Сонеты В. Шекспира считаются одной из вершин мировой лирики. Сонет – форма, временами сложная для восприятия, еще более сложная к поэтическому восприятию. Это будто дополнительное ограничение формой, дополнительный вызов собственному миру, дополнительное испытание для автора.
Когда художник работает в какому-то жанре, выбор жанра повышает своеобразное “сопротивление материала” – т. е. слова. Сонеты, мы искренне захватываемся не только мысленным взором, переданным эмоцией, а и сноровкой художника, если уже такое понятие целесообразно
использовать в Поэзии и в искусстве вообще. Но мне тяжело вообразить читателя, который, читая сонеты Шекспира, захватывался бы его технической сноровкой.
Так как, как на меня, искусство начинается не просто там, где к таланту прибавляется работа над словом, над линией, над звуком, но там, где этой работы не видно!
Творчество литературных гениев поразительно, – читая сонеты Шекспира, не задумываешься над сложной поэтической формой и сноровкой владения этой формой, так как естественность построения произведения завершена, что кажется, будто эти мысли и возникли первично в форме понимания, а в
другой форме существовать не могли и не смогли бы некогда. Лирика Шекспира вбрасывается на что-то больше, чем литературное произведение – это особая поэтика, изысканность звука, который движется по определенным загадочным законам гармонии, а с другой стороны – это полноценные философские трактаты, хотя и четырнадцать рядов. Хватает и этих строк.
Здесь, как говорят, ни прибавить, ни убрать. Изысканность сонетов, их звукового построения, на уровне движения эмоции было бы достаточно для звания замечательного поэта. Но Шекспир – к счастью, и это ни для кого не новость – Не является замечательным поэтом, поскольку является поэтом гениальным. “Сонет 130” захватывает, поражает и в чем-то шокирует. Это не завершенная простота, это шокирующая простота.
Это тот уровень поэзии, когда читатель не только говорит: “Это так, и это же произведение обо мне: я ощущаю то же, и говорит: “Это дествительно так, я же думаю так же!” Объединение эмоции и мысли – что может быть проще? И Что может быть тяжелее для поэта?
Любовь в сонетах шекспира
... пленена, Она меня с тобою разлучила, А женщин осчастливила она…» Любовь – это драгоценный дар. В 25-м сонете Шекспир сравнивает ее с титулами, славой, властью – и приходит к ... выводу, что любовь другого человека к тебе есть самый ценный дар судьбы. ...
В то время как красота спасает мир, красоту спасает искренность. Уберите из этого текста все возражения: вообразим, что овалы плеч любимой лирического героя таки белоснежные, устами сравниваем с жемчугом, дыхание – ландыши, а шаги небесные. Много таких красивых стихов, но от них не всегда сердце забьется я от радости, что кто-то нашел в себе смелость и искренность высказать именно эти (твои, ох, насколько же твои!) мысли.
И сделал это совершенно с точки зрения художественного начала в произведении. Это удалось Вильяму Шекспиру.
Как на меня, из этого начинается любая гениальная поэзия: “Роз много я встречал всюду, и на ее лице не встречал…” и вместе с тем “все же она – наилучшая между теми, что славленые похвалами пустыми”. И даже не “начинается” – настоящая поэзия здесь и живет. В смелости высказать свое, высказать настоящее, высказать живое.
И высказать искренне. Не знаю, как там с красотой, которая спасет мир. Но относительно поэзии, которую тоже не плохо было бы спасти, то ее спасет не только красота, а и искренность.
Так как весьма часто Красоту путают с красивостью. Искренность, а тем более – искренность в красивом поэтическом тексте, – не перепутаешь ни с чем.
(No Ratings Yet)
