Меня очень трудно удивить.
Нет, я, конечно, могу сделать удивлённое лицо при разговоре, и делаю это систематически, но так, чтобы «слов нет, как я удивлена!» – это редкость.
Поэтому я помню все случаи, когда меня удивили и поразили люди.
Самый первый случай произошёл во время учёбы на первом курсе мединститута. На дополнительном занятии по физике делал доклад (чтобы отработать двойку) наш одногруппник. Нормальный парень, смешливый, воспитанный. Тема была – что-то там в космосе.
Он вышел к доске и начал говорить… без бумажки… хорошо поставленным голосом… не прерываясь… о вехах в советском космосе… о достижениях (даты, сами достижения, кто автор, кто исполнитель, кто испытатель…)… о космонавтах (имена, даты и последовательность полётов, цели полётов, результаты, гибель и причины…)… об их дальнейшей судьбе… о международных полётах… о перспективах и мечтах.
У меня натурально упала челюсть (и не у меня одной).
Это было Удивление в большой буквы. Меня поразила его память и великолепное знание предмета, которое нарабатывается годами (и это у 17-летнего парня!), причём, без интереса к космосу такого произойти не могло бы. Не укладывалось в голове, что всю эту информацию вообще можно запомнить! Да он и не производил впечатление человека, чем-то так глубоко увлечённого.
Я его сильно и навсегда зауважала!
Второй случай произошёл, когда мы, уже с коллегами-докторами, выехали на природу. Друзья взяли с собой большого пса по имени Фарлаф. В течение вечеринки, когда все уже были подшофе, все весёлые и добрые, было упомянуто имя вышеназванного пса.
И тут один из ребят начал читать Пушкина со строфы, где этот Фарлаф впервые появляется в «Руслане и Людмиле».
Я опять искала челюсть, и не только я.
Как в последствии оказалось, доктор не просто знает почти всего Пушкина, он ещё в школе писал научные работы по истории того периода, о жизни Пушкина в тот исторический период, о его произведениях, о прототипах людей, выведенных в пушкинской прозе и поэзии, и его, теперь уже доктора, хорошо знают пушкинисты!
Лицейские друзья А.С. Пушкина
... – на лицейскую годовщину Пушкин откликнулся одним из самых грустных своих стихотворений: Чем чаще празднует Лицей, Свою святую годовщину,, Тем робче старый круг друзей, В семью стесняется едину,, Тем реже он; тем ...
Всё, я его сильно зауважала! Навсегда., Потом был достаточно длительный период без Удивления.
А потом я стала удивляться мелочам. Увидела грека с шевелюрой мелким бесом, как изображено на древних греческих амфорах, и удивилась (современные мужчины-греки пострижены почти под ноль, и не догадаешься ни за что, какие они, греческие волосы).
В Египте оказалось, что храмы-то на самом деле были разукрашены в разные яркие цвета, да только выцвели от времени. Я удивилась!
А царица Хатшепсут очень похожа на мою дочь – удивлению моему не было предела!
Вот я удивилась, когда желание, загаданное на Карловом мосту в Праге, действительно сбылось! Unbeleveble!
И я поняла, что удивляться не обязательно по-крупному, можно и по-мелкому, и это тоже будет удивление. Жизнь складывается из мелочей, и хорошо, если среди них есть место мелким удивлениям.
