Сочинение на тему письмо обломову от своего имени
Письмо Обломову в позапрошлый век (по роману И.А. Гончарова «Обломов») Многоуважаемый господин Обломов! Прошу Вас не удивляться, когда Вы получите это письмо. Пишет Вам человек, живущий (только, пожалуйста, дочитайте до конца) в начале 21 века. Так уж сложилось, что у меня есть возможность поговорить с Вами вот так, используя эпистолярный жанр. Я не только в каком-то смысле Ваш потомок, но и земляк – живу, как и Вы, в городе Санкт-Петербурге. Мне всего шестнадцать лет, поэтому прошу Вас быть ко мне снисходительным. Однако я, зная историю Вашей жизни, хочу поделиться с Вами некоторыми размышлениями. Во-первых (и это самое главное!), я убежден в вашей уникальности. Я знаю, что Вы человек чрезвычайно тонкой души, ранимый и чувствительный. Недаром небезызвестная Вам госпожа Ильинская называет Вас (да, я и это знаю) «золотым сердцем». Вы умеете любить, умеете дарить людям себя без остатка. Да-да, и я докажу Вам это. Ведь когда Вы были влюблены в Ольгу Ильинскую, Вы полностью отдавались своему чувству. Вы готовы были на все ради нее – на любые изменения, на любые жертвы. Ольга хотела видеть в Вас деятельного, самостоятельного человека, и Вы практически стали таким.
Щедро дарите Вы свою любовь и Агафье Пшеницыной, и ее детям, которых считаете своими. Я знаю, что идеал Вашей жизни не был связан с государственной службой. По молодости, сидя в департаменте и занимаясь «пустой» работой, Вы не раз задавались вопросом: «А когда же жить?». Вас мучило ощущение, что настоящая жизнь проходит мимо. А какой же была для Вас эта настоящая жизнь? В чем состоял Ваш идеал? Я знаю – «он понял, что ему досталось в удел семейное счастье и заботы об имении». Это так, не правда ли? Вы хотели покоя, уютной жизни вдали от суеты и пустой беготни. Вы мечтали, чтобы Вас окружали лишь любимые люди – жена, дети, друзья. Вы хотели, после вкусного обеда, беседовать с ними о вещах приятных, возвышенных. И чтобы никто и ничто не омрачал Вашего спокойствия. Не напоминает ли Вам эта картина, уважаемый Илья Ильич, условия Вашего детства, Вашу обожаемую Обломовку? Там тоже царили «тишь да гладь», всегда было тепло, сытно, уютно. Там Вас обожали, холили и лелеяли. Там о Вас всегда заботились – родственники и крепостные. А Вам оставалось лишь наслаждаться жизнью, сибаритствовать. И во взрослой жизни Вы всегда хотели лишь этого. А в доме Агафьи Пшеницыной в какой-то степени обрели этот «потерянный рай».
Однако Вам не кажется странным, что этот Ваш идеал медленно, но верно ведет Вас в могилу? Может, он был не совсем идеалом, а стеной, за которой Вы прятались от настоящей жизни? Даже я в свои годы знаю, что жизнь не может состоять из одних лишь удовольствий. Конечно, не все люди добры и милы, как Вам бы того хотелось. Не всегда мы можем лишь радоваться и дарить любовь. Иногда нас подстерегают боль, потери, борьба, в которую неизбежно приходиться вступать. Однако только тогда мы можем чувствовать себя людьми, живущими полной жизнью, людьми, которые способны развиваться. А выбранный Вами способ ведет, уж простите покорно, к полной деградации. Из человека, наделенного большими возможностями, Вы превратились во всеобщее посмешище, байбака, медленно разлагающегося на своем диване. Ведь Вы задумайтесь, до чего дошло – Вы не смогли написать письма старосте, от которого, между прочим, зависело Ваше материальное состояние! Вы боитесь людей, никуда не выходите, ничем не занимаетесь, только едите и спите. И это – в тридцать с небольшим лет! Все мы боимся чего-то, но Ваш страх жизни перешел всякие границы, превратился в манию, в болезнь. Из-за него вы лишили себя удовольствия иметь полноценную семью и детей, удовольствия служить на благо отечества, путешествовать, наслаждаться обществом интересных людей.
Образец «Лучший правитель тот, о котором народ знает лишь то, ...
... котором народ знает лишь то, что он существует, но в том случае, если речь идет о гражданском обществе. В развитых гражданских обществах ... гражданского общества. В своем высказывании автор поднимает проблему роли главы государства в жизни общества, а целью политической власти должна ... осуждал государство, в котором видел инструмент насилия и подавления. Идеалом политической жизни для даосов являлось ...
Я знаю, что Вы можете сказать: «Да где же эти люди? Вокруг все суетливые болваны или карьеристы, а на службе – лишь страх и принужденье». Но человек на то и человек, что он всегда должен стремиться к деятельному счастью, он должен, по крайней мере, попробовать чего-то достичь. В противном случае – горькие сожаления и смерть, духовная, а потом и физическая. Как ни горько мне это говорить Вам, но духовная Вас уже постигла. Не за горами и физическая. И Вы об этом прекрасно знаете. Вы, наверное, мучаетесь вопросом, для чего я пишу Вам? Ведь изменить что-то Вы, Илья Ильич, наверное, уже не в состоянии… Просто мне, как бы высокопарно это ни звучало, горько смотреть, как погибают люди, достойные лучшей жизни. А впрочем, простите, я, наверное, лезу не в свое дело. Желаю Вам всех благ, …..Антон Санкт-Петербург 7 декабря, 2009 г.
Творческая работа по русской литературе «Письмо Обломову»
Письмо Илье Ильичу Обломову.
Уважаемый Илья Ильич!
Из далёкого 21-ого века пишет Вам молодой человек, почти совершеннолетний ученик гимназии, не понаслышке знакомый со многими проблемами, которые приходилось Вам решать.
Успешно отменили крепостное право, прогремели революции и войны, трудно сказать, что не изменилось за эти годы. Школьная программа то изучала Вашу светлую и нерешительную личность, то отбрасывала как мешающую бодрым комсомольцам строить коммунизм. Коммунизм не построен, последнее поколение комсомольцев – 45-летние дяденьки и тётеньки с грустью вздыхают о молодых годах, потраченных на изучение марксистко-ленинской философии. Интересно, что лет через «надцать» вызовет во мне чувство глубокого сожаления?
Но я отвлёкся. Хотя неспешные рассуждения о смысле жизни Вам должны быть интересны. Вот Вы – запахнулись себе в удобный халат и полёживаете, и вот – вот готовы сорваться , чтобы совершить … эдакое… всем полезное что-нибудь… а потом — опять на диванчик, лежите в неубранной комнате, переживаете понемногу… Вы меня поймёте. Вставать в половине седьмого – и в гимназию, причём не в собственном экипажике, а в переполненном общественном транспорте. Да прислуги у меня нет, но и я не педант порядка. Зачем раскладывать всё по полочкам, если это тяготит? Может, я Ваш потомок. И, если бы не гимназические порядки, не видела бы меня маменька в пиджаке. Ходил бы я в чём-нибудь удобном, свободном… И, если бы у папеньки было поместье, я бы тоже не прочь жить с его доходов. И ленив бываю, робок и неуверен в себе. Нет, решительно я Ваш далёкий потомок. Но поместий и деревенек у моего батюшки нет – так, домок загородный да клочок землицы, который возделывать нет смысла – живём мы в зоне рискованного земледелия, а к чему рисковать? Матушка, правда, рискует, да вот мы с батюшкой не очень одобряем её сельскохозяйственные опыты. Зачем? Какой такой высший смысл в возделывании грядок под ранний горох и лук на перо, а уж тем более на репку?
Характеристика Ильи Обломова в романе И. А. Гончарова
... Ильи Обломова. Илья Ильич — молодой мужчина 33 лет приятной внешности, среднего роста, полноватый. Мягкость выражения лица выдавали в нем человека слабохарактерного и ленивого. Семейное положение. В начале романа ... такие же недостатки в себе. Роман Гончарова «Обломов» был написан в период перехода ... тобой! Теперь гулять, — отвечает она, — сыро, ножки простудишь; и страшно: в лесу теперь леший ...
Но опять «но». Трёхсот Захаров у меня нет и не предвидится, потому я и вынужден природную натуру ломать и изображать бурную деятельность. И друга такого энергичного, который повыбрасывал мои игры да засадил бы за алгебру, экономику и другие науки, которые придётся зубрить в университете, нет. Вот и приходится жить, вздыхая о том, что хлеб насущный придётся добывать самому, и диван, а уж о квартире на Гороховой улице в Санкт-Петербурге и не помышляю. Вот выучусь на инженера, займусь ремонтом гимназии (видно, потомки Захара её реновируют, столько огрехов), заработаю подъёмный капитал, положу в банк… Но тут, кажется, во мне говорят привычки Андрея Ивановича Штольца, как-никак прапрадед в его доме воспитывался.
А вообще то спите спокойно на Волковом, любезный Илья Ильич! И пусть бури нашей поры не тревожат вашего покоя….
Николай Сергеевич Ступакевич, 17-и лет, мещанин.
Письмо Обломова к Ольге Ильинской в романе “Обломов” Гончарова (текст эпизода)
Любовь всегда приходит в жизнь людей неожиданно и почти всегда преображает их. Такие перемены коснулись и главного героя Гончарова Илью Обломова из одноименного романа. Нежное чувство не только стало причиной отказа Ильи Ильича от привычной ему Обломовщины, но и катализатором к саморазвитию личности.
К сожалению, со временем первые сильные чувства остывают и, вместо первого порыва, приходит критический анализ действий своей второй половинки. Очень часто влюбленным кажется, что их возлюбленные уделяют им недостаточное внимание, а их любовь не искренняя. На такую же уловку попался и Обломов. Томясь недовольством, съедаемый сомнениями, он решается объясниться с Ольгой Ильинской – предметом своего восхищения и преданности. Илья Ильич не обладает решимостью и смелостью, поэтому свои мысли и чувства он не в состоянии огласить устно, эту цель выполняет письмо:
- «Вам странно, Ольга Сергеевна (писал он), вместо меня самого получить это письмо, когда мы так часто видимся. Прочитайте до конца, и вы увидите, что мне иначе поступить нельзя. Надо было бы начать с этого письма: тогда мы оба избавились бы многих упреков совести впереди;
- но и теперь не поздно. Мы полюбили друг друга так внезапно, так быстро, как будто оба вдруг сделались больны, и это мне мешало очнуться ранее. Притом, глядя на вас, слушая вас по целым часам, кто бы добровольно захотел принимать на себя тяжелую обязанность отрезвляться от очарования? Где напасешься на каждый миг оглядки и силы воли, чтоб остановиться у всякой покатости и не увлечься по ее склону? И я всякий день думал: «Дальше не увлекусь, я остановлюсь: от меня зависит» — и увлекся, и теперь настает борьба, в которой требую вашей помощи. Я только сегодня, в эту ночь, понял, как быстро скользят ноги мои: вчера только удалось мне заглянуть поглубже в пропасть, куда я падаю, и я решился остановиться.
Я говорю только о себе — не из эгоизма, а потому, что, когда я буду лежать на дне этой пропасти, вы все будете, как чистый ангел, летать высоко, и не знаю, захотите ли бросить в нее взгляд. Послушайте, без всяких намеков, скажу прямо и просто: вы меня не любите и не можете любить. Послушайтесь моей опытности и поверьте безусловно. Ведь мое сердце начало биться давно: положим, билось фальшиво, невпопад, но это самое научило меня различать его правильное биение от случайного. Вам нельзя, а мне можно и должно знать, где истина, где заблуждение, и на мне лежит обязанность предостеречь того, кто еще не успел узнать этого. И вот я предостерегаю вас: вы в заблуждении, оглянитесь!
Способна ли любовь изменить человека? в романе Обломов, Гончаров
... ее власть над Обломовым, любовь не способна изменить этого человека. «Я думала, что я ... может любить его «смешного, с сонным взглядом, с дряблыми щеками». Обломов думает, что девушка просто смеется над ним. Он даже пишет возлюбленной письмо, ... апатии не осталось и следа. Теперь Илья Ильич больше не спит ... крайней мере самоуверенности». Но надолго ли Обломов становится таким? Постепенно к герою ...
Пока между нами любовь появилась в виде легкого, улыбающегося видения, пока она звучала в Casta diva, носилась в запахе сиреневой ветки, в невысказанном участии, в стыдливом взгляде, я не доверял ей, принимая ее за игру воображения и шепот самолюбия.
Но шалости прошли; я стал болен любовью, почувствовал симптомы страсти; вы стали задумчивы, серьезны; отдали мне ваши досуги; у вас заговорили нервы; вы начали волноваться, и тогда, то есть теперь только, я испугался и почувствовал, что на меня падает обязанность остановиться и сказать, что это такое.
Я сказал вам, что люблю вас, вы ответили тем же — слышите ли, какой диссонанс звучит в этом? Не слышите? Так услышите позже, когда я уже буду в бездне. Посмотрите на меня, вдумайтесь в мое существование: можно ли вам любить меня, любите ли вы меня? «Люблю, люблю, люблю!» — сказали вы вчера. «Нет, нет, нет!» — твердо отвечаю я.
Вы не любите меня, но вы не лжете — спешу прибавить, — не обманываете меня; вы не можете сказать да, когда в вас говорит нет. Я только хочу доказать вам, что ваше настоящее люблю не есть настоящая любовь, а будущая; это только бессознательная потребность любить, которая, за недостатком настоящей пищи, за отсутствием огня, горит фальшивым, негреющим светом, высказывается иногда у женщин в ласках к ребенку, к другой женщине, даже просто в слезах или в истерических припадках. Мне с самого начала следовало бы строго сказать вам: «Вы ошиблись, перед вами не тот, кого вы ждали, о ком мечтали. Погодите, он придет, и тогда вы очнетесь; вам будет досадно и стыдно за свою ошибку, а мне эта досада и стыд сделают боль», — вот что следовало бы мне сказать вам, если б я от природы был попрозорливее умом и пободрее душой, если б, наконец, был искреннее… Я и говорил, но, помните, как: с боязнью, чтоб вы не поверили, чтоб этого не случилось; я вперед говорил все, что могут потом сказать другие, чтоб приготовить вас не слушать и не верить, а сам торопился видеться с вами и думал: «Когда-то еще другой придет, я пока счастлив». Вот она, логика увлечения и страстей.
Теперь уже я думаю иначе. А что будет, когда я привяжусь к ней, когда видеться — сделается не роскошью жизни, а необходимостью, когда любовь вопьется в сердце (недаром я чувствую там отверделость)? Как оторваться тогда? Переживешь ли эту боль? Худо будет мне. Я и теперь без ужаса не могу подумать об этом. Если б вы были опытнее, старше, тогда бы я благословил свое счастье и подал вам руку навсегда. А то…
Зачем же я пишу? Зачем не пришел прямо сказать сам, что желание видеться с вами растет с каждым днем, а видеться не следует? Сказать это вам в лицо — достанет ли духу, сами посудите! Иногда я и хочу сказать что-то похожее на это, а говорю совсем другое. Может быть, на лице вашем выразилась бы печаль (если правда, что вам нескучно было со мной), или вы, не поняв моих добрых намерений, оскорбились бы: ни того, ни другого я не перенесу, заговорю опять не то, и честные намерения разлетятся в прах и кончатся уговором видеться на другой день. Теперь, без вас, совсем не то: ваших кротких глаз, доброго, хорошенького личика нет передо мной; бумага терпит и молчит, и я пишу покойно (лгу): мы не увидимся больше (не лгу).
Другой бы прибавил: пишу и обливаюсь слезами, но я не рисуюсь перед вами, не драпируюсь в свою печаль, потому что не хочу усиливать боль, растравлять сожаление, грусть. Вся эта драпировка скрывает обыкновенно умысел глубже пустить корни на почве чувства, а я хочу истребить и в вас и в себе семена его.
Да и плакать пристало или соблазнителям, которые ищут уловить фразами неосторожное самолюбие женщин, или томным мечтателям. Я говорю это, прощаясь, как прощаются с добрым другом, отпуская его в далекий путь. Недели чрез три, чрез месяц было бы поздно, трудно: любовь делает неимоверные успехи, это душевный антонов огонь. И теперь я уже ни на что не похож, не считаю часы и минуты, не знаю восхождения и захождения солнца, а считаю: видел — не видел, увижу — не увижу, приходила — не пришла, придет… Все это к лицу молодости, которая легко переносит и приятные и неприятные волнения; а мне к лицу покой, хотя скучный, сонный, но он знаком мне; а с бурями я не управлюсь.
Многие бы удивились моему поступку: отчего бежит? скажут; другие будут смеяться надо мной: пожалуй, я и на то решаюсь. Уж если я решаюсь не видаться с вами, значит на все решаюсь.
В своей глубокой тоске немного утешаюсь тем, что этот коротенький эпизод нашей жизни мне оставит навсегда такое чистое, благоуханное воспоминание, что одного его довольно будет, чтоб не погрузиться в прежний сон души, а вам, не принеся вреда, послужит руководством в будущей, нормальной любви. Прощайте, ангел, улетайте скорее, как испуганная птичка улетает с ветки, где села ошибкой, так же легко, бодро и весело, как она, с той ветки, на которую сели невзначай!»
Обломов с одушевлением писал: перо летало по страницам. Глаза сияли, щеки горели. Письмо вышло длинно, — как все любовные письма: любовники страх как болтливы.
«Странно! Мне уж не скучно, не тяжело! — думал он. — Я почти счастлив…”
Предлагаем познакомиться с образом Ильи Обломова в романе “Обломов”.
Итог: Илья Ильич Обломов в своем письме показан как нежный возлюбленный, который ввиду своей отрешенности не обладает умением и тактом в романтических отношений. Обломову сложно принять другое изъявление любовной привязанности. Он считает, что все влюбленные должны руководствоваться принципом поведения Обломова – в любви он меряет всех одной меркой, что гораздо усложняет его позицию по отношению к Ольге. Это приводит в некой доле пренебрежения чувствами девушки и жестокости по отношению к ней, Обломов не пытается окончательно разобраться в ситуации, а выносит несправедливый вердикт – Ольга его не любит. Он слишком категоричен, его подстрекает нежелание привносить изменения в свою жизнь.
5.0
02
ПИСЬМО ОБЛОМОВА (по роману И. А Гончарова «Обломов»)
Письмо Обломову
Дорогой Илья Ильич Обломов, мне удалось много узнать о вас из достоверных источников, и я решил пообщаться с Вами.
Судя по всему, вы, несмотря на свое положение, тратите жизнь в пустую – днями просиживаете в квартире и мечтаете. Ваш слуга – Захар, глядя на вас тоже обленился и редко работает. Стоит отдать Вам должное за доброту, ведь любой иной дворянин выгнал бы такого работника на улицу или наказал.
Ваши знакомые же делятся на два типа, такие, как Вы, которые проживают свою жизнь в пустую, пропуская дни зря, как Алексеев или Тарантьев.
Вторые же те, кто ведет активную жизнь, а некоторые даже пытались Вас изменить, дать Вам дело, смысл жизни. Ни у Штольца, ни у Ольги ничего не вышло, ведь Вы упорно отстаиваете свои взгляды идеальной жизни, принимая все события как суету, работу или службу. Отчасти это не ваша вина. Это вина уклада жизни в Обломовке, где Вас баловали и опекали. Видимо, такое воспитание имеет большое влияние над Вашем поведением и характером, и Вы не смогли принять перемены.
Если бы Вы все же попытались измениться и взять все в свои руки, то Вы, возможно, могли исправить все плохое в вашем имении и улучшить то, что итак хорошо, если такое имеется. С улучшением имения и связями Штольца можно было бы войти в торговые отношения с различными кампаниями и обеспечить положение, благодаря которому Вы могли бы жить спокойной жизнью без мыслей о прожитой зря жизни. Поступаете в 2020 году? Наша команда поможет с экономить Ваше время и нервы: подберем направления и вузы (по Вашим предпочтениям и рекомендациям экспертов);оформим заявления (Вам останется только подписать);подадим заявления в вузы России (онлайн, электронной почтой, курьером);мониторим конкурсные списки (автоматизируем отслеживание и анализ Ваших позиций);подскажем когда и куда подать оригинал (оценим шансы и определим оптимальный вариант).Доверьте рутину профессионалам – подробнее.
Конечно, это один из возможных вариантов для Вас. Вы могли бы завести связи с купечеством, другими помещиками или, возможно, духовенством или вовсе идти по пути добродетели, помогая нуждающимся. Я уверен, ваша душа чиста и способна на последний предложенный мной вариант истечения событий, но что есть, то есть.
Пожалуйста, Вы, конечно, не обязаны, но пересмотрите взгляды на жизнь и попытайтесь что-нибудь изменить. По завершению письма желаю Вам счастья и удачи.
Полезный материал по теме:
- Письмо Обломову пример
- Мое письмо к Обломову
- Кто приезжает в гости к Обломову и с какой целью?
- Что такое «обломовщина»? Критика Обломова. Отношение автора к Обломову.
- Почему Агафья Пшеницына оказалась Обломову ближе Ольги Ильинской?
Рейтинг
( 1 оценка, среднее 4 из 5 )
| Причиной написания письма Обломовым стали сказанные ему слова Ольги. После ее признания в любви он долго размышляет. Обломов стоит перед зеркалом, разглядывает себя и говорит, что Ольга не права, что она не любит его. Он считает, что Ольга ошибается в своем чувстве. «Этаких не любят», — говорит он. Обломов считает, что он больше не должен видеться с Ольгой, и решает написать ей письмо.
Надо сказать, что встреча с Ольгой изменила Обломова, он стал более подвижным, иногда даже не замечая этого. Ему уже не лень встать с дивана, пошевелиться хотя бы для того, чтобы изложить свои мысли. По признанию самого Обломова, последний раз он так спешил написать письмо и писал его с таким жаром и лихорадочной поспешностью к хозяину дома. В письме Ольге Обломов задает вопрос: «Зачем же я пишу?», но до конца так и не отвечает на него. Может быть, в Обломове проснулось чувство вины: если раньше он «спал» и ему было все равно, переживают из-за него другие или нет, то теперь он беспокоится об Ольге. Он решает для себя, что Ольга не может его любить, что-то говорит ему, что он ее недостоин, что Ольга не будет счастлива с ним. В письме Обломов по-настоящему откровенен, он не прибегает к излишествам, украшательствам, а просто излагает свои мысли, но всегда дополняет сказанное чем-то вроде «перевода»,, то есть он постоянно заботиться о том, чтобы Ольга правильно поняла его мысли. Свои чувства Обломов выражал в форме очень больших, распространенных предложений; это дает более полное представление о том, в каком состоянии он пребывал в это время. Видимо, написание письма так увлекло Обломова, что он старался написать как можно больше, но без повторов. Обломов, пишущий письмо, совсем не похож на Обломова, присутствующего в других эпизодах: он становится человеком, перестает быть существом, которого ничего не трогает. Обломов говорит о том, что любовь Ольги — это лишь ее потребность в любви, а не искреннее чувство. Лишь в письме Обломов по-настоящему раскрывается как добрый, заботливый человек, человек благодушный, добросердечный. Это изменение во внутреннем мире героя очень заметно на фоне предыдущих глав. Благодаря письму мы глубже понимает сложность образа Обломова, — если раньше он казался просто ленивым, бездушным и не заботящимся ни о чем человеком, то теперь мы видим в нем и любовь, и милость, и добросердечие, то есть те черты, которыми, как казалось, он не обладает. После написания письма Обломов сам признается, что ему стало легче на душе, что он сбросил страшный груз: «Я почти счастлив… Отчего это? Должно быть, от того, что я сбыл груз души в письмо».
|
||
