Бродский, однако, не был первым. Можно вспомнить, например, высказывание философа-эмигранта Ивана Ильина: «По чтению можно узнавать и определять человека. Ибо каждый из нас есть то, что он читает; и каждый человек есть то, как он читает; и все мы становимся незаметно тем, что мы вычитываем из прочтенного, – как бы букетом собранных нами в чтении цветов» («О чтении», 1958).
Однако история этой мысли гораздо старше. Изречение «Человек есть то, что он читает» («Der Mensch ist, was er liest») существовало в Германии уже в 1870-е годы. Оно перефразирует высказывание «Человек есть то, что он ест» («Der Mensch ist, was er isst»), появившееся в рецензии Людвига Фейербаха на книгу Якоба Молешотта «Учение о питании» (1850).
Французский вариант этой сентенции – «Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу тебе, кто ты» – появился на полвека раньше, в эссе Этьена де Жу «Дом на улице Арси» (1813).
Франсуа Мориак по этому поводу заметил: « Изречение “Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу тебе, кто ты” справедливо, но еще лучше я узнал бы тебя, если бы ты сказал мне, что ты перечитываешь» («Мемуары внутренней жизни», 1959).
Неожиданную трактовку этой мудрости предложил Илья Ильф в своих «Записных книжках»: «Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу тебе, у кого ты украл эту книгу».
Ранняя формулировка мысли, вынесенной в заголовок этой статьи, содержалась в книге британца Уильяма Лоу «Христианское совершенство» (1726): «Говорят, что человека можно узнать по людям, с которыми он водится; но, конечно, еще лучше можно узнать человека по книгам, с которыми он беседует».
В эссе «Поклониться тени» Бродский предупреждал: «…нас меняет то, что мы любим, иногда до потери собственной индивидуальности». Мало того: «Все, что ты читаешь, на тебя так или иначе влияет, скрыто или напрямую, или как-то еще, но скорее всего скрыто» (беседа с Чеславом Милошем, 1989).
Тут Бродский – едва ли подозревая об этом – повторял Оскара Уайльда: «На меня повлияли все книги, которые я прочитал, и ни одна из газет» (письмо к неустановленному адресату, 1891).
Если уж речь зашла о литературных влияниях, стоит привести признание канадской писательницы Маргарет Атвуд: «Из всех прочитанных мною книг наибольшее влияние на меня оказали “Сказки братьев Гримм”» («Что дают писателю сказки братьев Гримм», 1985).
Эстетическое кредо поэта Иосифа Бродского
... категории «добра» и «зла». В этике не «все дозволено», потому что количество цветов в спектре ограничено». Эстетической функцией искусства, считает Бродский, является наделение человека сознанием своей индивидуальности, неповторимости: «Если искусство чему-то учит /и художника - в первую голову/, то именно частности человеческого ...
Страстная книгочейка Марина Цветаева остерегала: «Каждая книга – кража у собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше умеешь и хочешь жить сам» (из дневников).
Ей возражает американский эссеист Логан Пирсолл Смит: «Я слышал, что жизнь – неплохая штука, но я предпочитаю чтение» («Запоздалые мысли», 1931).
В одном из интервью братьев Стругацких цитировалось – без указания автора – изречение «Читать интереснее, чем жить». Оно принадлежит воронежскому афористу Аркадию Давидовичу и в полном виде выглядит так: «Смотреть интереснее, чем читать, а читать интереснее, чем жить».
Святой Иероним, переводчик Библии, восклицал: «О если б я имел книги всех авторов, дабы косность ума вознаграждалась прилежанием в чтении!» («Письма», 83).
Иного мнения был польский романист Казимеж Пшерва-Тетмайер: «Разумный писатель никого не читает. Читать тех, кто пишет хуже него, нет смысла. Читать тех, кто пишет лучше, – только расстраиваться».
Что писатели не слишком любят читать, было замечено давным-давно. Фразу: «Я не читаю книг – я их пишу» – мы находим в лондонском юмористическом журнале «Панч» от 11 мая 1878 года. А в середине XX века появился афоризм Эмиля Кроткого: «Ничего не читал. Он был не читатель, а писатель». Отсюда, возможно и родилось знаменитое «Чукча не читатель, чукча писатель».
Но только ли писатели ничего не читают? Об этом – в нашей следующей статье «Закон Лема, или Никто ничего не читает».
