной ундиной», а Гумберт с «ее водяным». Позднее Гумберт во сне называет Шарлотту своей «ледяной принцессой», а также высматривает «нимфетку с длинными волосами Алисы в стране чудес». Все эти аллюзии указывают на то, что Набоков в своем романе использовал сказочные мотивы как часть своего литературного стиля.
На этом фоне особое звучание приобретает сказочный оборот «и будем жить-поживать до скончания века» в сцене последнего свидания, когда Гумберт предлагает Долли Скиллер уехать с ним навсегда. Твердый отказ Лолиты в этом контексте означает категорическое поражение трансцендентального (сказочного и романтического) проекта в целом. «Я бы, скорее, вернулась к Ку», — говорит Лолита, а Гумберт добавляет: «Моя шаблонная Лолита за время нашего с ней неслыханного, безнравственного сожительства постепенно пришла к тому, что даже самая несчастная семейная жизнь [то есть пошлость, в набоковской терминологии. — М.Л.] предпочтительна пародии кровосмесительства — а лучше этого в конечном счете я ничего и не мог дать моей бездомной девочке» [9, c. 211-212].
Второй аспект романтической традиции, актуализируемый в нарративе Гумберта, связан с романтическим «дискурсом хаоса», с романтической бездной. Этот аспект, конечно же, воплощен в запретном и трансгрессивном характере страсти Гумберта. Интертекстуальную параллель к нему создает «Кармен» Проспера Мериме как тривиализированная, но тем не менее отчетливо узнаваемая версия романтической темы преступной страсти — или, вернее, страсти, ведущей к преступлениям. Еще одна важная параллель в этом контексте — «Мадам Бовари» Флобера, хотя роль этого интертекста значительно сложнее. Исповедь Гумберта до сих пор вызывает споры об аморализме/моральности романа (особенно, конечно, в пуританской Америке) — потому, что в полной мере воссоздает такой аспект романтического дискурса, как моральная амбивалентность. С точки зрения морали и закона страсть героя к несовершеннолетней девочке отвратительна и преступна, однако Набоков, подаривший Гумберту силу своего словесного дара и встроивший его нарратив в контекст романтической традиции, не только делает эту страсть эстетически привлекательной, но и заставляет читателей сопереживать Гумберту и даже желать ему успеха в его попытках овладеть двенадцатилетним ребенком (во всяком случае, эта динамика сохраняется до первых глав второй части).
. Использование лексических средств выразительности для отражения внутренней структуры произведения
Развёрнутое описание в романе «Лолита»
B романе «Лолита» Набокова особую роль играют развернутые описания персонажей, предметов и ситуаций. Именно в этих описаниях автор раскрывает свои возможности в характеризации и оценке происходящего, привлекая внимание читателя к постоянным чертам героев.
Основной стратегией авторского описания является использование имен прилагательных, которые служат структурными и смыслообразующими элементами текста. В романе выделяются три подтипа описания персонажей:
- Самопортрет: в этом подтипе главный герой описывает самого себя. При описании своего внешнего вида и характера, используя имена прилагательные, он привлекает внимание читателя к своим особым чертам.
- Описание Лолиты Гумберт: Лолита является главной героиней романа, и автор представляет её портрет глазами главного героя. Здесь автор использует имена прилагательные, чтобы передать своё восхищение и нежность к героине.
- Описание второстепенных персонажей: помимо главных героев, Набоков обращает внимание на некоторых второстепенных персонажей. В описании их черт и характера также активно используются имена прилагательные.
В текстовом пространстве романа Лолита заметна отрицательная тональность описания главного героя, которая распространяется даже на нейтральные детали его портрета. Используя имена прилагательные, автор передаёт минусовые ощущения и отношение к герою. Например, главный герой описывается как имеющий «густые черные брови» и «медленную мальчишескую улыбку». Даже эти нейтральные детали воспринимаются с отрицательным оттенком.
Абсолютно противоположная ситуация наблюдается при описании главной героини Лолиты. Поскольку автор представляет её глазами главного героя, то описание Лолиты полно восхищения и нежности. Используя имена прилагательные, автор передаёт свою любовь к героине, описывая её как «тонких, медового оттенка, плечи», а также «шелковистую, гибкую, обнажённую спину». Даже когда главный герой упоминает о двойственной природе Лолиты, её недостатки и несовершенства меркнут на фоне её достоинств.
Таким образом, развернутое описание является важным инструментом авторской характеризации и оценки в романе «Лолита». Имена прилагательные играют существенную роль в передаче постоянных черт персонажей и их внутреннего мира.
Описания В. Набокова проявляются через использование приёма двойного сравнения, который позволяет ему проявить язвительность и иронию, переходящую в гротеск. Ядром этих описаний является антитеза, создаваемая прилагательными, пронизывающими текст. Так, например, В. Набоков описывает Шарлотту Гейз через сравнение с Лолитой, и старшая Гейз безусловно проигрывает: «пылкая маленькая Гейз сообщила большой холодной Гейзихе», «под задорностью маленькой Гейз, как и под важностью большой Гейз».
В более развёрнутых описаниях сравнение матери с дочерью становится ещё безжалостнее: «если только мне не представлялись чересчур реально ее тяжелые бедра, округлые колени, роскошная грудь, грубоватая розовая кожа шеи ‘грубоватая’ по сравнению с шелком и медом и все остальные черты того плачевного и скучного, именуемого: ‘красивая женщина'».
В. Набоков также использует приём двойного описания при знакомстве читателя с семьёй Фарло. Он развёрнуто характеризует тридцатиоднолетнюю Джоану, фиксируя для себя важные и значимые детали, такие как цвет загара, форма губ, рост и т. д. В ее красоте было что-то резкое, индейское. Загар у нее был терракотовый. Ее губы были как большие пунцовые слизни, и когда она разражалась своим характерным лающим смехом, то показывала крупные тусклые зубы и бескровные десны. Она была очень высокого роста, носила либо сандалии и узкие штаны, либо широкие юбки и балетные туфли.
Общая оценочная тональность данного описания негативная: ее созданию способствуют прилагательные лающий, крупные, тусклые, бескровные, в значения которых входят семы с отрицательной коннотацией. Усиливает отрицательную оценочность и сравнительная конструкция губы как большие пунцовые слизни, в составе которой нейтральные лексемы, собранные вместе, создают образ выпуклый, объёмный и не слишком привлекательный.
Противоположное звучание приобретает описание Джона Фарло: Джон Фарло был пожилой, спокойный, спокойно-атлетический, спокойно-удачливый торговец спортивными товарами. В характеристике этого персонажа В. Набоков концентрирует свое внимание на самой важной особенности характера господина Фарло — его спокойствии. Эта черта подчеркивается автором в весьма необычной форме: концентрации однокорневых лексем, причём два сложных прилагательных имеют своей первой частью компонент спокойно6, который может быть соотнесён как с прилагательным (на это нацеливает написание через дефис), так и с наречием (если рассматривать смысловые отношения между частями).
Второй тип развёрнутых описаний (описание предметов и ситуаций), существенный для понимания характеров и поступков главных героев, в романе В. Набокова отличается высокой степенью детализации, поскольку Г. Гумберт обладает острым зрением и памятью, позволяющей воспроизводить все обстоятельства ситуации в мельчайших подробностях: Двуспальная кровать, зеркало, двуспальная кровать в зеркале, зеркальная дверь стенного шкафа, такая же дверь в ванную, чернильно-синее окно, отраженная в нем кровать, та же кровать в шкафном зеркале, два кресла, стол со стеклянным верхом, два ночных столика, двуспальная между ними кровать: точнее, большая кровать полированного дерева с бархатистым покрывалом пурпурного цвета и четой ночных ламп под оборчатыми красными абажурами.
В этом текстовом отрывке автор пытается достичь эффекта «зеркального отражения», причем делает это не только за счет повтора одинаковых имен существительных, но и прилагательных.
Встречающиеся в романе развёрнутые описания ситуаций или событий свидетельствуют о том, что внутри Гумберта Гумберта живет художник-эстет, поскольку все события он пытается представить по законам эстетики. В результате каждая ситуация воспринимается им как кадр из фильма, где каждый элемент, благодаря выпукло показанной его особенности, выделен крупным планом: Сидя на высоком табурете, с полосой солнца, пересекающей ее голую коричневую руку, Лолита получила башню разнородного мороженого, политого каким-то синтетическим сиропом. Оно было воздвигнуто и подано ей ядреным, прыщавым парнем в засаленном галстучке бабочкой, который глазел на мою хрупкую, легко одетую девочку с плотоядным бесстыдством. А в роли «прожекторов», высвечивающих те или иные черты объекта, выступают имена прилагательные, которые активно используются автором как конструктивные грамматические элементы текста.
Заключение
Роман В. Набокова «Лолита» принес писателю мировую, хотя во многом и скандальную славу, богатство, равно как и обвинения в аморализме. Это, бесспорно, самое известное творение набоковского гения.
Кроме текста, интересна внутренняя структура Лолиты. Набоков выбрал для повествования оригинальную конструкцию из элементов эпистолярного жанра — с нелинейностями, возвратами в прошлое, закольцованностями и прочими прелестями. Возможно, для другого произведения такое пошло бы во вред, но в Лолите это смотрится очень органично, и по-другому представить развитие сюжета не получается.
Роман полон явных и скрытых цитат из классических произведений американской словесности, в нем обыгрываются мотивы и темы творчества, факты биографий писателей США. Первенство здесь явно принадлежит Э. По. «Предтечу» Лолиты, встреченную Гумбертом в его «страдальческом отрочестве» в некоем «королевстве у края земли» — на Ривьере, зовут Аннабель Ли — как заглавную героиню одного из лучших стихотворений По. Позднее ривьерская Аннабелла и Аннабелль Ли По, а также жена-подросток Э. По Вирджиния (которая тоже неоднократно поминается в романе) сливаются для Гумберта воедино и уже навечно воплощаются в Лолите.
Между тем «Лолита» — менее всего роман о прискорбном и частном клиническом случае с криминальной окраской. Это лишь самый поверхностный пласт произведения. И даже не только история болезненной, греховной, извращенной, а потому обреченной, но настоящей любви. Прежде всего, это и роман об искусстве и художнике.
Судьба Гумберта Гумберта, его одержимость и мания, блаженство и проклятие, судорожное стремление приручить и удержать «бессмертного демона во образе маленькой девочки» — есть метафора творческого процесса.
То и дело всплывает постоянный в творчестве Эдгара По мотив умершей возлюбленной и оставшейся бессмертной любви. Умирает отроческая любовь Гумберта Аннабелла. Умирает, как выясняется в финале, Лолита, «моя американская, моя бессмертная, мертвая любовь; ибо она мертва и бессмертна», — говорит о ней Гумберт. Через всю книгу в разных ракурсах проходит свойственный творчеству По мотив двойничества. Роман полон двойников. Это и «мумия индейской девочки — двойник флорентийской Беатрисочки» («музы» Данте — Беатриче), виденный Лолитой и Гумбертом в одном из пунктов их путешествия. Это и мужчина в клетчатом пиджаке в холле гостиницы — двойник рэмздельского дантиста и мельком виденный купальщик — «двойник моего дяди Густава», как воспринимает его Гумберт. Сама Лолита — двойник Аннабеллы Ли: «Это была та же девочка, то же дитя» — даже то же родимое пятно на бедре.
1.Асоян А.А., Подкорытова Т.И. След пушкинской музы в рассказе В.Набокова «Весна в Фиальте»//Изв.Сиб.отд-ния РАН. История, филология и философия.-Новосибирск,1992.Вып.2. — 59 с.
.Владимир Владимирович Набоков. Лекции по русской литературе: Перев. с англ. Предисловие Ив. Толстого. — М., Независимая газета, 1996. — 120 с.
.Владимир Набоков. «Тень русской ветки. Стихотворения, проза, воспоминания». Москва. Эксмо-пресс. 2000. — 367 с.
.Джонг Э. «Лолите» исполняется тридцать//Диапазон.М.1994.№1.25 с.
.Ерофеев В.В. В поисках потерянного рая: (Русский метароман В.Набокова)//Ерофеев В.В. В лабиринте проклятых вопросов.-М.,1990.-286 с.
.Злочевская А.В. Художественный мир Владимира Набокова и русская литература XIX века. М., 2002. — 174 с.
.Коваленко А.Г. «Двоемирие» В.Набокова//Вестн. Рос. ун-та дружбы народов. Сер.: Филология, журналистика.1994.№1. — 104 с.
.Лекции по зарубежной литературе: Перев. с англ. Под редакцией В. А. Харитонова. Предисловие А. Г. Битова М., Независимая газета, 1998. — 87 с.
.Липовецкий М. Паралогии: Трансформации (пост)модернистского дискурса в русской культуре 1920-2000-х годов. — М.: НЛО, 2008, 395 с.
.Шульмейстер А.П. О лексическом мастерстве Владимира Набокова//Текст: проблемы изучения и обучения.-Алма-Ата,1989.- 170 с.
